Глава XXIII. СХВАТКА ДВУХ ВРАГОВ

В пятидесяти шагах от путников, среди побегов пушечного дерева, залег могучий зверь, чем то напоминавший леопарда и не меньший по размерам. Он походил на огромного кота, подстерегающего мышку.
В нем было два метра в длину, – значит, он являл собой одного из самых крупных представителей этой породы. Почти метровый хвост, короткая и мощная, как у быка, шея, сильные мускулистые лапы с острыми когтями свидетельствовали о незаурядной силе. Покрытая черными пятнами, испещрявшими его бока, гладкая шерсть отличалась необыкновенной красотой.
Флибустьерам потребовалось совсем немного времени, чтобы распознать в нем ягуара, одного из самых крупных хищников обеих Америк, более опасного, чем пумы и даже могучие серые медведи Скалистых гор.
Эти «тигры Америки» встречаются повсеместно от Средней Аргентины до Юго Запада Соединенных Штатов. Они так же страшны, как настоящие тигры, и не менее свирепы, сильны и ловки.
Водятся они главным образом во влажных лесах, по берегам болот и гигантских рек, в особенности Рио дел ла Платы, Амазонки и Ориноко, предпочитая, как ни странно, держаться поближе к воде.
Эти хищники страшно свирепы. Они без разбора нападают на всех, кто встречается им на пути. От них нет спасения ни обезьянам, за которыми ягуары легко влезают, подобно всем кошкам, на самые высокие деревья, ни крупному рогатому скоту и лошадям, которые хотя и защищаются от них рогами и копытами, но все же скоро сдают, так как кровожадные хищники молниеносно переламывают им хребет. Даже черепахам и тем не удается спастись от них под своим панцирем. Мощные когти ягуара вспарывают броню черепахи, извлекая из нее вкуснейшее мясо.
Ягуары питают глубокую ненависть к собакам, и хотя собачье мясо не особенно их прельщает, они даже днем врываются в индейские селения, преследуя своих заклятых врагов.
Не щадят ягуары и людей: ежегодно не один десяток несчастных индейцев расплачивается жизнью за свою неосторожность.
Ягуар, затаившийся возле воды, не замечал присутствия флибустьеров и не обнаруживал никаких .признаков беспокойства. Не сводя глаз с темной поверхности огромного болота, он, как видно, подкарауливал добычу, прятавшуюся под широкими листьями виктории регии.
Словно готовясь к прыжку, он напряг свои пружинистые лапы. Его усы слегка топорщились. Это означало, что зверь испытывает нетерпение и гнев, а длинный хвост мягко касался листьев, не производя ни малейшего шума.
– Чего он ждет? – спросил корсар, который, казалось, забыл о Ван Гульде и его людях.
– Караулит очередную жертву, – ответил каталонец.
– Черепаху?
– Нет, – возразил африканец. – Он бросил вызов достойному себе противнику. Смотрите, кто то притаился под листьями виктории регии. Разве вы не видите там чью то морду?
– А пожалуй, черный кум прав, – заметил Кармо. – Под листьями кто то шевелится.
– Это кончик носа крокодила, кум, – ответил африканец.
– Они осмеливаются нападать даже на крокодилов? – удивился корсар.
– Да, синьор, – сказал каталонец. – Если мы немного помолчим, то увидим жаркую схватку.
– Надеюсь, они не заставят нас долго ждать.
– Оба противника не отличаются большим терпением и если уж схватятся друг с другом, то дадут работу своим зубам. А, вот крокодил и высунулся!
Листья виктории регии внезапно дрогнули, и меж ними показались две челюсти, усеянные длинными треугольными зубами.
При виде крокодила ягуар привстал и отступил назад, но не от страха перед внушительной пастью, а с явным намерением выманить противника на поверхность и тем самым лишить его одного из главных преимуществ – подвижности в воде, ибо на суше эти пресмыкающиеся чувствуют себя весьма неловко.
Обманутый этим движением и полагая, быть может, что ягуар испугался, крокодил с силой ударил хвостом по воде, от чего листья виктории регии оторвались от колючих стеблей, а вокруг побежали волны, выбросил пружинистое тело вперед и, взобравшись передними лапами на берег, широко распахнул зубастую пасть.
Его тело заросло илом и водяными растениями.
Разбрызгав вокруг себя воду, скрывавшую его наполовину, крокодил уперся задними лапами в землю и издал звук, похожий на писк малолетнего ребенка. Видимо, это был вызов врагу.
Ягуар уклонился от встречи, снова отскочил назад и сжался в комок, готовясь к прыжку.
Лесной зверь несколько минут не сводил желтоватых свирепых глаз с болотного владыки, затем, зарычав от нетерпенья, выгнул спину и запыхтел, словно рассерженный кот.
Крокодил ничуть не испугался; он решительно полез на берег, размахивая налево и направо могучим хвостом.
Этого только и ждал хитрый зверь. Видя, что его противник весь оказался на берегу, он описал огромную дугу в воздухе и камнем упал ему на спину. Но хотя у ягуара и были твердые, как сталь, когти, он натолкнулся на костяную броню.
Взбешенный неудачей, зверь нанес противнику удар по голове, а потом снова отпрыгнул в сторону, шагов на десять от врага.
Захрипев от ярости и боли, крокодил не мог достойно сопротивляться опасному врагу. Бешено колотя хвостом по илистому дну, от чего в воздух полетели целые комки грязи, он попытался уползти обратно в болото.
Ягуар, не спускавший с него глаз, бросился ему наперерез. Пригнувшись к земле, он ловко раскроил крокодилу бок.
Рана наверняка была смертельной, но у крокодила нашлось еще достаточно сил, чтобы сопротивляться. Резко изогнувшись, он отбросил ягуара в заросли кустарника и бросился к нему, намереваясь искромсать своими могучими челюстями.
Но ему удалось добраться только до хвоста.
Ягуар яростно взвыл, из чего флибустьеры заключили, что от великолепного хвоста остался лишь жалкий огрызок.
– Бедный зверь! – воскликнул Кармо. – Что он будет делать без хвоста?
– Ничего, сейчас он отыграется, – промолвил каталонец.
И в самом деле, – ягуар свирепо набросился на крокодила. Было видно, как он вцепился ему в морду, яростно заработал когтями, рискуя остаться без лап, то и дело попадавших крокодилу прямо в пасть.
Истекая кровью, искалеченный и полуослепший, крокодил все дальше пятился назад, стараясь забраться обратно в болото. Колотя во все стороны хвостом, он громко щелкал зубами, но так и не смог освободиться от терзавшего его зверя.
Внезапно оба свалились в воду. Несколько минут они барахтались, затем ягуар вылез на берег.
Но в каком виде! С шерсти его струилась вода и кровь, вместо хвоста торчал жалкий обрубок, на одну ногу он припадал, спина была изодрана в клочья.
С трудом выбравшись на берег, он остановился и бросил свирепый взгляд на трясину; затем вошел в заросли пушечного дерева и скрылся из глаз флибустьеров, напоследок издав грозное рычание.
