Глава XXXIII. ОБЕЩАНИЕ КАСТИЛЬСКОГО ДВОРЯНИНА

С кормовой рубки быстро сошел человек и остановился перед Черным корсаром, которого освободили от пут.
Это был широкоплечий, внушительного вида старике длинной седой бородой и мощным торсом. Несмотря на свои пятьдесят пять или шестьдесят лет, он отличался исключительной физической силой.
Он обладал наружностью старых венецианских дожей, водивших галеры царицы морей в победоносные походы против Османской империи.
Подобно тем доблестным мужам, он носил прекрасные стальные латы с чеканной насечкой, на боку у него висела длинная шпага, которую он при надобности уверенно пускал в ход, за пояс был заткнут кинжал с золотой рукояткой.
Одет он был по испански: на нем был просторный камзол с буфами на рукавах из черного шелка, сорочка того же цвета и высокие сапоги из желтой кожи с раструбами и серебряными шпорами.
Несколько минут он молча смотрел на корсара ненавидящим взором, затем медленно проговорил, понизив голос:
– Как видите, синьор, судьба на моей стороне. Я поклялся повесить всех вас и сдержу свое слово.
При этих словах корсар живо поднял голову и, презрительно посмотрев на старика, ответил:
– Предателям везет на этом свете; посмотрим, что будет дальше. Убийца моих братьев, делай свое черное дело. Смерть не страшит никого из нас.
– Вы хотели помериться со мной силами, – продолжал холодно старик. – Вы проиграли и теперь заплатите за это.
– Хорошо, прикажи меня повесить, предатель.
– Не так скоро.
– Чего же еще ждать?
– Сейчас не время. Я бы предпочел повесить вас в Маракайбо, но поскольку город в ваших руках, то подождем до Гибралтара.
– Чудовище!.. Мало тебе смерти моих братьев?.. Глаза старого герцога загорелись огнем ненависти.
– Нет, – сказал он затем вполголоса. – Вы свидетель того, что произошло во Фландрии, и я не могу пощадить вас. Если вас не убить, то не сегодня завтра вы убьете меня. Я просто защищаюсь, а вернее, хочу избавиться от противника, который не дает мне жить спокойно.
– Да! Если мне удастся вырваться из ваших рук, то завтра же я снова пойду на вас войной.
– Я знаю, – проговорил старик, подумав несколько минут. – И все же при желании вы могли бы избежать позорного конца, которого вы заслужили как пират.
– Я вам уже сказал, что смерть меня не страшит, – гордо повторил корсар.
– Мне известно мужество господ Вентимилья, – ответил герцог, нахмурив лоб.
– Да, я имел возможность, здесь и в других местах, оценить их неукротимость и презрение к смерти.
Опустив голову на грудь, он мрачно зашагал по палубе каравеллы, затем, круто повернувшись, снова подошел к корсару.
– Вряд ли вы поверите, кабальеро, – сказал он, – но я устал от ужасной борьбы, которую вы затеяли против меня, и был бы рад с ней покончить.
– Да, – ответил с иронией Черный корсар, – и ради этого вы меня повесите!..
Герцог быстро поднял голову и, пристально посмотрев на корсара, спросил его напрямик:
– А как вы поступите, если я отпущу вас на свободу?
– Употреблю все силы, чтобы отомстить за своих братьев, – ответил синьор Вентимилья.
– Тогда мне не остается ничего другого. Я пощадил бы ваши жизни, чтобы успокоить душу, которую разъедают угрызения совести, если бы вы навсегда отказались от мести и вернулись в Европу. Я знаю, однако, что вы ни за что не пойдете на такие условия, и поэтому я повешу вас так же, как повесил Красного и Зеленого корсаров.
– И как расправились во Фландрии с моим старшим братом.
– Замолчите!.. – вскричал герцог. – К чему ворошить прошлое? Пусть он мирно покоится в могиле.
– Свершайте же ваше презренное дело предателя и убийцы, – продолжал корсар.
– Уничтожьте последнего из рода Вентимилья, но предупреждаю вас, что на этом борьба не закончится, на смену мне придет другой, не менее отважный и сильный корсар, который подхватит клятву Черного корсара и не даст вам пощады.
– Кто же это такой? – с ужасом спросил герцог,
– Это Олоннэ.
– Ну что ж, придется повесить и его.
