ГЛАВА 1

Daylight falls
[Опускается дневной свет]
And I'm lost in the big parade
[И я теряюсь на большом параде]
Hold my hand darling
[Держи меня за руку, любимая]
I'm afraid of the daylight
[Я боюсь дневного света]

Shade is dark
[Тень есть тьма]
Cool and languid for life or long
[Прохладна и темна для жизни]
Safe in shadow, it's never as dark as the daylight
[В тени безопасно, там никогда не бывает так темно, как при свете дня]
As the daylight
[Как при свете дня]

When I was just knee high
[Когда я был ростом всего до колена]
My mommas told me never try to be
[Моя мама говорила мне никогда не пытаться быть]
Someone that I am not
[Тем, кем я не являюсь]
Yet over time I had forgot
[Но прошло время и я забыл]
A wandering child, so lost at play
[Странствующий малыш так заигрался]
He's found himself, but he can't find his way
[Он нашел себя, но не может найти своего пути]
In the daylight, oh the daylight
[В дневном свете, в дневном свете]
Oh daylight, oh daylight
[О, дневной свет, о, дневной свет]

Life is short
[Жизнь коротка]
And there's no turning back the time
[И не обратишь времени вспять]
Fragrant meadows and rocks to climb
[Благоухающих долин и скал, что покорять]
In that daylight
[При этом свете дня]

In my mind
[В моем сознании]
There's a corner I need to turn
[Есть уголок, в который нужно заглянуть]
Lessons left is a lesson learned
[Пройденный урок есть выученный урок]
In the daylight
[При свете дня]
In the daylight
[При свете дня]

I miss the forest shade that took me there
[Я скучаю по лесной тени, что привела меня сюда]
The promise I made can never leave the dark so dear
[Мое обещание никогда не сможет оставить такую родную тьму]
Safe and soothing yet I fear
[Такую безопасную, и на самом деле я боюсь]
As I recall and I reflect
[Когда воскрешаю в памяти и раздумываю]
I see it's safer to connect to the daylight
[То вижу, что безопасней соединиться с дневным светом]
Oh the daylight
[О, дневной свет]
Oh daylight, oh daylight
[О, дневной свет, о, дневной свет]

Daylight falls
[Оускается дневной свет]
And I'm lost in the big parade
[И я теряюсь на большом параде]
Hold my hand darling, I'm afraid
[Держи меня за руку, любимая, я боюсь]
Of the daylight, of the day ...
[Дневного света, дневного света…]
~Alison Krauss and Union Station, from the album New Favorite.~

- За дело.

Спайк стоял так прямо, как только мог, едва обратив внимание на то, что Ангел ответил на его вопрос. Он приготовился к своей последней, как ему казалось, битве.

Он не боялся рассыпаться в прах. Он был готов к этому еще в финальной битве при Адской Пасти, и по многим причинам у него было ощущение, что конец должен был настигнуть его именно тогда. Все, что произошло с тех пор, все равно не казалось реальным.

Спайк глубоко вдохнул, не обращая внимания на то, что ему не нужно было дышать, а смесь крови и дождя только усложнили этот поступок. Конец приближался, и он был готов.

- С драконом помощь нужна, или вы оставили его себе?

Спайк обернулся на звук слишком знакомого голоса. Когда он увидел, как Баффи вышла из сумерек, небрежно опираясь на эфес меча, его чувства успели переметнуться от удивления к восторгу, а от восторга к страху. Он не представлял себе такого исхода, и к тому же не хотел, чтобы погибла и она. Он открыл было рот, чтобы заговорить, чтобы отговорить ее от участия в этом, но Ангел первым подал голос.

- Баффи? Почему ты здесь? Это не…

- Если ты договоришь это предложение словами ‘это не твоя битва’, то клянусь, что распылю тебя. И я здесь из-за того, что один из провидцев Джайлза доложил, что у тебя в старом добром ЛА слишком весело.

- И ты решила в одиночку примчаться сюда и сразиться с адскими войсками?

Баффи закатила глаза. Этот ее жест Спайк видел сотни раз, но сейчас отметил какую-то разницу. Жест выразил спокойную уверенность в себе – раньше она не могла этим похвастаться. Он понял, что за прошедший год – год вдали от него – она выросла.

- Не одна, - донесла до ведома Ангела Баффи. – Я созвала кавалерию.

Только тогда Спайк заметил, что демоны уже не наступали с той скоростью, с какой было начали. Многие разбегались врассыпную, некоторые оборачивались, чтобы встретиться лицом к лицу с противником позади.

- Привела свою армию, - сказала Баффи. - Подумала, что будет кстати.

- Еще как, - ответил Ганн. Он поморщился, держась за рану на животе.

- Ты, - сказала Баффи, указывая на Иллирию. – Отведи его вон в тот переулок. Там недалеко несколько целителей, они помогут.

Мгновение Иллирия пристально смотрела на Баффи. – Я желаю остаться здесь и чинить насилие.

- Это замечательно, но сначала помоги ему. Уверена, что когда ты вернешься, насилия будет предостаточно.

Иллирия оглянулась на меньшую группу демонов, которых истребительницы не привели в замешательство и которые перегруппировывались, чтобы снова перейти в атаку. Затем она, к изумлению Спайка, подчинилась указанию Баффи и повела Ганна в направлении, где должна была находиться помощь. Ангел изумленно уставился на Баффи, стоявшую между двумя вампирами, подняв меч.

- Что? – спросила она, увидев выражение его лица.

- Она адская богиня. И обычно не выполняет того, что ей так просто приказывают люди.

- Ну, с адскими богинями я уже имела дело, - ответила Баффи. – Привет, Спайк. Напомнишь мне надрать тебе задницу, когда это все закончится. – С этими словами Истребительница вернулась в битву.

Ангел и Спайк коротко переглянулись, прежде чем последовать за ней.

*** *** ***

Когда сумерки опустились сразу же после восхода солнца, Ангел насупился, его фирменное хмурствование стало почти осязаемым на ощупь. Спайк облокотился на стену переулка, за которой они скрылись, чтобы защититься от тех нескольких проблесков солнечного света.

- Чего паршивого на этот раз, Персик? Ну, знаешь, помимо того, что ты подписался под нечестивым договором, который обрушил Ад на наши головы? – Спайк вытер заливавшую глаза кровь со лба. – Неужели ты так надеялся поджариться?

- В последний раз, когда солнце так темнело, дела очень быстро обернулись очень плохо, - ответил Ангел.

- Ну, дела уже и так плохо. И это просто Уиллоу провернула небольшую магическую штуку, чтобы мы не торчали на солнышке. До тех пор, пока у нее не почернеют вены, мы в полном порядке. Не считая, конечно, того, что полчища демонов все еще хотят нас прикончить.

- Может, прекратишь это? Думаешь, я сам не знаю, что наломал дров? Один из моих лучших друзей мертв. И я не нуждаюсь в твоих паршивых комментариях, чтобы напомнить себе, что я наделал.

Спайк моргнул. – Признавать свою вину не в твоем стиле.

- Ну да, кутерьма в этом переулке, буквально вбивает мне это в голову. – Ангел перевел взгляд на протекавший рядом поток, красный от крови. – Я должен был послушать Корделию. Она отсрочила свою смерть, чтобы предупредить меня, а я не прислушался к ее словам. Думал, что прислушался, но…

- Ага, должен был, можно было, нужно было, mate. Снова темно, а нас ждет драка.

Ангел кивнул, снова поднимая меч.

*** *** ***

Прошло три мрачных дня, прежде чем битва отгремела. Спайк стоял, осматривая место резни. Демоны были побеждены, но и многие истребительницы пали. Продолжался кровавый беспорядок.

За сто двадцать четыре года своего вампирского существования Спайк никогда не видел ничего подобного. Эта битва была масштабней всех, в каких он когда-либо принимал участие, она выходила за пределы того, с чем он мог бы справиться одними своими кулаками и клыками.

И он все еще удивлялся, почему не встретил ее завершение в виде кучки пыли, которую смывает в водосточную канаву.

- Знаешь, я правда не оценила известие о том, что ты не погиб от какого-нибудь исцеляющего душевного рока в Лос-Анджелесе.

Спайк не посмотрел на Баффи, которая прошла за его спиной. – Все было запутанным.

- Да уж, могу поспорить. Знаешь, мне казалось, что ты действительно не такой как все, но потом ты уходишь и тоже пользуешься первой же попавшейся возможностью, чтобы меня бросить. Я должна была знать, что все, что ты говорил о том, какая я ‘единственная’, на самом деле ничего не означало.

- Баффи, означало… - Спайк вздохнул. – Сейчас не время, правда. Сейчас… ну, сейчас, для начала, повсюду трупы.

- Уиллоу и другие ведьмы позаботятся о телах демонов.

- А девчонки?

- Истребительниц опознают, чтобы отправить тела по домам. – Спайк услышал, как Баффи напряглась, и ее дыхание вздрогнуло. – Ты собирался погибнуть здесь, верно?

- И погиб, если бы ты не появилась.

- Ты собирался умереть, но не собирался сказать ‘прощай’?

Часть Спайка хотела обернуться, обнять Баффи и умолять о прощении. Другая часть не хотела идти той же дорогой, слишком устала, чтобы начинать все с начала, чтобы начать с ней новые отношения, которые все равно ни к чему хорошему не приведут. И вторая часть победила.

- Мы уже сказали наши прощай, ‘Баффи’.

- Разве?

- Да.

Баффи поражало то, что с того момента, как она вышла к нему, он ни разу на нее не посмотрел.

- Спайк, я не говорю, что ты должен был вернуться ко мне… с точки зрения отношений. Я даже не говорю, что ты должен был быть там, где была я. Постоянно, во всяком случае. Я оплакивала тебя, а ты все это время был здесь и отлично себя чувствовал. Но хоть бы из приличия дал мне знать, что тот, о ком я беспокоюсь, не мертв.

- Ага, проплакала себе дорожку прямо в объятия Бессмертного, как я слышал.

На секунду Баффи потеряла дар речи, и в конце концов огрызнулась:

- Суть не в том… и это не твое дело.

- Я почти было встретился с тобой. Некоторое время я был бестелесным, но как только снова стал материальным, то помчался искать тебя. Но что я мог сказать после того, как мы так все оборвали? Как можно было превзойти такое эффектное прощание?

- Как ты мог…? Черт возьми, Спайк, если бы ты появился на моем пороге и сказал ‘привет’, это превзошло бы все на свете! Господи, ты иногда такой непроходимый болван, ты в курсе? Просто увидеть тебя, знать, что ты настоящий – это превзошло бы любое прощание. – Баффи невесело рассмеялась. – Вы все такие. Ты, Ангел, даже Райли. С вашими благородными жестами никогда не думаете о том, как тем, кого вы бросили, придется переживать ваши гребаные великие прощания.

- Не сравнивай меня с ними…

- Тогда не веди себя, как они! Дело не только во мне, Спайк. Другие люди тоже скучали по тебе.

- Да, и кто, например? Никому из твоих кровавых Скубисов я на хрен не нужен.

- Ты нужен Дон. Ты хоть представляешь, сколько она по тебе плакала? Какой виноватой она себя чувствовала из-за того, что даже не помирилась с тобой до того, как ты ‘погиб’? Или о том, каково ей было потерять еще одного любимого человека?

Спайк впервые взглянул на нее.

- Баффи, я не…

- Нет, ты не. Мне нужно навести здесь порядок. – Баффи развернулась, не обращая внимания на то, что он снова и снова выкрикивал ее имя. Но когда она услышала глухой удар падающего тела, то обернулась. Спайк лежал на груде обломков.

Баффи подбежала к нему и хорошенько встряхнула.

- Спайк! Давай же, очнись. Ты не распылился, я знаю, что ты не стал еще мертвее… - Баффи попыталась поднять его на ноги, но только добилась того, что он навалился на нее всем весом. Она протянула руку, чтобы поставить его в более устойчивое положение, и ее ладонь мельком коснулась его грудной клетки.

Внезапно Баффи замерла. Она медленно провела рукой обратно и остановилась прямо над сердцем. Ее глаза удивленно распахнулись – подозрение было подтверждено.

Сердце билось.
ГЛАВА 2

Спайк медленно открыл глаза. Все вокруг него расплывалось и казалось незнакомым.

- Что… Где…

- Тссс… Не пытайся говорить, - сказал ему голос. – Просто отдохни еще.

Спайк кивнул, опять закрывая глаза. Совет был хороший, и к тому же в этот момент он физически не мог ему не последовать.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем он снова пришел в себя, но на этот раз все казалось четче. Он был в кровати, в больнице. В комнате царила тишина, не считая монотонного сигнала монитора с кардиограммой.

Одну кровавую минуту… Спайк быстро взглянул в сторону и уставился на аппарат, к которому был подсоединен. Он поднял руку, окончательно удостоверяясь, что провод был подсоединен именно к нему. Он пристально посмотрел на крохотное цифровое сердечко, мигающее на мониторе, и на линии – какие угодно, только не параллельные полу.

- Да, это твое.

Спайк резко оглянулся и увидел Баффи, сидящую на стуле рядом с его кроватью. – У меня бьется сердце?

- И это тоже. Пока что мы можем сказать, что ты живой.

Спайк нахмурился.

- Как это случилось?

- Я не знаю. Мы… мы разговаривали… а потом ты просто рухнул на землю. Когда я стала проверять, все ли с тобой в порядке, оказалось, что твое сердце бьется. Мы попытались тебя разбудить, но безуспешно. У целителей на руках очень много раненых истребительниц, так что мы принесли тебя в больницу, для обследования.

- Мы?

- Ангел в комнате ожидания.

Спайк закатил глаза. – Спорим, он ужасно волнуется за мое самочувствие.

- Ну, не знаю насчет него, но я волнуюсь. – Баффи протянула руку и положила ладонь на лоб Спайка. – Ты теплый. И у тебя небольшой румянец. Я пойду, скажу доктору, чтобы он к тебе зашел.

- Мне не нужен доктор, - проворчал Спайк. – Ты просто привыкла видеть меня холодным и бледным, так что теперь тебе кажется, что я теплый и разрумяненный.

- Неплохая попытка. Я сейчас вернусь.

Баффи проигнорировала дальнейшие возражения Спайка и направилась из палаты к посту медсестер. Ангел подошел к ней сразу, как только она оказалась в его поле зрения.

- Мне нужно поговорить с медсестрами, - сказала она, пытаясь пройти мимо него.

- Сначала скажи мне, как там Спайк.

- Он проснулся, но мне кажется, что у него жар. Нужно привести врача.

- Жар, значит? То есть он все еще…

- Живой. Да. А теперь, пожалуйста, уйди с дороги.

Ангел не шелохнулся. – Баффи, мне это не нравится. Ясно, что это что-то мистическое.

- Мистическое? А я и не подумала! Спасибо тебе огромное, Ангел, за то, что сказал мне, что вампир, внезапно вернувшийся к жизни – это что-то мистическое, - прошипела Баффи.

- Сейчас не время для истребительского сарказма.

- Нет, сейчас время для того, чтобы ты ушел с моей дороги до того, как я тебе помогу это сделать.

- Все еще сразу прибегаешь к насилию и угрозам, как я вижу.

Баффи вскинула руки вверх.

- Господи, ты иногда совершенно невозможный!

- Какие-то проблемы?

Баффи обернулась и увидела медсестру, которая вышла к ним, чтобы пресечь возможный источник беспокойства в больничной комнате ожидания.

- Нет. Я просто вышла, чтобы сообщить кому-нибудь, что пациент в палате 212 проснулся.

Медсестра перевернула страницу на папке с зажимом, которую держала в руках. – Двести двенадцатая. Саммерс, Уильям. Я пойду, найду доктора для осмотра.

- Спасибо, - ответила Баффи. Когда сестра ушла, Баффи развернулась, было, чтобы вернуться в комнату Спайка, когда Ангел схватил ее за руку.

- Ты зарегистрировала его под своей фамилией?

- Да. А что, ты ожидал, что я скажу им его полное имя, Уильям Кровавый? Кроме того, у них есть тенденция не пускать никого, кроме родственников.

- Так что ты сказала им, что ты его сестра?

- Вообще-то, что я его жена.

- Что?!

- Ангел, потише. Это больница, а не стадион. Выдавать себя за его сестру после всего, что мы, эмм, пережили вместе, было бы просто дико, и мне хотелось иметь достаточно свободы действий, чтобы оставаться с ним, хорошо?

- Нет, не хорошо. Ты сказала людям, что замужем за Спайком. Как ты могла?

- О Боже, Ангел, вырасти уже. – С этими словами Баффи вырвала у него свою руку и вернулась в палату Спайка, оставив пылающего гневом вампира позади.

*** *** ***

- С вашим мужем все будет в порядке, миссис Саммерс, - сказал врач Баффи, когда они обговорили результаты обследований, проведенных над, теперь пришедшим в сознание Спайком. – Мы не нашли никаких следов ни физических повреждений, вызванных нападением на него, ни неврологических, ни каких-либо других. Нам бы хотелось оставить его здесь еще на одну ночь для наблюдения, но если не случится ничего непредвиденного, он будет достаточно здоров, чтобы выписаться утром.

Баффи улыбнулась. – Спасибо вам. Я могу сейчас зайти к нему?

- Конечно.

Баффи прошла в комнату Спайка и увидела, что он сидит на кровати и ковыряется в подносе с больничной едой.

- Как самочувствие? – спросила она.