– Однако ему досталось изрядно, – сказал Кармо.
– Да, но крокодилу пришел каюк, и завтра ягуар закусит им в свое удовольствие, – ответил каталонец.
– Дорого же ему обошелся этот завтрак.
– Гм… У этих зверей дубленая шкура: скоро все заживет как на собаке!
– Но хвост то вряд ли уж отрастет.
– Ему достаточно зубов и когтей.
Они двинулись в обход трясины, Черный корсар шел впереди.
Флибустьеры ускорили шаг. Болотную топь, заросшую тростником и мукумуку, было легче преодолевать, чем лесные чащи, и путники смогли двигаться быстрее.
Однако им приходилось остерегаться пресмыкающихся, которыми изобиловали окрестности, и в особенности жарарак, легко ускользающих от взгляда благодаря своей окраске, полностью сливающейся с засохшими листьями. Эти змеи, пожалуй, опаснее всех остальных: от их укусов исцелиться нельзя.
К счастью, эти опасные обитатели влажных мест не появлялись. Зато в громадном количестве попадались пернатые, большими стаями кружившие над водяными растениями и кронами пушечного дерева.
Помимо болотных птиц здесь встречались прекрасные речные болтливые попугаи зеленого и желто красного цвета, перелетающие с ветки на ветку. Крупные попугаи, схожие с какаду, с синими крыльями и желтой грудкой, с любопытством смотрели на путников. В небе пролетали целые стаи тико тико – маленьких птичек, похожих на воробьев.
К болоту забредали иногда из лесу отдельные группы обезьян. Это были белоголовые саки с длинной шелковистой шерстью черного и серого цвета. Белые бороды делали их похожими на дряхлых стариков.
Самки следовали за самцами, неся на спине детенышей, но при виде флибустьеров спешили убраться восвояси, предоставляя самцам прикрывать отступление.
Заметив, что флибустьеры едва держатся на ногах после почти непрерывного десятичасового перехода, Черный корсар в полдень приказал разбить бивак, чтобы дать всем заслуженный отдых.
Ван Штиллер и африканец занялись осмотром деревьев, и вскоре им повезло: поблизости от болота они наткнулись на бакабу – красивейшую пальму с цветами карминного цвета, из коры которой при надрезе вытекает сок, похожий на вино. Тут же росла джабутикабей ра – дерево высотой в шесть семь метров с темно зелеными листьями, дающее глянцевитые ярко желтые плоды величиной с апельсин с огромной косточкой и вкусной и нежной мякотью.
Кармо и каталонец отправились на поиски дичи. Заметив, что возле болота попадаются лишь птицы, которых не возьмешь голыми руками, они решили попытать счастья на опушке леса, надеясь изловить пуду – крохотного оленя или пекари, родственника дИких кабанов. Наказав товарищам развести огонь, они быстрым шагом отправились в лес, зная, что корсар, сгоравший от нетерпения как можно скорее нагнать Ван Гульда и его спутников, не позволит им расположиться здесь надолго.
За четверть часа они прочесали густые заросли пушечного дерева и мукумуку, но, ничего не найдя, остановились на опушке леса под сенью причудливых пальм, колючих кактусов, высоких' гелинтусов и прекрасных огненных шалфеев, клонившихся под грузом цветов дивного карминного цвета.
Каталонец остановился и напряг слух, стараясь уловить малейший шорох, который навел бы их на след какой нибудь живности, но под зелеными сводами леса царила полная тишина.
– Боюсь, что нам придется довольствоваться своими запасами, – сказал он, качая головой. – Может быть, мы находимся во владениях ягуара и всякое зверье давно отсюда ноги унесло.
– Хоть бы дикую кошку раздобыть!
– Ну, их тут хватает, особенно крупных!
– Попадись нам ягуар, мы бы его прикончили.
– Кстати, мясо его не так уж плохо, особенно с красной капустой, – заметил каталонец.
– Так за чем же дело стало?
– Чу!.. – воскликнул каталонец, внезапно вытягивая голову. – Я вижу кое что получше.
– Уж не оленя ли ты заприметил, сердечный друг?..
– Взгляните туда: видите, там кружится большая птица?..
Подняв глаза, Кармо действительно увидел огромную черную птицу, летавшую над деревьями.
– Так вот что за олень вам приглянулся!
– Эта птица называется гуль гуль. Смотрите ка, там еще одна, а чуть поодаль
– целая стая.
– Поди подстрели их, – сказал насмешливо Кармо. – Какое нам дело до твоих гуль гулей!
– Я вовсе не собираюсь их убивать, но разве вы не знаете, что они показывают, где пасется отличная дичь.
– Какая же?
– Пекари, похожие на наших кабанов.
– Акула тебя подери!.. Кто бы сейчас отказался от отбивной! Объясни мне, однако, друг сердечный, какое отношение имеют твои гуль гули к этим животным.
– Эти птицы обладают острейшим зрением и, заметив издалека пекари, слетаются к ним, чтоб полакомиться…
– Его мясом?
– Нет, что вы! Червями и насекомыми, которых эти животные вырывают рылом из почвы в поисках вкусных корешков и луковиц, до которых они охочи.
– Понятно. Итак, последуем за птицами, пока они не исчезли из виду, и будем наготове. Гм… А если нас услышат испанцы?
– Тогда пусть корсар остается без ужина.
– Ты говоришь как по писаному, дружище. По мне, так пусть лучше нас услышат, чем шататься по лесу на голодное брюхо.
– Тихо!..
– Что, кабаны?
– Не знаю, но кто то движется к нам. Слышите, как шуршат листья?
– Слышу.
– Подождем и будем готовы открыть огонь.

Глава XXV. СЮРПРИЗЫ ДЕВСТВЕННОГО ЛЕСА

С тысячью предосторожностей путники углубились в лес. Вокруг высились самые разнообразные пальмы: винная пальма, дерево канделябр, называемое так из за причудливо расположенных листьев, кари, или колючая пальма, сквозь заросли которой почти невозможно пробраться, гигантские мирйты с веерообразными листьями, идущими на строительство индейских хижин.
Опасаясь засады, флибустьеры шли очень медленно, напрягая слух и вглядываясь в любой куст, за которым могли прятаться индейцы.
Таинственный сигнал больше не повторялся, однако все говорило о том, что здесь недавно побывали люди. Исчезли птицы, а вместе с ними обезьяны, несомненно испуганные нашествием извечных врагов, устраивающих на них грозные облавы, чтобы полакомиться обезьяньим и птичьим мясом.
Повсюду к тому же попадались сломанные ветви, оборванные листья, свежесрубленные лианы, из которых сочились еще капли сока.
Свыше двух часов путники двигались на юг, соблюдая необходимые предосторожности, как вдруг неподалеку от них раздались странные звуки, словно извлекаемые из бамбуковой дудки.
Корсар знаком остановил своих спутников.
– Сигнал?.. – спросил он каталонца.
– Да, синьор, – ответил тот. – Несомненно.
– Индейцы близко?
– Пожалуй, ближе, чем вы думаете. В здешних зарослях легко устроить засаду.