– Как бы он раньше не повесил вас! Пьетро идет в Гибралтар, и через несколько дней вы окажетесь в его руках.
– Вы так думаете? – спросил с иронией герцог. – Гибралтар – не Маракайбо, и флибустьеры расшибут себе головы о его мощные стены. Пусть приходит Олоннэ, и он получит по заслугам… – Обратившись к морякам, губернатор приказал: – Отведите пленников в трюм и не спускайте с них глаз. Вы заслужили обещанную награду и получите ее в Гибралтаре.
С этими словами он повернулся спиной к корсару и пошел на ют, чтобы спуститься в кают компанию. Он уже подошел к лестнице, как вдруг его остановил граф Лерма.
– Господин Ван Гульд, вы твердо решили повесить корсара? – спросил граф.
– Да, – решительно ответил старик. – Он – корсар и враг Испании. Вместе с Олоннэ он взял штурмом Маракайбо и должен погибнуть.
– Он отважный дворянин, господин герцог.
– Какое это имеет значение?..
– Жаль посылать на виселицу таких людей.
– Это наш враг, господин граф.
– И все же следует пощадить его.
– Почему?
– Вам известно, что ходят слухи, будто ваша дочь попала в плен к флибустьерам с Тортуги?
– Это правда, – согласился со вздохом старик. – Однако у нас нет еще подтверждения, что корабль, на котором она плыла, подвергся разграблению.
– А если слухи оказались бы верными? Старик бросил на графа тревожный взгляд.
– Вам что нибудь стало известно? – спросил он в сильном волнении.
– Нет, господин герцог. Я просто подумал, что если ваша дочь действительно попала в руки флибустьеров, то ее можно было бы обменять на Черного корсара.
– Нет, синьор, – ответил решительно старик. – За огромную сумму я в любом случае смогу выкупить свою дочь, да и то если ее узнали, в чем я сомневаюсь, ибо при отъезде были приняты все предосторожности, чтобы скрыть ее истинное происхождение. Если же я освобожу корсара, то мне все время придется опасаться за свою жизнь. Непрерывная борьба с ним и его братьями подорвала мои силы, и теперь пришло время положить ей конец… Прикажите вашим людям подняться на корабль, поднять паруса и взять курс на Гибралтар.
Не ответив Ван Гульду, граф Лерма поклонился и отправился на бак. Тем временем стали прибывать шлюпки с людьми, принимавшими участие в штурме высоты, исход которого читателям известен.
Когда последний моряк взошел на корабль, граф приказал поставить паруса, но, прежде чем сняться с якоря, помедлил несколько часов. Герцогу же, выходившему из себя от нетерпения, он сообщил, что каравелла села на мель и надо ждать прилива, чтобы продолжить путь.
Только к четырем часам пополудни парусник смог покинуть стоянку.
Покрейсировав вдоль побережья острова, каравелла развернулась так, что очутилась возле самого устья Ка татумбо. Здесь ей пришлось лечь в дрейф в трех милях от берега.
Почти полное безветрие царило в этой части огромного озера, чему в немалой степени способствовало то, что берег огромной дугой далеко уходил в море.
Поднявшись на палубу, Ван Гульд приказал оттолкнуть каравеллу от берега или, по крайней мере, отбуксировать ее с помощью шлюпок, но так ничего и не добился. Ему было заявлено, что экипаж сильно устал и что на мелях трудно лавировать.
К семи вечера задул наконец легкий ветерок, и парусник пришел в движение, но и на этот раз он не ушел далеко от берега.
Поужинав с губернатором, хозяин каравеллы встал за штурвал рядом с лоцманом и заговорил с ним вполголоса. Казалось, он обстоятельно объяснял ему, как маневрировать ночью, чтобы не оказаться на мели, простиравшейся в устье Кататумбо до самой Санта Розы, небольшой деревушки, находящейся в нескольких часах езды от Гибралтара.
Эти таинственные переговоры продолжались до десяти вечера, то есть вплоть до того, как губернатор удалился к себе в каюту на отдых; тогда он оставил штурвал и, воспользовавшись темнотой, пошел на ют, а оттуда незаметно для экипажа спустился в трюм.
– Пришло время действовать, – пробормотал хозяин каравеллы. – Я заплачу свой долг, а там видно будет!