- Мне кажется, что я теперь таки человек, потому что эта бурда очень разнообразная на вкус. К сожалению, вкус кошмарный. Еще из-за всех этих обследований я чувствую себя, как чертова подушка для иголок. Там есть одна медсестра – брюнетка с железной хваткой – так бы и укусил, если бы у меня все еще были клыки. Ну и девушка. И почему это все называют меня ‘мистер Саммерс’, а о тебе говорят как о моей жене?

Баффи покраснела и уставилась в пол. – Я им сказала, что мы женаты. Чтобы, знаешь, я могла находиться с тобой здесь.

- Угу. Когда я отсюда выберусь?

- Завтра утром.

- Кровавый ад! Я ненавижу это место. Что ж, если мне придется тут торчать, у меня хотя бы есть телевизор. Будь зайкой, передай-ка мне пульт? Он вон там, на тумбочке.

Баффи кивнула, доставая пульт. Отдав его, она села на тот же стул, на котором сидела, когда Спайк проснулся. Некоторое время единственными звуками в комнате были кардиограмма и бормотание телевизора, пока Спайк не заговорил опять.

- Баффи, ты не голодна? Большинство из этого – чепуха, но желе почти приличное.

- Нет, я в норме. Я поела, пока они тебя обследовали.

Спайк кивнул.

- Крошка любит желе, - сказал он после паузы.

- Да, любит.

- Знаешь, я скучал по ней. Ты сказала, что я не думал о ней, но я думал. Я просто… ну, я решил, что ей нет до меня дела после… после того, что я причинил тебе.

- Спайк, насчет этого…

- О-оо, смотри. ‘Остров Джиллигана’. Интересно, что эти чокнутые островитяне натворили на этой неделе.

Баффи закатила глаза, прекрасно зная, что Спайку абсолютно все равно, что происходит на ‘Острове Джиллигана’. – Отлично. Если не хочешь об этом говорить, не будем.

Спайк вздохнул. – Это не… Я просто… Голова болит, ладно?

- Хорошо. Но я хочу, чтобы ты знал, что я не обвиняю тебя ни в чем случившемся в Саннидейле.

- Это значит, что ты обвиняешь меня в чем-то другом?

- Все еще раздражена за то, что ты даже не позвонил.

- Так твой не в меру радостный бывший все еще хмурствует в коридоре, или уже отчалил?

- Для справки: я позволяю тебе сменить тему только потому, что ты в больнице. И Ангел уже ушел. Ему тоже нужно разобраться с делами.

- Если Вольфрам и Харт лежит в руинах, то он теперь без работы? Я слышал о парне, который продавал свой лоб на e-Bay как рекламный щит. Я уверен, что Ангел смог бы так неплохо заработать.

Баффи снова закатила глаза. – Ты неисправим, ты это знаешь? И он говорил о том, чтобы опять открыть ‘Расследования Ангела’. Гиперион он оставил себе, так что все, что ему осталось сделать, это снова въехать туда.

- Как чертовски удобно.

- Так тебе ничего не нужно? – спросила Баффи. – Хочешь, я заберу поднос?

- Если тебе не сложно. Эта бурда даже пахнет плохо.

Баффи взяла поднос и поставила его на маленький столик рядом со стулом. – Так лучше?

- Ага.

- Если хочешь, я могу пойти и принести тебе чего-нибудь другого. Может, найти рядом место, где продают крылышки Буффало?

- Спасибо, pet, но мне хватит. В животе все равно как-то булькает. – Баффи неожиданно усмехнулась, и Спайк приподнял бровь. – Что, рада слышать, что мне все еще немного паршиво?

- Нет, совсем нет. Просто, ну, ты назвал меня ‘pet’.

- Да, ну и? Можно подумать, я никогда раньше так не делал.

- Знаю, просто ты назвал меня одним из своих любимых ласкательных имен в первый раз с тех пор, как я заявилась в ЛА. Думаю, мне не хватало слышать их.

- Что, Бессмертный не придумал тебе прозвищ? Ни ‘Пирожок’, или ‘Медовый Кролик’? Может, ‘pookie’?

- Прекрати, - сказала Баффи, все равно слегка улыбаясь. – Я не имела ввиду, что соскучилась по ласкательным именам в целом, просто, ну, я соскучилась по твоим.

- Я думал, ты их ненавидишь. Ты из-за них обрезала волосы.

- Я тебя умоляю! Я это сделала не из-за тебя. Эго заиграло?

- Отрицание заиграло? – ответил Спайк, копируя ее акцент. – Ты идешь и отстригаешь волосы сразу после того, как я рассказываю тебе, как я их люблю и говорю, что начну называть тебя Златовлаской? Это не совпадение, luv.

- К твоему сведению, я как раз хотела изменить свой стиль.

- Ага. Конечно.

- Правда!

- Ну и который это?

- Который что?

- Стиль ‘лжец обычный’ или ‘патологический’?

- Знаешь, мне уже хочется изменить свое решение насчет того, чтобы быть с тобой любезной, пока ты в больнице.

- Это называется быть любезной?

- Спайк!

Спайк усмехнулся. – Ну хорошо, хорошо. Я разрешаю тебе жить в твоей стране фантазий.

Баффи одарила его победной ухмылкой. – Спасибо. – Через пару минут молчания она сказала:

- Завтра Джайлз приезжает сюда из Англии. Хочет узнать, сможет ли он понять, почему ты неожиданно оказался среди живых.

- Отлично. Я стану лабораторной крыской Руперта. Мечты сбываются.

- Нам нужно знать, что происходит, Спайк. Вампиры ни с того ни с сего не становятся людьми.

- Я знаю, почему я стал человеком, pet. Пророчество Шаншу.

- Шана-что?

- Шаншу. Это пророчество, которое гласит, что вампир с душой станет человеком. Спроси у Ангела. Идиот считал, что оно о нем. Кажется, он прогадал.

- Так ты думаешь, что пророчество сделало тебя человеком?

- Ну, не думаю, что это сделало само пророчество, но оно с этим связано.

- Даже если это и из-за пророчества, все равно должна быть причина. Что-то должно было стать источником твоего превращения в человека, Спайк. У вампиров не начинают случайно биться сердца.

Спайк пожал плечами.

- Ангел, кажется, считал, что это что-то вроде награды. По-моему, в лотерею выиграл я. Не слишком сложно, если билеты есть только у двух ребят и один из них полный идиот. – Он зевнул. – Знаю, так не должно быть, потому что я и так продрых полдня, но я чувствую себя как старая кляча. Истребительница, не возражаешь, если я немного посплю?

- Да нет, пожалуйста. Я пока пойду, прогуляюсь, разомну ноги.

- Собираешься позвонить Ангелу и спросить его про Шаншу?

- Нет. – Она помогла ему выключить телевизор и опустить кровать. – Отдыхай, и мы завтра еще поговорим, ладно?

- Ладно. Спокойной ночи, Баффи.

- Спокойной ночи, Спайк.

Баффи вышла из его палаты и направилась прямо к таксофону. Она вытащила деньги и набрала номер Ангела в Гиперионе.

- Алло?

- Ангел, это Баффи.

- Привет. Все в порядке?

- Да, все хорошо. Я только хотела спросить тебя о том, про что рассказывал Спайк.

- Это никаким образом не касается оборотня, правда?

- Что? Нет. Это о пророчестве. Эмм, Shine Shoe?

- Шаншу.

- Да, оно самое. Он сказал, что ты о нем знаешь.

- В нем говорилось о вампире с душой, который станет человеком после апокалиптической битвы. Но оно было слишком неясным, все тексты в прошлом были исковерканы. Я бы не очень доверял ему.

- Собственно, у нас сейчас в больничной палате вампир с душой, превратившийся в человека, и это заставляет меня думать иначе.

- Баффи, мы тут говорим о Спайке. Если это Шаншу действительно что-то значило, то неужели ты думаешь, что он был бы его достоин? Да ну.

- Вообще-то я так думаю, Ангел. Я наблюдала, как Спайк менялся, и знаю, какой личностью он стал.

- Слушай, что бы не сделало Спайка человеком, это не было божественным вмешательством, понятно? Это что-то злое.

- Откуда ты знаешь?

- Потому что это так и есть! Слушай, мне сейчас нужно много с чем разобраться. Обсудим это позже, когда Спайка выпишут, и мы сможем четко все выяснить.

- Хорошо. До свидания, Ангел.

- Пока, Баффи.

Баффи повесила трубку и, как и сказала Спайку, пошла прогуляться. ГЛАВА 3

Баффи сидела в больничной палате, наблюдая за спящим Спайком. Его грудная клетка размеренно поднималась и опускалась – а не шевелилась от случая к случаю, пародируя человечность, как раньше. Кардиограмма на экране спокойно продолжала двигаться, тихий звук, казалось, отдавался эхом в маленькой комнате.

Туда… Сюда… Туда… Сюда…

Пии…Пии…

Глаза Баффи раскрылись шире, на ее лице застыло почти испуганное выражение, когда реалистичность ситуации начала укладываться в ее голове. Спайк был жив – был человеком. Он стал всем, о чем она твердила себе – и ему – что он никогда не сможет стать таким, чтобы это как можно дольше не давало их отношениям стать настоящими.

Но то, что между ними было раньше, было настоящим – и не только для него, как она пыталась утверждать. Она поняла это задолго до того, как стала готова признать это. Она искренне произнесла ему те три последних слова – искреннее, чем произносила что-либо в своей жизни, неважно, поверил он в это или нет.

А сейчас? С того момента столько всего случилось. Она больше не была той девушкой, что семь лет защищала Адскую Пасть. Она стала чем-то новым, она изменилась.

И Спайк тоже.

Баффи нахмурилась, наклонилась и взяла теплую руку спящего в свою.

*** *** ***

Ангел стоял среди обломков в своей комнате, его грудь вздымалась от яростного ненужного дыхания. Он жалел, что не распылил Спайка, когда Друзилла впервые привела его в дом. До этого он всегда так поступал с ее новообращенными игрушками. Почему он решил разрешить ей оставить этого, даже когда второй вампир начал действовать ему на нервы?

Теперь у этого ублюдка было все, что должно было принадлежать Ангелу. Спайк был человеком. У него была Баффи. Губы Ангела изогнулись в презрительной усмешке, когда он вспомнил, как Баффи выдала себя за жену Спайка. Его тошнило от мысли, что Спайк когда-либо дотрагивался до его милой, невинной        Баффи. И как она могла так унизить то, что между ними было, попытавшись заменить его – свою истинную любовь – просто каким-то холодным телом?

Ангел сел на пол, так как его кровать и стулья уже были уничтожены его собственной рукой. Баффи позвонила и спросила про Шаншу… Когда Ангел отказался от него, он убедил себя, что это ничего не значило. После всего того, что случилось, с тех пор как они впервые наткнулись на пророчество, Ангел пришел к выводу, что оно было фальшивым. А даже если и не было, то это все равно было бы его судьбой. Ничто не могло увести его судьбу, даже Круг Черного Шипа.

Но Спайк это сделал. Спайк, этот обесцвеченный придурок, который не сделал ничего, а только отравлял его, Ангела, существование с того самого момента, как Друзилла вонзила свои клыки в шею мальчишки, украл принадлежавшее ему. Его судьбу, его девушку – все. Он опустил голову на руки.

- Знаешь, для начала кое-кому тяжеловато брать себе кое-что, что не принадлежит тебе.

От неожиданности Ангел взглянул вверх и уставился на женщину, появившуюся перед ним.

- Кор… Корделия?

- Как мило, что ты меня помнишь после всей произошедшей драмы. – Она огляделась вокруг. – Обожаю, как ты обошелся с этим местом. Когда твой декоратор закончил работу, он случайно не зашвырнул маленькую девочку и ее домик в страну Оз?

Ангел продолжал удивленно смотреть на нее.

- Как ты… Ты же…

- Мертва? Да, ты тоже, приятель, так что не будем показывать пальцем. Но, кажется, Силы Бытия решили, что мне необходимо снова присоединиться к миру, ну, большей частью живых. Что-то связанное с твоей неспособностью действовать без меня. Я бы им об этом порассказывала.

Ангел встал и медленно подошел к Корделии. Он остановился перед ней, протянул руку и, проверяя, коснулся ее лица. Убедившись в том, что она настоящая, он буквально схватил ее в охапку и крепко прижал к себе.

- Эм-мм… я не настолько мертвая, чтобы не нуждаться в дыхании, - пискнула Корделия. – Может, поубавишь вампирскую силу тисканья?

Ангел отстранился, оставив ладони на ее руках.

- Прости, я просто…

- Да, да, я знаю. – Корделия отступила назад. – Просто я сейчас хочу заявить, что не очень-то довольна тобой. На этот раз я неплохо ладила с Высшими Силами, пока кое-кто не взял и совершенно не проигнорировал мое предупреждение.

- Но я не проигнорировал! – сказал Ангел. – Я перефокусировался. Я вернулся к миссии.

Выражение лица Корделии стало грустным и тоскливым. – Нет, не вернулся.

- Вернулся! Я…

Корделия протянула руку и погладила его по щеке. – Я всегда знала, что эти твои навязчивые идеи до добра не доведут, Ангел. Они ослепляют тебя, не дают видеть ничего рядом с собой. Иногда приходится выкидывать что-нибудь из головы. Тебе нужно научиться понимать, что ты можешь получить, а что нет.

- Все не должно было так случиться. Фред… Уэс… они не должны были умирать.

- Но они умерли. Твоя одержимость Вольфрам и Харт затмила все. Я думала… я думала, ты чему-нибудь научишься, но ты этого не сделал. Ты дал им все уничтожить.

- Я могу… Я могу это исправить?

- Возможно. Я не знаю. Но тебе придется научиться давать уйти, Ангел. Тебе придется этому научиться.

- Я могу. Ты… ты поможешь мне, правда?

Корделия улыбнулась, взяв его за руку. Она никогда не видела Ангела таким уязвимым, и больше всего на свете ей хотелось утешить его, хотя она знала, что не сможет по-настоящему справиться с этим. – Конечно, помогу. Для этого я здесь.

Ангел отпустил ее руку и опустился обратно на пол. Корделия села рядом, приобняв его за плечи. Они долго сидели в тишине, пока, наконец, Ангел не заговорил.

- Я убил их. Я убил Уэса и Фред.

- Они выбрали присоединиться в Вольфрам и Харт. Они знали об опасностях.

Ангел покачал головой.

- Они шли за мной. Они верили мне, а я подвел их. – Он повернулся к Корделии и заплакал, положив голову ей на плечо, выпуская нараставшие внутри него чувства потери и боли.

Корделия держала его в объятиях, тихо поглаживая по волосам.

*** *** ***

Баффи сидела, двигая шеей то в одну, то в другую сторону, чтобы избавиться от судороги, возникшей из-за проведения ночи на далеко не удобном стуле.

- Доброе утро, солнышко.

Баффи потянулась, посмотрев на Спайка, сидящего в больничной постели. – И тебе доброе утро, - ответила она. – Как долго ты не спишь?

- Недолго. Все пытался определить, как ты умудрилась скрутить себя на этом стуле в такую позу, чтобы уснуть.

- Истребительская гибкость. Кто-нибудь из врачей или медсестер уже заходил?

- Не-а.

Баффи встала. – Пойду, поищу кого-нибудь, надеюсь, мы уже можем отсюда выбраться. Не хочу торчать в больнице дольше необходимого.

- Формально, pet, это я здесь застрял. Ты можешь уйти в любую минуту.

- Я не оставлю тебя в больнице, Спайк. Сейчас вернусь.

Спайк кивнул и проводил ее взглядом. Он спросил у себя, что означал тот факт, что она постоянно находилась рядом с ним с момента его загадочного очеловечивания. Она даже поставила персонал больницы в известность о том, что она его жена. Хотела ли она возобновить их отношения с того же, на чем они остановились в Саннидейле?

Спайк отодвинул эти мысли подальше. Ничто не сделало бы его счастливее, чем провести новую жизнь с Баффи, но он знал, что надеяться на такое не стоит. Она просто заботилась о старом друге – и ничего более.

Спайк откинулся на подушку, ожидая возвращения Баффи.

*** *** ***

Ангел проснулся на полу. Один. Он сел, протер лицо и осмотрелся вокруг. – Корди? – Когда никто не ответил, он нахмурился и позвал снова. – Корделия?

Ничего. Не осталось даже ее запаха. Ангел вздохнул. Наверное, ему все это приснилось.

Он медленно поднялся на ноги. Он чувствовал движение в других частях отеля и знал, что истребительницы все еще были здесь, перегруппировывались после последней битвы.

Битвы, которая произошла из-за него.

Ангел тряхнул головой. Нет. Это было неизбежным. Противостояние с Вольфрам энд Харт было предрешено. Он только приблизил развязку.

Он привел в порядок одежду, надеясь, что приступ неистовства прошлой ночью не сделал его непрезентабельным. Это была одна из ситуаций, когда он действительно хотел бы иметь отражение.

Ангел вышел в коридор и почти сразу столкнулся с Уиллоу. – Ты все еще здесь?

Уиллоу сдвинула брови. – Я тоже рада тебя видеть.

Ангел выглядел сонно. – Извини. Просто… тяжелая ночь, а я еще не получил свою утреннюю чашку крови.

Уиллоу почти улыбнулась. – Ладно. Ну, я здесь все равно надолго не задержусь. Я помогала исцелять истребительниц, но теперь Кеннеди может двигаться, так что мы, наверное, скоро уедем.