– Что нам делать?.. Ждать нападения или идти дальше?
– Если мы остановимся, они решат, что мы боимся. Пойдемте, синьор, а в случае нападения отбивайтесь изо всех сил.
Звуки дудки раздавались все громче. Казалось, они доносились из колючих зарослей кари, представляющих неодолимое препятствие для путников.
– Ван Штиллер, – приказал корсар, – заставь ка замолчать этого игруна.
Моряк, немало лет проведший среди буканиров, славился своей меткой стрельбой. Он вскинул аркебузу и стал высматривать игравшего на дуде индейца, надеясь, что того выдаст неосторожное движение. Так и не заметив ничего подозрительного, он выстрелил.
В чаще кто то вскрикнул, но тут же громко расхохотался.
– Черт побери!.. – воскликнул Кармо. – Какая неудача!
– Гром и молния!.. – сердито закричал Ван Штиллер. – Попадись он на мушку, вряд ли ему пришлось бы смеяться.
– Неважно, – заметил корсар, – теперь они знают, что у нас есть оружие, и будут осторожнее. Вперед, морские волки!..
Заросли становились все темнее и гуще. Перед глазами флибустьеров предстал лес в своем первозданном виде: деревья, гигантские листья, лианы, чудовищные корни – все сплелось в единый хаос, в котором трудно было разобраться без света солнца, едва проникавшего в чащу сквозь своды, образуемые густыми ветвями деревьев.
Под сенью лесных великанов было так жарко и душно, как бывает не во всякой теплице. Пот катил градом с отважных путешественников, решившихся пробиться через бескрайние джунгли.
Не спуская пальцев с курков, напрягая слух и зрение, каталонец, моряки, корсар и африканец осторожно двигались вперед, следуя друг за другом.
Таинственные заросли деревьев и кустарников, огромные листья, переплетенные корни и вьющиеся лианы казались им настолько подозрительными, что они готовы были стрелять на каждом шагу.
Однако назойливые звуки дудки больше не повторялись, и в девственном лесу воцарилась глубокая и жуткая тишина. Ни корсар, ни его спутники, однако, не сомневались, что опасность внезапного нападения по прежнему велика. Все инстинктивно чувствовали, что враги, тщательно скрывавшие свое присутствие, должны быть где то недалеко.
Едва флибустьеры вошли в один из самых темных закоулков зеленого лабиринта, как каталонец быстро пригнулся и мгновенно отскочил за дерево.
Пущенная кем то стрела с легким свистом рассекла листву и вонзилась в сук на высоте человеческого роста.
– Стрела!.. – крикнул каталонец. – Будьте осторожны!
Кармо, шедший за ним следом, разрядил свой мушкет.
Не успел стихнуть выстрел, как из густых зарослей донесся чей то истошный, мучительный крик.
– Тысяча акул! – воскликнул Кармо. – Кажется, попал!
– Осторожно! – завопил в этот миг каталонец. Четыре или пять метровых стрел со свистом пронеслись над флибустьерами, успевшими вовремя пригнуться.
– Смотрите, они в зарослях! – крикнул Кармо.
Ван Штиллер, африканец и каталонец одновременно выстрелили, однако за этим залпом не последовало ни звука. До путников донесся треск ломаемых веток и шорох сухих листьев; затем всякий шум прекратился.
– Надеюсь, они сыты по горло, – сказал Ван Штиллер.
– Тихо, прячьтесь за дерево, – посоветовал ему каталонец.
– Боишься нового нападения? – спросил его корсар.
– Мне послышалось, что где то справа шуршат листья.
– Ого, так это настоящая засада?
– Боюсь, что да, синьор.
– Если Ван Гульд полагает, что индейцы могут нас задержать надолго, то он глубоко ошибается. Мы пойдем вперед, несмотря ни на что.
– Не выходите из за дерева, синьор. Их стрелы могут быть отравлены.
– В самом деле?..
– Да, они мажут их ядом, подобно своим сородичам с Ориноко и Амазонки.
– Но не оставаться же здесь бесконечно.
– Верно, но какой смысл подставлять себя под стрелы.
– Хозяин, – предложил африканец, – позвольте мне обыскать заросли.
– Нет, я не могу тебя посылать на верную смерть.
– Тихо, капитан, – промолвил Кармо. – Слышите?
Из чащи послышались заунывные и монотонные звуки, извлекаемые, видимо, из той же дудки, которые разнеслись по всему лесу.
– Что бы это означало? – спросил корсар, начиная терять терпение. – Отбой или наступление?
– Командир, – вмешался Кармо, – позвольте мне дать один совет.
– Говори.
– Не поджечь ли нам лес, чтобы выкурить оттуда индейцев?
– И самим сгореть заодно. Огонь то кто будет тушить?
– А не броситься ли нам вперед напропалую? – предложил Ван Штиллер. – Одни будут стрелять направо, другие – налево.
– Пожалуй, это неплохая мысль, – поддержал его корсар. – Умирать так с музыкой! Вперед, ребята! Открыть бортовой огонь. За мной!
Выскочив вперед, корсар выхватил шпагу и, держа в другой руке пистолет, увлек за собой флибустьеров, каталонца и африканца, бросившихся вслед за ним.
Покинув свои убежища, Кармо и Моко открыли беглый огонь, и вскоре их примеру последовали каталонец и Ван Штиллер. Перезарядив оружие, они вновь подняли адский грохот, не щадя боевых припасов.

Корсар тем временем рубил кусты и лианы, мешавшие проходу. Однако и он держал наготове пистолеты, собираясь разрядить их при первой же необходимости.
Ужасный грохот, поднятый флибустьерами, казалось, произвел должное впечатление на таинственных врагов: никто из них не подавал признаков жизни. Правда, несколько стрел пролетело над головами флибустьеров, но они не причинили вреда.
Беглецы считали себя уже в безопасности, как вдруг огромное дерево с треском рухнуло перед ними, преградив им дальнейший путь.
– Гром и молния! – вскричал Ван Штиллер, который чуть было не угодил под дерево. – Упади оно полсекундой позже, от нас мокрое место осталось бы.
Едва он умолк, как вокруг раздались яростные крики, а несколько стрел угрожающе прожужжало в воздухе и глубоко вонзилось в деревья.
Корсар и его спутники мгновенно бросились на землю, укрывшись за упавшим деревом, которое в какой то мере могло служить им защитой.
– Надеюсь, на сей раз они объявятся, – сказал Кармо. – До сих пор мы еще не имели удовольствия познакомиться с ними.
– Держитесь подальше друг от друга, – посоветовал корсар. – Если они увидят, что мы собрались вместе, они засыплют нас стрелами.
Прячась за огромное дерево, флибустьеры стали расползаться в стороны, чтобы не подставлять себя под стрелы индейцев, как вдруг где то рядом раздался звук, издаваемый несколькими дудками.
– Они приближаются, – сказал Ван Штиллер.
– Будьте готовы ответить им залпом! – приказал корсар.
– Стойте, стойте, синьор! – закричал вдруг каталонец, давно уже внимательно прислушивавшийся к унылым звукам туземных инструментов. – Это не сигнал к наступлению.