Он зажег потайной фонарик, заранее спрятанный в широкий раструб одного из своих сапог, и прошел в кормовую часть, освещая по дороге людей, которые, казалось, мирно спали.
– Кабальеро! – позвал он вполголоса. Один из лежавших в трюме поднялся, несмотря на связанные руки.
– Что вам от меня надо? – спросил он раздраженно.
– Это я, синьор.
– Ах это вы, – сказал корсар. – Уж не хотите ли вы составить мне компанию?..
– Нет, кабальеро, я хочу другого, – ответил кастилец.
– А именно?..
– Я хочу уплатить вам свой долг.
– Не понимаю.
– Проклятье!.. – воскликнул, улыбаясь, граф Лерма. – Разве вы забыли веселое приключение в доме нотариуса?..
– Нет, граф.
– Тогда вы, наверное, помните, что в тот день пощадили мне жизнь.
– Да, это так.
– Я пришел, чтобы сдержать данное вам слово; не моя, а ваша жизнь в опасности, – значит, я обязан оказать вам услугу, которую вы наверняка оцените.
– Что вы имеете в виду, граф?
– Я хочу спасти вас!
– Спасти меня!.. – изумился корсар. – Вы забыли о губернаторе?..
– Он спит, кабальеро.
– Но завтра проснется.
– Ну и что же? – спросил невозмутимо граф.
– Он велит бросить вас в темницу, а потом повесит вместо меня. Вы подумали об этом?.. Вам известно, что с Ван Гульдом шутки плохи?
– Вы полагаете, кабальеро, что он может заподозрить меня?.. Фламандец хитер, я знаю, однако вряд ли он осмелится обвинять меня. С другой стороны, он находится на моем корабле, а экипаж мне предан… Поверьте мне, – продолжал граф, – герцога здесь не любят: слишком уж он горд и жесток, и мои земляки с трудом его терпят. Должно быть, я неправ, освобождая вас, особенно сейчас, когда Олоннэ готовится взять Гибралтар, но я человек чести прежде всего и должен сдержать свое обещание. Вы спасли жизнь мне, теперь я спасу жизнь вам, и мы будем в расчете. Если позднее судьба сведет нас в Гибралтаре, то вы выполните ваш долг, а я – свой, и мы будем сражаться как враги.
– Нет, не как враги, надеюсь.
– Тогда как два благородных человека, воюющих под разными знаменами, – уточнил кастилец.
– Пусть будет так! – ответил корсар.
– А теперь бегите, кабальеро. Вот вам топор, которым вы откроете крышку люка, и кинжалы для защиты от диких зверей, когда вы доберетесь до суши. Одна из шлюпок идет на буксире за каравеллой, заберитесь в нее с вашими товарищами, перережьте канат и плывите к берегу. Лоцман предупрежден мной. Прощайте, кабальеро, надеюсь встретиться с вами под Гибралтаром и скрестить с вами шпаги!
С этими словами граф перерезал веревки, вручил оружие пленнику, пожал ему руку и быстро пошел прочь. Через минуту он исчез.
Некоторое время корсар сидел неподвижно, словно погруженный в свои мысли или глубоко тронутый великодушием кастильца. Когда затих всякий шум, он принялся тормошить Ван Штиллера и Кармо.
– Пора, друзья, – проговорил он.
– Пора? – удивился Кармо, продирая глаза. – Куда нам торопиться, ведь мы связаны, как колбасы?..
С помощью кинжала корсар освободил обоих друзей от связывавших их пут.
– Гром… – воскликнул Кармо.
– …и молния! – добавил Ван Штиллер.
– Неужели мы на свободе? Что случилось, синьор? Может быть, этот негодяй губернатор неожиданно так подобрел, что решил отпустить нас восвояси?
– Тихо! Идите за мной!
Взяв в руки топор, корсар направился к самой большой из бойниц, заколоченной большими досками. Воспользовавшись шумом, производимым вахтенными матросами при развороте судна, четырьмя мощными ударами он высадил пару досок, проделав отверстие, через которое можно было пролезть.
– Смотрите не попадитесь, – сказал корсар обоим флибустьерам. – Будьте осторожны, если вам дорога жизнь…
Он пролез через бойницу и повис снаружи, держась руками за перекладину. Борт оказался таким низким, что он очутился в воде по пояс.