- Кеннеди?

- Моя девушка. Она одна из истребительниц. Ее довольно сильно ранили в битве.

Ангел нахмурился. – Мне жаль.

- С ней все будет в порядке. Она крепкий орешек.

- Да, истребительницы такие. Кстати об истребительницах: никто не знает, где Баффи?

- Она звонила где-то час назад и сказала, что они со Спайком уходят из больницы. Они собирались зайти позавтракать, а потом прямо сюда.

- Который час?

- Около одиннадцати.

Ангел кивнул. – Думаю, что пойду еще отдохну. Для вампира все еще рановато.

Уиллоу улыбнулась. – Хорошо. Мы дадим знать, если ты понадобишься.

- Спасибо, Уиллоу.

- Ну, рада была тебя снова видеть, Ангел. Знаешь, когда я не пытаюсь засунуть твою душу обратно в тебя.

- Да, я тоже рад. Надеюсь, Кеннеди скоро почувствует себя лучше.

- Я тоже надеюсь на это.

Ангел вернулся в свою комнату, решив, что он все-таки не так уж и не был готов встретить день, как подумал ранее. Управление Вольфрам и Харт заставило его привыкнуть к более человеческому графику сна, но сейчас ему просто хотелось отдохнуть, если бы это означало, что он побудет в одиночестве.

Разочарование от того, что он проснулся без Корделии, когда их разговор прошлой ночью казался таким реальным, почти осязаемым, и столкновение с Уиллоу только усугубило его одиночество. Баффи со Спайком где-то в городе, завтракают вместе. Они, скорее всего прошли под солнцем, чтобы попасть в ресторан, и Спайк точно будет питаться не кровью. Ангел мог себе представить, как Баффи и Спайк сидят за милой человеческой трапезой, улыбаясь и смеясь.

Ангел нашел свой матрас на той стороне комнаты, где валялись остатки его кровати, и перетащил его на чистое место на полу. Он лег и уставился в потолок, больше всего, желая вернуться в ту секунду, когда он отказался от своей судьбы.
ГЛАВА 4

Спайк закрыл глаза, опасаясь за новообретенную жизнь. Единственным, что удерживало его от паники, было то, что он пришел к выводу, что Силы Бытия не преодолели бы столько проблем, чтобы вернуть ему жизнь, а потом убить его снова через сорок восемь часов. И он все еще жил этой драгоценной жизнью.

Когда опасность наконец-то миновала, Спайк глубоко вдохнул, пробормотал слова благодарности за то, что он выбрался из этой переделки живым, любому богу, какой мог его услышать.

- Кажется, я неправильно припарковалась. Может, лучше…

- Нет! – завопил Спайк, побелев от страха от одного упоминания о Баффи, снова включающей зажигание. – Все в порядке!

- Но…

- Все хорошо. Только, пожалуйста, дай мне ключи и выйди из машины.

Баффи насупилась. – Почему это я должна отдать тебе ключи?

- Потому что я еду домой.

- Ты не можешь! У тебя нет водительских прав, а у меня есть. Ну, итальянские. Они здесь считаются?

- Баффи, я ездил без прав еще до твоего рождения.

- Да, но теперь ты не можешь просто сожрать копа, если тебя тормознут.

- Так что осталось рассчитывать только на обаяние. И, наверное, на получение прав. Как думаешь, их выдают бывшим вампирам?

- Тебе придется достать новое удостоверение личности, - ответила Баффи. Она посмотрела вперед сквозь ветровое стекло. – Калифорния, или как?

- Что ‘Калифорния’? Удостоверение? Думаю, акцент подвергнет сомнению это прикрытие.

- Нет. Я имела в виду права.

- О. Я… я не знаю. Возможно.

Баффи передала ключи, не встречаясь с ним глазами. – Держи. Пойдем уже внутрь.

- Ты в порядке, luv?

- Я в норме, - сказала Баффи, снова посмотрев на него и даже слишком радостно улыбнувшись. – Ключи у тебя. Я не за рулем. Давай чего-нибудь поедим. – Не дожидаясь, ответа Спайка, Баффи распахнула дверь автомобиля и вышла наружу, хлопнув за собой дверью. Она окинула хмурым взглядом свои парковочные старания, но промолчала. Когда она услышала, что Спайк закрыл дверь со своей стороны, она посмотрела на него, щурясь от солнца. – Нажми на кнопку замка два раза.

- Чего?

- Та штука на цепочке с ключами – с кнопками. Направь ее на машину и два раза нажми на кнопку с запертым замком.

Спайк последовал ее указанию и услышал, как задвижки машины щелкнули, а за ними послышался автомобильный гудок. – Чуть современнее, чем ДеСото, - сказал он. – У нее не было автоматических замков. Думаю, машины, которые я одалживал у Персика, так могли, но я никогда особо не разбирался в их усовершенствованиях.

- А что, кстати, случилось с ДеСото? – спросила Баффи.

- Об этом все еще больно вспоминать, - ответил Спайк. – Так мы идем или нет?

- Идем. – Баффи начала было идти в сторону ресторана, но заметила, что Спайк остановился через пару шагов. Она резко обернулась. – Что ты делаешь?

- Стоянка у больницы была крытая. Я даже не задумался об этом.

- Не задумался о чем? – спросили Баффи. Спайк указал на солнце. – О, - ответила Баффи, обеспеченная ответом на свой вопрос. – Ты греешься в несгораемом великодушии ультрафиолета.

Спайк посмотрел на землю, на его лице застыла мальчишеская улыбка. – Смотри, моя тень. Давненько мы не виделись.

- Ну, было время, когда у тебя была Гемма Аммара…

- Ага, пока кое-кто не пришел и не упер ее.

- Эй! Ты пытался меня убить!

- Да ладно, можно подумать, тебе не было так же весело, как и мне.

- Нет! Мне… - Баффи запнулась на полуслове, засмеявшись над выражением лица Спайка, на котором ясно читалось ‘ну да, конечно’. - Ладно, хорошо. Может быть, чуть-чуть. Мне всегда нравилось драться с тобой больше, чем с кем-либо.

- Взаимно, pet.

Баффи подошла ближе к нему, остановившись на расстоянии фута. Спайк протянул руку и пробежал пальцами по ее лежащим спереди волосам. – Одного я никогда не забуду про тот день, - сказал он.

- Чего же? – спросила Баффи, ее голос задрожал наравне с коленками.

- Как ты красива в солнечных лучах. – Спайк приблизился ближе, и Баффи почувствовала, как задержалось ее дыхание, когда его губы почти коснулись ее. Неожиданно он отступил. – Итак, завтрак? Я вроде как зря переводил свои вкусовые рецепторы на больничную еду.

- Правильно. Завтрак, - сказала Баффи, не вполне уверенная в том, что ощутила – облегчение или разочарование. Она последовала за Спайком в ресторан, и ни один из них больше не остановился, прежде чем вошел внутрь.

*** *** ***

- Тебе налить немного кофе к сахару?

Спайк одарил Баффи грязным взглядом, открывая очередной пакетик сахара и высыпая его в кружку. – Больше века притупленных вкусовых ощущений, Истребительница. Мы с горьким сейчас не дружим.

- Интересно, есть ли у тебя та же проблема с острым. Может, бросишь есть куриные крылышки.

Лицо Спайка выразило ужас. – В таком случае я снова становлюсь вампиром, и никаких вопросов. Жизнь недостойна продолжаться без острых крылышек Буффало.

Баффи закатила глаза. – Ты просто жалкий – ты это знаешь, правда?

- Я же не виноват, что ты не можешь по достоинству оценить отличные куриные крылышки, - ответил Спайк.

- И еще ты немного сумасшедший.

- В этом мы похожи. И что это тебе говорит? – Баффи ответила на вопрос, высунув язык, на что Спайк отреагировал с коротким смешком, - никакой рекламы, если ты не собираешься его использовать, kitten.

Баффи залилась краской и неожиданно нашла содержание своей кофейной кружки очень занимательным. – Говорить такое, чтобы отделаться от меня – это, знаешь ли, жульничество.

- Ага, и еще это весело.

Баффи слегка подняла взгляд, ухмыльнувшись ему. – Ты злой.

Спайк провел языком по зубам. – Всегда, детка.

На секунду их глаза встретились, и Баффи почувствовала, как по ее позвоночнику пробежали мурашки. Она не видела этого мужчину больше года, и все равно он обладал достаточным воздействием, чтобы взволновать ее просто взглядом. И эта штука, которую он делал языком… Баффи не была уверена, ненавидела она ее или любила. Она первая отвела взгляд и вернулась к своему кофе.

- Ты исследуешь свой кофе на предмет демонической активности? – спросил Спайк через некоторое время.

Голова Баффи быстро взлетела вверх. – Что? Нет, я просто… Нет.

Спайк запустил пальцы в волосы. – Прости, если я поставил все в неловкое положение. Я не собирался этого делать. Просто я так привык к нашим подшучиваниям, что, кажется, на секунду забыл, что сейчас все по-другому.

- Что же это тогда?

- Что ‘что’, Истребительница?

- Это, - сказала Баффи, показывая перед собой. – То, что мы здесь делаем.

- Эмм, я, конечно, могу сильно ошибаться, но мне казалось, что мы завтракаем.

Баффи закатила глаза. – Я не это имела ввиду.

- Ты это спросила.

- Может, прекратишь вести себя как ‘всего-избегающий-парень’? Ты начинаешь флиртовать, как там, на парковке, со всем этим прикосновением к волосам и комментарием, как я красива на солнце, и… и сейчас, с этим чертовым движением языком! А потом ты весь из себя такой прохладный и говоришь мне, что сейчас все по-другому. Что же делается в твоей обесцвеченной голове, а?

- Я не знаю! Я вижу тебя, и, Господи, ты такая красивая, что мне больно. Я на самом деле не думал, что снова увижу тебя когда-нибудь, но теперь ты здесь, так близко, что я могу протянуть руку и дотронуться до тебя. Но я не могу. Все изменилось, Баффи. Мы стали другими. Столько всего поменялось за этот год, и мы не можем притвориться, что всего этого не было и продолжить все с того же места, на котором мы остановились. Я даже не знаю, хочу ли этого. Что нам остается, кроме как пойти в разные стороны?

От этих слов Спайка Баффи похолодела. Что он имел в виду этой последней частью? – Так… так ты больше не хочешь быть частью моей жизни?

- И где мое место в ней? Не то чтобы я был тебе нужен для почесывания твоих чешущихся мест. У тебя для этого новый приятель.

- Ты был большим, чем просто ‘чесателем’, Спайк. Ты это знаешь.

- Да ну?

- Черт возьми, как ты можешь не знать? – спросила Баффи, начиная злиться. – Я все тебе сказала в Адской Пасти до того, как тебе приспичило уйти и попытаться сказать мне, что я чувствую!

- Так ты это сейчас чувствуешь? Ты любишь меня?

На секунду Баффи замолчала, а потом, наконец, сказала:

- Я не знаю.

- Так я и думал. Я тебе больше не нужен. Я даже не нужен для того, чтобы драться на твоей стороне. У тебя теперь для этого целая армия. – Спайк опустил голову и посмотрел на свои руки. – Да и не думаю, что я теперь на это способен. От меня теперь, скорее всего, пользы в бою, как от Ксандера.

- Ты значил для меня больше, чем просто еще один боец. Ты… ты понимаешь меня, Спайк. Лучше, чем кто-либо понимал – и, вероятно, лучше, чем кто-либо сможет понять. Ты всегда просто смотрел на меня и знал, или говорил правду обо мне тогда, когда я сама ее еще не осознавала. Я всегда могла спрятаться от всех, Спайк – даже от себя самой. Но не от тебя. От тебя – никогда.

Спайк посмотрел на нее, слегка наклонив голову, и начал так сосредоточенно ее рассматривать, что Баффи занервничала. Наконец он сказал, - Но на чем это нас оставляет? Ты будешь звонить мне каждый раз, когда перестанешь себя понимать?

Баффи начала выскальзывать со своего места, на ее лице ясно читался гнев. Спайк успел схватить ее за руку, прежде чем она смогла уйти. – Куда это ты? – спросил он.

- В уборную, - огрызнулась Баффи.

- Не убегай так.

Баффи отдернула руку. - Не рассказывай мне, что делать.

Спайк откинулся назад, давая ей уйти. – Хорошо.

Баффи оставалась с сердитым лицом до тех пор, пока не оказалась в безопасном одиночестве в уборной. Тогда ее лицо поникло, и полились сдерживаемые слезы. Ей не хотелось этого признавать, но Спайк был прав. Она не могла ожидать от него начать все заново, как раньше посвящать свое существование любви к ней – неважно, взаимной или нет. Теперь здесь, в Лос-Анджелесе, у него была жизнь – полноценная жизнь – и она сама начала пускать корни в Италии. Она справедливо не могла заставить его бросить все, что он получил здесь, для того чтобы стать для нее кем-то. Приятелем? Другом?

Он даже не потрудился позвонить ей, когда его вернули. Ясно, что здесь было что-то, чем бы он лучше занимался вместо возвращения к ней. Она могла это понять, уважать это – но это все равно приносило боль.

Как давно она начала принимать любовь Спайка к ней как должное. Он был единственным неизменным мужчиной в ее жизни, который ничего не требовал, даже когда она пыталась оттолкнуть его. Даже когда она посоветовала ему жить дальше, Баффи втайне мечтала о том, что он никогда этого не сделает.

А он сделал. Он стал жить дальше и оставил ее позади. Она знала, что ожидать чего-нибудь другого было бы несправедливо, и что ей придется принять обстоятельства. Она должна была быть взрослой, разрешить Спайку делать то, что он хочет, даже ценой того, что ей самой придется остаться позади. Она вытерла глаза, снова ожесточаясь перед возвращением к столу.

Еду уже принесли, но Спайк не притронулся к ней. Он хмурился, и когда Баффи снова села, она почти ощутила беспокойство, волнами исходящее от него. Она выдавила из себя улыбку. – Знаешь, ты мог не ждать меня.

- Знаю, я просто… С тобой все в порядке?

- Со мной? Конечно, а почему вдруг нет?

- Ну, мы вроде как бы спорили, и ты убежала, и я подумал…

- Нет, все хорошо. Просто тяжело, и мне нужна была пауза, вот и все.

- Так ты на меня не сердишься?

- Не-а. Так мы собираемся есть или нет?

Спайк все еще хмурился, когда они начали завтракать, но решил не подгонять события. Вместо этого он позволил Баффи начать беззаботную беседу, притворившись, что ничего не случилось.

*** *** ***

Когда они вышли из ресторана, Спайк посмотрел на Баффи и почувствовал внезапный прилив паники. Ее больше ничего здесь не держало. Скоро она вернется в Италию, может даже в течении ближайших двадцати четырех часов. После этого он может никогда с ней больше не увидеться. Ему нужно было что-то – только день, даже если этот день окажется днем прощания с ней. – Баффи?

Баффи остановилась и обернулась. – Да?

- Может, пока не будем возвращаться в отель? Я бы хотел еще побыть на улице. Это… быть может, это последний день.

- Последний день для чего?

- Для меня как человека, - быстро сказал Спайк, мысленно дав себе пинок за то, что почти выдал ей, что на самом деле было у него на уме.

- Что тебя заставляет так думать? – нахмурившись, спросила Баффи.

- Мы же не знаем, постоянно это или нет. Завтра я могу опять проснуться мертвым. А если так, то я лучше запомню этот день как проведенный на солнце, чем проведенный взаперти в отеле Ангела, отвечая на миллион вопросов.

На секунду Баффи задумалась. Скоро ей предстоит вернуться назад в Италию, к своей новой жизни. Что, если это – последняя возможность провести время со Спайком? – Ладно. День на солнышке – это можно.

Спайк облегченно ухмыльнулся. – Тогда пойдем. Не хочу тратить впустую ни минуты.

Баффи последовала за ним к машине. Она тоже не хотела тратить ни минуты.

Продолжение:

Глава 7

Хотя Баффи ушла давно, Спайк не допил первую банку пива. Его мозг бешено работал, но он обнаружил, что ему не хотелось отвлечься от мыслей и чувств. Все это – финальная битва с Вольфрам и Харт, Шаншу, Баффи – смешалось в его голове, но он знал, что если отмахнуться от этих мыслей, то они все равно никуда не денутся. Может, из-за того, что он стал человеком, он начал видеть мир в новом свете.

Или, собственно, просто в свете.

Спайк забренчал пальцами по верхушке банки, снова и снова прокручивая в голове уход Баффи. Она поцеловала его. Она улыбнулась ему. Она пообещала вернуться. Возможно ли, что она все еще что-то к нему чувствовала? Могло ли у них что-нибудь получиться теперь, когда все между ними изменилось?

Спайк насупился, отгоняя этот лучик надежды. Он не мог позволить себе так просто поверить, что если он стал человеком, то получит Баффи. Все было не так просто. Это не сказка. Она не вернула его к жизни поцелуем, чтобы они жили долго и счастливо до скончания веков. Его вернули к жизни на волне страшной, кровавой смерти и разрушения, и тот факт, что Силы Бытия решили оставить его в состоянии для сражения, заставлял его поверить, что счастливого конца не будет.