– А что же это такое? – спросил корсар.
– Подождите, синьор… – Он приподнялся и заглянул за поваленное дерево. – Парламентер! – воскликнул он. – Каррамба!.. Сам пьяйа идет к нам.
– Пьяйа?..
– Колдун, синьор, – пояснил каталонец.
Флибустьеры вскочили на ноги, но оружие держали наготове, не слишком доверяя индейцам.
Выйдя из зарослей, низкорослый, как его соотечественники из Венесуэлы, индеец двинулся к путникам в сопровождении двух спутников с дудками.
Это был широкоплечий, пожилой индеец. Его желтовато красная кожа выглядела темнее обычного, возможно, из за рыбьего жира или кокосового масла, которым туземцы натирают себя, чтобы предохранить тело от укусов назойливых комаров.
Его круглое открытое лицо с выражением скорее печальным, чем жестоким, было безбородым, ибо индейцы обычно выщипывают волосы на лице. С головы же, напротив, ниспадала пышная шевелюра с темно синим отливом.
Помимо голубой набедренной повязки, на нем был целый ворох побрякушек: ожерелье из раковин, кольца из отшлифованных рыбьих позвонков, костяные браслеты, когти и зубы ягуаров, клювы туканов, – куски горного хрусталя и браслеты из чистого золота. На голове возвышалась диадема из перьев ары и других птиц, а через специальные дырки в нос был вставлен рыбий хребет длиной в три четыре дюйма.
Два других индейца были также в набедренных повязках, но без пышных украшений, как их предводитель. Вместо длинных луков из железного дерева они несли пучки стрел с костяными или кремневыми наконечниками, а также, буту – метровую палицу с острыми шипами, усеянную пестрыми квадратиками!
Остановившись в пятидесяти метрах от дерева, колдун сделал знак сопровождающим прекратить музыку и крикнул глухим голосом на плохом испанском языке:
– Слушайте меня, белые люди!..
– Белые люди слушают тебя, – ответил каталонец.
– Вы находитесь во владениях араваков. Кто дал вам право посягать на наши леса?
– У нас нет желания посягать на ваши леса, арава ки, – ответил каталонец. – Мы просто хотим пройти через них, чтобы добраться до поселений белого человека на юге залива Маракайбо, и вовсе не собираемся воевать с краснокожими братьями, которых считаем своими друзьями.
– Араваки не верят в дружбу белых: наши братья на берегу залива дорЬго за нее заплатили. Эти леса наши. Возвращайтесь к себе домой, или мы вас прогоним силой.
– Черт возьми! – воскликнул Кармо. – Дело плохо.
– Мы не из тех белых, которые завоевали побережье и обратили в рабство карибов. Ваши враги – наши враги, и мы хотим настичь тех из них, которые убегают от нас! – крикнул корсар.
– Ты самый главный? – спросил колдун.
– Да, я старший среди моих друзей.
– И ты преследуешь других белых?
– Да, чтобы их наказать. Они здесь проходили?
– Да, мы их видели, но они далеко не уйдут.
– Тогда я помогу тебе их схватить.
– Значит, ты их ненавидишь? – спросил колдун.
– Они мои враги.
– Все равно: убейте их на берегу, если хотите, но не лезьте во владения араваков. Белые люди, убирайтесь домой, или мы объявим вам войну.
– Я сказал, что мы не питаем вражды к краснокожим. Мы не тронем твое племя, ваши хижины и посевы.
– Белые люди, уходите домой, – упорно повторял колдун.
– Послушай меня недолго!
– Я сказал: уходите домой, или мы объявим вам войну, и не миновать вам смерти.
– Смотри же! Мы прорвемся сквозь лес и без разрешения.
– Мы вам не позволим.
– Но у нас есть оружие, изрыгающее гром и молнии.
– А у нас – стрелы.
– У нас есть шпаги и сабли, которыми рубят людей на куски.
– А у нас – палицы, от которых трескаются самые крепкие черепа.
– Быть может, вы союзники белых, за которыми мы гонимся? – спросил корсар.
– Нет, мы покончим и с ними.
– Так, значит, война?..
– Да, если вы не уйдете обратно.
– Морские волки!.. – воскликнул корсар, выскакивая из за дерева со шпагой в руке. – Докажем им, что мы ничего не боимся! За мной!
Видя, что белые люди двинулись на него с оружием, колдун поспешил убраться. Сопровождаемый музыкантами, он быстро юркнул в кусты.
Черный корсар велел не стрелять ему в спину, чтобы не давать предлога для возобновления военных действий, а сам бесстрашно двинулся вперед, готовый отразить нападение араваков.
Перед флибустьерами снова был герой Тортуги, не раз доказывавший свою отчаянную храбрость.
Со шпагой и пистолетом в руках он смело повел вперед маленький отряд, врубаясь в девственный лес и готовясь отразить любое нападение.
Вскоре стрелы стали посвистывать над флибустьерами. Ван Штиллер и Кармо немедленно ответили беспорядочной стрельбой, ибо индейцы так и не показались, несмотря на угрозу колдуна.
Постреливая каждую минуту налево и направо, маленький отряд, до которого изредка долетали отдельные стрелы, успешно преодолел лесную чащу и вскоре вышел на небольшую поляну, в середине которой виднелось озерко, образованное маленькими ручейками.
Поскольку время близилось к вечеру, а индейцы со своими стрелами куда то исчезли, Черный корсар приказал разбить лагерь.
– Если им вздумается на нас напасть, – сказал он товарищам, – то лучше встретить их здесь. Поляна достаточно велика, чтобы заметить их появление.
– Лучшего места нам не найти, – заметил каталонец. – Индейцы опасны в зарослях и редко нападают на открытом месте. К тому же я так устрою лагерь, что они не посмеют к нему приблизиться.
– Уж не собираешься ли ты выкопать траншею? – поинтересовался Кармо. – Это слишком долгое дело, дружище.
– Достаточно опоясать лагерь кострами.
– Через костер они перепрыгнут. Это ведь не ягуары, которым достаточно простой головешки.
– А это для чего, по твоему? – сказал каталонец, извлекая из кармана пригоршню круглых ягод.
– Это что за фрукт?
– Это перец, да еще самый злой. Во время похода я набил им полные карманы.
– Он хорош к мясу, да и то слишком горек.
– А от индейцев он в самый раз.
– Каким же это образом?
– Мы подкинем его в огонь.
– Думаешь, они испугаются его треска?
– Нет, но говорят, он так разъедает глаза, что любой, кому вздумается прыгнуть через костер, несколько часов будет как в потемках.
– Тысяча акул! Да ты перехитришь самого дьявола!
– Говорят, что карибы так обороняются от врагов. Посмотрим, подействует ли это средство, если аравакам вздумается на нас напасть. А теперь давайте наберем валежника и будем спокойно их ждать.

Глава XXVII. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Когда флибустьеры подошли поближе к деревьям, окружавшим индейский лагерь, они поняли, что те, усевшись у костра, готовятся к пиршеству.
