Глава 11

Машину занесло прямо в одну из небрежно припаркованных на улице полицейских машин. Куда не глянь одни светофоры, вспыхивают голубым, красным, оранжевым. Окна Бенетов были ярко освещены.
- Оставайтесь здесь, - крикнул Мэтт, бросаясь из машины, следом за Стефаном.
- Нет! – Бонни резко подняла голову. Ей хотелось схватить, и затянуть его обратно. Снова под-ступили головокружение и тошнота, которые она впервые почувствовала, когда Тайлер заговорил о Викки. «Поздно», поняла она, «слишком поздно». Мэтт уже пошел на смерть.
- Ты остаешься, Бонни. Запри двери. Я пойду за ними, - сказала Мередит.
- Нет! Меня уже тошнит от ваших наставлений! - зарыдала Бонни, пытаясь расстегнуть ремень безопасности. Наконец расстегнув его, все еще плача, она сумела выбраться из машины, и напра-виться к дому Викки. Бонни чувствовала, что Мередит идет прямо за ней.
Действие казалось, сосредоточилось на переднем плане: кричащие люди, плачущие женщины, хрипящие голоса полицейских раций. Бонни и Мередит направились прямо к заднему двору, откуда выходили окна в комнату Викки.
«Что-то здесь не так», испуганно подумала Бонни, когда они подошли к дому. Несомненно, она смотрела на что-то странное, что-то, что пока ускользало из ее внимания. «Окно Викки открыто, не может быть; ведь средняя часть эркера не открывается вообще», подумала Бонни. Но тогда почему, так сильно, развеваются занавески.
Нет, окно, никто не открывал, его просто разбили. На дороге, усыпанной гравием, повсюду лежали осколки стекла, неприятно поскрипывающие под ногами. Оставшееся стекло, на практически голой раме, выглядело, как огромная оскаленная пасть. Кто-то вломился в комнату Викки.
- Она попросила его войти, - закричала Бонни, в отчаяние и ярости. – Зачем она сделала это? Ну, зачем?
- Оставайся здесь, - сказала Мередит, облизывая пересохшие губы.
- Может, хватит, говорить мне это. Я уже это слышала. Я, просто, в бешенстве, и ненавижу его, - Бонни схватила ее за руку, и смело зашагала вперед.
Зияющая дыра становилось все ближе и ближе. Через развивающиеся на ветру занавески, мож-но было увидеть комнату Викки.
В последний момент, Мередит, все-таки, оттолкнула Бонни, и первая заглянула внутрь. Но это не имело значения. Пробудившиеся, сверхъестественные способности Бонни уже многое сказали ей о случившемся. Это место можно было сравнить с кратером, оставленным на земле, после столкновения с метеором; или с обгорелым скелетом леса, после сильного пожара. В воздухе все еще ощущалась Сила, но самое страшное уже было позади.
Мередит резко отпрянула от окна, согнулась вдвое, когда почувствовала, что ее сейчас стош-нит. Сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, Бонни наклонилась вперед, и заглянула в комнату.
Первое, что она почувствовала, это запах. Запах мяса и меди. Она почти ощущала его во рту; такой привкус бывает, когда случайно прикусишь язык. Ревущая толпа на улице, и собственная ба-рабанная дробь в ушах не давали Бонни разобрать доносившуюся из стерео музыки. Глаза, уже при-способившиеся к темноте, почему-то видели только красный цвет. Только красный. Потому что, вся комната была окрашена красным. Куда-то исчезла голубая пудра. Все здесь красное: красные обои, красное одеяло, красные пятна по всему полу. Как будто, какой-то озорник достал ведро красной краски, и сошел сума.
Проигрыватель щелкнул, и песня заиграла сначала. В шоке, Бонни узнала песню, как только та началась.
Это была «Спокойной ночи, сладенькая».
- Чудовище, - выдохнула Бонни. Ее желудок скрутила сильная боль, и она схватилась за окон-ную раму, сжимая ее все сильней и сильней. - Чудовище. Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Услышав Бонни, Мередит выпрямилась и повернулась к ней. Все еще дрожа, она откинула на-зад волосы, сделала несколько глубоких вздохов, и попыталась выглядеть так, как будто ей стало легче. – Ты порезала свои руки, - сказала она. – Дай мне взглянуть.
Бонни даже не почувствовала, как схватилась за разбитое стекло. Она позволила Мередит взять свою ладонь, но так и не дала ее обследовать, крепко пожимая холодную руку подруги. Мередит вы-глядела жутко, со своими черными, стеклянными глазами и бледно-голубыми дрожащими губами. Пытаясь перевязать рану, она старалась держаться как можно ближе к ней.
- Давай, - сказала Бонни, внимательно приглядываясь к подруге. – Поплачь Мередит. Если хо-чешь, можешь пореветь. Главное, постараться выплеснуть это наружу. Сейчас, тебе не нужно сохра-нять спокойствие, и держать все в себе. Сегодня у тебя есть полное право выплакаться.
Некоторое время, Мередит стояла в нерешительности, затем потрясла головой, с жалкой по-пыткой улыбнуться. – Не могу. Я, просто, не из тех, кто плачет. Давай-ка лучше свою руку.
Бонни могла поспорить, но из-за угла, как раз появился Мэтт. Он грозно посмотрел на них.
- Что вы здесь делаете... – начал было он, как вдруг увидел окно.
- Она умерла, - тихо сказала Мередит.
- Знаю. – У Мэтта был вид, как плохой фотографии, которую передержали при съемке. - Мне сказали. Сейчас, они выносят... – Замолчал он.
- Мы не спасли ее. Даже после того, как пообещали… - Мередит тоже замолчала. Больше нече-го было сказать.
- Но теперь нам поверит полиция, - посмотрев сначала на Мэтта, а затем на Мередит, сказала Бонни, пытаясь найти хоть что-то положительное. – Они должны.
- Нет, - ответил Мэтт, - Не поверят, Бонни. Они говорят, что это самоубийство.
- Самоубийство? Они, что, не видели комнату? И они называют это самоубийством? – Бонни заплакала, ее голос становился все громче.
- Они говорят, что она была неуравновешенной. Говорят, что в руках, она держала ножницы...
- Господи, - отворачиваясь, сказала Мередит.
- Они думают, что может, она не могла пережить того, что убила Сью.
- Кто-то проник в дом, - горячо возражала Бонни, - Они должны признать это!
- Нет, - Мередит говорила так мягко, как будто очень устала. – Взгляни сюда. Все осколки ос-тались снаружи. Значит, окно выбили изнутри.
«Вот, что еще не в порядке со всем этим», размышляла Бонни.
- Он мог сделать это, когда уходил, - сказал Мэтт. Не говоря ни слова, они с отчаянием посмот-рели друг на друга.
- Где Стефан? - спокойно спросила Мередит у Мэтта. – На улице, на глазах у всех?
- Нет, как только мы узнали, что она мертва, он ушел вон в ту сторону. Я собирался поискать его. Он должно быть где-то здесь...
- Шшш, - прошептала Бонни. Крики, где стояла толпа, уже смолкли. Женщины перестали пла-кать. В относительной тишине, они услышали слабый голос, доносившейся со стороны черных оре-ховых деревьев, растущих на заднем дворе.
- ... в то время, когда ты должен был следить за ней!
Тон, говорящего, заставил Бонни покрыться гусиной кожей. - Это он! – сказал Мэтт. – С Дамо-ном. Идем!
Дойдя до деревьев, Бонни отчетливей слышала голос Стефана. При лунном свете, братья стоя-ли, лицом к лицу.
- Я доверял тебе Дамон. Доверял! – Говорил Стефан. Еще никогда, Бонни не видела его таким злым, даже тогда, с Тайлером на кладбище. Хотя это было больше, чем злоба.
- И ты ничего не сделал, - продолжал Стефан, даже не взглянув на Бонни и остальных прибыв-ших; даже не дав Дамону шанса, ответить. - Почему ты ничего не сделал? Если струсил сразиться с ним, то по крайней мере, мог бы позвать меня. А ты просто стоял!
Сейчас, лицо Дамона казалось холодным и твердым, его черные глаза сверкали; и ничего не осталось от его обычно ленивой и небрежной позы. Он выглядел непреклонным, и твердым, как стекло. Только он открыл рот, как Стефан его прервал.
- Это моя ошибка. Мне следовало подумать лучше. Следовало. Они все знали, предупреждали, но я не послушал их.
- Они? - Дамон бросил взгляд в сторону Бонни. Она почувствовала, как по телу прошел холо-док.
- Стефан, стой, - сказал Мэтт, - я думаю...
- Я должен был послушать их! - Стефан не мог успокоиться. Казалось, он даже не слышал Мэтта.
- Я должен был остаться с ней сам. Я обещал, что с ней все будет в порядке, и солгал! Она умерла, думая, что я ее предал. - По лицу Стефана, Бонни поняла, что его изнутри поглощает вина. – Если бы я только остался здесь...
- То тоже умер бы! – сердито сказал Дамон. - Это не один из тех вампиров, с которыми ты встречался раньше. Он сломал бы тебя надвое, как сухую ветку...
- Да, лучше бы я умер! – закричал Стефан. Его грудь тяжело вздымалась. - Лучше бы я умер вместе с ней, чем стоял бы и просто наблюдал! Дамон, что случилось? – Сейчас, он уже взял себя в руки, и выглядел спокойно, даже слишком спокойно. На бледном лице лихорадочно блестели зеле-ные глаза; злым и ядовитым голосом, он продолжал говорить. – Ты был слишком занят, гоняясь за очередной девушкой? Или было недостаточно интересно, чтобы вмешаться?
Дамон ничего не ответил. Он был также бледен, как и брат; и от напряжения замер каждый его мускул. Чем дольше, он смотрел на Стефана, тем сильней вспыхивали волны его черной ярости.
- Или может, ты получал от этого удовольствие, - Продолжал Стефан, делая еще пол шага впе-ред так, что почти уткнулся в лицо Дамона. - Да, вот в чем дело. Тебе понравилось общество еще одного убийцы. Ну, и как все прошло? Он разрешил тебе посмотреть?
Отбросив руку назад, а затем резко вперед, Дамон сильно ударил Стефана.