Он все еще хотел ее, в этом Спайк был уверен. Он хотел Баффи больше, чем когда-либо хотел чего-то или кого-то. Он хотел просуществовать отведенный ему срок рядом с ней, наконец смочь прикоснуться к ее миру тепла и света. Но что им оставалось? Она жила дальше, начала жизнь, которая не подразумевала его присутствия. Он всего мельком видел ее в Риме, но она казалась беззаботной. Ясно, что без него она была счастлива, и Спайк почувствовал укол сожаления, что отрывает ее от этой жизни - даже если это чувство смешивалось с его эгоистичным желанием любой ценой оставить ее здесь, рядом с собой.

Он задался вопросом, почему вообще был превращен в человека. Что это за награда такая? Он не получил ни девушку, ни нормальной жизни. Он остался в таком же положении, как и раньше, только теперь без вечной молодости. Наверное, в результате Ангелу все равно повезло больше…

Спайк тяжело опустился на свой стул и уставился на стоящую на столе банку. Некоторые явно переоценивали искупление.

*** *** ***

Почти сразу, как Баффи вошла в холл Гипериона, ее заметила Уиллоу. – Баффи! Ты здесь!

Баффи улыбнулась, когда рыжеволосая ведьма перехватила ее на полдороге. – Да. Хотела проверить истребительниц, убедиться, что все идет нормально.

- Так и есть, - сказала Уиллоу. – Я заведовала исцелением, и со всеми истребительницами все будет в порядке – с теми, кто дожил до этого момента.

Баффи ощутила приступ вины, когда подумала о том, как вела их в необходимый бой на смерть. Она знала, что это было обычным делом, и, вступая в битву, знала, что некоторые истребительницы умрут. Это, в конце концов, было судьбой истребительницы. Но легче от этого не становилось. – Как Кеннеди? – спросила она, не желая останавливаться на потерях.

- В норме. Завтра утром возвращаемся в Бразилию.

- Хорошо. В смысле, что с Кеннеди все в порядке. Не в смысле ‘пошла вон отсюда, Уиллоу’.

Уиллоу хихикнула. – Я поняла, что ты имеешь ввиду. Кроме того, большинство истребительниц придут в себя за несколько дней, и ты сможешь вернуться в Италию. Уже не терпится вернуться к поцелуям с тем новым горячим парнем, о котором ты все время рассказывала?

- Ну, да. Может быть. – Баффи вздохнула. – Не знаю.

- Дай, догадаюсь: Спайк все запутывает.

- Он теперь человек, Уилл. Этого самого по себе достаточно, чтобы все запутать.

- Хочешь об этом поговорить?

Баффи удивленно моргнула, удивленная предложением Уиллоу. Честно говоря, ей скорее всего нужно было бы выговориться, но в то же время она не знала, что сказать. – А разве тебе не нужно заведовать исцелением истребительниц?

- Я же сказала, с этим все будет хорошо. Большинство уже отправилось в Совет. Моя самая большая проблема – это чем-то занимать маленькую синюю подругу Ангела.

- Иллирию? От нее какие-то неприятности? Потому что если да, то нам придется…

- Нет. Никакой избегающей разговоров Баффи. Я знаю, мы едва виделись за этот год, но я все еще твой друг и я здесь. – Уиллоу села на круглый диван посреди холла и похлопала по сидению рядом с собой. – Давай, садись. У нас будет время друзей.

Баффи не была уверена в том, что это было ей нужно. Все было в слишком беспорядочном состоянии. Как она могла поговорить с Уиллоу о своих чувствах, когда она не могла даже в уме слепить их в слова? – А что там Иллирия?

- Уиллоу пожала плечами. – Я дала ей кубик Рубика. Когда я уходила, она все еще размышляла о том, зачем человеку нужно было создавать такой предмет. Она даже не дошла до стадии засовывания его в рот.

- Она не сможет засунуть в рот целый кубик Рубика.

- Ты бы поразилась. Но все-таки расскажи мне, что за драма сейчас происходит в жизни Баффи Энн Саммерс.

Баффи вздохнула, зная, что Уиллоу не собиралась сдаваться. К тому же это могло бы помочь ей самой что-нибудь понять. Она села рядом с Уиллоу. – Так что ты хочешь узнать?

- Спайк думает, что ты вернешься к нему? Или просто будешь с ним. Я все еще не уверена, что прошлые ваши с ним отношения позволяют употреблять слово ‘вернешься’.

- Чего?

- У тебя потерянный вид, и я так поняла, что Спайк, так как он все еще Спайк, будет одержим тобой. Особенно теперь, когда он человек. Могу поспорить, что он каждые пять секунд придумывает новую причину, по которой ты теперь должна по уши в него влюбиться.

Какой-то момент Баффи ничего не говорила, пытаясь сообразить с ответом на это. Неужели Уиллоу так представляет себе их со Спайком отношения? Как что-то одностороннее, что-то, во что Баффи ввязалась, потому что не могла мыслить четко, и к чему никогда не вернется? – Нет, - наконец сказала она. – На самом деле мы едва ли говорили о романтике. То есть, иногда мне кажется, что чувства все еще при нем, но потом он отступает. Что, наверное, хорошо, потому что я сейчас чертовски обескуражена. То есть, я думала, что живу дальше, что я пережила боль из-за утраты еще одного любимого человека, а теперь он просто взял и появился снова. Как мне согласовать это с той жизнью, которую я построила после Саннидейла? И… и что, если мы начнем все заново и я отброшу все, что у меня есть в Риме, только для того, чтобы узнать, может ли у нас все еще что-то получиться? Я могу воспользоваться такой возможностью? – Баффи остановилась и сделала глубокий вдох.

Уиллоу моргнула. – Ты, правда думаешь, что можешь хотеть быть со Спайком?

- В этом и проблема, Уилл. Я не знаю.

- Ого.

- Что ‘ого’? Почему ты ‘огокаешь’?

- Я буду, искренна, Баффи. Для начала я никогда не понимала, почему ты спала со Спайком и не могла понять, зачем ты, кажется, снова была с ним так близка, когда происходило все это с Изначальным. То есть, да, у него тогда была душа, как у Ангела, но…

- Он не такой как Ангел, - огрызнулась Баффи. Уиллоу удивленно посмотрела на нее в ответ на такую неистовую реакцию, и Баффи пришлось признать, что это шокировало и ее саму. Слова выскочили скорее рефлекторно, чем обдуманно. – Я… я просто имела ввиду, что они очень разные мужчины, - сказала Баффи. – И душа Спайка не была проклятьем. Он заслужил ее, и сделал это ради меня.

- Баффи, он мог не осознавать значимость того, что делает. Он просто знал, что наличие души сработало в случае с Ангелом, и решил, что ему тоже стоит попробовать получить ее.

У Баффи отпала челюсть. – Как ты можешь так говорить?

- Потому что это Спайк! То есть да, из всех злых вампиров он не был самым худшим – ну, не считая этой одержимости убийствами истребительниц. Но он все еще Спайк. Он… ты лучше, чем это, Баффи.

Баффи отстранилась от Уиллоу, ее тело замерло в негнущемся состоянии. – Я тоже так думала. Но я ошибалась. Спайк – один из самых необыкновенных людей, кого я знаю. Он сделает что угодно для тех, о ком заботится, даже погиб от сгорания в адской пещере. Скажи мне, что в этом недостойного, Уиллоу.

- Баффи, я…

- Ты его не знаешь, Уиллоу. А я знаю. Я долго не позволяла себе этого. Я слишком боялась открыться ему, позволить ему разоткровенничаться, узнать его – мужчину, который может постоянно бороться, существуя с демоном. Но теперь я это узнала, и теперь он какой угодно, только не ниже меня. – Баффи заметила, что у нее дрожат руки и в ней кипит сильное чувство, название которому она не была готова дать.

- Я и не осознавала, что между вами все так. Я думала… Не знаю, просто мне всегда казалось, что у Спайка какая-то больная одержимость тобой, а ты в этом вообще участия не принимала.

- Она не больная. Согласна, иногда он может быть немного извращенцем… - уголки рта Баффи слегка поднялись, образовав маленькую улыбку, но она удержалась от дальнейших воспоминаний и вернулась к трезвым рассуждениям. – Но он любит меня, Уиллоу. Во всяком случае, любил. Даже когда я пыталась это отрицать, я это знала. И он не один раз доказывал мне это.

- Так чего ты хочешь сейчас, Баффи?

Баффи сделала глубокий вдох. – Я хочу…

- Баффи!

Баффи почувствовала, как ее внутренности сжались от страха, когда она увидела, как Ангел спускается по лестнице в их с Уиллоу направлении. Голос где-то в ее голове довольно громко сообщил, что этого она не хотела. Она встала, расправляя руками одежду. – Ангел.

- Я пойду и, эм-мм, проверю, не подавилась ли Иллирия кубиком Рубика, - сказала Уиллоу и быстренько ушла.

Глаза Баффи заметались по холлу. Она знала, что в отеле полно народу, но в этот момент они с Ангелом были одни. И ей показалось это несправедливым. – Привет, Ангел, - сказала Баффи, стараясь придать голосу спокойствие и беспристрастность.

- Привет, Баффи. – Он остановился напротив нее, скрестив руки, и Баффи внезапно почувствовала себя очень маленькой. Она выпрямилась, стараясь казаться как можно выше.

- Я зашла, чтобы увидеть, как чувствуют себя истребительницы. Уиллоу сказала, что с ними все в порядке, так что я собралась уходить… - Баффи не хотелось делать этого. Не сейчас, не здесь. Каждая мышца в теле Ангела была напряжена для противостояния, а у нее не было сил. Она начала отходить от него, но Ангел схватил ее за руку.

- Нам нужно поговорить.

- О чем? – спросила Баффи. Его прохладные пальцы странно чувствовались на ее коже, и она заметила, что впервые его прикосновение не вызвало в ней искры.

- Ты знаешь, о чем.

- О погоде?

- Не пытайся отвертеться, Баффи. Нам нужно поговорить о Спайке.

Баффи вздохнула, высвобождаясь из зажима Ангела. – Не о чем говорить.

- Спайк – человек.

- О, да, Ангел, спасибо за свежую новость. Я этого не знала.

- Я не закончил. Спайк – человек, и это плохо.

- Почему? Почему это плохо? Силы Бытия сделали его человеком, Ангел; думаю, они знали, что делают.

- Это были не они! Черт, Баффи, ты ведешь себя как ребенок.

Баффи открыла рот от изумления. – Я? Это я веду себя как ребенок? Это ты сердишься, как пятилетний карапуз, у которого отобрали любимую игрушку!

- Неправда! Ты невероятно наивна по этому поводу. Ты что, ничему не научилась за все время истребительства? После Спайка и Бессмертного я серьезно начинаю сомневаться в твоем здравом смысле, Баффи.

- О, Господи. Я не могу поверить, что ты ведешь себя как задница из-за того, что ревнуешь. Хотя, нет, могу. Дело не в тебе. И не в нас. Дело в Спайке.

- В этом мы сходимся – только в разном смысле. Ты можешь вообразить, что знаешь Спайка, но я видел те его стороны, которых не видела ты. Силы Бытия никогда не наградили бы его. В этом есть что-то зловещее. И если он теперь желает просто сидеть, позволив себе быть человеком, то это отлично показывает, насколько он на самом деле заботится о тебе.

- О чем ты вобще сейчас говоришь? Чего ты от него ожидаешь, чтобы он нашел Друзиллу, которая ‘пересирит’ его? Силы сделали это, Ангел, конец истории. Что-то мне кажется, что тебя заботит только то, что человеком сделали его, а не тебя.

Ангел стиснул зубы, решая, что сказать дальше. Он никогда не планировал посвящать в это Баффи, но ему нужно было сказать что-нибудь, что заставило бы ее прозреть. – Однажды я был человеком, Баффи.

- Ну да, я и не думала, что ты родился вампиром.

- Нет. Я имею в виду несколько лет назад. Моя кровь смешалась с кровью демона с регенеративными способностями, и я стал человеком.

Баффи отступила от него на шаг. – Когда? Почему я об этом не знала?

- Ты знала.

- Не знала! Я бы запомнила, если бы ты стал человеком, Ангел.

Ангел покачал головой. – Ты не помнишь, потому что я позаботился об этом. Когда я был человеком, то был слаб и не смог бы защищать тебя. Я пошел к Оракулам, спросил их, сможет ли мое очеловеченье навредить тебе. Они сказали мне, что ты умрешь, а если бы я был вампиром, то смог бы защитить тебя. Так что этот день стерли для меня. В тот день мы были вместе, и это был лучший день моего существования, но я любил тебя достаточно сильно, чтобы понять, что твоя защита превыше всего остального.

Баффи отошла назад и уселась на диван. Мир вокруг нее рушился. Она не верила своим ушам. Зачем Ангел рассказал ей это? Неужели он правда считал, что это заставит ее не доверять Спайку? – Как… Как ты мог так поступить? – спросила Баффи.

- Я должен был! Они сказали мне, что ты умрешь. – К большому удивлению Ангела Баффи засмеялась, хотя смех больше напоминал вступление в истерику. Он нахмурился. – Что?

- Я и умерла, ты, идиот. Я сразилась с адской богиней, которая хотела пустить из моей сестры кровь досуха, и мне пришлось спрыгнуть с той гребаной башни. Ты не защищал меня, Ангел. Ты отступил и игнорировал все, пока я умирала.

- Эй, у меня здесь тоже дела творились…

- Как же проще, когда ты - вампир с душой. Великий чемпион всего народа. Если ты отказался от того, чтобы быть человеком, то не из-за меня, и не надо притворяться, что это так.

- Ты не понимаешь, о чем я тебе говорю, Баффи.

Баффи опять встала, и ее взгляд почти напугал Ангела. – Тогда объясни. Тем более что ты, по-видимому, знаешь, чего я хочу, гораздо лучше, чем я сама. Просто сию секунду скажи мне, что я должна думать.

- Баффи…

- Нет! Не говори со мной, словно я какой-то гребаный ребенок! Ты больше не будешь так делать. Больше не будешь. – Баффи знала, что уже плачет, и как бы она не ненавидела это, но остановиться не могла. Она утешила себя, что слезы были большей частью от злости. – Скажи мне, какого черта ты это сейчас делаешь!

- То, что Спайк принял себя таким, опасно! Вампиры так просто не становятся людьми. Должны быть обстоятельства – плохие обстоятельства. Я это понимал и отдал все, чтобы вещи встали на свои места. Тот факт, что он не желает подумать о таком, говорит о том, что у него есть какой-нибудь тайный мотив.

- Ты бы себя слышал! Ты понимаешь, какая это корявая логика? Если это вообще логика, а не полное ее отсутствие.

- Независимо от того, хочешь ты этого или нет, это правда.

Баффи сжала кулаки, пытаясь достаточно успокоиться, чтобы сказать что-нибудь. Она чувствовала, что ее мир перевернулся вверх тормашками, и она теперь не знала, как с этим справиться.

Как оказалось, ей и не придется. Как только она открыла рот, чтобы заговорить, двери в Гиперион открылись настежь, и внутрь вошел молодой человек, которого она не узнала.

Ангел же, в свою очередь, очевидно, узнал его. Он широко открыл глаза и отступил назад. – Коннор… что ты здесь делаешь?

Коннор не сказал ни слова. Вместо этого он ударил Ангела так сильно, как только мог, заставив вампира отлететь назад.

Пока Баффи смотрела, как Ангел приземлился, растянувшись на полу, Коннор встал рядом с ней, кипя от ярости. Она отошла назад, понимая, что дела сейчас пойдут скверно.

Во всяком случае, ей было о чем позаботиться, пока Ангел занят.

Глава 8

Ангел, оцепенев, лежал на полу в холле Гипериона. Он не ожидал, что Коннор придет сюда, и тем более не ожидал, что тот начнет его бить. Да еще так сильно. Мальчишка был силен. Даже когда Ангел, морщась от боли, поднимался с земли, в нем все равно проснулась отцовская гордость. – За что это было? – спросил Ангел своего сына, вытирая кровь со рта.

- Ты меня продал! – заорал Коннор.

- Что?

- Те ‘люди’, в пользу которых ты от меня отказался – которым ты позволил копаться в моих мозгах – они были слугами Вольфрам и Харт. Они не были моими родителями. Они даже не считали себя моими родителями. Все было подстроено, чтобы добраться до тебя, и ты им это позволил! Ты продал меня злу, ни чуточки не волнуясь, что со мной будет!

- Это неправда! Я заботился о тебе, убедился, что у тебя появилась семья.

- А ты убедился, что это не паршивая семья? Они же, черт подери, Вольфрам и Харт! Тебе не приходило в голову, что они взяли тебя на прицел?

- Не то чтобы у меня был выбор! – крикнул Ангел. – Напомню, если ты забыл: ты собирался наброситься на меня, как бомбардировщик-камикадзе!

- Я проснулся утром, а моя мать пытается меня убить! Мне пришлось защищаться! Мне пришлось… - всхлип застрял в горле Коннора, и он упал на колени.

Баффи секунду наблюдала, как Ангел пытается утешить своего сломленного сына, и выскользнула за дверь.

*** *** ***

Спайк открыл входную дверь и сразу получил в охапку Баффи, залитую слезами. – Дай, догадаюсь: Ангел?

Баффи подняла на него глаза и кивнула. – Я немного посидела в машине, пыталась успокоиться, прежде чем зайти, но потом решила, что очень хочу, чтобы ты меня утешил. Я знаю, это очень эгоистично с моей стороны, но…

- Ш-шш. Не эгоистично, luv. Я очень хочу тебя утешить. – Спайк отвел ее на диван, и Баффи, удивив его, свернулась калачиком у него на коленях, положив голову ему на грудь. Он обнял ее, наслаждаясь ощущением близости, пусть даже так. – Хочешь поговорить об этом, kitten? – мягко спросил он.