Вблизи лежали убитые испанцы.
– Ты можешь различить, кто эти несчастные? – спросил корсар каталонца.
– Да, синьор, – ответил тот сдавленным голосом.
– Они из охраны Ван Гульда?
– Да, это два солдата. Я уверен, что не ошибся, хотя огонь подпалил им бороды.
– Что ты советуешь делать?
– Синьор… – умоляюще прошептал каталонец.
– Ты не прочь бы их отбить у индейцев и похоронить с надлежащими почестями?
– Да, но это поставит нас самих под удар, синьор. Араваки бросятся за нами в погоню.
– Это не страшно, – твердо ответил корсар. – К тому же их не более двух дюжин.
– Быть может, они поджидают других.
– Ничего, прежде чем подойдут другие, мы успеем похоронить твоих друзей. Эй, стрелки, – сказал он, обращаясь к Кармо и Вад Штиллеру, – постарайтесь ка не промазать.
– Я беру на себя великана, который ворошит угли в костре, – ответил Кармо.
– А я, – сказал Вал Штиллер, – размозжу череп тому, кто подбрасывает сучья в огонь.
– Пли! – скомандовал корсар.
Прогремевшие выстрелы нарушили лесную тишину. Индеец велиКан ткнулся лицом в костер, а другой упал навзничь с пробитым черепом.
Индейцы поспешно вскочили на ноги, схватили палицы и луки, но их замешательство было так велико, что они не сразу подумали об обороне. Этим немедленно воспользовались каталонец и Моко, выстрелившие в самую гущу толпы.
При виде новых двух жертв араваки не стали больше раздумывать и разбежались по зарослям.
Не успели флибустьеры выскочить на поляну, как издалека донеслись яростные крики.
– Тысяча акул! – воскликнул Кармо. – Их соплеменники скоро пожалуют сюда.
– Живо! Забросьте трупы подальше в кусты, о похоронах мы позаботимся позже,
– распорядился корсар.
– Они все равно отыщут их, – сказал Ван Штиллер. – Постараемся сделать все, что можно.

Подобрав две палицы, Моко и Кармо стали поспешно ковырять податливую лесную почву, а корсар занял наблюдательный пост на границе зарослей.
Индейцы быстро приближались. Племя, которое, видимо, бросилось по пятам Ван Гульда, услыхав выстрелы, повернуло обратно и теперь спешило на помощь своим соплеменникам.
Не желая иметь дело с толпой индейцев, корсар, стоявший на страже, бросился к товарищам, как только услышал поблизости треск сучьев, и крикнул:
– Бежим, или через пять минут на нас набросится все племя!
– Дело сделано, капитан, – сообщил Кармо, уминая ногой землю, чтобы получше скрыть могилы.
– Синьор, – обратился каталонец к корсару, – если мы побежим, то нас непременно догонят.
– Что же ты предлагаешь?
– Давайте спрячемся в ветвях, – сказал он, показывая на огромное дерево, на котором можно было скрыться, как в лесу. – Вряд ли нас разглядят.
– Ну и хитер же ты, кум, – обрадовался Кармо. – А ну свистать всех наверх!
Каталонец и флибустьеры, предшествуемые Моко, бросились к великану тропической растительности и стали друг друга подсаживать, чтоб побыстрее взобраться на дерево.
Это было суммамейра (eriodendron summauma), одно из самых крупных деревьев, растущих в Гвиане и Венесуэле. Ее многочисленные узловатые ветви с беловатой корой всегда бывают покрыты обильной листвой. Поскольку эти деревья снабжены, как говорилось выше, естественными подпорками в виде разросшихся корней, то флибустьеры без особого труда взобрались на нижние ветви, а оттуда забрались на высоту до пятидесяти метров от земли.
Кармо собирался было уже с удобством расположиться на развилке огромного сука, как вдруг почувствовал, что он подгибается, словно от тяжести на противоположном конце.
– Это ты, Ван Штиллер?.. – спросил он. – Хочешь спихнуть меня с дерева? Смотри, как бы нам не загреметь вместе.
– Что ты выдумываешь? – сказал корсар, устроившийся выше. – Ван Штиллер здесь, со мной.
– Так кто же трясет мою ветку? Не аравак же, в конце концов?
Вглядевшись в листву, флибустьер заметил метрах в десяти от себя две светлые точки, горевшие зеленовато желтым огнем.
– Не будь я Олоннэ, как говорит мой друг, – воскликнул Кармо, – если мы не оказались в компании с каким то зверем! Эй, каталонец, не скажешь ли ты, кому принадлежат эти колючие глаза, которые сверлят меня взглядом?
– Глаза? – удивился испанец. – Здесь, на дереве?
– Да, – подтвердил корсар. – Боюсь, что мы оказались в плохой компании.
– А индейцы, того и гляди, нагрянут, – заметил Ван Штиллер.
– Я тоже вижу пару глаз, – откликнулся каталонец, приподнимаясь на ветке, – но не берусь судить, пума это или ягуар.
– Ягуар!.. – воскликнул, содрогаясь, Кармо. – Не хватало, чтобы он бросился на меня и мы оба свалились на голову аравакам!
– Тихо, – сказал корсар. – Идут!..
– А что делать с моим соседом?.. – спросил Кармо с беспокойством.
– Ты не шевелись, тогда он, может быть, тебя не тронет. Иначе мы пропали.
– Ради вас я готов на любые жертвы, капитан.
– Не беспокойся, Кармо. Я держу шпагу в руках.
– Тихо!.. Вот они!.. – предостерег каталонец.
На поляну, словно одержимые, ворвались индейцы. Их было человек восемьдесят, если не больше. Все были вооружены палицами, луками и чем то вроде копий.
С дикой яростью ринулись они к тому месту, где догорали головешки, разбросанные Ван Штиллером, но, увидев трупы своих соплеменников, остановились как вкопанные. Раздался рев негодования. Издавая яростные возгласы, они неистово размахивали палицами, не зная, на ком выместить свой гнев. В кусты и деревья полетели тысячи стрел. Флибустьеры, находившиеся поблизости, подвергались большой опасности.
Дав волю порыву ярости, араваки разделились на группы и стали осматривать окрестности в надежде отыскать убийц своих соплеменников.
Затаившись в густой листве, флибустьеры молча наблюдали за ними. Но не меньше их беспокоил и зверь, нашедший себе убежище в ветвях гигантского дерева.
Особенно трепетал Кармо, оказавшийся вблизи от зеленовато желтых глаз, сверкавших из листвы.
Кагуар или ягуар пока что не двигался, однако доверять ему было нельзя, ибо в любую минуту он мог прыгнуть на несчастного флибустьера и привлечь к себе внимание индейцев.
– Проклятая кошка! – бормотал Кармо. – Глаз с меня не сводит!.. Скажи мне, каталонец, она съест меня сразу, если вздумает на меня наброситься?
– Молчите, или нас услышат индейцы, – ответил каталонец, сидевший ниже.