Дождавшись, когда набегавшая волна ударилась о борт парусника, он отпустил руки и поплыл вдоль корабля, стараясь не попасться на глаза вахтенным матросам.
Минутой позже к нему присоединились Кармо и Ван Штиллер, державшие в зубах кинжалы, полученные от кастильца.
Они дали каравелле пройти, а затем, увидев шлюпку, привязанную к корме довольно длинным канатом, в несколько рывков добрались до нее и, помогая друг другу держать ее в равновесии, забрались внутрь.
Они собирались уже взяться за весла, как вдруг канат, тянувший шлюпку за каравеллой, упал в море, перерезанный рукой друга.
Подняв глаза, корсар увидел на корме человека, махнувшего ему рукой на прощанье.
– Благородное сердце, – промолвил он, узнав кастильца. – Да убережет его всемогущий от гнева Ван Гульда.
Каравелла на всех парусах понеслась дальше в сторону Гибралтара, но ни один вахтенный так и не поднял тревогу. Несколько минут еще флибустьеры видели, как она делала поворот, а затем исчезла за группой лесистых островов.
– Гром и молния! – воскликнул Кармо, нарушая молчание, царившее в шлюпке. – До сих пор не могу понять, во сне я все это вижу или наяву. Кто бы мог поверить, что мы только что лежали связанными в трюме каравеллы, чтобы поутру оказаться на виселице, а сейчас мы снова на свободе… Как же это случилось, капитан? Кто помог нам ускользнуть от этого старого людоеда?
– Граф Лерма, – ответил корсар.
– А! Этот славный кастилец!.. Если наши пути пересекутся в Гибралтаре, то мы пощадим его, не правда ли, Ван Штиллер?
– Мы обойдемся с ним по братски, – ответил тот. – Куда мы держим путь, капитан?
Корсар не произнес ни слова. Вскочив на ноги, он посмотрел на север, тревожно вглядываясь в горизонт.
– Друзья, – произнес он взволнованно, – вы ничего не видите?
Вскочив, оба флибустьера внимательно посмотрели в указанном направлении. Там, где линия горизонта, казалось, сливалась с водами обширного озера, виднелись мерцающие светлые точки, похожие на мельчайшие звезды. Сухопутный человек наверняка принял бы их за гаснущие звезды, но моряки не могли ошибиться.
– Это корабли, – сказал Кармо.
– Какие то суда идут по озеру, – добавил Ван Штиллер.
– Неужели Пьетро двинулся на Гибралтар? – произнес Черный корсар, и в глазах его мелькнула молния. – Ах, если б это было так, я смог бы еще отомстить убийце моих братьев!
– Да, капитан, – согласился Кармо. – Это, скорей всего, бортовые огни. Я уверен, что это Олоннэ идет нам на помощь.
– Давайте к берегу: нужно разжечь костер, чтобы они увидели нас.
Кармо и Ван Штиллер изо всех сил налегли на весла, направляя лодку к берегу, находившемуся от них не далее трех четырех миль.
Через полчаса все трое вышли на берег в маленькой бухте, способной вместить с полдюжины небольших парусников и расположенной в тридцати милях от Гибралтара.
Вытащив лодку на берег, корсары набрали валежника и сухих листьев и разожгли громадный костер, который можно было заметить километров за пятнадцать.
К этому времени бортовые огни стали ясно различимы и продолжали приближаться к берегу.
– Друзья! – закричал корсар, вскарабкавшись на скалу. – Это корабли Олоннэ!

Глава XXXV. ВЗЯТИЕ ГИБРАЛТАРА

Отряд, который Черный корсар и Баск должны были повести через простреливаемое батареей болото, состоял из трехсот восьмидесяти флибустьеров, вооруженных короткими саблями. Лишь у немногих были пистолеты с небольшим запасом пуль. Решено было не брать с собой аркебуз, так как пользы от них при взятии бастионов было мало и к тому же они мешали в рукопашных схватках.
Отряд был невелик, но все были полны решимости с сокрушительной яростью обрушиться на любое препятствие и выйти победителями из любого испытания. Каждый захватил с собой по вязанке хвороста и сучьев, чтобы пройти по ним через болото.
Едва они приблизились к краю обширной топи, как испанская батарея, находившаяся на противоположной стороне, озарилась огнем, изрыгнув из стволов ураган картечи.
Это было серьезное предостережение, но и это не остановило бесстрашных мореходов.