Все случилось так быстро, что Бонни даже не смогла проследить взглядом. Стефан, спиной, упал на мягкую землю, неуклюже раскинув длинные ноги. Что-то прокричала Мередит, и Мэтт бро-сился к Дамону.
«Храбро», изумленно подумала Бонни, «но глупо». От электричества начал потрескивать воз-дух. Стефан поднял руку к губе, и увидел кровь, черневшую при лунном свете. Пошатываясь, Бонни пошла к нему, и взяла его за руку.
К нему направился и Дамон. Мэтт встал перед ним, и не дал пройти. Сначала он опустился на колени, рядом с сидящим на корточках Стефаном, а затем поднял руку.
- Эй, парни, хватит! Достаточно! – закричал он.
Стефан попытался подняться, но Бонни крепче сжала его руку. – Нет! Стефан не надо! Остано-вись! - просила она. За другую руку схватила Мередит.
- Дамон, оставь его! Прекрати! – резко выкрикивал Мэтт.
«Мы все сошли сума, вязавшись в это», думала Бонни. «Пытаться остановить схватку, двух обозленных вампиров, да они нас убьют, только чтоб не слышать наши вопли. Дамон уже готов при-хлопнуть, Мэтта, как назойливую муху».
Но Дамон остановился, перед преграждающим ему путь Мэттом. Невыносимо долго, вся сцена оставалась неподвижной: никто не двигался, все напряженно стояли. Затем, Дамон медленно ослабил стойку.
Опустил и разжал кулаки, и не спеша сделал маленький глоток воздуха. Бонни поняла, что за-держала дыхание, и постаралась дышать нормально.
Лицо Дамона было холодным, как вырезанная из-за льда статуя. – Хорошо, пусть будет так, - сказал он, таким же ледяным голосом. – Но здесь меня ничего не держит. Я ухожу. И на этот раз, младший братец, не следуй за мной, иначе убью. И никакое обещание меня не остановит.
- За тобой я не пойду, - сказал Стефан с места, где сидел. Его голос звучал так, как будто он глотал траву с земли.
Дамон поправил на себе куртку и едва взглянув на Бонни повернулся чтобы уйти. Затем обер-нулся и отчетливо сказал так, как если бы слова были стрелами, направленными прямо на Стефана.
- Я предупреждал тебя, - сказал он. – О том, кто я, и чья сторона выиграет. Тебе стоило меня послушать, младший братец. Может этот день чему-нибудь тебя научит.
- Уже научил тому, что тебе нельзя доверять, - ответил Стефан. – Убирайся, Дамон. Я больше не хочу тебя видеть.
Без единого слова, Дамон повернулся, и шагнул в темноту.
Бонни отпустила руку Стефана, и двумя руками обхватила свою голову.
Стефан поднялся и отряхнулся как кот, которого долго держали против воли. Он немного ото-шел и отвернулся от них. Затем просто стоял там. Злость исчезла также быстро, как и вспыхнула.
«Что теперь сказать?», размышляла Бонни, поднимая глаза. «И что мы можем сказать? Стефан прав в одном: они предупреждали его насчет Дамона, но он их не послушал. Кажется, он искренне верил, что его брату можно доверять. Потом и они все стали легкомысленно полагаться на Дамона, это же так удобно, к тому же им нужна была помощь. Никто не был против того, чтобы Дамон при-глядывал за Викки этой ночью».
Они все виноваты, но только Стефан разрывается на части от угрызений совести. И еще она знала причину его неконтролируемой ярости на Дамона: собственное раскаяние и чувство вины. Ей было интересно, знал ли об этом Дамон, и было ли ему до этого дело. И еще ей хотелось знать, что на самом деле случилось в этот вечер. Но теперь, когда Дамон ушел, они наверное никогда этого не узнают.
«Хотя это и не важно», подумала Бонни, «главное, что он ушел».
Внешний шум вновь заявил о себе: по улицам начали ездить машины, донеся короткий визг сирены, хлопающиеся двери. Сейчас в этой маленькой рощи они были в безопасности, но долго они оставаться здесь не могли.
Мередит сжала, одной рукой лоб, и закрыла глаза. От нее Бонни перевела взгляд на Стефана, затем на светлые окна безмолвного дома Викки, за деревьями. Волна полного изнеможения прошла через Бонни. Адреналин, поддерживающий ее весь вечер казалось полностью вычерпал ее силы. Она даже не чувствовала больше злости из-за смерти Викки, осталась только слабость, подавленность и страшная усталость. Все, что ей сейчас хотелось, это залезть на кровать, и с головой накрыться одеялом.
- Тайлер, - сказала она вслух. И когда все повернулись к ней, она продолжила, - Мы оставили его возле разрушенной церкви. Он наша последняя надежда. Мы должны заставить его помочь нам.
Это не много встряхнуло всех. Не говоря ни слова и не встречаясь ни с чьим взглядом, Стефан тихо повернулся и пошел следом за ними, вниз по улице. Полицейские машины и машины скорой помощи уже уехали, поэтому до кладбища они доехали без происшествий.
Но когда они добрались до разрушенной церкви, Тайлера там не было.
- Мы не связали ему ноги, - устало сказал Мэтт, выражая презрения к себе. – Должно быть, он пошел пешком, раз его машина еще здесь. – «Или его кто-нибудь подобрал по дороге», подумала Бонни. На каменном полу не было никаких следов, чтобы сказать наверняка.
Мередит пошла и села на разваленную стену, пальцами сжимая переносицу.
Бонни прислонилась к колокольне.
Они потерпели полную неудачу. А это значит, что они проиграли, а он выиграл. Во всем, что они сегодня не делали, они потерпели поражение.
А Стефан всю ответственность взял на себя, это она знала наверняка.
В машине, когда они ехали обратно в пансионат, Бонни сидела на переднем сиденье; взглянув в темное окно, она быстро опустила голову. К ней пришла идея, от которой по телу прошла нервная дрожь. Теперь, когда Дамон ушел, Стефан был единственным, кто мог защитить их. А если Стефан сам, слаб и истощен...
Бонни прикусила губу, когда Мередит остановила машину возле сарая. Идея, в голове, оконча-тельно сформировалась. Она заставляла Бонни неловко себя чувствовать и даже бояться, но когда она взглянула на Стефана, то окончательно приняла решение.
За сараем, все еще стоял припаркованный Феррари, очевидно Дамон его оставил. Бонни стало интересно, как он собирался передвигаться по городу. Но тут она вспомнила о крыльях. Черные, бархатно мягкие, сильные крылья ворона отражали все цвета радуги на своих перьях. Дамону не требовалась машина.
Они вошли в пансионат, и Бонни как раз хватило времени позвонить своим родителям и ска-зать, что она переночует у Мередит. Это была ее идея. Но когда Стефан поднялся по лестнице верх, на чердак, Бонни остановила Мэтта на крыльце.
- Мэтт? Сделаешь мне одолжение?
Он колебался, а голубые глаза широко распахнулись.
- Затейливая фраза. Каждый раз, когда Елена произносила подобные слова...
- Нет, нет, в этом нет ничего ужасного. Я только хочу, чтоб ты присмотрел за Мередит, скажем, как она добралась до дома, и все такое. – Жестом, она показала на Мередит, которая шла к машине.
- Но ты же едешь с нами.
Через открытую дверь, Бонни взглянула на лестницу.
- Нет. Думаю, я останусь на несколько минут. Стефан сам сможет подкинуть меня домой. Мне просто надо кое о чем с ним поговорить.
Мэтт выглядел смущенно.
- И о чем же?
- Да так. Пока, я не могу тебе это объяснить. Так сделаешь?
- Но... ох, ну хорошо. Я слишком устал, чтобы спорить. Делай, что хочешь. Увидимся завтра. – Мэтт ушел, несколько сбитый с толку и немного сердитый.
Бонни и сама чувствовала себя неловко. И почему это он должен спорить, не важно устал он или нет, ведь говорить она собиралась со Стефаном? Но времени и так не было, чтоб еще разгады-вать загадки. Бонни подошла к лестнице, и выпрямив плечи, стала подниматься наверх.
На чердаке в люстре не было лампочки и Стефан зажег свечу. Сам он, с закрытыми глазами, небрежно лежал на кровати; одна нога сверху, другая на полу. Может спит. Глубоко дыша, Бонни на цыпочках вошла в комнату.
- Стефан?
Глаза открылись.
- Я думал, вы уже ушли.
- Да, они ушли. Только я осталась. – Господи, какой он бледный. Рывками, Бонни подошла ближе.
- Стефан, я тут подумала. Так как Дамон ушел, теперь ты единственный, кто стоит между нами и убийцей. Это значит, что ты должен быть сильным, сильным на сколько это возможно. И, ну, мне пришло в голову, что может... понимаешь... может тебе нужно... Бонни запнулась. Сама не замечая, она начала теребить уголок своего носового платка, который, сейчас, выполнял функцию временной повязки на руке. Рана нанесенная стеклом, все еще медленно кровоточила.
Последовав за ее взглядом, вниз, к руке, он резко поднял глаза, где прочитал подтверждение возникшей догадки. Возникла долгая пауза.
Затем он покачал головой.
- Но почему? Стефан, не хочу тебя обидеть, но честно говоря, ты выглядишь не важно. Ты не сможешь ни кому помочь, если свалишься от слабости. И... я совсем не возражаю, если ты возьмешь немного. Ведь, я этого даже не замечу. И это не сильно навредит мне. И... – Снова ее голос оборвал-ся. Он просто смотрел на нее, и этого было достаточно, чтобы привести ее в замешательство.
- Ну, почему нет? – спросила она, чувствуя себя немного разочарованно.
- Потому что я обещал. - Мягко начал он. - Может я много и не говорил, но это все равно обе-щание. Я не питаюсь человеческой кровью, потому, что это означает использовать человека, как до-машний скот. И я не обменяюсь ею с кем-нибудь, потому что это будет означать любовь, а я... - на этот раз, не договорил он. Но Бонни все поняла.
- А ты больше никогда никого не полюбишь, да? – спросила она.
- Да, никого и никогда. – Стефан так устал, что начал терять контроль, и Бонни смогла видеть его эмоции без обычной маски. И снова она заметила такую невыносимую боль и утрату, что сразу отвела взгляд.