- Да, но… я могу пока просто поплакать?

- Конечно, можешь. Я здесь.

Баффи уткнулась в него, его сильные руки позволили ей почувствовать, что сейчас можно дать волю слабости. Он гладил ее по волосам, и тихие слова утешения эхом отдавались в его грудной клетке. Внезапным озарением она поняла, что именно этого хотела от него, когда только вернулась из Рая. Тогда она слишком боялась признать такое, боялась принять от него что-нибудь, кроме яростного секса. Но теперь она не собиралась избегать того утешения, что он мог ей предоставить. Оглядываясь назад, она не понимала, чего тогда так боялась. Рядом с ним ей становилось легче.

Через некоторое время она подняла голову и встретилась с его взглядом, с теплыми голубыми глазами Спайка. – Ангел никогда не любил меня, - негромко сказала Баффи, вызвав этим новые слезы, но уже не таким потоком, как раньше.

Спайк приподнял рассеченную бровь. Он никогда не ожидал, что услышит от Баффи такие слова. – Почему ты так говоришь?

- Он… он однажды был человеком. Кровь какого-то демона регенерировала его. Я была с ним тогда – это было сразу после Дня Благодарения, когда он возвращался в Саннидейл, чтобы пошпионить за мной, и я поехала следом в ЛА – поговорить с ним. Он сказал, что мы были вместе в тот день, но какие-то оракулы сказали ему, что я умру. Тогда он заставил их отмотать день назад, чтобы он снова стал вампиром, а я ничего не помнила.

- То, что он был человеком, должно было тебя убить?

- Нет. Скорее всего они имели ввиду то, что случилось, когда мы боролись с Глори. Они сказали, что если он останется вампиром, то сможет защитить меня.

Спайк напрягся, на его лице ясно проступил гнев. – Он знал, что ты умрешь?

- Очевидно, да.

Спайк попытался встать, но Баффи удержала его на месте. – Ты куда? – спросила она.

- Его убить, - небрежно ответил Спайк.

- Спайк!

- Баффи, он позволил тебе умереть! Он клялся в вечной любви, а потом просто взял и дал тебе умереть!

- Знаю! Вот отсюда и утверждение ‘Ангел никогда не любил меня’. Но если ты его убьешь, то лучше не станет.

- Вот в этом мы не сходимся.

Баффи шутливо похлопала его по груди. – Веди себя прилично. Кроме того, когда я ушла, у него как раз были высокие шансы на распыление.

- Не обнадеживай меня так, женщина. Что там с ним происходило?

- Сын Ангела… Коннор? Короче говоря, оказалось, что Вольфрам и Харт устроили его в фальшивую семью, чтобы обмануть Ангела. Думаю, парню утром пришлось убить свою фальшивую мать.

Спайк распахнул глаза. – Ого. В последнее время Ангел заваливает просто-таки все на свете. Они дрались?

- Коннор врезал ему сразу, как пришел, потом они поорали, но когда я уходила, он просто плакал.

- Бедный малый. Его сильно потрепала жизнь. Уэсли как-то рассказал мне большую часть истории во время своей очередной попойки. Довольно неприятно. И теперь это…

- Да. Думаю, Ангел-младший получил серьезную психологическую травму.

Спайк немного расслабился, снова обняв Баффи. – Как ты себя чувствуешь?

- Не знаю. Даже когда я на самом деле переросла все, что было у нас с Ангелом, какая-то часть меня все равно цепляется за мысль, что то, что у нас было – это навсегда. Будто шестнадцатилетняя Баффи все еще сидит где-то внутри меня и не хочет отпустить все это. Но теперь… Честное слово, может, если бы он действительно сделал что-нибудь, чтобы защитить меня, я бы поняла. Но он ничего не сделал. Черт возьми, когда мы увиделись в следующий раз, он приказал мне оставаться в Саннидейле, потому что ЛА – его город.

- Идиот.

Баффи хихикнула в ответ на такую простую реакцию Спайка. Она знала, что он мог бы сказать – и скорее всего хотел сказать – кое-что похлеще, но то, что он просто терпеливо сидел и смотрел на нее, предоставляло ей пространство для выражения ее собственных чувств. Его гнев на Ангела был все еще ощутим сразу под этой поверхностью, но ей все еще нужно было выговориться, и он собирался предоставить ей такую возможность.

- И знаешь, что самое ужасное? Думаю, я это всегда знала. Не осознавала до того, как Ангел сказал мне, но мне начали сниться про это сны, когда я в тот раз вернулась из ЛА. Мне снилось, что мы с Ангелом вдвоем в квартире, или что мы стоим на пирсе и целуемся на солнце. Я всегда была счастлива в этих снах и чувствовала, что он тоже счастлив. Потом, когда я впервые побывала в квартире, в которой он жил до Гипериона, то заметила, что она мне снилась, но не обратила на это внимания. Знаешь, за годы Истребительских снов к дежа вю привыкаешь. Но теперь оказывается, что я просто помнила тот день. – Перед следующей фразой Баффи недолго помолчала. – Мы были счастливы. Но этого оказалось недостаточно для него. Меня оказалось недостаточно для него. Меня никогда ни для кого не достаточно.

- Тебя всегда было достаточно для меня.

- Нет, не было. Я никогда не отдавала тебе достаточно.

Спайк взял ее за плечи и развернул к себе, заглядывая в глаза. – Эй. Послушай меня. Ты отдала мне более чем достаточно, Баффи. Я просил тебя только о крошках, помнишь? И да, может, ты и не дала мне целую буханку, но я получил больше, чем крошки.

- Думаю, я отдала тебе черствую корочку, - пробормотала Баффи.

Спайк усмехнулся. – Ты дала мне больше, pet. Те ночи, когда ты разрешала мне просто обнимать тебя – и та последняя ночь в Саннидейле, когда ты позволила мне заняться с тобой любовью так, как мне всегда хотелось – это было больше, чем черствая корочка, и намного больше, чем крошки.

- Я сказала, что тоже тебя люблю.

- Да, сказала.

Баффи прильнула обратно к его груди, и они хранили молчание, задержав момент. И тогда она поняла. Это была любовь. Не Шекспировское романтизированное представление, в котором они с Ангелом играли главные роли. Не то, что у них было с Райли, в чем она искала только стабильность и комфорт. А это. Они со Спайком снова и снова разрывали друг друга на части, оба делали такое, о чем ей все еще страшно было вспоминать, и все же они были. Сейчас ей нужна была сила – и он давал ей силу, не задавая вопросов и не требуя ничего взамен. Хорошего или плохого, неважно. Он был здесь. Он любил ее, и он был здесь.

Теперь она это поняла, хотя после всего, с чем ей пришлось связать свою жизнь, возвращаться назад было немножко поздно. Она отпустила его, когда этого нельзя было делать, и теперь они оба жили дальше. Ей придется вернуться к своей жизни в Италии и оставить его здесь, в ЛА. И все это исчезнет. Она крепко сжала его футболку в кулаки, как никогда нуждаясь в контакте с ним.

В ответ Спайк погладил ее, поняв, что она, наконец, осознала, что потеряла с Ангелом. Он всегда знал, что его грандсир – придурок, каких поискать, но сделать такое… Получить Баффи и дать ей уйти… И зачем? Если он на самом деле знал Ангела так хорошо, как ему казалось, то Спайк был готов поспорить, что каким бы мотивом не руководствовался Ангел, это было что-то эгоистичное, даже если он постарался защитать это в пользу своего тщательно поддерживаемового образа героя-мученика. Спайк знал, что сию секунду отдал бы свою новообретенную человечность, если бы кто-нибудь сказал ему, что это – единственный способ сохранить Баффи жизнь, но после такого он бы точно не развернулся и не ушел. Тогда это имело бы смысл. Ты не поступаешь так с теми, кого любишь. Ты не оставляешь их на смерть.

Он не подозревал, как долго они сидели. Баффи плакала в его объятьях, все ее тело сотрясали рыдания, но он позволял ей выплакаться, даже когда его ногу начала сводить судорога, а рука затекла от неудобной позы, сжимавшей кровообращение. Когда она наконец посмотрела на него, то ее лицо было красным и покрытым пятнами, но новых слез в глазах больше не образовывалось. – Прости, что меня так развезло, - сказала она хриплым от теперь першащего горла голосом.

- Не извиняйся. Я всегда рад побыть твоей жилеткой, Баффи. Ты это знаешь.

- Да, знаю, - признала она. – У тебя теперь футболка мокрая…

- Жаль, конечно, у меня же нет миллиона других черных футболок.

Баффи ухмыльнулась. – Ехидная твоя задница.

- И симпатичная тоже, знаешь ли.

- Я заметила.

При этих словах в ее глазах мелькнуло озорство. Ему захотелось поцеловать ее, но он не хотел разрушить момент – а это точно бы его разрушило. Больше у них такого не будет. Он отвернулся, и Баффи встала, разминая руки.

- Как ты считаешь, может, мне принять душ? – спросила она.

- Конечно, pet. Хочешь, я найду тебе что-нибудь, чтобы потом переодеться? Кажется, у меня есть спортивный костюм.

- Это было бы здорово.

- Сейчас вернусь. – Спайк пошел в спальню и появился через несколько минут с футболкой и спортивными штанами для Баффи. Он и сам переодел футболку, хотя от старой ее отличало только то, что она была сухой.

- Спасибо, - сказала Баффи, забирая у него одежду. – Я скоро выйду.

- Купайся, сколько хочешь.

Баффи тепло улыбнулась ему перед тем, как зайти в ванную и закрыть за собой дверь. Спайк сел обратно на диван и включил телевизор в надежде, что тот отвлечет его от мыслей о влажной обнаженной Баффи в его квартире.

*** *** ***

Баффи было интересно, будет ли странно стоять под душем в квартире Спайка. Оказалось, что не странно, и у нее появилось ощущение, что принимать душ в Гиперионе было бы менее комфортно. Она чувствовала себя расслабленной и порадовалась, что Спайк не возражает против ее пребывания у него, пока она оставалась в ЛА.

Она не смогла не ухмыльнуться флаконам с шампунем и прочими средствами для ухода за светлыми волосами со стертыми, но все еще различимыми этикетками, выдававшими их фирменное происхождение. Флаконы хвастались, что их содержимое ‘избавит вас от нежелаемых желтых, теплых и медных оттенков’ и ‘будет регулировать влажность, добавляя волосам сияния и густоты’. Ладно, позволим Биг Бэду тайно заботиться об этом.

Несмотря на данное Спайку обещание скоро выйти она оставалась под душем так долго, пока была теплой вода, наслаждаясь, как та каскадом стекает по ее телу и снимает напряжение. День был сложным для нее, но и очень облегчил душу – по крайней мере, в том, что касалось ее отношений с Ангелом. Впервые с тех пор, когда ей было шестнадцать, она могла искренне заявить, что ее любовь к нему осталась в прошлом. Она любила его так сильно, как только мог постигнуть ее молодой разум, и даже теперь, после всей боли, что принесла ей эта любовь, она не могла сказать, что сожалеет обо всем. Но она больше не смотрела на ситуацию наивными детскими глазами. Ангел не был ее рыцарем в сверкающих доспехах. У них не было великой любви, которая преодолела все препятствия. Она была ровно тем, чем была, и теперь подошла к концу.

Может, Ангел по-своему любил ее, но теперь она знала, что это было не на самом деле. Чувство охладело со временем и на расстоянии. Он умудрился забыть предупредить ее о грядущей смерти, потому что был ‘занят’. Она попыталась представить, как Спайк делает то же самое, но у нее не получилось. Он стоял рядом с ней в той последней битве с Глори, готовый отдать жизнь за нее и Дон из-за одной только любви. У него даже души не было.

Тогда Баффи поняла и кое-что о себе – почему она так боялась любви Спайка. Все сводилось к одному простому вопросу: если он мог любить ее, то почему не мог Ангелус? Она давно знала ответ, но боялась посмотеть правде в глаза. Ей было проще противоставлять любовь Спайка любви Ангела – что она с успехом и делала. Но теперь она оглянулась назад незатуманенным взглядом и узнала правду.

Она выключила теперь прохладную воду и вышла из-под душа, стерев воду с головы полотенцем перед тем, как обернуть его вокруг себя. Ей стало гораздо лучше; очищение прошло на всех уровнях. Она вытерлась досуха и скользнула в одежду Спайка, решив лучше не одевать никакого белья, чем надеть то же самое. Она не рассчитывала, что останется здесь надолго, когда собирала вещи в Риме, готовясь встретиться с очередным апокалипсисом, и теперь ей предстояло в скором времени пройтись по магазинам.

Баффи нахмурилась. Как долго она собиралась оставаться здесь? Она только раз говорила с Дон после прибытия сюда, сообщила, что выжила в битве, но больше ничего не сказала. Ей следовало лучше заботиться о ней, быть лучшей сестрой. Оставаться со Спайком не было необходимости. Скоро приедет Джайлз и сможет во всем разобраться и без присутствия Баффи.

Но Баффи решила, что оставлять Спайка наедине с Джайлзом было бы неправильно. Она останется в ЛА до тех пор, пока у них не появится четких сведений о том, что случилось со Спайком. Это было меньшее, что она могла для него сделать.

Она вышла из ванной комнаты и улыбнулась, увидев, какому занятию посвятил себя Спайк, пока она была в душе. – Видеоигры?

Спайк остановил игру и посмотрел на Баффи. – Да. Получил после того, как мне отрезали руки. Физиотерапия и всякое такое. Даже не знаю, почему продолжаю играть. Эта кидающаяся бочонками обезьяна явно мухлюет.

- Стоп, ты только что сказал, что тебе отрезали руки?

- О. Ну, да. Эта ваша сумасшедшая истребительница – Дана – ей показалось, что они мне больше не нужны.

Баффи поморщилась. – Боже, Спайк, мне очень жаль.

Он пожал плечами. – Все в порядке. Бывало и хуже. К тому же они приросли на место и чувствуют себя отлично – как всегда.

- Рада это слышать. Эти руки чертовски талантливы.

Спайк поднял брови, но Баффи не покраснела и не попыталась дать задний ход. Вместо этого в ее глаза вернулся озорной блеск. Она хоть понимала, что делает с ним, когда так себя ведет?

Очевидно, нет, решил он, когда она села рядом с ним, взяла его за руку и пробежалась пальцами по его коже. – В каком месте она отрезала их? – спросила Баффи.

- Где-то здесь, - ответил Спайк, указав на место на руке.

Баффи снова дотронулась до него, и Спайк сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Она просто тронула его руку, а он уже был на грани. Почему же она все еще так сильно действовала на него?

- Шрама нет, - сказала Баффи.

- Нет. Шаманы Вольфрам и Харт постарались.

Спайк думал, что тяжело держать себя в руках, когда она дотрагивалась до него, но по сравнению с тем, что она сделала дальше, это было просто плевым делом. Баффи наклонилась и осыпала его кожу легкими поцелуями в том месте, где находился бы шрам. Она развернула его руку и замкнула круг с другой стороны, и Спайк не смог удержаться от стона.

Этот звук всколыхнул в Баффи волну желания. Она толком не была уверена, что заставило ее сделать это, но она наслаждалась ощущением его кожи на своих губах. Но этого было недостаточно. Ей хотелось большего, хотелось снова почувствовать его внутри себя. Однако она не могла позволить желанию взять верх, не могла позволить этому зайти далеко, когда она не собиралась остаться. Это было нечестно по отношению к Спайку. Она уже использовала его в прошлом и не собиралась снова поступить так. Именно это раньше и было ‘неправильным’ в их отношениях – ее собственное эгоистичное, наплевательское поведение.

Она выпрямилась и чуть отстранилась от него. – Я вроде как проголодалась. Хочешь, закажем пиццу?

Первой мыслью Спайка было что-то в духе ‘чего?’ Она что, пыталась жестоко поиздеваться? Она только что сделала это – что бы это ни было – с его рукой, а теперь говорит про пиццу? Она все еще его хотела, играла в игры с его мозгами или совершенно искренне не знала, как сильно могла его завести?

Он решил, что это не имеет значения. Что-то не похоже было, что Баффи собиралась бросить свою жизнь в Италии и горячий роман с Бессмертным, чтобы разделить с ним его крохотную постель в его темной подвалообразной квартире.

- Пицца звучит отлично, pet.

Продолжение:

ГЛАВА 12

Спайк с сомнением наблюдал за Уиллоу, которая смешивала ингредиенты для запланированного заклинания. Джайлз и Баффи сидели в кухне за его лэптопом, так что Спайку приходилось бороться с острым желанием попросить ее о том, чтобы Истребительница села с ним и успокоила его – как маленького ребенка, которому собрались делать в больнице укол. Не то чтобы он, в принципе, не доверял Уиллоу. Он не думал, что она нарочно провернет что-то радикальное вроде, скажем, полного стирания его памяти, но он же знал, что когда в деле замешана Уиллоу, подобное случается постоянно…

Баффи осмотрелась и заметила напряженность, четко написанную на лице Спайка и явно вызванную приготовлением Уиллоу зелья. – Сейчас вернусь, - тихо сказала она Джайлзу перед тем, как зайти в гостиную и сесть рядом со Спайком на диван. – Ты как, нормально? – спросила она, похлопав его по ноге.

- Да, нормально. Все просто кровавоадски потрясающе.