Из уст Черного корсара вырвался воинственный клич:
– Вперед, морские волки!..
Флибустьеры под градом картечи устремились к болоту. Они прокладывали себе путь, бросая под ноги хворост и сучья и не обращая внимания на огонь вражеской батареи, стрелявшей все чаще и чаще, поднимая повсюду фонтаны воды и грязи.
Чем больше флибустьеры удалялись от опушки леса, тем опаснее становился их переход через болото.
Флибустьеры никак не могли уместиться на узкой тропе из сучьев.
По обеим сторонам от нее люди падали в трясину, увязая по пояс, не в состоянии выбраться из нее без помощи товарищей. В довершение несчастья, принесенного хвороста не хватило, чтобы пересечь все болото.
Не обращая внимания на огонь батареи, смельчаки погрузились по горло в грязь, собирали уже использованный хворост и переносили его вперед. Это был не только изнурительный, но и опасный труд: при малейшей неосторожности флибустьеров ожидала смерть в трясине.
Огонь противника тем временем нарастал. Поднимая тысячи брызг, картечь со свистом прошивала тростник. Она косила ряды нападавших, которые ничем не могли ответить, имея в своем распоряжении лишь пистолеты, пригодные для стрельбы на близком расстоянии.
Во всей этой сутолоке только Черный корсар да Баск сохраняли полную невозмутимость. Своим примером они воодушевляли робких, ободряли раненых, поторапливали подносчиков хвороста и показывали места, где тростник рос погуще, стараясь спасти своих людей от губительного огня батареи.
Флибустьеры, хотя и сомневались в успехе нелегкого предприятия, все же не падали духом и старались изо всех сил, будучи уверены, что, преодолев болото, они быстро смогут справиться с батареей.
Картечь, однако, не щадила тех, кто был в первых рядах. Двенадцать корсаров, сраженных насмерть, ушли под воду, не менее двадцати раненых барахтались в грязи, цепляясь за ветви и хворост, и все же отчаянные храбрецы не жаловались. Напротив, они торопили товарищей, отказывались от их помощи и все время побуждали их идти вперед.
– Смелей, друзья! – яростно кричали они. – Задайте им жару!
Упорство рядовых, отвага и доблесть предводителей должны были в конце концов смести все преграды и сломить сопротивление врагов.
После многих потерь флибустьеры преодолели наконец последний участок болота и вышли на твердую землю. Перестроить свои ряды и вихрем броситься на штурм батареи было для них делом одной минуты.
Никто не мог бы устоять перед этими людьми, жаждавшими мщения; ни одна самая сильная батарея в мире, как бы яростно она ни защищалась, не выдержала бы их напора.
Размахивая саблями и пистолетами, корсары ворвались на валы редута.
Картечью смело первых, но остальные в ярости штурмовали стену, убивая канониров у пушек и изрубая в куски караульных, несмотря на их отчаянное сопротивление.
И вот громкий победный клич возвестил отрядам Олоннэ, что первое и, пожалуй, самое трудное препятствие взято.
Радость их, однако, длилась не долго. Корсар и Баск, поспешившие спуститься в долину, чтобы разведать обстановку, сразу же убедились, что новое препятствие преграждает им путь через горы.
За маленькой рощей они увидали высоко развевающийся испанский флаг, свидетельствовавший о том, что перед ними еще один редут.
– Клянусь жизнью моих басков! – вскричал разъяренный Микеле. – Еще один крепкий орешек!.. Этот проклятый комендант Гибралтара решил нас в гроб загнать! Что скажете, кабальеро?
– Думаю, что пути к отступлению нет.
– Но мы и так понесли огромные потери.
– Знаю.
– И наши люди выбились из сил.
– Дадим им немного отдохнуть, а потом придется штурмовать и эту батарею.
– Ты думаешь, это батарея?
– Пожалуй, да.
– Интересно, удалось ли Олоннэ добраться до фортов?..
– Раз со стороны гор не донеслось ни единого выстрела, значит, ему удалось беспрепятственно добраться до леса.
– Везет же этому человеку!..
– Надеюсь, и нам повезет, Микеле.
– Как будем действовать?
– Давай пошлем кого нибудь на разведку в лес.
Поднявшись снова на холм перед рощей, корсары поручили нескольким смельчакам подобраться поближе к батарее.