Странная дрожь, предчувствия и тревоги, коснулась ее сердца. Раньше ей было интересно, «сможет ли Мэтт пережить смерть Елены», и ей казалось, что «возможно да, сможет. Но Стефан...
Стефан», она чувствовала, как глубоко проникает дрожь, «все было иначе». Не важно, сколько прошло времени, и что он делал; по настоящему, он никогда не излечится. Без Елены, он всегда бу-дет на половину не он, наполовину труп.
Ей нужно о чем-нибудь подумать или что-нибудь сделать, чтобы вытолкнуть это ужасное чув-ство страха. Стефану нужна Елена, без нее он не может быть цельным. Этим вечером, он разрывался, мотаясь между ели сдерживаемым контролем и свирепой яростью. Если бы хоть на мгновение, он смог увидеть Елену и поговорить с ней...
Она пришла сюда дать Стефану то, что он не захотел. Но было еще кое-что, что он действи-тельно желал, кое-что, что дать ему могла только она.
Избегая его взгляда, хриплым голосом, она спросила:
- А ты хотел бы увидеть Елену?
Наступила мертвая тишина. Бонни села, наблюдая, как по комнате колыхаются тени. Наконец, уголком глаза она все-таки рискнула на него взглянуть.
Закрыв глаза, он тяжело дышал, а его тело напряглось, как туго натянутая тетива. «Пытается собрать силы, чтобы не поддаться соблазну», решила Бонни.
Она видела, как он сдается.
Елена всегда, слишком много значила для него.
Когда их взгляды опять встретились, его глаза помрачнели, а губы сжались в тонкую линию. Кожа больше не была бледной, появился румянец. От напряжения, его тело все еще продолжало дрожать, к тому же он был взволнован от предвкушения.
- Бонни, это может тебе навредить.
- Знаю.
- Ты откроешь себя силам, которым не сможешь сопротивляться. А я не могу гарантировать тебе защиту от них.
- Я знаю. Но ты же хочешь сделать это?
Стефан, горячо, сжал ее руку.
- Спасибо Бонни, - прошептал он.
Она почувствовала, как в лицо прильнула кровь.
- Все в порядке, - сказала она. Господи, как великолепно он выглядел. Его глаза... еще минута, и она была готова прыгнуть на него или растаять лужицей на его кровати. С мучительным, хотя и приятным чувством собственного достоинства, она отняла свою руку, и повернулась к свече.
- Я попробую войти в транс, и сначала попытаюсь добраться до нее, а затем, когда я уже буду с ней, попробую найти и втянуть тебя? Как ты думаешь, это сработает?
- Возможно, если я тоже доберусь до тебя, - сказал он, извлекая энергию и фокусируя ее на свече. - Я смогу коснуться твоего разума... когда ты будешь готова, я почувствую.
- Хорошо. – Белая свеча с гладкой и блестящей стороной; ее пламя вытягивалось и опять при-нимало прежнюю форму, Бонни пристально смотрела на пламя, пока не растворилось в нем, пока вся комната вокруг нее не исчезла. Было только одно пламя, она, и снова пламя. Она вошла в него.
Невыносимо яркий свет окружал ее повсюду. Пройдя через него она оказалась в темноте.
В помещение для панихид было холодно. Бонни, тревожно огляделась по сторонам, удивляясь тому как она здесь оказалась. Затем постаралась собраться с мыслями. Здесь она была одна, и по не-которым причинам это ее беспокоило. Не должен ли кто-то еще быть здесь? Она кого-то искала.
В другой комнате горел свет. Бонни направилась туда, ее сердце отчаянно колотилось. Это бы-ла комната для гостей, повсюду стояли высокие канделябры, с мерцающими и подрагивающими бе-лыми свечами, в середине которых стоял белый гроб, с открытой крышкой.
Бонни приближалась туда, шаг за шагом, как будто ее сзади кто-то подталкивал. Ей совсем не хотелось заглядывать внутрь. Но она должна. В гробу было что-то, что ее ждало.
Вся комната была залита мягким, белым светом свечей. Было такое чувство, как будто паришь в островке света. Но смотреть туда ей не хотелось.
Двигаясь, как в замедленной съемке, она дошла до гроба, но внутри увидела только белое, са-тиновое белье. Гроб был пуст.
Бонни закрыла его, прислоняясь к крышке, и с облегчением вздохнула.
Краем глаза, она заметила какое-то движение, и резко обернулась.
Это была Елена.
- Господи, как ты меня напугала, - сказала Бонни.
- Я думала, что говорила тебе, не приходить сюда, - ответила Елена.
На этот раз, ее волосы были распущенны и свободно ниспадали по плечам и вниз по спине, как бледное золотое пламя. На ней было тонкое, белое платье, мягко светящееся при свечах. И сама она выглядела, как свеча, такая же искрящаяся и излучающая свет. Правда босая.
- Я пришла сюда... – Бонни путалась в мыслях, обрывки ее воспоминаний болтались где-то на краю ее сознания. Это был ее сон, ее транс. Она должна вспомнить. – Я пришла сюда, чтобы помочь тебе увидеть Стефана, - сказала она.
Елена, широко, открыла глаза, приоткрыла губы. Бонни узнала это выражение потребности, выражение, почти непреодолимого желания. Еще и пятнадцати минут не прошло, как она видела это же самое выражение на лице Стефана.
- О, - зашептала Елена. Она сглотнула, ее глаза затуманились. – О, Бонни, я не могу.
- Почему?
В глазах Елены заблестели слезы, губы начали дрожать. – Что если все начнет меняться? Что если он придет, и ... – Рукой, она прикрыла рот, и Бонни вспомнила свой последний сон, где зубы падали, как дождь. Бонни встретила глаза Елены с понимающим ужасом.
- Ты не понимаешь? Я не смогу противостоять тому, что может случиться, - тихо сказала Елена, - если бы он увидел меня, как ... Здесь, я не могу ничего контролировать. Я не достаточно сильна. Бонни, пожалуйста, не пускай его. Скажи ему, как я сожалею. Скажи ему ... – Она закрыла глаза, и по щекам потекли слезы.
- Хорошо, - Бонни чувствовала, что и сама сейчас заплачет. Но Елена права. Она достигла ра-зума Стефана, чтобы все ему объяснить, и помочь пережить разочарование. Но в тот момент, когда она коснулась его сознания, она поняла, что совершила ошибку.
- Стефан, нет! Елена сказала... – Бесполезно. Его разум был сильней, чем ее, и тот момент, ко-гда она вошла с ним в контакт, он уже прошел. Он понял суть ее разговора с Еленой, и не собирался получить в ответ отказ. Беспомощно, Бонни почувствовала, что над ней взяли верх, Почувствовала, что его разум становится все ближе и ближе к кругу света, сделанного из канделябров. Она почувст-вовала его присутствие, почувствовала, как он обретает форму. Бонни повернулась и увидела его темные волосы, напряженное лицо, и горящие, как у хищной птицы глаза. И затем, поняв, что сдела-ла все, что могла, она шагнула назад, чтоб дать им побыть вместе.

Глава 13

Пятница, 19 июня, 23:45
Мой милый дневник,
Боже, что же нам делать? Это была самая длинная неделя в моей жизни. Сегодня был послед-ний день школы, а завтра Стефан уезжает. Он собирается в Европу искать вампира, которого изме-нил Клаус. Он боится оставлять нас беззащитными, но все же уедет.
Мы не смогли найти Тайлера. Его автомобиль исчез с кладбища, но в школе он не появлялся. Он отсутствовал всю последнюю неделю. Наши дела застряли на месте. Надеюсь в нашей школе имени Роберта Ли, как и у многих других школах все доживут до выпускного. В эти дни я даже не знаю, пишу ли я на английском или на языке Суахили.
Я ненавижу Клауса. Он такой же сумасшедший, как и Катрин. Но вдобавок еще и более жесто-кий. То, что он сделал с Викки… я не могу говорить об этом, иначе снова начну плакать. На вече-ринке у Керолайн, он просто играл с нами, как кот с мышью. И сделал это как раз на день рождения Мередит, хотя он об этом, наверное, и не знал. Хотя он знает многое. А еще у него нет иностранного акцента, как у Стефана, когда он только приехал в Америку, и он знает о наших традициях, даже песни пятидесятых. Возможно, он когда-то жил здесь…
Бонни перестала писать. Она отчаянно пыталась сообразить, что делать дальше. Все это время, они думали только о жертвах-вампирах в Европе. Но он говорил вообще без акцента. А это свиде-тельствует что он, вероятно, долгое время был в Америке. И он спланировал напасть на девочек на дне рождения Мередит…
Бонни встала, достала телефон и набрала номер Мередит. Ответил сонный мужской голос.
- Господин Салез, это Бонни. - Я могу поговорить с Мередит?
- Бонни! Разве ты не знаешь, который час?
- Да. - Бонни быстро придумывала причину. - Но это о… о выпускном, который состоялся се-годня. Пожалуйста, я должна поговорить с ней.
После длинной паузы она услышала тяжелый вздох.
- Минутку.
Бонни нетерпеливо постукивала пальцами, в то время как ждала ответа. Наконец она услышала щелчок другого телефона.
- Бонни? - заговорил голос Мередит. - Что случилось?
- Ничего. Я имею ввиду... - Бонни, с измученным видом, поняла, что отец Мередит не повесил трубку. Он слышал их. - Это о той немецкой проблеме, которую мы обговаривали. Помнишь, того, кого мы не могли вычислить до выпускного. Ты знаешь, как мы искали кого-нибудь, кто мог бы нам помочь сделать это? Так вот, я думаю, что знаю, кто это.
- Знаешь? - Бонни ощутила, что Мередит с трудом подбирает правильные слова. – И кто же это? Нужно будет сделать междугородные звонки?
- Нет, - сказала Бонни. - Не нужно. Он намного ближе к дому, Мередит. Намного. Фактически, можно сказать, что он на твоем заднем дворе.
На линии было тихо так долго, что Бонни задалась вопросом, была ли Мередит все еще там:
- Мередит?
- Может это совпадение?