Баффи приподняла бровь. – Конечно. Спайк, если ты не хочешь этого делать, так и скажи.

- Мне не нравится перспектива стать подопытной крысой, это точно, но мне просто необходимо знать, что происходит. Мне… мне необходимо знать, что я теперь такое.

Некоторое время Баффи молчала, осмысливая сказанное им. Она раньше не думала об этом, но теперь это было не просто вопрос о том, что с ним случилось. Он вообще не знал, чем являлся. Человеком, демоном или чем-нибудь совершенно другим – он не знал этого. Она поняла, как это его, должно быть, расстраивало и пугало, и она снова дотронулась до него, на этот раз успокаивающе погладив по руке. – Мы это узнаем, Спайк. Я не брошу тебя один на один с этим вопросом.

Спайк улыбнулся уголками рта и убрал прядку волос с ее лица. – Ты никогда не бросаешь меня, Баффи.

Баффи почувствовала, что ее сердце забилось сильнее. Как он смотрел на нее сейчас… - Спайк…

- Есть!

Спайк с Баффи быстро повернулись на звук возгласа Уиллоу. – Что есть, Уилл? Заклинание? – спросила Баффи.

- Так точно. Мое зелье уже… озельенело. – Уиллоу показала посудину. – Вот, видите.

Спайк нахмурился, увидев в чистом сосуде темную жидкость. – Пожалуйста, скажи, что мне не придется это пить.

- И это говорит мужчина, который пил смесь крови с крупой, - пробормотала Баффи, заработав от Спайка грязный взгляд, который быстро превратился в ухмылку.

- Тебе не придется это пить, - сказала Уиллоу. – Это кожный тест.

- Кожный тест? Он же не вызовет гнойные фурункулы?

- Вроде не должен. Все на самом деле очень просто: я капну на тебя чуть-чуть, и если оно станет зеленым, то ты демон, а если желтым – то человек. Да, и когда это случится, то все равно не о чем волноваться.

- Тогда ладно, - сказал Спайк, вставая со своего места. – Попробую это пережить. Только давайте над раковиной, хорошо? Я не хочу знать, что эта штука сделает с моим ковром.

Уиллоу последовала за Спайком к кухонной раковине, а Баффи подошла к Джайлзу – на достаточно близкое расстояние, чтобы все видеть, но не мешать. Спайк сделал глубокий вдох и протянул руку над умывальником, предоставляя Уиллоу капнуть на нее зельем.

- Эм-мм, Рыжая, а что означает, если оно стало темно-серым?

Уиллоу быстро метнулась взглядом между рукой Спайка и Баффи с Джайлзом. – Я все сделала верно, клянусь! Не знаю, что пошло не так…

Спайк включил воду и смыл с себя серую жидкость. – Это ничего нам не дало, - пробормотал он.

- Вообще-то это дало нам много чего. – С этими словами Джайлз подошел к ним, взял у Уиллоу зелье и капнул немного на свою руку. Как только оно коснулось его кожи, то стало желтым.

- Вот видите! Оно работает! – с широкой улыбкой объявила Уиллоу. – И Джайлз – человек.

Джайлз метнул в Уиллоу косой взгляд, прежде чем повернуться к Спайку. – Я верю, что ты получил такой результат, потому что не являешься ни демоном, ни человеком. Что бы ни было сделано с тобой, оно попросту перестало делать тебя вампиром в привычном смысле этого слова, так как вернуло твое тело к жизни, то есть, по сути сделало тебя живым вампиром.

- Но он может выходить на солнце, Джайлз, - заговорила Баффи. – И… и он ест обычную еду вместо крови.

- Оба эти фактора вписываются в мою теорию, - ответил Джайлз. – Вампиры пьют кровь, потому что она нужна демону, чтобы, по сути, содержать труп в движении. Как сам Спайк сказал много лет назад, кровь есть жизнь. Если его тело в состоянии само поддерживать в себе жизнь – а это сейчас и происходит – тогда ему больше не нужно кормиться кровью. Что же касается солнечного света, то могу предположить, что и здесь то же самое. Не-живой статус вампира вызывает негативную реакцию на солнце, а Спайк теперь, ну…

- Не-не-мертв? – предложил Спайк.

- Ввиду отсутствия лучшего термина я предположу, что это так. И если моя теория правильна, то ты теперь существо, которого никогда ранее не существовало.

- Вообще-то это не совсем так, Наблюдатель, - сказал Спайк. – Во всяком случае, есть у меня такая мысль.

- Коннор, - сказала Баффи, зная, о чем подумал Спайк. – Как минимум сила вампира у него есть. Ты бы видел, как он врезал Ангелу и отправил его в полет.

- Кто такой Коннор? – спросил Джайлз.

- Сын Ангела от Дарлы, - ответил Спайк.

- Что?! – хором воскликнули Джайлз и Уиллоу.

- Ангел и… Дарла… смогли произвести на свет ребенка, а мы ничего об этом не знаем? – спросил Джайлз. Он потрясенно посмотрел на Баффи. – Когда это случилось? Как давно ты об этом знаешь?

- Джайлз, спокойно. Это случилось несколько лет назад. Вольфрам и Харт вернули Дарлу, и они с Ангелом очень возбудились. Я без понятия, как они, будучи вампирами, умудрились это провернуть, но сделали это. Я сама, собственно, узнала на днях. Ангел сделал кое-что, чтобы стереть Коннора из памяти всех. Это было частью сделки с Вольфрам и Харт.

- Тогда этот Коннор должен быть совсем маленьким, кто же тогда отправил своего отца через всю комнату одним ударом? – хмурясь, спросил Джайлз.

- Не совсем, - ответил Спайк. – Малый провел некоторое время в адском измерении. Вырос быстрее, чем в мыльной опере.

- Где он сейчас? – спросил Джайлз, его Наблюдательская сущность не была в состоянии удержаться от очаровывающей мысли о ребенке двоих вампиров.

- Когда я последний раз видела его, он был в Гиперионе, - сказала Баффи. - Он орал на Ангела за то, что тот продал его злу, или что-то в этом роде. Парень выглядел довольно разбитым, и я решила не вмешиваться в семейные разборки.

- Тогда я могу предположить, что у тебя был в некотором роде предшественник, - сказал Джайлз. – Хотя я сомневаюсь, что, эм-мм, Коннор позволит вас сравнить.

- Нет, не думаю, что такое произойдет, - ответил Спайк. – Бедному малому достался в отцы Ангел, и у него сейчас серьезные проблемы, увиденная Баффи сцена может служить этому доказательством. Он весь издергается.

Джайлз кашлянул. – Если ты не возражаешь, Спайк, я бы хотел тебя еще протестировать. Увидеть, что конкретно включают в себя эти изменения.

- Еще бы, не хочется чувствовать, что ты прилетел в ЛА, чтобы тебе хорошенько капнули на руку? – спросил Спайк, приподняв бровь.

- Нет, не хочется, - ответил Джайлз, нехорошо посмотрев на Спайка. – У нас, может, и есть теория о том, чем ты теперь являешься, но мы даже не знаем, постоянно ли это состояние.

- Оно постоянное! – сказала Баффи почти яростным тоном перед тем как сделать глубокий успокаивающий вдох. – Я говорила тебе о пророчестве, Джайлз. Это сделали Силы Бытия. Они не могут взять и забрать его назад.

Спайк искоса смотрел на Баффи. Какая ей разница, жив он или нет? Она все равно вроде не собиралась торчать рядом и смотреть, что он будет делать со своей новой жизнью.

Джайлз заговорил опять. – То, что ты рассказала о пророчестве, было весьма неясным, Баффи. Я не знаком с ним, и так как Библиотека Наблюдателей практически уничтожена, я не думаю, что смогу достаточно изучить его.

- У Ангела может быть копия, - сказала Баффи. – Или он во всяком случае больше знает о деталях.

- Он читал его, - сказал Спайк. – Ну, перевод, но это больше, чем есть у нас, чтобы продвинуться дальше.

- Я пойду в Гиперион, - сказала Баффи. – Посмотрим, что я смогу от него узнать.

- Хочешь, я пойду с тобой, pet? – спросил Спайк, припоминая, какой расстроенной была Баффи после последней беседы с Ангелом.

- Ты уверен? – спросила она Спайка. – Ты же избегал Ангела с тех пор, как это все началось.

- Уверен. Рано или поздно нужно встретиться со старым добрым дедулей.

Баффи повернулась к Джайлзу с Уиллоу. – Ничего, что вы здесь посидите?

- Ничего страшного, - ответил Джайлз. – Мы можем исследовать то, что есть в базе данных наблюдателей, посмотрим, сможет ли нам что-нибудь помочь.

- Хорошо, вы исследуйте, а мы пойдем на разведку. Готов, Спайк?

Спайк видел, что даже теперь, за год от той жизни, когда она была единственной действующей истребительницей, так много в ней совершенно не изменилось. Она реагировала на свой страх или неуверенность одинаково – шла и действовала. Когда она что-то делала, то не чувствовала себя беспомощной. – Да. Пойдем, kitten.

*** *** ***

Когда Баффи и Спайк добрались до Гипериона, там было тихо, и Баффи поняла, что истребительниц больше нет. Она подумала, что должна испытывать вину за то, что по сути проигнорировала их после того, как повела в почти апокалиптическую битву, но вины не было. Да и ей нечего было делать рядом с исцелением. Им она не была нужна – в отличие от Спайка.

- Персик где-то рядом, - сказал Спайк, оглядывая пустой холл. – Запах еще довольно сильный. Ангел и… - он остановился и снова шмыгнул носом. – Корделия? – она же должна быть мертва…

- По-моему, ни ты ни я не можем тыкать в нее пальцем по этому поводу. Мы оба дважды умирали, - сказала Баффи. – Как думаешь, может, у него есть полка с древними пророчествами, на которую мы смогли бы совершить налет, а потом смыться без очной ставки?

- Думаю, нет, luv.

- Баффи, Уильям! Так мило, что вы зашли.

Баффи и Спайк обернулись и увидели Ангела, спускающегося вниз по лестнице. Баффи заметила в его глазах едва скрытый гнев.

Ангел остановился у подножия лестницы. – Так что привело такую сладкую парочку в мой отель в такой солнечный полдень?

Баффи сглотнула комок. Конечно, с Ангелом просто не получится… Она подавила желание взять Спайка за руку, зная, что это только все ухудшит. – Мы хотели поговорить с тобой о пророчестве Шаншу, - сказала Баффи, решив, что лучше говорить прямо.

- Ах, это. Зачем же спрашивать меня? – Ангел указал на Спайка. – Он же у нас счастливый адресат.

- Затем, что мы ничего о нем не знаем, - со вздохом сказала Баффи. – Ты читал его. Я думала, ты поможешь нам кое-что прояснить.

- Да, я читал его, но оно не выглядело так, будто сделало уйму добра. Кто знает, может, в том кубке было нечто большее, чем горная роса.

Бровь Баффи дернулась. – Горная роса?

- Я тебе потом расскажу, - сказал Спайк.

Ангел подошел на несколько шагов ближе. – Как, ты еще не рассказал Баффи? А я-то думал, что ты неторопливо, подробность за подробностью расскажешь ей, как доказал себя лучшим мужчиной. – Ангел презрительно усмехнулся. – Как ты тогда описал свое время с Баффи? Ах, да, ты выразился ‘как я вставлял ей’, насколько я помню.

- Ну да, конечно, вырви это из контекста, давай, - огрызнулся Спайк. – Знаешь ли…

Баффи положила ладонь на руку Спайка, и он снова замолчал. – Слушай, Ангел, у меня очень нет для этого настроения. Может, будешь вести себя как взрослый человек?

Глаза Ангела округлились, увидев, как задержалась рука Баффи на руке Спайка. Ни один из них не вздрогнул при этом, и это просто швырнуло ему в лицо, как комфортно им дотрагиваться друг до друга. – Хочешь моей помощи, Баффи? Замечательно. Я дам тебе совет. Держись подальше от Спайка. Это тебе очень поможет.

- Черт возьми, Ангел, да что с тобой? Слушай, я знаю, что ты расстроился из-за того, что пророчество не о тебе, но…

- Расстроился? – Ангел снова двинулся с места. – ‘Расстроился’, как она выразилась. Все, для чего я работал – мое искупление – сперло вот это жалкое подобие мужчины, а она говорит, что я ‘расстроился’. Позволь, я скажу тебе кое-что, Баффи. Я слегка больше, чем расстроился.

Спайк встал между Ангелом и Баффи. – Слушай, твоя проблема со мной, а не с Баффи. Оставь ее в покое. Ты уже навредил ей достаточно для одной жизни.

- Ой, что это у нас здесь? Уильям Кровавый пытается быть мужиком и вступиться за девушку, которая никогда не будет его. Это через некоторое время становится таким жалким, знаешь ли, Билли?

- Это я жалкий? А ты просто идиот, который расхаживает тут с важным видом и корчит из себя полную задницу.

- Да ну? Тогда, может, прекратим разговорчики. – Ангел ударил Спайка, и тот, пошатнувшись, свалился на землю.

- Ангел! Да какого черта с тобой не так? – воскликнула Баффи. Она обернулась к Спайку и открыла рот от изумления, когда увидела, как его глаза налились смертоносной желтизной перед тем, как он вскочил и с рычанием набросился на Ангела.

Ангел почти комически выпучил глаза, когда понял, что Спайк, с которым он собрался драться, не такой уж и человек, как ему казалось. Но вскоре это перестало иметь значение, и его стало занимать только его собственное положение в драке.

- Прекратите! – закричала Баффи, но ее никто не послушал. Она подумала было растащить их силой, но понимая, с какой яростью они сражались, она решила не делать этого. Но что же тогда предпринять? С таким успехом они нанесут друг другу серьезные повреждения.

Неожиданно яркий белый свет окружил и Спайка, и Ангела, и их отнесло друг от друга. С секунду они выглядели озадаченно, затем попытались начать драться заново, но только обнаружили, что не могут пошевелиться. Баффи оглянулась через плечо и увидела, как очень злая Корделия спускается по лестнице.

- Знаешь, Ангел, - сказала Корделия, подходя к вампиру, - я расстроилась, когда проснулась несколько минут назад в одиночестве, но когда я спустилась сюда и увидела, что ты дерешься со Спайком… Ты что, не слушал ничего, что я тебе говорила последние два дня? Потому что, честное слово, если я что-то и ненавижу, так это когда меня игнорируют.

Ангел для приличия сделал заспанное лицо. – О, привет, Корди. Может, ты могла бы…

- Отпустить вас? Не-а. Пока не договорю – ни за что, мистер гуляка. Видишь ли, я повторяла это снова и снова, но так как ты, кажется, не слушал, то я попробую еще раз. Может, если тебя взять силой, то слова пробьются сквозь твой дубовый череп. Пророчество Шаншу было не твое. Оно предназначалось для Чемпиона, а не представителя компании ‘Зло, Инкорпорейтед’. Ты не доказал, что достоин его – Спайк доказал. Спайк стал ключевым игроком в предотвращении четырех потенциально опасных апокалипсисов, двух из которых – еще и до получения души. Он снова и снова самоотверженно рисковал собой, и почти всегда из-за любви. Он постоянно ставил на первое место тех, кого любит, позволяя сердцу вести себя – даже когда оно не билось. Вот это и есть Чемпион, Ангел. Это тот, кто любит каждой своей частичкой, тот, кто ставит любовь превыше всего. Любовь, настоящая любовь, является частицей самоотверженности, самопожертвования. Тебе предоставлялось шанс за шансом так любить, и ты каждый раз убегал от них. Спайк не убегал никогда, даже когда это разрывало его на части.

Ангел смотрел на Корделию, не зная, что сказать. Он понимал, что нет логического смысла спорить с этим, спорить с ней. Она слишком хорошо знала его. И, если честно, он устал пытаться. – Но Корди, что… что мне теперь делать?

- У тебя есть еще один шанс. Для этого я здесь. Мне стоило титанических усилий уговорить ПТБ, что ты еще этого достоин после всей этой катавасии с Кругом Черного Шипа, должна тебе сказать. Но мы договорились. Ты остаешься в этом мире – с новозакрепленной душой – и взамен становишься тем Чемпионом, каким, как я сказала им, ты можешь быть. То есть тебе еще придется поработать, приятель. Больше не будешь гулять за счет Команды Зла.

- Ну а ты? – спросил Ангел.

- Я останусь. Кто-то же должен убедиться, что ты в результате останешься на нужной дорожке. Но вся эта Баффи-ревность должна прекратиться, или я сию секунду захлопываю за собой дверь.

С этими словами Корделия сняла удерживающий щит, который держала над Спайком и Ангелом, и Ангел сразу обнял ее. – Я люблю тебя, Корди, - прошептал он ей на ухо.

Спайк немного подвигался, пытаясь преодолеть ощущения от полной неподвижности. Он оглянулся на Баффи и увидел в ее глаза слезы. Признание Ангела в любви к Корделии было произнесено так тихо, что Баффи вряд ли могла услышать, но ей, должно быть, было все равно больно видеть Ангела в таких близких отношениях с другой женщиной, особенно с Корделией.

Баффи вытерла глаза и подошла к Спайку. – Как ты?

- Нормально.

- Ты не выглядишь нормально. Ты выглядишь побитым.

- Бывало и хуже.

- Я принесу тебе льда. И истребительницы могли оставить что-нибудь, что поможет снять боль.

- Баффи, если тебе нужно уйти, то не нужно придумывать оправданий.