– Какого черта надо было связываться с покойниками! Похоронены они или не похоронены, все равно им не придется больше жевать табак! К тому же…
Шорох, донесшийся с противоположного конца сука, заставил его замолчать. Растерянно взглянув на зверя, он увидел, что тот зашевелился, словно устав от неудобного положения.
– Капитан! – взмолился Кармо. – Боюсь, что он кинется на меня…
– Не двигайся, – успокоил его корсар. – Говорю тебе, что у меня шпага в руках.
– Я уверен, что вы мне поможете, но…
– Тихо: под нами бродят двое индейцев.
– Гм! Вот бы спихнуть на них это проклятое животное.
Посмотрев вниз, он увидел неясные тени, блуждавшие вокруг дерева. Индейцы осматривали корни, под которыми легко могли спрятаться несколько человек.
– Дело плохо!.. – пробормотал флибустьер.
Походив несколько минут под деревом, индейцы разбрелись по зарослям. Их соплеменники, должно быть, ушли уже далеко, так как флибустьеры не слышали больше их криков.
Подождав несколько минут и не услышав ничего подозрительного, корсар решил, что араваки оставили поляну.
– Попробуй тряхнуть ветку, – сказал он Кармо.
– Что вы хотите делать, капитан?
– Освободить тебя от опасного компаньона. Эй, Ван Штиллер, приготовь ка саблю.
– Я тоже помогу, хозяин, – откликнулся Моко, приподнимаясь на суку и замахиваясь стволом своей тяжелой аркебузы. – Я его так стукну, что он живо полетит вниз.
Увидев, что защитников у него вполне достаточно, Кармо принялся яростно трясти свою ветку.
Почувствовав себя в опасности, зверь глухо фыркнул, а затем зашипел, словно рассерженная кошка.
– Сильней, Кармо! – крикнул каталонец. – Если он не шевелится, значит, боится тебя. Тряси сильней и сбрось его на землю.
Ухватившись за сук, расположенный над ним, флибустьер с удвоенной силой стал раскачивать ветку. Укрывшись в самом дальнем конце, зверь качался, как на качелях, не испытывая никакого удовольствия от этого развлечения. Он зашипел и зафыркал с еще большим раздражением.
Цепляясь за дерево, он угрожающе зарычал, а глаза его расширились от страха. Чтобы не сорваться на землю, он решился на отчаянный шаг. Сжавшись в комок, он перепрыгнул через каталонца на нижнюю ветку и попытался добраться до ствола, чтобы оттуда спуститься на землю. Увидев, что зверь пролетает мимо него, африканец с размаху стукнул его прикладом.
Удар пришелся по голове, и зверь бездыханным рухнул на землю.
– Готов? – спросил Кармо.
– Звука не издал, – ответил, смеясь, Моко.
– Это ягуар?.. Что то он мне показался не таким большим, как его собратья.
– Зря ты боялся, кум, – ответил африканец. – Достаточно было стукнуть его простой палкой…
– Кто же это такой?
– Оцелот.
– Не знаю такого.
– Зверь, похожий на ягуара, но на самом деле просто большая кошка, – пояснил каталонец. – Он разоряет убежища обезьян и птичьи гнезда, но не осмеливается нападать на человека.
– Ах разбойник! – воскликнул Кармо. – Знал бы я раньше, я бы дернул тебя за хвост. Ну погоди! Я с тобой рассчитаюсь. В конце концов, жареные кошки не так уж плохи.
– Смотрите, любитель кошек нашелся! – засмеялся Ван Штиллер.
– Сначала, друг мой, попробуй, а потом говори.
– С удовольствием, ибо провиант у нас кончается, а встретить теперь дичь не придется.
– Почему? – спросил корсар.
– Дальше идут сплошные топи, самые трудные для перехода.
– И далеко они тянутся?
– До самого Гибралтара.
– Сколько же времени нам понадобится? Я хотел бы попасть в Гибралтар вместе с Олоннэ, – заметил корсар.
– Через четыре пять дней, надеюсь, выберемся.
– Мы придем вовремя, – сказал корсар, как бы говоря с самим собой. – Как ты думаешь, не пора ли нам снова двинуться в путь?
– Индейцы ушли, но не так уж далеко, синьор. Я бы советовал переночевать на этом дереве.
– Но тем временем Ван Гульд уйдет далеко.
– В болотистом лесу мы легко его нагоним, я в этом уверен.
– Боюсь, как бы он не пришел в Гибралтар раньше нас. Не хватало еще упустить его и на этот раз.
– Я тоже буду в Гибралтаре, синьор, и постараюсь не спускать с него глаз. Я ведь не забыл двадцать пять палочных ударов, которыми он приказал наградить меня.
– Ты в Гибралтаре?.. Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что я проникну туда раньше вас и, следовательно, буду ходить за ним по пятам.
– Почему раньше нас?
– Синьор, я испанец, – ответил . сдержанно каталонец.
– Ну и что?
– Я надеюсь, что вы мне позволите умереть вместе с моими соотечественниками и не заставите сражаться против испанского стяга.
– А!.. Ты хочешь защищать Гибралтар?
– Участвовать в его защите, капитан.
– Тебе не терпится покинуть этот свет? Испанцы в Гибралтаре обречены на гибель.
– Охотно верю, но они умрут с оружием в руках, защищая славное знамя далекой родины, – проговорил взволнованно каталонец.
– Это верно… А ты храбрый человек, – сказал со вздохом корсар. – Хорошо, я тебя отпущу к твоим собратьям. Ван Гульд – фламандец, а Гибралтар принадлежит испанцам.

Глава XXIX. БЕГСТВО ПРЕДАТЕЛЯ

Едва луна взошла над лесом, как корсар был уже на ногах, готовый, невзирая на усталость, продолжить погоню за Ван Гульдом и его людьми.
Разбудив каталонца, африканца и обоих флибустьеров, он, не говоря ни слова, повел их за собой таким быстрым шагом, что они едва поспевали за ним.
Казалось, он укрепился в мысли нигде не задерживаться, пока не нагонит своего смертельного врага, однако вскоре новые препятствия заставили его не только умерить свой неистовый бег, но и вовсе остановиться.
На пути флибустьеров то и дело попадались озерца, вбиравшие в себя сточные воды со всего леса, болотистые топи, густые заросли и водяные протоки, заставлявшие их искать брода или переправы, идти далеко в обход или рубить деревья, чтобы соорудить некое подобие моста.
Флибустьеры, каталонец и африканец прилагали нечеловеческие усилия, чтобы помочь корсару, но и их начали утомлять эти длинные переходы, длившиеся уже почти десять дней, бессонные ночи и скудное питание.
К утру они выбились из сил и были вынуждены попросить капитана дать им немного отдохнуть, ибо все они падали от усталости и хотели есть. Сухари к тому времени кончились.
Все отправились на поиски дичи и плодовых деревьев, хотя эти болотистые места, казалось, не обещали ни того, ни другого. Не слышно было ни крика попугаев, ни воплей обезьян. Ни с одного дерева не свисали съедобные плоды.