- Нет, - Бонни расслабилась и слегка мрачно улыбнулась. Мередит поняла. - Нет, это не совпа-дение. Это больше похоже на повторяющуюся историю. Преднамеренно повторяющаяся, если ты поняла, что я подразумеваю.
- Да, - сказала Мередит. Ее голос звучал так, как будто она оправляется от шока, и это неуди-вительно. - Я думаю, ты права. Но все еще остается вопрос, как убедить этого человека помочь нам.
- Ты думаешь, это будет проблемой?
- Может быть. Иногда люди очень боятся вспоминать свои испытания. Иногда они даже сходят с ума.
Сердце Бонни упало. Об этом она не подумала. Что, если он не сможет рассказать им? Что если он давно потерян для них.
- Все, что мы можем сделать, это попытаться, - сказала она так оптимистически, как только смогла. - Завтра нам предстоит попробовать.
- Хорошо. Я заеду за тобой в полдень. Спокойной ночи, Бонни.
- Ночь, Мередит, - добавила Бонни, - я сожалею.
- Ничего страшного, я думаю, что все к лучшему. Надо сделать так, чтобы эта история навсегда прекратила повторяться. До свидания.
Бонни нажала на кнопку окончания разговора. Несколько минут она неподвижно сидела с те-лефоном в руках, уставившись в стену. Затем, наконец, она положила трубку и снова взяла свой дневник. И пробежавшись глазами по последнему предложению, добавила:
«Завтра мы собираемся посетить дедушку Мередит.»
- Я идиот, - говорил Стефан на следующий день в автомобиле Мередит. Они ехали в штат За-падная Виржиния в больницу, где лечился дедушка Мередит. Им предстояло длинное путешествие.
- Мы все идиоты. Кроме Бонни, - сказал Мэтт.
Даже не смотря на беспокойство, Бонни почувствовала теплоту от таких слов.
Но Мередит покачала головой, уставившись на дорогу:
- Стефан, ты и не мог об этом догадаться, так что перестань укорять себя. Ты же не знал, что Клаус напал на вечеринке у Керолайн в годовщину нападения на моего дедушку. Ни Мэтту, ни мне не пришло в голову, что Клаус уже давно находится в Америке, потому что мы никогда его не виде-ли и не слышали. Мы думали о людях, на которых он нападал в Европе. Так что, Бонни была един-ственной, кто мог собрать все это вместе, так как у нее была вся информация.
Бонни показала ей язык. Мередит увидела это в отражении зеркала заднего вида и выгнула бровь.
- Только не наглей, пожалуйста, - сказала она.
- А я и не наглею; скромность это одно из моих самых очаровательных качеств, - ответила Бонни.
Мэтт фыркнул, но все же сказал:
- Я думаю, что это было немного слишком.
Больница была ужасным местом. Бонни с трудом старалась скрывать ужас и отвращение, так как понимала, что Мередит может это заметить. Плечи Мередит были гордо расправлены, в то время как она ходила по коридорам. Бонни знала ее многие годы, поэтому смогла увидеть унижение под этой маской гордости. Родители Мередит считали состояние ее дедушки таким пятном на их репута-ции, что никогда не упоминали его при посторонних. Это была тень на всем семействе.
А сейчас Мередит впервые открывала эту тайну незнакомцам. Бонни восхищалась своей под-ругой. Это было так похоже на Мередит, сделать все без суеты, с достоинством, не позволяя никому увидеть, чего ей это стоит. Но больница была ужасной.
Здесь не было грязно, и по коридорам не бродили бредящие маньяки. Пациенты выглядели чистыми и о них хорошо заботились. Но все же что-то было в этих стерильных запахах больницы и палат, наполненных неподвижными инвалидными креслами и чистыми глазами, что вызывало у Бонни желание убежать.
Это походило на здание, полное зомби. Бонни увидела, что одна старуха, у которой порванная кожа головы просвечивалась через тонкие белые волосы, резко опустила голову на стол рядом с го-лой пластмассовой куклой. Тогда Бонни отчаянно потянулась и нашла руку Мэтта, которая уже была протянута для нее. Они следовали за Мередит:
- Это его комната.
Внутри был другой зомби, с белыми волосами, которые местами остались черными, как у Ме-редит. Его лицо, это сплошная масса морщин, а глаза были красными. Они смотрели рассеянно.
- Дедушка, - сказала Мередит, становясь на колени перед его инвалидным креслом. - Дедушка, это я, Мередит. Я приехала в гости. Мне нужно спросить у тебя кое-что важное.
Старые глаза не моргали.
- Иногда он узнает нас, - спокойно без эмоций сказала Мередит. - Но в последнее время пере-стал. Старик только продолжал смотреть вперед.
Стефан присел к его ногам.
- Позвольте мне попробовать, - сказал он. Изучая морщинистое лицо, он начал говорить также мягко и успокаивающе, как тогда с Викки.
Но покрытые плёнкой темные глаза не мигали. Они только продолжали бесцельно смотреть. Единственным движением было небольшое, непрерывное дрожание рук на поручне инвалидного кресла.
Ни Мередит, ни Стефан так и не дождались ответа.
В конечном счете, Бонни попробовала воспользоваться своими духовными Силами. Она что-то ощущала в старике, как будто искра жизни попала в ловушку и была заключена в тюрьму плоти. Но она не смогла до нее добраться.
- Я сожалею, - сказала она и села, убирая волосы с глаз. - Это бесполезно. Я ничего не могу сделать.
- Может нам стоит приехать в другой раз, - рассуждал Мэтт, но Бонни знала, что это невоз-можно. Стефан завтра уезжает; другого раза не будет. А это казалось такой хорошей идеей… Наде-жда, которая грела ее ранее, сейчас померкла, и ее сердце застыло, подобно глыбе льда. Она повер-нулась, чтобы увидеть Стефана, который начинает уходить.
Мэтт взял ее под руку, чтобы помочь встать и увести. Она постояла еще минуту с согнутой в разочаровании головой, а затем позволила ему сделать это. Было трудно собрать силы, чтобы встать и уйти. Она тупо поглядела назад, чтобы посмотреть идет ли Мередит.
И закричала. Мередит стояла в центре комнаты, повернута к двери, на ее лице было унылое выражение. Но позади нее, фигура в инвалидном кресле, наконец, шевельнулась. В тишине он рыв-ком поднялся выше нее, глаза и рот старика широко открылись. Дедушка Мередит выглядел так, как будто он был пойман на месте преступления с оружием в руках, он начал тихо стонать. Увидев его, Бонни закричала.
Все случилось так быстро. Стефан вернулся в комнату, Мередит обернулась, Мэтт подбежал к ней. Но старик не двигался. Он стоял, возвышаясь над ними, смотря поверх их голов, казалось, он видел то, что никто из них видеть не мог. Звуки, исходившие из его рта, наконец, сформировались в слово, которое он провыл.
- Вампир! Вампиииир!
Дежурные вбежали в комнату, расталкивая Бонни и других, ограждая старика. Их крики при-бавились к общему гаму.
- Вампир! Вампир! - кричал дедушка Мередит, как будто предупреждая целый город. Бонни почувствовала панику, он смотрел на Стефана? Действительно ли он знал это?
- Пожалуйста, Сейчас вы должны уехать. Я сожалею, но вы должны уйти, - говорила медсестра. Они отмахивались. Мередит сопротивлялась, так как ее выставляли в коридор.
- Дедушка!
- Вампир! - вопил он неземным голосом.
А затем:
- Древесина белого ясеня! Вампир! Древесина белого ясеня!
Дверь захлопнули.
Мередит задыхалась, борясь со слезами. Бонни вцепилась ногтями в руку Мэтта. Стефан по-вернулся к ним, его зеленые глаза пораженно расширились.
- Я сказала, вам немедленно нужно уехать, - нетерпеливо повторяла обеспокоенная медсестра. Их четверка игнорировала ее. Они ошеломленно смотрели друг на друга, замешательство на их ли-цах уступало место пониманию.
- Тайлер сказал, что есть только один вид древесины, который может травмировать его, - начал Мэтт.
- Древесина белого ясеня, - сказал Стефан.
- Мы должны узнать, где он скрывается, - говорил он по пути домой. Стефан повел машину, так как Мередит была не в состоянии сделать это и отдала ему ключи.
- В первую очередь. Если мы выясним это, то сможем держатся от него на расстоянии
Его зеленые глаза сияли странной смесью триумфа и мрачного намерения, он говорил коротко и быстро. «Мы все близки к нервному срыву», подумала Бонни, так как они не спали всю ночь. Их нервы истончились настолько, что это может случиться.
У нее было чувство, что случится что-то страшное. Как будто все соединялось в одно целое, все события, начиная с вечеринки, по поводу дня рождения Мередит, подходили к завершению.
«Сегодня вечером», думала она, «сегодня вечером случится все. Немного странным кажется и то, что сегодня канун солнцестояния».
- Канун чего? - спросил Мэтт.
Она даже не поняла, что она говорила вслух.
- Канун солнцестояния, - сказала она. - Это день перед летним солнцестоянием.
- Не удивлюсь, если это опять о друидах.
- Они праздновали его, - подтвердила Бонни. - Это день волшебства, который обозначает смену времен года. И … - она колебалась. - Хорошо, он похож на другие праздничные дни, подобно Хэл-лоуину или зимнему солнцестоянию. В этот день граница между нашим миром и иным очень тонка. Можно будет увидеть призраков, они даже смогут с нами говорить. В этот день происходят странные вещи.
- Странные вещи произойдут, - говорил Стефан, сворачивая на главное шоссе, ведущее в Феллс-Черч.
Но никто из них не знал когда.
Миссис Флауерс была за домом в саду. Они подъехали прямо к пансиону, чтобы ее отыскать. Она подрезала кусты роз, и везде кружил запах лета.
Она нахмурилась и замигала, когда они все столпились вокруг нее и наперебой спрашивали, где найти дерево белого ясеня.
- Тише, тише, - сказала она, глядя на них из-под соломенной шляпы. - Что вам нужно? Белый ясень? Он растет позади вон тех дубов. Подождите минутку, - добавила она, так как они собирались броситься прочь.