- О чем ты?

Спайк махнул рукой в сторону Ангела, который все еще сжимал в объятьях Корделию. – Об этом. Заставили тебя плакать, верно?

- Нет! – Баффи вздохнула, вертя головой, пока не заметила выход в сад. – Давай прогуляемся. Дадим им побыть наедине.

Спайк последовал за Баффи наружу и сел рядом с ней на каменную скамейку. – Здесь очень даже мило, - сказал он, глядя куда угодно, кроме как на Баффи. – Ангел всегда любил цветы.

- Спайк, с тобой точно все в порядке? Вы довольно сильно навставляли друг другу. – Он обернулся к ней, подняв бровь в ответ на выбранное ею выражение. Баффи закатила глаза. – У тебя самое извращенское в мире сознание, клянусь. Вы дрались – жестоко дрались. Поломанных ребер нет?

- Нет. Я в порядке. Может, на вид все ужасно, но не думаю, что что-нибудь сломано.

- Хорошо. Я испугалась, глядя на вас. Побоялась, что он серьезно навредит тебе – учитывая, какой он был рассерженный.

- Пожалуйста, - с коротким смешком сказал Спайк. – Я могу за себя постоять перед Ангелом.

Баффи опять закатила глаза, услышав это, и легонько ткнула его в грудь. – Ну, прости, что задела твою мужскую гордость тем, что беспокоилась о тебе. – Спайк ухмыльнулся ей, и кое-что из драки всплыло в ее памяти. – Спайк, ты знаешь, что когда ты дрался с Ангелом, твои глаза пожелтели?

Непритворный шок Спайка ответил на ее вопрос. – Правда? А бугры на лбу?

- Нет, не было. Только глаза.

- Ого. Кажется, это – добавление в теорию ‘живого вампира’ Наблюдателя.

- Да, похоже на то.

- Так ты для этого вывела меня сюда, pet? Поговорить о моих глазах?

- Нет. – Баффи сделала глубокий вдох. – Я хотела сказать тебе, что плакала не из-за Корделии и Ангела. Если они хотят быть вместе, то пожалуйста. Собственно, я рада за них. Я плакала из-за того, что сказала Корделия про Чемпионство и любовь. Она была права насчет тебя. Ты всегда любил, Спайк, любил так сильно, и… и все, что я делала, так это швыряла это тебе в лицо. Мне так жаль.

- Баффи, pet, не жалей ни о чем. Да, я всегда любил, это часть меня. Даже потеря души не смогла изменить этого. Я любил маму, любил Дрю, любил Дон, любил тебя. Но не чувствуй себя плохо из-за того, что не любишь меня взамен. Мне кажется, что никто никогда не любил меня так, как любил их я. Я научился принимать это. Наверное, это со мной что-то не так, раз как только доходит до дела, как оказывается, что меня невозможно любить. – Он пожал плечами.

Баффи хотелось закричать на него, спросить, как он позволяет себе говорить ей о ее же собственных чувствах. Она мысленно вернулась назад в Адскую Пасть, когда он использовал те моменты, которые они считали своими последними, чтобы сказать ей, что она его не любит. Но потом она посмотрела ему в глаза и по-настоящему услышала, что он говорил тогда. Спайк действительно считал, что любить его невозможно. Он думал, что никогда не получит безоговорочной любви, которую он так сильно испытывал, вернувшейся к нему с той же силой. И он просто собирался принять это… Ее сердце для него разбилось. Она протянула руки и нежно взяла его лицо в свои ладони. – Тебя не невозможно любить, Спайк.

- Баффи, я…

Баффи дотронулась пальцем к его губам. – Ш-шш. Выслушай меня, хорошо? Ты не невозможнолюбимый. Любовь не обходилась с тобой хорошо, это правда, но причина не в тебе. То, что я говорила тебе в прошлом, неправда. Я любила тебя, Спайк, я просто очень боялась этого. Мне нет прощения за то, что я делала с тобой, но это не из-за тебя. Ты дал мне больше, чем когда-либо дал любой из моих бойфрендов, ты любил меня так, как никто из них никогда не смог бы. – Она опустила руки.

- Я любил тебя. Ты не…

- Нет! Хвати, черт возьми, твердить это! – Баффи подскочила. Теперь ей действительно хотелось кричать. Она попыталась быть милой и утешить его, но в типичной Спайковской манере он стал упрямым и тугодумным. – Ты не знаешь, что я чувствую! Думаешь, ты тут один такой со всей своей любовью? Так вот, ты ошибаешься, потому что я люблю тебя!

Только выражение полнейшего шока на лице Спайка заставило Баффи понять, что она только что сказала. Они смотрели друг на друга до тех пор, пока дверь в сад не открылась и Корделия не вышла к ним.

- Ангел пошел наверх, но если вы двое хотите войти, я могу вам рассказать о Пророчестве Шаншу все, что знаю.

Спайк и Баффи переглянулись. В конце концов, они пришли сюда за пророчеством. – Да, мы сейчас, - сказала Баффи Корделии.

- Хорошо. Встретимся в холле. – Корделия вошла обратно в отель, и Баффи последовала было за ней, когда Спайк схватил ее за руку. – Нам придется поговорить об этом.

- Знаю. Только… не сейчас.

Спайк кивнул, по собственному опыту зная, что если Баффи не готова, то ее лучше не подталкивать. Она прошла мимо, и Спайк последовал за ней в Гиперион.
ГЛАВА 13

Корделия присела с Баффи и Спайком на диван посреди холла Гипериона. Они смотрели на нее глазами, полными надежды, словно ожидая, что она ответит на все их вопросы. Это было для них совершенно новым ощущением, если учесть ее давнешние отношения с ними, особенно с Баффи. В те несколько раз, когда Корделия с Баффи виделись после того, как та уехала из Саннидейла, она все равно оставалась той самой девчонкой из группы поддержки в глазах Истребительницы, а не женщиной, которой она стала в ЛА. Теперь Баффи по-другому смотрела на нее, словно та была человеком, к словам котрого стоит прислушаться.

Это заставило Корделию осознать, как, должно быть, и Баффи сильно изменилась за прошедшие пять лет. Корделия никогда раньше не заботилась о ней, даже использовала как козла отпущения для всех своих проблем. Однако теперь, глядя на Баффи, она видела уставшую молодую женщину, которая пережила слишком много страданий за свои небольшие годы.

У Корделии точно было с ней много общего.

Она сделала глубокий вдох, решая, что и сколько рассказать им. За последнее время в Высших Мирах она многому научилась: видеть бесчисленные возможные дороги и их последствия в будущем. И тем не менее – этому она научилась за годы обладания даром Провидения – ничто из уже предсказанного не было высечено в камне. Именно поэтому пророчества часто были довольно непонятными, почти как гороскопы. Ты увеличишь возможность понять что-нибудь правильно, если будешь мыслить абстрактно и осознавать, что вариантов может быть множество.

Примерно прикинув, что стоит разглашать, Корделия начала рассказ. – Уже долго оставался непонятным вопрос, как именно исполнится пророчество Шаншу. Не должно было быть двух вампиров с душой. По плану ПТБ один вампир должен был пройти путь от Тьмы до Чемпиона.

- И что, я перекрутил их планам все гайки, когда сделался таким себе душевным? – спросил Спайк.

- Собственно, нет, - ответила Корди. – Это сделал Ангел. Начнем с того, что ему не должны были возвращать душу. Цыганское проклятье стало удачной случайностью. Пророчества о вампире с душой, который выберет для себя путь добра, примет решение, чтобы стать чем-то большим, существуют уже тысячи лет. Но потом Ангела прокляли, и некоторые Высшие Силы начали подозревать, что ошибались. Так что на путь к Чемпионству поставили Ангела.

- Погоди, - вмешалась Баффи, на ее лице появилось хмурое выражение. – Они же Высшие Силы. Разве они не должны просто все знать? То есть, как может ошибиться Высшая Сила?

- Я – высшая сила, Баффи, - сказала Корделия с легкой улыбкой.

- О. И как это случилось?

- Это длинная история, которая не совсем уместна в данный момент. Суть в том, что два душевных вампира, которые бесцельно носятся туда-сюда, немного все испортили, особенно когда вы оба узнали о том, что можете быть вознаграждены жизнью, как и сказано в пророчестве Шаншу. Мнения ПТБ разделились, пытаясь решить, кто же из вас – тот самый Чемпион из всевозможных пророчеств и который заслуживает соответствующее вознаграждение. Сначала все было довольно просто, так как у Ангела душа была гораздо дольше.

- Но затем он оступился. Он мог говорить кому угодно – даже самому себе – что его намерение стать главой Вольфрам и Харт было исключительно благородным, но Силы Бытия знают лучше. Я попросила их, чтобы они позволили мне пойти к нему, предупредить, куда приведет этот путь, но оказалось, что это пошло во вред, а не на пользу. Вместо того, чтобы принять показанное мною как предупреждение, он понял его как ‘полный вперед’ и сделал то, что выбило его из соревнования за статус Чемпиона – возможно, навсегда. И так как ты не можешь просто взять и ‘отписать’ пророчество, в котором говорится о тебе, то поступок Ангела стал последней каплей, довершившей перевес Спайка, что и нужно было ПТБ. То, что Ангел так повернулся спиной к возможной награде, их, мягко говоря, вывело из себя. Так что решение было принято, и Спайк снова оказался среди живых. Правда, сохранив некоторые привилегии, так как они не захотели терять бойца. В конце концов, пророчество Шаншу всего-навсего обещало жизнь. Оно никогда не обещало полного превращения в человека.

Корделия остановилась, и первый вопрос, который вырвался у Спайка, удивил Баффи, особенно когда она почувствовала в его голосе неподдельное беспокойство. – Что теперь будет с Ангелом?

- Я не уверена, - ответила Корделия. – Силы гневаются. Они предоставляли Ангелу возможность за возможностью, а он упорно отбрасывал их – и на этот раз отбросил слишком сильно. И я, в принципе, видела, что может ждать его в будущем, и некоторые пути погружены во мрак. Даже с душой Ангел может легко оступиться. Я видела такое чаще, чем хотелось бы вспоминать. – Корделия поежилась, ясно вспоминая все мгновения, когда встречалась лицом к лицу с темной стороной одушевленной версии вампира. – Он… он хочет быть на стороне добра, но ему тяжело, и поэтому он опускает руки. Выбирает легчайший путь, чтобы не нужно было страдать. Не знаю, смогу ли я поддерживать с ним контакт, но я обязана попытаться. ПТБ хотели позволить ему стать пылью, а я же видела, до какого уровня он может опуститься, и сначала решила, что, может быть, это и к лучшему, но я… я просто не смогла. Это же Ангел, и я… - голос Корделии сорвался, а в глазах застыли слезы.

Баффи протянула руку и успокаивающе потрепала Корделию по колену. – Я знаю. И не смей думать, что сделала неправильный выбор, решив за него бороться. Ты же любишь его. Я это вижу. И еще я вижу, что он чувствует то же самое. Ангел, его… его тяжело любить, но он не разочарует тебя.

Корделия моргнула, не ожидав услышать такие слова от самой Баффи. – Но я… он разочаровал тебя.

Улыбка, появившаяся на лице Баффи, была одновременно и грустной, и благосклонной. – Да. Но он никогда не смотрел на меня так, как смотрит на тебя. – Баффи на секунду закрыла глаза, готовясь к тому, чтобы сказать кое-что, о чем давно знала, но никогда не могла заставить себя признать вслух. – То, что было у нас с Ангелом, не могло продлиться долго. Это были не те отношения. Препятствия не делали их сильнее. Наоборот, когда мы переживали испытания, то становились слабее. Наши отношения были построены на идеалах, и они были обречены потерпеть крах. Ангел никогда не… - она взглянула на Спайка и легонько усмехнулась. – Ангел никогда не был способен видеть мои лучшие и худшие стороны, и при этом продолжать говорить мне, что я – единственная.

Корделия заметила, как блондины перед ней едва заметно обменялись только им известным намеком и поняла, что не все, что Баффи только что сказала, предназначалось ей. Она улыбнулась про себя, зная, что эти двое были на одном правильном пути независимо от того, понимали они это или нет. – Спасибо, Баффи, - сказала она, тепло улыбаясь Истребительнице – наверное, впервые за восемь лет их знакомства. – Твои слова очень много значат для меня.

Баффи улыбнулась в ответ, заметив, что не чувствовала ни намека ревности от мысли, что Ангел теперь с Корди. Это казалось правильным с той точки зрения, которую ее шестнадцатилетняя сущность а-ля Джульетта не смогла бы понять. Если кто и мог держать Ангела в строю, то этим кем-то была именно Корделия Чейз. – Желаю вам двоим удачи. Ах да, теперь же душа приклеена крепко, так что желаю и моря счастья.

Корделия хихикнула. – Спасибо, Баффи. – Она распрямила спину и вытерла слезы со щек. – Так что вы еще хотите знать о пророчестве Шаншу?

- Просто точно скажи, что все это – подарок от Сил Бытия, а не жестокий розыгрыш, и что все не покатится вверх тормашками, когда я к этому привыкну, - сказал Спайк.

- Это я могу вам пообещать. По мнению Сил пророчество Шаншу исполнено, и ты – тот самый одушевленный вампир под вопросом. Так что решай сам, что будешь делать с бьющимся сердцем, - ответила Корди.

- Но они сохранили мою силу, - ответил Спайк. – Значит, хотят, чтобы я продолжал сражаться.

- А ты не хочешь? Уильям Кровавый, неужели тебе больше пришлось бы по душе стать таким же, как и при жизни?

Смешинка в глазах Корделии ясно сказала Спайку, что она отлично знала, откуда произошла эта кличка, и он с трудом удержался от того, чтобы покраснеть. – Ну, э-ээ, кажется, в твоих словах есть смысл.

- Они оставили тебя бойцом потому, что это то, что ты есть, - объяснила Корди. – Теперь ты на стороне добра, но это все равно осталось частью твоей сущности. Ты смог бы жить ‘нормальной’ жизнью не больше, чем Баффи, хотя она и обожает утверждать обратное. Ты Чемпион, потому что это то, чем ты являешься, а не потому, что Силы повесили на тебя такой ярлык. Это в твоей крови – и никаких каламбуров. Разрешить тебе сохранить свои вампирские способности – это просто для того, чтобы тебе проще было быть самим собой.

Спайк просто кивнул в знак одобрения. Он знал, что Корделия права. Может, это душа пыталась искупить угрожавшие мучить ее грехи, или он сам так изменился, но он понимал, что уже не сможет закрыть глаза на зло, отдать ему на растерзание ни в чем не повинных людей.

- Тогда это все? – спросила Корделия. – Поймите меня правильно, ребята, я не хочу вас выгонять, но у меня на втором этаже сидит вампир со своими причудами, который требует внимания…

- Все в порядке, - сказал Спайк. – Спасибо тебе, Корделия. Иди к своему Персику. Я уверен, что старичок-грандсир вполне в состоянии тебя обнять. – Произнося последние слова, он ухмыльнулся, будто пытаясь убедить двоих женщин, что ни капельки не волнуется за Ангела.

- Ну, хорошо, - ответила Корделия и поднялась. Но перед тем, как покинуть их, она развернулась к Баффи и Спайку и заговорила опять, решив, что им стоит узнать кое-что еще. – Вы оба знаете, что в ваших сердцах. Вам стоит отбросить назад все, что было, потому что то, что может ожидать вас впереди, прекрасно. – Она еще раз улыбнулась им и поднялась по лестнице к Ангелу.

В холле довольно долго царила тишина, пока Спайк с Баффи смотрели друг на друга. Наконец Спайк первым отвел взгляд и заговорил. – Думаю, стоит вернуться обратно в мою квартиру, рассказать Джайлзу и Рыжей, что сказала Корделия.

- Да, - ответила Баффи, стараясь скрыть свое разочарование: Спайк сказал меньше, чем хотелось бы. Она уже встала и начала свой путь к выходу, но Спайк быстро догнал ее, крепко взял за руки и развернул к себе лицом.

- Мы все равно поговорим о том, что ты здесь сказала, Баффи. Просто сию секунду мы находимся не в том месте и не в то время.

Баффи мягко сжала держащие ее ладони. – Знаю. И я не откажусь от своих слов. Нам просто… нужно время, чтобы спокойно сесть и обговорить, чего нам хочется. Все непросто даже с любовью.

- Знаю. – Спайк издал короткий смешок, в котором, впрочем, прозвучало удивление. – Поверь мне, я знаю.

Они вышли из Гипериона, так и не выпустив рук друг друга.

*** *** ***

Когда Спайк и Баффи вернулись, Джайлз и Уиллоу были в гостиной. – Вы обнаружили что-либо имеющее отношение к пророчеству? – спросил Джайлз как только они переступили порог.

- Порезы и синяки на Спайке не означают, что мы вляпались в серьезные неприятности, и он поправится через пару дней, спасибо, что спросил, - ответила Баффи, смерив Наблюдателя неодобрительным взглядом, до ужаса похожим на те, что он сам периодически посылал в ее адрес.

- О. Я… я не заметил, - сказал Джайлс и явно засуетился.

- Все не так плохо, - пожал плечами Спайк. – Просто Ангел немного сорвался.

Глаза Уиллоу широко распахнулись. – Ангел тебя ударил?

- В общем, да. Он это часто делает, - ответил Спайк. – Но у меня было достаточно времени, чтобы к этому привыкнуть. – Он ухмыльнулся и добавил, - зато выражение его лица в тот момент, когда до него дошло, что моя сила сохранилась, стоило всей этой маленькой заварушки.