Пока разведчики двигались к лесу в сопровождении отряда буканиров, следовавших за ними на небольшом расстоянии, прикрывая их от засады, Черный корсар и Баск велели набросать еще хвороста и валежника, устроив дорогу, по которой можно было перенести раненых обратно через болото, чтобы не подвергать их опасности в случае вынужденного отхода.
Едва они кончили делать новый настил из сучьев и валежника, как появились разведчики и буканиры.
Принесенные ими известия были малоутешительными.
В лесу испанцев не оказалось, но в долине разведчики обнаружили мощную заставу из многочисленного гарнизона, вооруженного множеством пушек. Флибустьерам пришлось бы идти напролом, если они хотели пробиться к горной дороге. Не было никаких известий об Олоннэ и его отрядах: ни один выстрел не выдавал его присутствия.
– В путь, морские волки!.. – воскликнул корсар, обнажая шпагу. – Если мы одолели первую преграду, то не отступим и перед второй.
Корсары, сгоравшие от нетерпения поскорей добраться до фортов Гибралтара, не заставили дважды повторять приказание. Оставив заслон для охраны раненых, они вошли в лес и решительно зашагали вперед, стремясь врасплох нагрянуть на врага.
Переход через лес обошелся без осложнений, поскольку никто не оказал им сопротивления, но стоило флибустьерам выйти на равнину, как они остановились в нерешительности – настолько мощной казалась преграда, воздвигнутая врагами. Это был настоящий укрепленный лагерь, обнесенный валами, частоколом и насыпью, из за стен которого торчали восемь орудийных стволов, готовых изрыгнуть на нападающих ураган картечи.
Черный корсар и Баск пришли в замешательство.
– На этот орешек нужны крепкие зубы, – сказал Микеле корсару. – Под огнем этих пушек не легко будет перейти равнину.
– И все же нам ничего другого не остается, особенно если Олоннэ добрался уже до фортов. Как бы он не подумал, что мы струсили, Микеле.
– Была бы у нас хотя бы одна пушка…
– Ты же знаешь, что испанцы наглухо приковали пушки, которые мы взяли на батарее. Вперед, на штурм!..
Не глядя, следуют ли за ним люди, отважный корсар бросился на равнину и, размахивая шпагой, устремился к редуту.
Флибустьеры вначале не знали, что им предпринять, но, увидев, что за корсаром бросились также Баск, Ван Штиллер, Кармо и африканец, они с громкими криками ринулись вперед.
Подпустив их на близкое расстояние, испанцы открыли огонь.
Результат первого залпа картечью был страшен. Бежавшие впереди корсары были опрокинуты, остальные в смятении и растерянности бросились назад, не обращая внимания на призывы своих предводителей.
Небольшая группа атакующих пыталась еще перестроиться, но второй залп заставил их присоединиться к отступавшим, в беспорядке бежавшим к лесу и дальше через болото.
Черный корсар, однако, не последовал за ними. Собрав двенадцать флибустьеров, среди которых оказались Кармо, Ван Штиллер и африканец, он под прикрытием кустов, росших по краям долины, сумел выйти за пределы досягаемости батареи и успешно добрался до подножия гор.
Не успел он войти в лес, как сверху, со стороны фортов Гибралтара, послышался грохот тяжелых орудий и громкое «ура» флибустьеров.
– Друзья!.. – крикнул он. – Олоннэ готовится к штурму города. Вперед, мои смельчаки!..
– Ну и потеха нам предстоит, – сказал Кармо. – Надеюсь, дела там пойдут лучше.
Несмотря на смертельную усталость, все дружно лезли в гору, с трудом прокладывая путь среди колючих зарослей. На вершине тем временем продолжали яростно грохотать тяжелые орудия. Испанцы, видимо, обнаружили отряды Олоннэ и готовились к отчаянной борьбе.
На залпы пушек флибустьеры знаменитого корсара отзывались оглушительными криками, стараясь создать видимость, что их гораздо больше, чем на самом деле.
Тяжелые ядра долетали до самых далеких мест, вплоть до подножия горы. Завершив свой полет, эти огромные железные болванки с ужасным грохотом шлепались о землю, выворачивая с корнем вековые деревья.
.Черный корсар и его друзья торопились добраться до Олоннэ еще до того, как тот начнет штурм вражеских фортов. Обнаружив небольшую тропинку среди деревьев, они меньше чем за полчаса добрались до вершины, где встретили арьергардные части Олоннэ.