Стефан отрезал ветку дерева складным ножом Мэтта. «Удивлюсь ли я, когда он понесет ее?» задумалась Бонни. Она также задалась вопросом, что миссис Флауерс могла подумать, когда они вернулись с покрытой листвой двухметровой ветвью на плечах.
Но госпожа Флауерс просто смотрела, без единого слова. Когда они приблизились к дому, она сказала:
- Мальчик, тебе прислали посылку.
Стефан повернул голову в ее сторону, ветка все еще была на его плече.
- Мне?
- Там было написано твое имя. Посылка и письмо. Я нашла их сегодня на крыльце и положила наверху в твоей комнате.
Бонни посмотрела на Мередит, затем на Мэтта и Стефана, встречая их изумленные и подозри-тельные пристальные взгляды. Атмосфера ожидания внезапно усилилась в воздухе, стала почти не-выносимой.
- От кого она может быть? Кто знает, что мы здесь, - начала она, пока они поднимались по ле-стнице на чердак. Затем она остановилась, страх витал между ее ребрами. Вокруг нее гудело предос-тережение подобно надоедливой мухе, но она отогнала его. «Не сейчас», думала она, «не сейчас».
Но не было никаких шансов удержаться от созерцания коробки на столе Стефана. Мальчики сперли ветку белого ясеня о стену, и подошли посмотреть на длинноватую, тонкую коробку в обер-точной бумаге и письмо в сливочном конверте.
На конверте знакомым сумасшедшим почерком было небрежно написано имя Стефана.
Этот же почерк был тогда на зеркале.
Они стояли, смущенно смотря на коробку, как будто это был скорпион.
- Осторожно, - сказала Мередит, когда Стефан медленно к ней потянулся. Бонни знала, что она подразумевает. Она чувствовала, что он может взорваться или извергнуть ядовитый газ или превра-титься во что-то с зубами и когтями.
Квадратный конверт, который взял Стефан, был крепкий, сделан из хорошей бумаги. «Похож на приглашение от принца на балл», подумала Бонни. Не соответствовали этому только несколько грязных отпечатков пальцев на поверхности конверта, и его углы также были испачканы. Ну… Клаус не выглядел чистюлей во сне.
Стефан посмотрел на подпись, затем вскрыл конверт. Он достал один единственный лист бу-маги. Все столпились вокруг, рассматривая через его плечо то, что он достал. Мэтт воскликнул.
- Что за… он же чистый!
Верно. С обеих сторон. Стефан перевернул лист и осмотрел его. Напряжение ушло с его лица. Все расслабились. Глупый розыгрыш. Мередит достала коробку, которая выглядела достаточно пло-ской, чтобы также оказаться пустой, когда Стефан внезапно напрягся и выдохнул с шипящим звуком. Бонни быстро поглядела на него и подскочила. Рука Мередит замерла на коробке, а Мэтт крепко выругался.
На чистой бумаге, которую Стефан держал двумя руками, появлялись буквы. Они были черны со смазанными линиями, как будто их сделали невидимые ножи. По мере того, как Бонни их читала, над ней овладевал страх.
Стефан.
Давай решим все, как джентльмены. У меня девчонка. Приходи ночью на старую ферму в лесу, где мы поговорим наедине. Если ты придешь один, я отпущу ее. А если притянешь за собой хвост, она умрет.
Внизу вместо подписи было: Это только между нами.
- Какая девочка? - требовательно спросил Мэтт, посмотрев на Бонни и Мередит, как будто хо-тел удостовериться, что они все еще на месте. - Какая девочка?
Быстрым движением, изящные пальцы Мередит разорвали коробку и вытащили то, что было внутри. Бледный зеленый шарф с рисунком виноградной лозы и листьев. Бонни вспомнила, у нее перед глазами возникла картинка. Конфетти и подарки на дне рождения, орхидеи и шоколад.
- Керолайн, - прошептала она, закрывая глаза.
Прошлые две недели были настолько странными, настолько отличными от обычной жизни, что она почти забыла о существовании Керолайн. Которая переехала на квартиру в другом городе, чтобы убежать и быть в безопасности. Но Мередит еще тогда говорила ей: «Я уверена, что он может последовать за тобой и в Герон».
- Он снова играет с нами, - пробормотала Бонни. - Позволяя нам зайти слишком далеко, даже посетить твоего дедушку, Мередит, и затем…
- Скорее всего, он знал, - согласилась Мередит, - что мы ищем жертву его нападения. И теперь он победил. Если только не... - Ее темные глаза засветились внезапной надеждой. - Бонни, как ты думаешь, не могла ли Керолайн потерять этот шарф тогда ночью? А он его просто подобрал?
- Нет. - Предостережение гудело все ближе, настигая Бонни, которая старалась удержать его подальше. Она не хотела, не хотела знать это. Но она была уверена в одном: это не обман. Керолайн была у Клауса.
- Что же нам делать? - мягко спросила она.
- Я знаю одно, нам не следует его слушать, - сказал Мэтт. – «Давай решим все, как джентльме-ны», он подонок, а не джентльмен. Это ловушка.
- Однозначно ловушка, - нетерпеливо поддержала его Мередит. - Он ждал, пока мы узнаем, как его травмировать, а теперь хочет разделить нас. Это не пройдет!
Бонни всматривалась в лицо Стефана с растущей тревогой. Поскольку, в то время как Мэтт и Мередит с негодованием рассуждали, он спокойно сложил письмо и положил его в конверт. Затем пристально оглядел все вокруг с равнодушным выражением лица. Этот взгляд его зеленых глаз ис-пугал Бонни.
- Мы можем заставить его ответить за все, - говорил Мэтт. - Да, Стефан? Разве ты так не дума-ешь?
- Я думаю, - начал Стефан, тщательно подбирая каждое слово, - что ночью я пойду в лес.
Мэтт кивнул и начал составлять план действий.
- Хорошо, ты идешь и отвлекаешь его. А мы тем временем…
- А вы тем временем, - продолжал Стефан таким же тоном, как и до этого, смотря прямо на не-го, - идете домой. В свои постели.
Возникла пауза, которая для нервов Бонни казалась бесконечной. Остальные просто уставились на Стефана.
Но Мередит все же начала говорить:
- Хорошо, будет достаточно трудно поймать его, в то время как мы будем в постелях, если он, конечно, не настолько любезен, чтобы посетить нас.
Эта фраза сломала напряженность, и Мэтт продолжил, восстанавливая дыхание, - Стефан, я понимаю, как ты себя чувствуешь…
Но он его прервал.
- Я говорю на полном серьезе, Мэтт. Клаус прав, мы должны выяснить все наедине, только он и я. Еще он говорит, чтобы я пришел один, иначе убьет Керолайн. Поэтому я и пойду один. Это мое решение.
- Это твоя смерть, - почти истерично проговорила Бонни. - Стефан, ты рехнулся. Ты не мо-жешь.
- Посмотри на меня.
- Мы не позволим тебе…
- Ты думаешь, - сказал Стефан, сверля ее взглядом, - что сможешь остановить меня?
Тишина затянулась настолько, что стала очень неловкой. Уставившись на него, Бонни чувство-вала, как будто Стефан изменился перед ее глазами. Его лицо казалось более острым, а тело напом-нило ей о мускулах гибкого, сильного хищника под его одеждой. Внезапно он показался странным, чуждым. Пугающим.
Бонни смотрела вдаль.
- Давайте будем разумными, - проговорил Мэтт, меняя тактику. - Давайте спокойно все обсу-дим…
- Нет ничего подлежащего обсуждению. Я иду. Вы нет.
- Ты должен сказать нам больше, Стефан, - потребовала Мередит, и Бонни была благодарна ей за ее прохладный тон. - Хорошо, ты можешь разделить нас друг от друга, никто и не спорит; пре-красно. Ты этого добился. Но, в конце концов, мы вместе через многое прошли, мы заслуживаем бо-лее подробных объяснений прежде, чем ты убежишь.
- Ты говорил, что эта борьба касается и девочек, - добавил Мэтт. – Так когда же ты решил, что это не так?
- Когда узнал, кто убийца! - сказал Стефан. - Именно из-за меня Клаус здесь.
- Нет! – вскричала Бонни. – Разве ты заставлял Елену убивать Катрин?
- Я заставил Катрину вернуться к Клаусу! А с этого все началось. Я вовлек во все это Керолайн, если бы не было меня, она никогда бы не возненавидела Елену и никогда не связалась бы с Тайлером. Это случилось по моей вине.
- Ты просто хочешь верить в это, - почти завопила Бонни. - Клаус ненавидит всех нас! Ты дей-ствительно думаешь, что он позволит тебе уйти? Или ты думаешь, что он так просто оставит нас в покое?
- Нет, - сказал Стефан, взяв ветку, прислоненную к стене. Затем он вынул нож Мэтта из карма-на и начал обрезать прутья, превращая ветку в ровное белое копье.
- О, просто великолепно, ты идешь сражаться! - разъяренно сказал Мэтт. – Разве ты не осозна-ешь того, насколько это глупо? Ты идешь прямо в его ловушку! - Он сделал шаг к Стефану. - Ты ду-маешь, мы втроем не сможем тебя остановить…
- Мэтт, перестань, - низкий шепот Мередит пересек комнату. – Это бесполезно.
Стефан посмотрел на нее, напрягая мускулы вокруг глаз, но она только оглянулась, на ее лице было спокойствие. – Значит, ты намерен встретить Клауса лицом к лицу, Стефан. Хорошо. Но преж-де, чем ты уйдешь, по крайней мере, убедись, что у тебя есть шанс на победу.
Хладнокровно, она начала расстегивать воротник своей блузы.
Бонни почувствовала смятение, даже притом, что неделей ранее она предлагала то же самое. «Но это же было наедине, ради Бога», она думала. Потом она пожала плечами. При всех или наедине, какая сейчас разница?
Она взглянула на Мэтта, его лицо выглядело испуганным. Но она заметила складку между его бровей, с которой начиналось то упрямое выражение лица, которое обычно пугало тренеров проти-воположных футбольных команд. Его синие глаза обратились к ней, и она кивнула, вытягивая под-бородок. Без единого слова, она расстегнула молнию на своей легкой ветровке, пока Мэтт снимал свою футболку.