Баффи закатила глаза. – Какой же ты все-таки жалкий.

- Да брось ты, Истребительница. Не говори мне, что тебе хоть чуть-чуть не было весело.

- Я чуть-чуть сильно волновалась о твоем самочувствии, чтобы смеяться, дорогой, - сказала Баффи, пытаясь удержать серьезное выражение лица.

- С каких пор ты так заботишься об этом?

- Эй! Я забочусь! Я очень забочусь! Сколько раз я спасала твою симпатичную задницу, мистер?

Спайк ухмыльнулся. – Ладно, тут ты права. Она таки довольно симпатичния, верно?

Губы Баффи растянулись в медленной, почти хищной улыбке. – Очень.

Покашливание Уиллоу вернуло Баффи и Спайка на землю, и они быстро повернулись к Джайлзу и Уиллоу. – О. Точно. Пророчество Шаншу, - сказал Спайк, решив не вдаваться в размышления о том, как легко они с Баффи впадали в состояние кокетливого подшучивания друг над другом. – Ангел был слишком занят, – корчил из себя Джона ЛаМотту – чтобы поделиться информацией, но там была Корделия, и она сказала, что это сделали Силы Бытия.

Джайлз нахмурился. – Корделия? Чейз? Откуда она знала? И разве она не… мертва?

- Была мертва, - сказала Баффи. – Думаю, она теперь может вступить в клуб ‘Была мертва, но снова с вами’.

- Что, есть такой клуб? А я могу в него вступить? – поддразнил ее Спайк.

Баффи хихикнула. – Конечно. Можешь быть вице-президентом.

- То есть получается, что президент – ты, маленькая мисс Босс?

Баффи положила руки на бедра. – Ну, да. Я была самой мертвой.

- Что? Меня не было в живых сто двадцать четыре года!

- Да, зато я успела начать разлагаться.

Спайк сморщил нос. – Ладно, твоя взяла.

- Может, обсудим более насущный вопрос, пожалуйста? – попросил Джайлз.

- Прости, - пробормотала Баффи, заметив написаное на лице Наблюдателя раздражение. Неужели он все еще не мог свыкнуться с мыслью о них со Спайком? – Оказалось, что Корделия теперь Высшее Создание. Она получила эту информацию от самих Сил.

Уиллоу фыркнула. – Что ж, она всегда считала себя уникальной. Просто теперь это официально так и есть.

- Так что трансформация Спайка подлинна? – спросил Джайлз.

- Похоже на то, Рупс, - ответил Спайк. – Теперь у меня есть жизнь чтобы прожить.

- И эта жизнь… будет с Баффи?

Баффи и Спайк переглянулись в ответ на вопрос. – Мы еще не говорили об этом, - сказала Баффи после паузы.

- Тогда позвольте мне сказать, что, ну, если это еще имеет какое-то значение, но если вы двое решите, что это то, чего вы хотите, то я, ну, я… - Джайлз сделал глубокий вдох и медленно произнес то, что хотел. – Вы получаете мое благословение.

Баффи хватило секунды, чтобы подбежать к нему и заключить в сокрушительные объятия. – Баффи… легкие… им нужно работать.

Баффи отстранилась назад, опуская руки. – Прости, Джайлз. Просто… это так много значит для меня, услышать от тебя такие слова.

- Баффи, я ошибался. В том, что делал и говорил. Я нерационально смотрел на ситуацию, меня ослепляли события из прошлого, которые не имели никакого отношения к Спайку. Я предал тебя одним из худших способов из всех возможных и даже не знаю, как извиниться.

- Это уже начало, - мягко сказала Баффи, ей было тяжело говорить из-за приближающихся слез.

- Прости меня. За все, что тогда сделал, чтобы причинить тебе боль.

- Знаю. Тогда все было… сложно. Так темно, так запутанно. Может, переживем уже это?

- Мне бы очень этого хотелось. – Джайлз опять притянул Баффи к себе и обнял; он почувствовал, что с его плеч свалился огромный вес.

- Знаете, я так устала от всей этой магии, и исследований, и всего прочего, и я уверена, что у Джайлза расстроены все биоритмы в связи с перелетом через несколько частвых поясов. Может, мы пойдем, найдем отель и вторгнемся туда? – сказала Уиллоу, когда объятие Джайлза и Баффи вновь распалось.

- Я… - Джайлз запнулся, когда перевел взгляд с Баффи на Спайка и обратно и понял, к чему клонила Уиллоу. – Правильно. Расстроенные биоритмы. – Он выдавил из себя зевок. – Ужасно, ужасно расстроенные биоритмы. Тогда мы сейчас пойдем, а потом вам позвоним?

- Хорошо, - кивнула Баффи. – Берегите себя.

- Будем беречь, - сказала Уиллоу, уже собирая свои вещи и вещи Джайлза.

Прошло совсем немного времени с тех пор, когда ведьма и Наблюдатель попрощались и оставили Баффи и Спайка наедине в квартире. Они стояли друг напротив друга, не смея нарушить границы разделявшего их пространства.

- Итак… - начал было Спайк, но в кои-то веки не нашел слов.

- Итак, - ответила Баффи, и опять воцарилась тишина. Когда же молчание стало совсем неловким, она слишком быстро выпалила, - Давай, я сделаю что-нибудь с твоими ранами.

Спайк нахмурился. – Что, они так плохо выглядят?

- Нет! – она улыбнулась, почувствовав, как ее сердце опять наполняется легкостью. – Клянусь, очень сексуальные раны.

Спайк тряхнул головой, вспомнив обстоятельства, при которых в последний раз слышал от нее такие слова. – И сейчас тоже?

- Ага. Но ты больше не мертв, так что может попасть инфекция, а это уже не будет сексуально. Появится гной.

- О. Что ж, в таком случае, конечно, сделай что-нибудь.

- Хорошо. Пойди, сядь на диван, а Баффи-Медсестра примется за работу.

Спайк хитро посмотрел на нее. – А у Баффи-Медсестры есть облегающее белое платьице?

Баффи закатила глаза. – Свинья.

- Думаешь?

Она легонько хлопнула его по руке. – Иди садись. У тебя здесь есть что-то вроде аптечки?

- В ванной, под раковиной.

Баффи пошла взять аптечку, а Спайк сел на диван. Все, что произошло за день, начало давить на его сознание, и он не знал, стоит ли радоваться или очень, очень бояться.

Не знай он лучше, он мог бы поклясться, что получил любовь Баффи и благословение человека, который теперь находился ближе всех к статусу ее родителя…

For restful death I cry…

Як добре те, що смерті не боюсь я,
І не питаю, чи тяжкий мій хрест….
Василь Стус

Tired with all this for restful death I cry
William Shakespeare, sonnet #66

Когда он плавал по волнам
Болезненно-кровавой стужи,
Он не был никому не нужен,
И лишь с собой боролся сам.

Его проглатывала тьма,
Его звала с собой с порога
Та, что не видела так много,
Но видела саму суть зла.

Он брел по боли, через страх,
И поле страха без причины,
Без слез, что мать вернула сыну,
Ему дарило бездны мрак.

Кровь год за годом проливалась,
И реки в океан текли,
Собрав все слезы той земли,
Что им беспечно упивалась.

Он жизнь со смертью пополам
Делил без боли и упрека,
И ветер смерти, лежебока,
Все превращал в печальный хлам.

Закат давно ему стал другом,
Рассвет уж больше не манил,
Лишь где-то в памяти хранил
Он запах рос, когда шел лугом.

Холодной та была кровать,
Что раньше лишь тепло дарила,
А тело лишь благодарило,
Когда его манили спать.

Без стука боль к нему входила,
Садилась молча у чела
И пальцем что-то там плела,
Когда по лбу его водила.

Солоноватый вкус от слез
Сменял стальной от крови привкус,
И смесь проглатывал он быстро,
И не таил давно уж грез.

И знал, что этот день придет,
Тот день, когда его труп бренный
Падет, и море с красной пеной
Его в свой мрак лишь уведет.

Все было так иль по-другому,
Давно он счет сему не вел,
Ту грань за речкой перешел,
И посвятил себя иному.

Он думал, вспоминал, глотал
Свой собственный коктейль кровавый,
Тот не разбавленный и талый,
Пока он на полу лежал.

Назвать вот эти камни полом,
Конечно, вряд ли нам дано,
Но мир, в котором он жил – дно,
И камень тот казался долом.

В глазах мерцали огоньки,
Не обращать на них вниманья
Не мог, и дрожь впилась в дыханье,
Пришла пора новой тоски.

Боль приходила каждый день,
Была заботливой и милой,
Знакомый запах приносила,
И ускользала снова в тень.

Он знал, бороться нету сил
И никогда уже не будет,
Она ведь все равно забудет,
Каким он не был или был.

Быть иль не быть?
Ведь мхом уже давно порос
Тот Принца Гамлета вопрос.
Не быть иль быть?

Остался в прошлом уж тот рев,
Дыхание сбилось в серый мрак,
А жизнь – отчаянный пустяк,
И гул от хоровода сов.

И, лежа с болью в полутьме,
Он вспоминал, копался в пыли,
Искал осколки бренной были,
К ней шел он каждый день во сне.

Прошло пять лет, с тех пор как стужа
И боль со страстью пополам,
Пригнали в город, где он сам
Казалось, был кому-то нужен.

Сюда манил печали вкус,
Сюда звала сама природа,
И снова, не пытая брода,
Ночь день на свой мотала ус.

Была больна, печальна, строга,
Та, что любил, как боль,
Как страх и пыль,
То, что звала его с порога.

Он приходил, ее вносил,
Сам рядом ставил стынуть жидкость,
Витал вокруг соленный привкус,
А он лишь счастьям им просил.

Боль слушала и тихо пела,
Плела свой бисер на челе,
Звала его к себе во мгле,
И сдался он – она хотела.

Она его благодарила,
Подняла с пола средь огня,
На воздух вывела, маня,
И на руках его носила.

Недолог был тот счастья час,
Оставив тело возле двери,
С другим уж шла она к постели,
И боль выигрывала крик.

Боролся он, как только мог,
Ловя лукавый взгляд зеленый,
Уже тогда был им плененный,
Но сам к себе всегда был строг.

Уехать, чтобы вновь вернуться,
Пытаться счастье возродить,
Зачем то, чего нет – будить?
Чтоб снова в радость окунуться…

И боль продать кому-нибудь,
Правда, она уже была здесь,
Окутав одна душу насквозь,
Ушла за ним в далекий путь.

Вернулся вновь, уж сам не зная,
Но понял, что живет желая,
О тех глазах всю ночь мечтая,
Вот рана рваная, живая…

Боль больше руку не давала,
И в голове лишь билась мысль,
Как острый камень об карниз,
Слетая в глубь того провала.

Он вырваться хотел, он знал,
Что счастье здесь подобно мраку,
В нем тонут все, он понял знак тот,
Но, вдруг, очнувшись, умолкал.

Тогда она и появилась,
Вернее, здесь давно жила,
Сидела рядом, у чела,
И снова в мысли возродилась.

Теперь ее лишь осознал
И понял, но совсем немного,
Когда столкнулся у порога,
С той, кого так давно желал.

Она делилась с болью всем,
Как и положено любви,
Стояли рядом до зари,
Его заманивая в плен.

Зачем манить, какого черта?
Кровавый Ад, давно он тут,
Там, где совсем его не ждут,
Там, где хотят лишь видеть мертвым.

И даже если не хотят,
То все равно ему не скажут,
На дверь ту снова ведь укажут,
Здесь все уже давно молчат.

Не стала шея та Граалем,
В глазах давно он утонул,
Ведь сам туда он и нырнул,
Навеки в тень тех глаз вуали.

В какой-то миг казалось боль
Ушла и место уступила,
Сестра ее боготворила,
Но то была лишь в ране соль.

Боль возвращается всегда,
Ведет на поводке жестокость,
И слез отчаянную колкость,
И смерть, по правде, господа.

Со смертью он давно знаком,
Он с ней здоровался за руку,
Топили вместе в крови скуку,
Она звала его ведь другом…

Сейчас она забрала ту,
Кого желал сильнее крови,
Кому дарил стихи из боли,
Проваливаясь в темноту.

Сто сорок восемь дней он прочь
Гнал пелену из слез с порога,
И сил осталось так немного,
И некому ему помочь.

Он не почувствовал ее,
И лишь когда остановился,
Когда к ней взглядом обратился,
И понял – подвело чутье.

Разбиты были пальцы в кровь,
Глаза слезами затопило,
И дверь в кошмары отварило,
Когда звала его любовь.

Из боли песню сотворил,
О том, что мертв давно там пелось,
О том, что схоронить хотелось,
О том, как он ее любил.

Давно он знал,
Что жизнь здесь - ад,
И в том никто не виноват,
А он ее лишь целовал.

Она отталкивала, снова
Его звала, затем кляла,
И плакала от полуслова,
Но рядом с ним лишь не мертва.

Его боль в крови породнилась
С ее потерянной и злой,
С упрямой, стойкой и немой,
Они в экстазе пьяном слились.

Холодный пол, ее халат,
Его крик, рев,
Ее лишь зов,
И кто здесь виноват?

Стакан, стекло, осколки снова,
И прядь упала не чело,
Его манило и звало
Два дружеских, печальных слова.

Дорога светит впереди,
«Гони, гони, гони, гони!»,
А эти адовы огни,
Остались где-то позади.

И вот в бреду на голом камне,
Лежит, не сломлен, не раздавлен,
Сюда самой судьбой направлен,
Иль так казалось только мне?

Улыбка, слезы, боль, страданье,
Дыхание, радость, кровь, вода,
Плачь, запах, слезы, пустота,
Ожог, стекло, кол и признанье…

Опомнюсь, встану, позову,
Вернется, встретит, позабудет,
Рассудит, сядет, перебудет,
Люблю, зову, перенесу…

Рассветный, влажный и кровавый,
Пустой, покинутый, немой,
Влюбленный, пылкий, страстный, твой,
Отвергнутый, больной, безглавый…

Тепло, упрямо, пусто, звонко,
Отчаянно, крикливо, громко,
Невежественно, криво, глупо,
Частично, боязно и ломко…

Он помнил все – боль от удара,
Когда топор мать занесла,
Огни той церкви у чела,
И договор – его управа.

Ожог тот пьяный по утру,
С кольцом несчастным возвращение,
Чип тот, что не дарил прощенья,
И свадьбу – морока сестру.

И новый этот договор,
Семнадцатым его ведь звали,
Когда предали и связали,
И он открыл кровавый спор.

Тот сон, что дарит снова ночь,
Такой болезненный и рваный,
Но повторившийся упрямо
И подаривший боли дочь.

Рассказ о прошлом, боли мрак,
Когда на мостовой лежал он
В обрывках, вечно проклинал сон
И ненавидел ее смак.

Признанье на цепи железной,
Его не слушает никто,
Зачем страдать же не за что?
И жертва тоже бесполезна.

Но жертвы разные бывают,
Те, что не ценят и сожгут,
И те, что страстно берегут,
И дарят миг, все забывая.

Он помнил тот удар ножом,
И яркий свет среди пучины,
Что вспыхнул, словно без причины,
И погубил ее потом.

Он помнил лестницу крутую,
Слова той песни, как сейчас,
Их не сотрет ни миг, ни час
Ни стук сапог об мостовую.

Он помнил слезы счастья, боль,
Что сама себя топила,
Его тогда боготворила,
Но вкус тех слез – одна лишь соль.

Он помнил всё, все те мгновенья,
Что в памяти давно сплелись,
Устали, спрятались, клялись,
И возвращались в озаренье.

С камней он встал тех и пошел,
Вернулся в город средь долины,
Вернулся к запахам тем винным,
Что здесь когда-то лишь нашел.

Та, что гнала его с порога,
Уже не знала, где тот мрак,
Когда он к ней пришел, чудак,
И не просил даже немного.

Но камень к камню ведь зовет,
Они нашли его и снова,
Он ждал того просто слова,
И знал – свободу обретет.

В ее глазах была тоска,
Священная, совсем немая,
Но все ж иная, не пустая,
Пылинка сошла с волоска.

Она сказала то, что он
Давно уж знал, давно уж верил,
Она произнесла – не верил,
Что сбылся самый странный сон.

Мечты мечтами оставаться
Всегда должны, иначе в прах,
Рассыплется тот полумрак,
Им не дано совсем свершаться.

Он мертв давно, теперь мечта,
Сбылась, оставив легкий иней,
Который будет с ним отныне,
А за мечтой ждет пустота.

Теперь спокойно мог уйти,
Не оборачиваясь больше,
Не мучаясь ни капли дольше,
Порог тот странный перейти.

Глаза в глаза, рука в руке,
Огонь, как кровь, спалил навеки,
И он закрыл от искры веки,
Огонь парил здесь в мотыльке.

Хотел он видеть до конца,
Пройти все то, что знал однажды,
И утолить ту смерти жажду,
Что ждет любого мертвеца.

И с губ слетел прощальный смех,
Смешался с болью от ожогов,
С осколками его острогов,
И жаловаться было грех.

Остался кратер без вулкана,
Остался знак, что вновь упал,
Словно его здесь кто-то ждал,
А кто-то улыбался странно.

И этот кто-то словно знал,
Надеялся и верил в чудо
Или в раскаянье – то блюдо
И этот кто-то уж вкушал…