– Где ваш начальник? – спросил Черный корсар.
– На опушке, – ответили флибустьеры.
– Атака началась?
– Нет, он ждет удобного момента, чтобы вывести нас из леса.
– Отведите меня к нему.
Два флибустьера оставили свой отряд и, проведя корсара через густой кустарник, вывели его туда, где находился Олоннэ со своими помощниками.
– Клянусь преисподней, – воскликнул весело флибустьер, – ты подоспел вовремя со своими людьми!
– Их не так уж много, Пьетро, – ответил корсар. – Всего лишь двенадцать человек.
– Двенадцать!.. А остальные? – спросил, бледнея, флибустьер.
– Мы понесли большие потери, и наших отбросили в болото.
– Гром и молния! А я рассчитывал на них…
– Возможно, они вновь попытались взять вторую батарею или нашли обходный путь. Я только что слышал, как снова грохочут пушки в долине.
– Ладно, начнем пока штурм самого большого форта.
– А как мы до него доберемся? Ведь у тебя нет лестниц.
– Верно, но я надеюсь выманить испанцев наружу.
– Каким образом?
– Разыграем перед ними сцену панического бегства. Мои люди уже предупреждены.
– Тогда не будем терять времени.
– Флибустьеры Тортуги! – вскричал Олоннэ. – В атаку!..
Отряды корсаров, затаившиеся меж кустов и деревьев, чтобы как то укрыться от смертоносных залпов вражеской артиллерии, по команде своего предводителя устремились к площадке перед фортом.
Олоннэ и Черный корсар возглавили нападавших, заставляя их бежать бегом, чтобы уменьшить потери.
При виде и'х с ближайшего форта – самого важного и лучше всех вооруженного
– открыли огонь картечью, пытаясь удержать площадку.
Несмотря на большие потери, корсары мигом добрались до стен и башен крепости. Кое кто попытался влезть наверх по эскарпам, другие открыли огонь из пистолетов, чтобы отогнать испанцев от амбразур. Некоторым смельчакам удалось, преодолевая отчаянное сопротивление гарнизона, взобраться довольно высоко, но тут раздался громовой голос Олоннэ:
– Морские волки!.. Все назад!..
Корсары, которые из за отсутствия лестниц и упорного сопротивления испанцев ничего не добились, охотно бросили бесполезную затею и поспешно побежали к ближайшему лесу, не выпуская из рук оружие.
Вместо того чтобы расстрелять бегущих из пушек, защитники форта быстро опустили подъемные мосты и, надеясь на легкую победу, опрометчиво высыпали в поле, чтобы добить отступающего врага. Этого только и ждал Олоннэ.
Заметив, что испанцы бросились за ними в погоню, корсары повернули назад и яростно набросились на врага.
Испанцы, не ожидавшие такого оборота дела, были застигнуты врасплох и стали беспорядочно отступать, но затем остановились, боясь, что флибустьеры воспользуются их бегством, чтобы ворваться в крепость.
На площадке перед бастионами завязался кровопро литнейший бой. Корсары и испанцы с одинаковым пылом рубились на саблях и шпагах, стреляли из пистолетов. А между тем засевшие в крепости солдаты обрушили на них град картечи, косившей врагов и своих без разбора.
Дважды испанцы, вдвое превосходившие своей численностью корсаров, чуть не прогнали их от стен Гибралтара, но тут на поле сражения появились отряды Микеле Баска, которому удалось проложить себе путь через горные леса.
Эти триста с лишним человек и решили исход сражения.
Испанцы, на которых флибустьеры обрушились со всех сторон, ринулись в крепость, но вместе с ними в нее ворвались и флибустьеры, Олоннэ, Черный корсар и Баск, чудом оставшиеся невредимыми.
Но, даже отступая в крепость, испанцы оказывали отчаянное сопротивление.
Ворвавшись в крепость первым, Черный корсар очутился в каком то огромном дворе, где свыше двухсот испанцев с яростным ожесточением наседали на флибустьеров, стараясь проложить себе путь сквозь их ряды и оказать помощь защитникам города.
Уже не один аркебузир пал под ударами разящей шпаги отважного корсара, как вдруг к нему бросился какой то богато одетый человек в широкополой серой шляпе, на которой развевалось длинное страусовое перо.
