– Как вы думаете, почему Амели оказалась так нужна? Потому что она фея, управляющая жизнями?
– Потому что она маленькая фейка, потому что она фейка с Монмартра – такого реального, грязноватого, чёрного района, района рабочих людей, которые несут в себе дух французского демократизма, независимо от цвета кожи. Потому что она несчастливая волшебница… Но знаете, главное – потому, что у нас всех, людей, плохо развито воображение. Нам надо показать на фею пальцем, как Жан-Пьер это сделал (Жене, режиссёр фильма “Амели”. – Прим.ред.), чтобы мы поразились и восхитились. Тем временем фея – это же профессия. Горничная в гостинице, дворник – они невидимы, но управляют важной частью нашей жизни. Тот, кто составляет расписание поездов в метро, - он тоже невидимка, творящий добрые дела. Я иногда войду в каком-нибудь отеле в ванную и размышляю, кто эта женщина, которая тут так всё выдраила. Скорее всего, негритянка. У неё наверняка есть дети. И эти дети, возможно, остались в Африке, в Мозамбике например. Она оставила их, чтобы заработать денег. И звонит им, волнуется за них. И всё это для того, чтобы здесь, в Европе, быть феей для меня. Вот это, я понимаю, плата за “фейство”…
– Вы фантазёрка?
– Как раз нет – я просто стараюсь заглянуть за фасад! Увидеть, что скрывается за кулисами. Мои родители всегда настаивали: надо понимать, что происходит вокруг тебя. Всегда, при всех обстоятельствах. Они научили меня крепко стоять на ногах. В этом смысле я действительно “сгущёнка” французскости – во мне очень сильны прагматизм и нормы поведения в жизни: всегда работать, не ждать вознаграждения, быть честным, постоянным в чувствах, не потакать своим слабостям. Это у меня в крови. Сами подумайте: я воспитана в семье врача-стоматолога, это мой папа, и мамы-учительницы, к тому же стопроцентных французов. Могу ли я быть иной? Самая запомнившаяся мне фраза из детства – мамина: “Одри, выпрямись”. Мама всегда нас просила сидеть прямо, не сутулиться. И правильно. Осанка – это характер. Прямая спина – это воля. Я, даже веря в бога, не очень-то на него полагаюсь. Я сама живу. Все мои феи ходят на работу и зарплату получают. А если серьёзно… После “Амели” мы с сестрой поехали в Индонезию. Я мало путешествовала раньше, а тут увидела подлинную экзотику. Особенно экзотичным для меня оказалось то, как люди там переживают ужасающую, с нашей точки зрения, бедность. Я слишком хорошо живу, чтобы не чувствовать ответственность за это.
– Может быть, постоянно чувствовать ответственность для вас привычно потому, что вы были старшей в семье с четырьмя детьми?
– Пожалуй, да. Я была старшей, и получалось, что это сама природа возложила на меня такую ответственность, - хотя бы я не должна создавать родителям проблем. Тут не было выбора – чувствовать эту ответственность или нет, ведь роль старшей досталась мне по рождению.
– А несвободы в этом смысле не чувствовали?
– Это странно – я никогда не чувствую несвободы, потому что всегда настаиваю на свободе. Потребность в свободе – моя главная потребность. Может быть, поэтому самая близкая мне из моих героинь – Шанель из “Коко до Шанель”. Эта женщина сто лет назад, когда не было даже самой идеи свободы женского выбора, настаивала на своей независимости. Она отказалась соответствовать общественным устоям, конвенциям. И, высвободив свой талант, через моду, через одежду, такую поверхностную вещь, начала освобождать других женщин! Предложив женщине примерит мужской костюм, она продемонстрировала ей, что можно примерить на себя и мужской мир, мир бизнеса и независимости! Это же потрясающе, вы не находите? И именно из прагматизма – из-за того, что Шанель проще было соответствовать себе, а не внешним канонам, - она совершила такой прорыв. Я ценю прагматизм, даже такой своеобразный с виду. А как только впадаю в эйфорию. Жизнь немедленно даёт мне по носу.
– И как выглядят эти удары по носу?
– Комично, как правило, ничего страшного. Самый показательный – когда я закончила школу. Я хотела быть актрисой всегда, но папа с мамой убедили меня поступить на филфак: надо же получить нормальное образование! Я согласилась. Но на само окончание школы родители мне подарили абонемент на посещение театральных курсов в Париже. Всего на несколько недель, но в самом Париже! И вот мы с мамой приезжаем, мне нет восемнадцати я в восторге от всего. И особенно от того, как много прекраснейших, обворожительных женщин ходит там, где мы живём. Высоких, неотразимых блондинок, не то что я – рост 160 см и одни глаза! И я думаю: Париж – это столица всего идеального, потому что тут столько потрясающих женщин! И с этой идеей живу, причём с неприятным акцентом: на что я-то могу рассчитывать, когда здесь только женской красоты… И только к концу своих курсов я вдруг узнаю, что живу рядом с тремя модельными агентствами! И поэтому по улицам тут ходят сплошь модели! Вот это был шок!