Тем не менее каталонец, направившийся с Моко к ближайшему болоту, оказался настолько удачлив, что, несмотря на болезненные укусы, выловил руками пирайю. – рыбу с острыми зубами, которая водится в стоячих и проточных водах, а его товарищу удалось ухватить каскудо – рыбу длиной в один фут с очень прочной чешуей, черной сверху и красноватой снизу.
Скудный завтрак, абсолютно недостаточный, чтобы всех насытить, был моментально проглочен, после чего флибустьеры прикорнули на несколько часов, а затем снова побрели по пустынным местам, которые, казалось, никогда не кончатся.
Они старались держаться юго восточного направления, чтобы выйти к оконечности озера Маракайбо, где находилась мощная цитадель Гибралтара, однако им постоянно приходилось отклоняться от правильного курса, для того чтобы обойти бесконечные и топкие болота.
Второй переход длился до полудня, но флибустьеры так и не обнаружили следов беглецов. Поблизости не слышно было ни криков, ни выстрелов. Однако часам к четырем пополудни, после двухчасового отдыха, они обнаружили на берегах небольшой речушки остатки костра, в котором еще тлели головешки.
Кто разжег его – индейцы охотники или беглецы? Узнать это было невозможно, поскольку рядом, на сухой и покрытой листьями почве, не оказалось никаких следов. Тем не менее это открытие всех ободрило, флибустьеры решили, что здесь все же останавливался Ван Гульд.
До наступления ночи они больше никого не обнаружили, однако инстинктивно чувствовали, что беглецы где то поблизости.
В тот вечер бедняги были вынуждены лечь спать голодными, ибо в окрестностях им ничего не удалось найти.
– Тысяча акул! – воскликнул Кармо, жевавший какие то листья сладковатого вкуса, чтобы обмануть голод. – Если дело так будет идти дальше, то мы доберемся до Гибралтара в таком состоянии, что нас впору будет сразу же уложить в больницу.
Эта ночь оказалась худшей из всех, которые они провели в лесах возле озера Маракайбо. К голодным судорогам добавились невыносимые мучения, причиняемые огромными тучами безжалостных комаров, которые не давали несчастным путникам ни на секунду сомкнуть глаза.
Когда в полдень на следующий день флибустьеры снова тронулись в путь, они чувствовали себя гораздо более усталыми, чем накануне вечером. Кармо заявил, что он не выдержит и двух часов, если ему не попадется дикая кошка или с полдюжины жаб, которых можно изжарить. Ван Штиллер предпочел бы хорошее жаркое из попугаев или обезьяны, но ни тех, ни других не было видно в этом проклятом лесу.
Путники шли или, вернее, еле тащились часа четыре вслед за корсаром, который не сбавлял хода, словно обладал сверхчеловеческой силой, как вдруг неподалеку от них послышался звук выстрела.
Корсар мгновенно остановился.
– Наконец то! – воскликнул он, обнажая решительно шпагу.
– Гром и молния! – обрадовался Ван Штиллер. – Кажется, на этот раз они близко.
– Надеюсь, они от нас не уйдут, – откликнулся Кар мо. – Мы их свяжем покрепче, чтобы помешать им заставить нас снова гнаться за ними целую неделю.
– Из ружья стреляли не более чем в полумили от нас, – сказал каталонец.
– Да, – подтвердил корсар. – Через четверть часа убийца моих братьев, надеюсь, будет в моих руках.
– Можно вам дать совет, синьор? – спросил каталонец.
– Пожалуйста.
– Попробуем заманить их в ловушку.
– А именно?
– Надо притаиться в густых зарослях и захватить их врасплох, чтобы дело кончилось без кровопролития. Их семь или восемь, а нас только пятеро, и все мы обессилены.
– Вряд ли они отважнее нас, тем не менее я принимаю твой совет. Давайте нападем на них внезапно, чтобы у них не было времени для защиты. Держите оружие наготове и бесшумно идите за мной.
Флибустьеры перезарядили аркебузы и пистолеты и затем стали красться друг за другом, обходя кустарники, корни и лианы и стараясь не шуршать сухими листьями и не ломать веток.
Болотистой местности, казалось, уже пришел конец. Снова стали попадаться вековые деревья, встречались кое какие птицы: попугаи ара, канинде, туканы, а издалека стали доноситься пронзительные крики обезьян ревунов, выводившие из себя Кармо, воображению которого рисовались лакомые кушанья из их мяса. Но стрелять было строго запрещено, чтобы не насторожить губернатора и его охрану.
– Я еще возьму свое! – бормотал он. – Вот кончим дело, я настреляю столько дичи, что ее и за полдня не съешь.
Занятый мыслями о мести, корсар, казалось, не замечал произошедшей перемены. Он то змеей вился меж кустов, то тигром бросался навстречу опасностям, напряженно вглядываясь в даль, отыскивая своего смертельного врага.
Он даже не оглядывался, чтобы убедиться, идут ли за ним его товарищи, словно был уверен, что и один сможет выступить против армии врага и победить ненавистного предателя.
Двигался он совершенно бесшумно: ни один лист не зашуршал под его ногой, ни единая ветка не качнулась от его неосторожного движения, фестоны лиан оставались столь же неподвижны, как и до его появления, а сухой валежник не трещал, когда он ужом скользил меж огромных корней девственного леса. Ни усталость, ни многочисленные лишения, не смогли подорвать его могучий организм.
Вдруг он остановился, направив вперед пистолет и подняв шпагу клинком кверху, словно собираясь броситься на врага в неудержимом порыве.
Из зарослей доносились голоса двух человек.
– Диего, – говорил кто то умирающим голосом, – еще глоток воды, только один… прежде чем я закрою глаза.
– Не могу, – хрипло отвечал другой. – Не могу, Педро…
– А они далеко, – проговорил первый.
– Наша песенка спета, Педро… Эти индейцы… нанесли мне смертельную рану.
– А меня… меня лихорадит… я умираю…
– Когда… они вернутся… то нас уж не будет… в живых.
– Озеро… близко… а индеец… знает… где лодка… Эй, кто там?..
Черный корсар ринулся в кусты с обнаженной шпагой, готовый пронзить невидимого врага.
На поляне, под огромным деревом, лежали два смертельно бледных, истощенных солдата, покрытых рваными тряпками. При виде вооруженного человека они с большим трудом привстали на колени, пытаясь дотянуться до лежавших рядом с ними мушкетов, однако тут же повалились на бок, словно их оставили последние силы.
– Не шевелитесь, или я вас убью!.. – грозно вскричал корсар.
Один из двух солдат приподнялся и сказал с натянутой улыбкой:
– Эх, кабальеро!.. Вы убьете всего лишь… умирающих!
В этот момент появился каталонец, а за ним африканец и оба флибустьера. При виде умирающих горестный возглас вырвался из груди каталонца:
– Педро!.. Диего!.. Бедные мои друзья!..
– Каталонец!.. – воскликнули оба солдата.
– Это я, друзья, а со мной…
– Молчи! – приказал корсар. – Говорите, где Ван Гульд?
– Губернатор?.. – спросил тот, которого звали Педро. – Он ушел три часа тому назад.
– Один?