Стефан переводил взгляд с одного на другого, пока они угрюмо раздевались в его комнате, пы-таясь скрыть свое потрясение. Но он покачал головой, белое копье перед ним походило на оружие.
- Нет.
- Не будь сопляком, Стефан, - резко оборвал его Мэтт. Даже в суматохе этого ужасного момен-та что-то внутри Бонни замерло в восхищении от его голой груди. – Нас трое. Тебе нужно пить, ты все равно не навредишь нам.
- Я сказал, нет! Не из-за мести, или борьбы зла со злом! А по моей личной причине. Я думал, ты меня поймешь. – Стефан с горечью посмотрел на Мэтта.
- Тогда ты, должно быть, собираешься там умереть! – орал Мэтт.
- Он прав! - Бонни сжала челюсти. В конце концов, предостережение прорвало ее оборону. Она не хотела впускать его, но у нее больше не было сил сопротивляться. С дрожью, она почувствовала толчок и услышала слова в своем разуме.
- Никто не может бороться с ним и при этом остаться в живых, - мучительно сказала она. - Это слова Викки, и это правда. Я чувствую это, Стефан. Никто не может бороться с ним и при этом ос-таться в живых!
На мгновение, всего на маленькое мгновение, она подумала, что он к ней прислушается. Но его лицо опять стало серьезным, и он холодно проговорил.
- Это не ваша проблема. Не вам и беспокоится по этому поводу.
- Если нет шанса на победу… - начал Мэтт.
- Бонни сказала не это! - кратко ответил Стефан.
- Нет, именно это! О чем, черт возьми, ты говоришь? - закричал Мэтт. Его было трудно вывести из себя, но когда он терял самообладание, то и вернуть его было не легко. - Стефан, с меня достаточно…
- С меня тоже! – выкрикнул Стефан. Бонни никогда раньше не слышала, чтобы он говорил та-ким тоном. - Я устал от всех вас, устал от ваших ссор, непонимания и предупреждений! Это моя проблема.
- Я думал, мы команда, - кричал Мэтт.
- Мы не команда. Вы просто шайка глупых людишек! Даже после всего, что с вами случилось, глубоко внутри вы хотите только прожить ваши маленькие безопасные жизни в ваших маленьких безопасных домах, пока вас не унесут в ваши маленькие безопасные гробы! Я не такой как вы, и не хочу таковым быть! Я терпел вас достаточно долго, потому что так нужно было, но с меня хватит.
Он смотрел на каждого из них, пока говорил преднамеренно, подчеркивая каждое слово.
- Я в вас не нуждаюсь. И не хочу, чтобы вы следовали за мной. Вы только портите мои планы. Я убью любого, кто пойдет за мной.
Бросив последний угасающий взгляд, он повернулся и вышел.

Глава 15

Клаус кричал, и этот звук напомнил Бонни крики древних хищников, таких как саблезубый тигр или мамонт. Пока он кричал, кровь пенилась у его рта, превращая красивое лицо в искривлен-ную маску ярости. Его руки скреблись по спине в попытках дотянуться и вытащить копье с белого ясеня, которое было, воткнуто в него. Но оно застряло слишком глубоко, так как бросок был очень хорошим.
- Дамон, - прошептала Бонни. Он стоял в просвете между дубами. Она наблюдала за тем, как он направился к Клаусу, его шаги наполнялись смертоносной целеустремленностью. И он был зол. Бонни избежала бы взгляда в его лицо, если бы могла пошевелиться. Она никогда не видела такой едва сдерживаемой угрозы.
- Пошел вон от моего брата, - вопил он, намеренно выдыхая каждое слово и не сводя глаз с Клауса, который все еще пытался вытащить копье. Клаус снова закричал, но его руки перестали безумно скрестись по спине.
- Ты идиот! Мы не должны драться! Я предупреждал тебя об этом в доме! Мы можем просто проигнорировать друг друга!
Голос Дамона стал еще громче.
- Пошел вот от моего брата. - Бонни почувствовала в нем волны Силы, которые походили цу-нами. Он продолжил настолько тихо, что Бонни пришлось напрячься, чтобы услышать его. - Прежде чем я вырву твое сердце.
Бонни наконец-то смогла двигаться. Она отступила назад.
- Я тебя предупреждал! – кричал Клаус, брызгая пеной.
Но Дамон его не слушал. Он полностью сконцентрировался на горле Клауса, на его груди, на бьющемся сердце, которое он собирался вырвать.
Клаус поднял целое копье и метнул его.
Несмотря на кровь, белокурый мужчина, казалось, имел в запасе еще много сил. Рывок был внезапным и сильным, уклониться от него было практически невозможно. Бонни видела, как копье летело прямо в Дамона, и невольно закрыла глаза, но мгновение спустя снова открыла их, услышав взмах крыльев. Клаус переместился на то место, где стоял Дамон, а вверх взметнулся черный ворон, роняя одинокое перо. Бонни увидела, что Клаус исчез в тени.
Лес поглотила мертвая тишина.
Парализованность Бонни медленно отступила, и она начала идти, а затем бежать туда, где лежал Стефан. Когда она подошла, он не открыл глаза, казалось он без сознания. Она встала возле него на колени. И тут же почувствовала, как её охватило ужасное спокойствие, как будто кто-то плавал в ледяной воде и, наконец, почувствовал первые признаки гипотермии. Если бы до этого у неё не было так много потрясений, следовавших друг за другом, то она, скорее всего, впала бы в истерику. Но сейчас это был всего лишь последний шаг, последнее небольшое скольжение в нереальность. В мир, которого не должно существовать, но все же он был.
Было плохо. Очень плохо. Так плохо, как только могло быть.
Она никогда не видела чтобы, кто-нибудь был настолько ранен. Даже мистер Таннер, который скончался от полученных ран. Ни один совет Мэри под эту ситуацию не подходит. Даже если бы Стефан был на носилках, неподалеку от операционной, это, скорее всего не помогло бы.
В состоянии ужасного спокойствия она заметила, как вспорхнули крылья, мерцая в лунном свете. Дамон стоял возле неё, и она заговорила сдержанно и рационально.
- Ему нужна кровь?
Но он ее, казалось, не слышал. Его глаза были настолько черны, что казалось, состояли из одного зрачка. Та излучаемая свирепость ушла. Он встал на колени и коснулся темной головы на земле.
- Стефан?
Бонни закрыла глаза.
«Дамон напуган», думала она. «Дамон напуган, Дамон! О, Боже, что мне делать. Все кончено, все потеряно, и Дамон боится за Стефана. Он не собирается ничего предпринимать, так как не знает что ему делать, нужно это исправить. О Боже, пожалуйста, помоги мне, я так напугана, что Стефан умирает, а Мередит и Мэтт ранены, Клаус вернется». Она открыла глаза, чтобы посмотреть на Да-мона. Он был бледен, его лицо выглядело очень молодым с широко раскрытыми черными глазами.
- Клаус возвращается, - спокойно сказала Бонни.
Она больше не боялась Дамона. Сидя здесь, на краю мира, он больше не были охотником для семнадцатилетней человеческой девочкой. Они были всего лишь, Дамоном и Бонни, которые должны были приложить максимум усилий.
- Я знаю, - сказал Дамон. Он держал руку Стефана, и выглядел совершенно этим не затрону-тым, это казалось таким логичным и правильным. Бонни чувствовала, как он направлял Стефану потоки Силы, но этого было не достаточно.
- Ему поможет кровь?
- Не очень. Но немного помогла бы.
- Должно же быть, хоть что-то, что может ему помочь, мы должны попробовать.
- Нет. - Стонал Стефан.
Бонни была удивлена. Она думала, что он без сознания. Но сейчас его слегка зеленые глаза были открыты. Они были единственным не раненым органом.
- Не будь глупцом, - твердо сказал Дамон, сжимая руку Стефана так, что побелели суставы на пальцах. – Ты же так сильно ранен.
- Я не нарушу свое обещание, - лицо Стефана было бледным, но голос был упрям. И когда Да-мон открыл рот, наверное, для того чтобы сказать, что Стефан нарушит его или Дамон сломает ему шею, Стефан добавил, - Тем более, когда от этого все равно не будет никакого толку.
Наступила тишина, и Бонни пыталась смириться с реальностью. Сейчас, когда они были в этом ужасном месте, а не в обычной обстановке, отговорки и ложная уверенность казались неправильны-ми.
Только правда имеет смысл. И Стефан сказал правду.
Он все еще смотрел на своего брата, который обернулся, вся его ярость сейчас сосредоточилось на Стефане, так же, как перед этим сосредоточилась на Клаусе. Как будто это, могло помочь.
- Я не ранен, я мертв, - жестко сказал Стефан, и его глаза поймали взгляд Дамона. «Это их по-следнее и самое большое противостояние», подумала Бонни.
- Ты должен вывести отсюда Бонни и остальных.
- Мы тебя не оставим, - вмешалась Бонни. И это было чистой правдой.
- Ты должен! - Стефан не отводил взгляда от глаз брата, - Дамон, ты знаешь, что я прав. Клаус будет тут с минут на минуту. Не жертвуй своей жизнью. Не жертвуй их жизнями!
- Их жизни меня не волнуют, - прошипел Дамон. «И это тоже правда», даже не оскорбившись, подумала Бонни. Здесь только одна жизнь, о которой заботится Дамон, и это не его собственная.
- А я говорю, волнуют! – рассердился Стефан. Он буквально повис на руке Дамона, держа её в смертельной хватке, как будто это был спор и он мог вынудить Дамона уступить. - У Елены была последняя просьба. У тебя есть Сила, Дамон. И я хочу, чтобы ты использовал её, чтобы помочь им.
- Стефан... - беспомощно прошептала Бонни.
- Обещай мне, - потребовал Стефан, затем его лицо исказила судорога боли.
В течение нескольких секунд Дамон просто смотрел вниз, на его лицо. Потом заговорил:
- Я обещаю, - сказал он быстро и точно, как удар кинжала. Он опустил руку Стефана и встал, поворачиваясь к Бонни.
- Пошли.
- Мы не можем оставить его...