– Берегитесь, кабальеро!.. – вскричал он, наставив на корсара свою длинную блестящую шпагу. – К бою!..
Корсар, с трудом отделавшись от капитана аркебузи ров, испустившего дыхание у его ног, быстро обернулся и изумленно воскликнул:
– Это вы, граф!..
– Я, кабальеро, – ответил кастилец, салютуя ему шпагой. – Защищайтесь, синьор, ибо дружба наша кончилась: вы нападаете на нас во главе пиратов, а я защищаю знамя старой Кастилии.
– Пропустите меня, граф, – ответил корсар, пытаясь прорваться к группе испанцев, сражавшихся с его людьми.
– Нет, синьор, – ответил решительно кастилец. – Мы будем драться!
– Пропустите меня! Если вы намерены драться, то выбирайте любого: за мной следуют сотни других флибустьеров. Я же ваш должник и не могу биться с вами.
– Нет, синьор, мы с вами квиты. И граф Лерма вместе с правителем этого форта и его доблестными офицерами умрет прежде, чем будет спущен флаг над городом.
С этими словами он бросился на корсара.
Синьор Вентимилья не хотел убивать своего великодушного противника, и, зная, что превосходит кастильца в умении владеть шпагой, он отступил на два шага и закричал снова:
– Я не хочу убивать вас!
– Будь что будет, – ответил тот, смеясь. – К. делу, синьор Вентимилья!
Вокруг них кипела схватка, слышались крики, ругательства, стоны раненых, стрельба из аркебуз и пистолетов, но оба противника, не обращая внимания на все происходящее, стали друг против друга с твердой решимостью драться до конца.
Граф обрушил на корсара серию блестящих ударов, которые тот отразил. Помимо шпаг, каждый пустил в ход дагу, которой парировал удары. Противники то наступали, то отступали, с трудом удерживая равновесие на скользких от крови камнях. Внезапно корсар, совсем не желавший зла противнику, сделал выпад и быстрым ударом выбил шпагу из его руки, повторив тот же прием, что и в доме нотариуса.
На свою беду, кастилец приметил, что недалеко от них лежал капитан аркебузиров, незадолго до того убитый корсаром. Броситься к нему, выхватить из застывшей руки шпагу и устремиться к врагу было делом одной минуты. В это же время какой то испанский солдат подоспел ему на помощь.
Вынужденный иметь дело с двумя противниками, корсар больше не колебался. Молниеносным ударом он сразил солдата наповал, а затем, быстро повернувшись, устремился к кастильцу. Тот, не ожидавший столь стремительного нападения, растерялся и был тут же пронзен шпагой флибустьера.
Подхватив падающего противника, Черный корсар вскричал:
– Мне не нужна эта победа, но вы сами… Смертельно побледневший кастилец открыл глаза и прошептал с грустной улыбкой:
– Так решила… сама судьба… кабальеро. По крайней мере я не увижу… как будет опущен… славный стяг старой Кастилии…
– Кармо, Ван Штиллер, на помощь! – закричал корсар.
– Все напрасно… кабальеро… – промолвил умирающий едва слышно. – Это… конец… Прощайте… до…
Судорога свела ему рот и помешала закончить фразу. Смерть настигла его.
Взволнованный больше, чем можно было ожидать, корсар медленно опустил на землю тело благородного кастильца, поднял со вздохом окровавленную шпагу и ринулся в толпу сражающихся.
– За мной, морские волки! – воскликнул он прерывающимся голосом.
Борьба тем временем разгоралась с новой силой. На башнях, в эскарпах, в подземных переходах и даже в казематах испанцы оказывали отчаянное сопротивление. Старый доблестный комендант Гибралтара и все его офицеры пали на поле сражения, но остальные не хотели сдаваться.
Сражение длилось еще целый час, пока почти все защитники крепости, сгрудившись вокруг стяга далекой родины, не полегли друг возле друга, отказавшись сдать оружие.
Пока флибустьеры Олоннэ занимали форт, Баск со своим отрядом штурмовал другой и вынудил его наконец сдаться, пообещав защитникам свободу,
В два часа дня жестокое сражение, начатое утром, закончилось, но в лесу и вокруг форта, который старый губернатор так упорно защищал, лежали четыреста испанцев и сто двадцать флибустьеров.