– С индейцем, служившим нам проводником, и двумя офицерами.
– Далеко он сейчас?
– Вряд ли он ушел далеко.
– Его ждут на берегу озера?
– Нет, но индеец знает, где можно достать лодку.
– Друзья, – сказал корсар, – надо спешить, иначе он уйдет от нас!
– Синьор, – взмолился каталонец, – неужели вы хотите, чтобы я бросил своих товарищей?.. Озеро рядом, моя миссия, следовательно, окончена, и ради спасения этих несчастных я отказываюсь от своей мести.
– Что же, это можно понять, – ответил корсар. – Ты волен делать все, что хочешь, но боюсь, что твоя помощь опоздала.
– Может быть, мне удастся их спасти, синьор.
– Хорошо, я оставлю тебе Моко. А мы продолжим – погоню за Ван Гульдом.
– Мы увидимся в Гибралтаре, синьор, обещаю вам. – Есть запасы пищи у твоих друзей?
– Несколько сухарей, синьор, – ответили оба солдата.
– Этого достаточно, – буркнул Кармо.
– И немного молока, – добавил каталонец, бросив быстрый взгляд на дерево, под которым лежали испанцы из охраны Ван Гульда.
– Мне больше пока и не требуется, – ответил Кармо.
Каталонец сделал ножом глубокий надрез в стволе дерева, которое было, правда, не млечным деревом, а массарадубой, то есть близкой его родственницей, выделяющей густой белый и очень питательный сок, пахнущий молоком. Впрочем, соком массарадубы нельзя злоупотреблять, иногда он вызывает серьезные недомогания.
Наполнив фляжки флибустьеров, он дал им несколько сухарей и добавил:
– Спешите, кабальеро, или Ван Гульд снова уйдет от вас. Надеюсь увидеться с вами в Гибралтаре.
– Прощай, – промолвил корсар, снова пускаясь в путь. – Буду ждать тебя там.
Ван Штиллер и Кармо, слегка подкрепившие свои силы фляжкой млечного сока и наспех проглоченными сухарями, бросились вслед за корсаром, стараясь не отставать от него.
Черный корсар все больше ускорял свой шаг, чтобы наверстать разрыв в три часа, отделявший его от беглецов, и добраться засветло до берегов озера. Было уже пять часов пополудни. Времени, следовательно, оставалось очень мало.
К счастью, лес становился все более редким. Деревья больше не являли собой единой массы, оплетенной лианами, а стояли отдельными группами, так что флибустьеры могли двигаться быстро, не теряя драгоценного времени на прокладывание пути в зарослях.
Близость озера уже чувствовалась. Воздух стал свежее, запахло солью, появились первые морские птицы, в изобилии водившиеся на берегах озера Маракайбо.
Корсар двигался все быстрее, боясь упустить беглецов. Он почти бежал, подвергая суровому испытанию ноги Кармо и Ван Штиллера.
В семь часов вечера, к моменту захода солнца, видя, что его спутники отстают, корсар дал им четверть часа отдыха, во время которого они опустошили свои фляги и доели последние сухари.
Корсару, однако, не сиделось на месте. Пока Ван Штиллер и Кармо отдыхали, он осмотрел окрестности в поисках следов беглецов и отклонился к югу, надеясь услышать там выстрелы или шум, который говорил бы о близости предателя.
– Пойдемте, друзья! Еще последнее усилие, и Ван Гульд будет в наших руках,
– сказал он сразу же по возвращении. – Завтра вы сможете отдохнуть вволю.
– Пойдем, – сказал Кармо, с трудом поднимаясь. – Берег озера, должно быть, недалеко.
Флибустьеры шагали быстро. Сумерки начали сгущаться, и в глубине леса послышались звуки, издаваемые дикими зверями.
Они прошли минут двадцать, как вдруг впереди послышался глухой шум, напоминавший рокот волн, бьющихся о берег. Почти в тот же миг сквозь деревья блеснул свет.
– Залив!.. – воскликнул Кармо.
– А тот огонек приведет нас в лагерь беглецов! – закричал корсар. – Готовьте оружие, морские волки!.. Убийца моих братьев в наших руках!..
Флибустьеры бросились к костру, горевшему, как казалось, на опушке леса. Сделав несколько прыжков, корсар, опередив обоих флибустьеров, ворвался в круг, озаренный светом костра. Размахивая своей неотразимой шпагой, он готов был заколоть первого попавшегося, но вместо этого внезапно остановился, и крик ярости вырвался из его груди.
Вокруг костра не было ни единой души: Правда, заметно было недавнее присутствие людей: остатки жареной обезьяны, куски сухарей и разбитая фляжка, но обедавших и след простыл.
– Провались все в преисподнюю! Мы опоздали!.. – вскричал взбешенный корсар.
– Нет, синьор! – крикнул нагнавший его Кармо. – Быть может, их еще можно достать пулей? Взгляните туда… на берег!..
Корсар перевел взгляд туда, куда указал Кармо. В двухстах метрах лес внезапно обрывался и начинался низкий берег, на который с шумом накатывались волны из озера. При свете последних зарниц Кармо разглядел индейскую лодку, поспешно отходившую к югу, в сторону Гибралтара.
Все трое бросились к берегу, торопливо перезаряжая оружие.
– Ван Гульд! – крикнул корсар. – Стой, приказываю тебе!..
Один из четырех человек, сидевших в лодке, приподнялся, и молния вспыхнула перед ним. Корсар услышал, как пуля просвистела рядом с ним, уйдя далеко в чащу леса.
– Стреляйте, ребята! – закричал корсар вне себя от ярости.
Встав на колено, Ван Штиллер и Кармо прицелились. Через мгновение раздалось два выстрела.
Вдали кто то вскрикнул и упал в воду, но лодка, не останавливаясь, поплыла еще быстрее, направляясь к южному берегу озера, и вскоре исчезла в сумерках, которые в экваториальных странах опускаются с молниеносной быстротой.
Вне себя от ярости корсар хотел было броситься вдоль берега в надежде отыскать лодку, но Кармо его остановил, воскликнув:
– Смотрите, капитан!
– Что там такое? – спросил корсар.
– На песке лежит еще одна лодка.
– Ну, Ван Гульд теперь не уйдет! – обрадовался корсар.
В двадцати шагах от них, в небольшой бухте, не затопленной еще прибоем, лежала одна из тех лодок, которые индейцы выдалбливают из древовидных можже вельников и которые на первый взгляд кажутся тяжелыми, но в руках опытных гребцов с успехом соперничают с лучшими лодками.
Корсар и оба его спутника бросились к маленькой бухте и разом столкнули лодку в воду.
– Весла есть? – спросил корсар.
– Да, капитан, – ответил Кармо.
– Вперед, друзья!.. Ван Гульд от нас не уйдет!..
– А ну, наляжем, Ван Штиллер! – крикнул Кармо. – Никто не сравнится в гребле с флибустьерами!
– Раз, два, взяли!.. – откликнулся Ван Штиллер, налегая на весла.
Выйдя из бухты, лодка словно летела по заливу вдогонку за губернатором Маракайбо.