- Нет, можем, - Теперь в его лице не было ничего молодого. Ничего уязвимого. - Ты и твои че-ловеческие друзья, убирайтесь отсюда. Я за вами вернусь.
Бонни покачала головой. Она знала, что Дамон не предаст Стефана, это был один из тех случа-ев, когда он отбросил идеалы Стефана о жизни, но это было так непонятно. Она не понимала этого и не хотела понимать. Всё что она сейчас знала это то, что Стефана нельзя оставлять здесь лежать од-ного.
- Вы уберетесь, сейчас же, - подходя к ней, сказал Дамон стальным голосом. Бонни приготови-лась к борьбе, но затем нечто случилось, что сделало их спор бессмысленным. Громкий щелчок, как от гигантского хлыста и вспышка света, ослепившая Бонни. Когда она снова смогла видеть, её взгляд упал на языки пламени в почерневшей дыре на стволе дерева.
Клаус возвращался. Оповестив об этом молнией.
Взгляд Бонни устремился к нему, а затем к тому, что он держал в руках. Он размахивал окро-вавленной палкой из белого ясеня, которую вытащил из собственной спины, словно это был трофей.
«Молниеотвод», нелогично подумала Бонни, после чего раздался еще один щелчок.
Молния посреди чистого неба с огромными сине-белыми разветвлениями, которые осветили все, как полуденное солнце. Бонни наблюдала за тем, как одно за другим деревья стали падать, всё ближе и ближе. Языки пламени походили на красных гоблинов среди листвы.
Два дерева по обеим сторонам от Бонни с треском взорвались, и она это не услышала, а скорее почувствовала проникающей болью в барабанных перепонках. Дамон, глаза, которого были более чувствительны, защищаясь, вскинул руку.
- Клаус! - Закричал он, прыгая в направлении светловолосого человека. Он не шел, это было похоже на разбег для атаки. Взрыв убийственной скорости как у кошки или волка на охоте.
В него ударила молния.
Увидев это, Бонни закричала и вскочила на ноги. Затем последовала синяя вспышка раскалив-шегося газа и запах горелого, Дамон упал с неестественно застывшим лицом. Бонни видела струйки дыма, поднимающиеся от его тела, такие же поднимались от деревьев.
С безмолвным ужасом она смотрела на Клауса.
Он расхаживал между деревьев, держа свою окровавленную палку, как клюшку для гольфа. Он наклонился к Дамону и улыбнулся. Бонни снова захотелось закричать, но у неё не хватало дыхания, казалось, что воздух в легких куда-то испарился.
- С тобой я разберусь позже, - сообщил Клаус Дамону, который лежал без сознания. Затем его лицо повернулось в сторону Бонни. - Ты, сейчас, я займусь тобой. Сказал он
Прошло некоторое время прежде, чем Бонни поняла, что он смотрел на Стефана, а не на неё. Электрически-синие глаза сфокусировались на его лице.
- Сейчас я выпью твою кровь, Сальваторе.
Бонни была совершенно одна. Она была единственной, кто еще стоял на ногах. Хоть она и была напугана, но знала, что нужно сделать.
Она позволила своим коленям подогнуться и села на землю рядом со Стефаном.
«Так это и должно закончиться», думала она. «Сначала ты опускаешься на колени рядом со своим рыцарем, а затем встречаешься со своим врагом».
Она посмотрела на Клауса и двинулась, загораживая Стефана. Он, казалось, впервые её увидел, затем сделал такое выражение лица, как если бы заметил паука в своем салате. На его лице играли оранжево-красные отблески огня.
- Уйди с дороги.
- Нет.
Это начло конца. Все было так просто, словом, смерть в летнюю ночь. Летняя ночь, когда сия-ют луна, звезды и пламя костров, как огонь Друидов, который мог вызывать мертвых.
- Бонни уйди, - мучительно произнес Стефан, - Уходи, пока можешь.
- Нет, - сказала Бонни.
«Мне очень жаль, Елена», подумала она. «Я не могу его спасти». Это все что я могу сделать.
- Уйди с дороги, - сквозь зубы проговорил Клаус.
- Нет, - она не могла позволить Стефану умереть от клыков Клауса в горле. Это не сильно по-может, но это все, что она могла сделать.
- Бонни... - шептал Стефан.
- Девочка, разве ты не знаешь кто я? Я посланник дьявола. И если ты немного отодвинешься, то я позволю тебе умереть быстро.
Бонни не обратила на это внимание. Она тряхнула головой.
Клаус запрокинул голову и рассмеялся. Его кровь сочилась тонкой струйкой.
- Хорошо, - сказал он, - Это твой выбор. Вы умрете вместе.
Летняя ночь, подумала Бонни. Канун солнцестояния. Когда грань между мирами очень тонка.
- Спокойной ночи, сладенькая.
На транс не времени хватало, его вообще ни на что не хватало. Ни на что, кроме отчаянного крика.
- Елена! - завопила Бонни, - Елена! Елена!
Клаус отпрянул.
На мгновение показалось, что одно только имя вызвало в нем тревогу. Или, может, он ожидал, что кто-то ответит на крик Бонни. Он стоял и слушал.
Бонни собрала все свои силы, какие только смогла и выбросила в пустоту свой призыв.
И ничего не почувствовала...
Ничто не нарушило летнюю ночь, кроме потрескивающего огня. Но что-то изменилось. Клаус усмехаясь, направился к Бонни и Стефану. Затем Бонни заметила, как по земле начал стелиться ту-ман. Нет, это не мог быть туман. Должно быть, это дым от огня. Но на дым это не похоже. Оно кру-жилось в воздухе, напоминая крошечный вихрь или смерч из пыли. И оно обретало форму размером с человека.
Неподалеку был еще один. Затем Бонни увидела третьего. Они были повсюду. Туман струился из земли между деревьев, объединяя всё это в единое целое. Бонни безмолвно наблюдала за всем тем, что происходило среди горящих дубов. Клаус прекратил улыбаться и остановился, он тоже наблюдал.
Бонни повернулась к Стефану, не в состоянии даже задать вопрос.
- Беспокойные души, - хрипло прошептал он, его глаза были полны решимости, - Солнцестоя-ние.
И тогда Бонни все поняла.
Они шли через реку, со стороны старого кладбища. И со стороны леса, где наспех были вырыты многочисленные могилы, в которые кучами сваливали тела прежде, чем они бы начали гнить. Беспокойные души солдат, которые сражались и умерли здесь во время Гражданской войны. Сверхъестественное войско отозвалось на призыв о помощи.
Они заполонили все вокруг. Их были тысячи.
Сейчас Бонни могла даже разглядеть их лица. Туманные очертания заполнились бледными от-тенками, как большое количество жидкой акварели. Мельком она увидела синих и серых. Как войска Союза, так и Конфедерации. Бонни бросила взгляд на заткнутые за пояс пистолеты, блеск сабель и шевроны на рукавах. Густая борода, длинная, седая. Небольшая фигура, размером с ребенка, с темными глазницами и с барабаном, висящим на его шее, на уровне бедер.
- О, Бог мой, - прошептала она, - О, Боже... - Это были не просто слова. Это была мольба.
Она была очень напугана. Осуществился ее самый жуткий кошмар, который был связан с кладбищем. Как в первом сне про Елену, когда нечто стало выползать из черных ям в земле, только это нечто летало, плавно скользя и кружась, пока не обретало человеческую форму. Все, что когда-то Бонни чувствовала на старом кладбище, ожило, здесь было полно наблюдающих глаз, это была некая Сила, неподвижно застывшая в ожидании. Земля Феллс-Черча хранила все свои кровавые воспоминания. Духи тех, кто здесь умер, вернулись.
Бонни чувствовала их гнев. Это очень пугало, но её захлестнули новые эмоции, от которых пе-рехватило дыхание, и она еще сильнее сжала руку Стефана. У армии духов был лидер.
Одна из фигур парила впереди всех, недалеко от того места, где стоял Клаус. У нее не было формы или она пока не сформировалась, но оно пылало бледно-золотым светом. Затем, перед глаза-ми Бонни, оно стало сиять всё ярче и ярче с каждой минутой, каким-то неземным светом. Намного ярче огня. Настолько ярким, что Клаус отшатнулся назад, Бонни мигнула, а когда обернулась на сдавленный стон, то увидела, что Стефан смотрел прямо на это свечение бесстрашно с широко рас-крытыми глазами. И улыбался, так слабо, как будто радовался, что это будет последним, что он уви-дит.
Бонни почувствовала себя увереннее.
Клаус пошатнулся. Он отвернулся от Бонни и Стефана, чтобы встретиться со светом, который парил над поляной, как ангел. Золотые волосы развивались на невидимом ветру, Елена смотрена не него свысока.
- Она пришла, - прошептала Бонни.
- Ты просила её, - пробормотал Стефан. Его голос затих, сбитый тяжелим дыханием, но он все еще улыбался. Глаза его были безмятежны.
- Отойди от них, - сказала Елена, её голос прозвучал одновременно и в ушах и в мыслях Бонни.
Как будто одновременно зазвенели множество колокольчиков.
- Все кончено, Клаус.
Однако Клаус быстро пришел в себя. Бонни видела, как от дыхания вздымаются его плечи, впервые заметив дыру в его коричневом плаще, где в него вонзилось копье из белого ясеня. Поверх темно-красных пятен запекшейся крови теперь потекла свежая, так как он выбросил вперед руки.
- Ты думаешь, я тебя испугался? - выкрикнул он, оборачиваясь вокруг себя и смеясь над блед-ными духами. - Вы думаете, я вас боюсь? Вы мертвы! Пыль на ветру! Вы даже дотронуться до меня не можете!
- Ты ошибаешься, - сказала Елена, её голос звучал перезвоном колокольчиков на ветру.
- Я один из Древних! Первых! Вы знаете, что это означает? - Клаус снова повернулся, обраща-ясь ко всем, его неестественно синие глаза, казалось, наполнились жаром красного пламени.
- Я никогда не умирал. А каждый из вас уже мертв. Вы просто кучка призраков! Но не я. Смерть не может коснуться меня. Я непобедим!
Последнее слово переросло в крик, такой громкий, что он отозвался эхом между деревьев. «Непобедим... Непобедим... Непобедим...» Бонни слушала, как звук затихал в голодном пламени ог-ня.
Елена ждала, пока не пропал последний звук эха. Затем очень просто сказала:
- Не совсем, - она повернулась, обращаясь к туманным фигурам, окружавшим её, - Он хочет пролить здесь кровь.
Зазвучал новый пустой голос, от которого по спине Бонни будто пробежала струйка ледяной воды.
- Здесь было достаточно убийств, скажу я, - это был солдат Союза, с двумя рядами пуговиц на шинели.
- Даже больше, чем достаточно, - сказал другой голос, подобный барабанной дроби. Этот голос принадлежал солдату Конфедерации, державшему штык-нож.
- Пришло время положить этому конец, - сказал старик, завернутый в серую ткань.
- Мы не позволим продолжаться этому, - поддержал их барабанщик, с черными глазницами.
- Больше кровь не прольется! – промолвило сразу несколько голосов одновременно.
- Больше не будет убийств! - крик переходил от одного к другому, пока он не превратился в рев.
- Больше не будет крови!
- Вы не можете тронуть меня! Вы не можете убить меня!
- Взять его, ребята!
Бонни не знала, кто отдал этот приказ. Но ему повиновались все, как солдаты Конфедерации, так и солдаты Союза. Они поднимались, плавно растворяясь в тумане с сотнями рук. Клауса словно накрыла океанская волна, которая поглощала его. Каждая рука пыталась уцепиться и удержать его, Клаус отбивался, как мог, но их было слишком много. В считанные секунды туман полностью по-глотил его. Он поднялся и закрутился как торнадо, из которого доносились лишь слабые звуки.
- Вы не можете меня убить! Я бессмертен!
Торнадо последовал в темноту, за пределы поля зрения Бонни. Уносившись в ночное небо, он оставлял за собой след из призраков, словно хвост кометы.
- Куда они его потащили? - Бонни не хотела спрашивать в голос, но это просто вырвалось из ее рта.
Елена её услышала.
- Туда, где он больше никому не причинит зла, - ответила она, и выражение её глаз, заставило Бонни воздержаться от каких-либо вопросов.
С другой стороны поляны слышались крики и мычащие звуки. Бонни повернулась и увидела Тайлера, в его жуткой наполовину человеческой, наполовину волчьей форме. Он пялился на Елену и на несколько призрачных фигур, затем прошептал.
- Не дайте им забрать меня! Не дайте им забрать меня тоже!
Перед тем как Елена смогла что-либо сказать, он развернулся. На мгновение, взглянув на пла-мя, которое возвышалось над его головой, он пошел через него, ломая горящие деревья. Через языки пламени, Бонни видела, как он упал на землю, пытаясь потушить на себе огонь, а затем вставал и снова побежал. Пламя вспыхивало, раз за разом и она больше ничего не могла разглядеть. Но потом она кое-что вспомнила, «Мередит и Мэтт». Мередит осматриваясь, лежала на коленях у Кэролайн, а Мэтт все еще лежал на спине. Ранен, но не так сильно как Стефан.
- Елена, - сказала Бонни, привлекая внимание сияющей фигуры.
Сияние приблизилось. Стефан не моргал. Он смотрел на сердце света и улыбался.
- Теперь он больше никого не побеспокоит. Спасибо тебе.
- Это Бонни позвала нас. И она не смогла бы сделать этого в какое-то другое время или в ка-ком-то другом месте.
- Я хотел сдержать обещание.
- Я знаю, Стефан.
Бонни не понравилось, как все это прозвучало. Это звучало как прощание, прощание навсегда. Она вспомнила свои собственные слова, «Он попадет в другое место или просто исчезнет». Бонни не хотела, чтобы Стефан куда-то уходил. Несомненно, любой, кто выглядел как ангел…
- Елена, сказала она, - а ты можешь сделать что-то? Можешь помочь ему? - Ее голос дрожал.
Выражение лица Елены было хорошим поводом для беспокойства, оно было нежным, но очень грустным. Это кое-что ей напомнило. Хонория Фелл. У Хонории был похожий взгляд, как будто в мире она видела все только самое плохое. Всю несправедливость и все те вещи, которые не должны быть, но были.
- Кое-что я сделать могу, - сказала она. - Но я не знаю та ли это помощь, которую он хочет. Елена повернулась к Стефану.
- Стефан, я могу излечить тебя от ран, которые нанес Клаус. Сегодня для этого у меня доста-точно Сил. Но я не могу исправить того, что сделала Катрина.
Бонни пыталась сообразить, что сделала Катрина. Уже прошли месяцы после пыток Стефана в гробнице. Но затем она поняла. Катрина сделала Стефана вампиром.
- Это было так давно, - говорил Стефан. Если ты сделаешь это, то я просто превращусь в кучку пыли.
- Да, - улыбнулась Елена, взглянув на него.
- Ты хочешь, чтобы я помогла, Стефан?
- Да, - тихо сказал он и затем добавил - Я хочу, чтобы ты помогла.
Она наклонилась и поцеловала его. Бонни видела, как ее сияние перетекало в Стефана, будто его покрывала искрящаяся река света. Оно заполняло его как туман, который окружал Клауса, как куча бриллиантов, пока его тело не стало сиять так же, как у Елены.
На мгновение Бонни показалось, что она видит движение крови внутри него, которая растека-лась по каждой вене, каждому капилляру, заживляя все, к чему прикасалась.
Затем сияние превратилось в золотую ауру, которая проникала в кожу Стефана. Его рубашка была разорвана, но плоть под ней была гладкой и крепкой. Бонни чувствовала, как ее глаза широко открываются от удивления. Там была обычная кожа. Все ужасные раны пропали. Она нервно рас-смеялась, но потом посмотрела, вверх и пришла в себя.
- Елена, там Мередит, ей тоже…
Сияние Елены уже двигалось через поляну. Мередит посмотрела на нее, подняв голову с колен Кэролайн.
- Привет Елена, - сказала она, почти нормальным, но очень слабым голосом.
Елена наклонилась и так же ее поцеловала. Сияние снова полилось, теперь наполняя Мередит. И когда все закончилось, Мередит встала на ноги. Затем Елена тоже самое сделала с Мэттом, кото-рый уже пришел в сознание и выглядел немного потрепанным, но живым. Так же она поцеловала Кэролайн, после чего та перестала трястись и пришла в себя. Затем она подошла к Дамону, который все еще лежал там, где в него попала молния. Привидения прошли мимо, даже не обратив на него внимания. Свет Елены закружился, когда она дотронулась рукой до его волос. Затем наклонилась и поцеловала лежащую на земле темную голову. Когда сияние уменьшилось, Дамон сел и покачал го-ловой. Затем Елена обернулась, и он осторожно поднялся на ноги, не промолвив ни слова. Он просто смотрел, как Елена шла к Стефану.
Он походил на темный силуэт, окруженный языками пламени. Бонни и не заметила, как огонь вырос настолько, что начал затмевать сияние Елены. Но, увидев это, она почувствовала тревогу.
- И, наконец, мой последний подарок, - сказала Елена, после чего начался дождь.
Просто спокойный дождь, без грома и молний, который заполнил все вокруг и потушил огонь. Стало свежо и прохладно, казалось, он смыл весь ужас пары последних часов, очистив поляну от всего, что здесь происходило. Бонни запрокинула голову и закрыла глаза, вытягивая руки, как будто хотела кого-то обнять. После того как дождь утих, она кинула взгляд на Елену, которая смотрела на Стефана. На ее лице больше не было улыбки. На нем отражалось грусть.
- Уже полночь, - сказала она. - Мне пора идти.
Бонни поняла, в каком смысле «идти», это не означало уйти на время. Это означало уйти на-всегда. Теперь Елена уходила туда, куда сны проникнуть не могли. И Стефан знал это.
- Еще несколько минут, - он сказал, подходя к ней.
- Извини.
- Елена, подожди. Я должен тебе кое-что сказать.
- Я не могу.
Теперь в этом сияние можно было разглядеть не только грусть, но и горе.
- Извини Стефан. Я не могу ждать.
Это походило на то, как будто ее что-то тащило обратно, забирая в иное измерение которое Бонни не видела. «Может быть, Хонория тоже туда ушла, когда ее миссия закончилась», подумала Бонни. «Чтобы жить в мире».
Но взгляд Елены не был мирным. Он цеплялся за Стефана, и она безнадежно протягивала к не-му руку. Но они не прикоснулись. Елену все еще тянуло в даль.
- Елена, пожалуйста! - звал ее Стефан таким голосом, как будто его сердце разбивалось на ма-ленькие части.
- Стефан, - Елена начала плакать и вытянула к нему обе руки. Но она исчезала. Бонни чувство-вала, что рыдание подступило к ее горлу. Это не справедливо. Все чего они когда-либо хотели, это быть вместе. И теперь, Елене в награду за помощь городу и завершение ее миссии, предоставили разлуку со Стефаном, навсегда. Это несправедливо.
- Стефан, - снова позвала она, ее голос слышался, откуда-то из далека.
Сияние практически исчезло. Бонни смотрела сквозь проступавшие на глаза слезы.
Тишина ушла с поляны. Все призраки Феллс-Черча ожившие на одну ночь, чтобы не позволить пролиться крови, ушли. Сияющий дух, который вел их, бесследно исчез, только луна и звезды были закрыты облаками.
Бонни знала, что лицо Стефана мокрое не от дождя, который все еще покапывал.
Он стоял, тяжело дыша, и смотрел туда, где все еще было видно сияние Елены. Вся боль и тос-ка Бонни отражалась на его лице, но это было ничто по сравнению с тем, что она увидела сейчас.
- Это не справедливо, - прошептала она.
Затем закричала в небо, не задумываясь о том, кому она это кричит.
- Это не справедливо!
Дыхание Стефана все ускорялось. Он поднял лицо, на котором была не злость, а невыносимая боль. Его взгляд летал среди облаков, в поисках чего-то похожего на золотой свет, хоть какой-нибудь вспышки света. Но там ничего не было. Бонни видела, как боль проходила через него, похожая на агонию Клауса. И крик, который вырвался из его горла, был самым жутким звуком, который она когда-либо слышала.
- Елена!