Глава 11

Елена отдернула портьеры, проверяя, не появились ли первые признаки рассвета. Бонни, свернувшись, дремала в кресле у окна. Елена и Мередит не спали всю ночь, и сейчас вокруг них были разбросаны распечатки, газеты и картинки из Интернета.
– Это уже распространилось за пределы Феллс Чёрча, – объяснила Мередит, указывая на статью в одной из газет. – Я не знаю, следует ли это вдоль лей линий или контролируется Шини-чи, ну или просто двигается само по себе, как любой паразит.
– Ты пыталась связаться с Алариком?
Мередит взглянула на спящую Бонни. Она говорила тихо:
– Есть хорошие новости. Я долго пыталась связаться с ним, и у меня, наконец, получилось.
Он скоро приедет в Феллс Чёрч, ему только надо сделать еще одну остановку.
У Елены перехватило дыхание:
– Эта еще одна остановка намного важнее того, что происходит в городе?
– Именно поэтому я ничего не сказала об этом Бонни. И Мэтту тоже. Я знала, что они не поймут. Но… я дам тебе одну подсказку, о том какие легенды он исследует на Дальнем Востоке.
Мередит не отводила темных глаз с глаз Елены.
– Нет… этого не может быть? Китцун?
- Да. Он собирается поехать в очень древнее место, где, предположительно, тем же спосо-бом, которым теперь уничтожается Феллс Чёрч, был разрушен другой город. Сейчас там никто не живет. Его название – Унмеи-но-Шима – означает Остров Обреченности. Может быть, он найдет там что-нибудь важное о сущности лисьих душ. Он сейчас занимается одним независимым иссле-дование, относящимся к разным культурам, с Сабриной Делл. Она ровесница Аларика, но уже знаменитый судебно-медицинский антрополог.
– И ты не ревнуешь? – с неловкостью спросила Елена.
С Мередит было сложно говорить на личные темы. Задавая ей вопросы, всегда чувствуешь себя назойливой.
– Ну, – Мередит откинула назад голову. – Не то, чтобы мы с Алариком официально встреча-емся.
– Но ты никогда никому об это не говорила.
Мередит опустила голову и быстро посмотрела на Елену.
– Теперь говорю, – сказала она.
Мгновение обе девушки сидели в тишине. Потом Елена прошептала:
– Ши-но-Ши, китцуны, Изабелл Сайтоу, Аларик и Остров Обреченности – возможно, они и не связаны друг с другом. Но если это так, я выясню, в чем дело.
– И я собираюсь помочь, – просто сказала Мередит. – Но я думала, что после выпускного…
Елена больше не могла этого выносить:
– Мередит, я обещаю, как только мы вернем Стефана, и все в городе успокоится, мы свяжем Аларика Планами от «А» до «Я», – сказала она.
Она скользнула вперед и поцеловала Мередит в щеку:
– Это клятва сестринства Велоцираптора, договорились?
Мередит дважды моргнула, один раз сглотнула и прошептала:
– Договорились.
Вдруг, она снова стала собой старой и рациональной.
– Спасибо, – сказала она. – Но очистить город может оказаться не такой уж легкой задачей.
Он уже на пути к массовому хаосу.
– И Мэтт захотел быть посреди всего этого? Один? – спросила Елена.
– Как мы говорим, он и миссис Флауэрс – отличная команда, – тихо сказала Мередит, – и это его выбор.
– Хорошо, – сухо ответила Елена. – В конечном счете, он может оказаться в лучшем поло-жении, чем мы.
Они вернулись к разбросанным газетам. Мередит подняла несколько изображений кицунов, охраняющих святыни в Японии.
– Здесь говорится, что они обычно изображаются с «украшением» или ключом.
Она показала картинку китцуна с ключом во рту у главных ворот Храма Фушими.
– Ага, – сказала Елена. – Похоже, у ключа два крыла, ведь так?
– Мы с Бонни об этом тоже подумали. И драгоценные камни… хорошо, посмотри внима-тельно.
Елена взглянула и почувствовала, как у нее свело желудок. Да, они похожи на «снежный шар», тот самый, который Шиничи использовал для создания ловушки в Старом лесу.
– Мы выяснили, что их называют «хоши-но-тама», – пояснила Мередит, – что переводится как звездный шар. В нем китцуны хранят часть своей магии; уничтожение звездного шара – это один из немногих способов их убить. Если ты завладеешь шаром, то сможешь контролировать его хозяина. Это именно то, что мы с Бонни хотим сделать.
– Но как его найти? – спросила Елена, взволнованная идеей возможности управления Шиничи и Мисао.
– Sa… – сказала Мередит, произнося слово «Sa», как вздох. Затем она улыбнулась одной из своих редких ослепительных улыбок: – На японском это значит: «интересно; хм; не хочу коммен-тировать». О, мой Бог! Черт возьми, Я действительно не знаю. Думаю, мы могли бы использовать подобное слово в английском.
Несмотря ни на что, Елена захихикала.
– Согласно другим источникам, китцуна можно убить Грехом Сожаления или освященным оружием. Я не знаю, что означает первое, но… – Мередит тщательно осмотрела свой багаж и дос-тала несовременный, но выглядящий исправным, револьвер.
– Мередит!
– Он принадлежал моему дедушке – один из пары. Второй у Мэтта. Они заряжены пулями, которые благословил священник.
– Ради Бога, и что за священник освятил пули? – воскликнула Елена.
Улыбка Мередит померкла.
– Тот, кто видел все, что произошло в Феллс Чёрч. Ты помнишь, как из-за влияния Кэролайн Изабелл Сайтоу стала одержимой, и что она с собой сделала?
Елена кивнула.
– Я помню, – сказала она с трудом.
– Ты помнишь, как мы рассказывали, что бабушка – Обаасан Сайтоу девушкой служила в храме? Она японская жрица. Именно она благословила пули для нас, на всякий случай, и специ-ально пули на убийство китцуна. Надо было видеть, какой это жуткий ритуал.
Бонни чуть снова сознание не потеряла.
– Ты знаешь, как сейчас себя чувствует Изабелл?
Мередит медленно тряхнула своей темной головой:
– Лучше, но не думаю, что она осознает все, что случилось с Джимом. Это будет слишком жестоко для нее.
Елена пыталась подавить дрожь. Несчастья в огромном количестве преследовали Изабелл даже после того, как ей стало лучше. Джим Брайс, ее парень, провел лишь одну ночь с Кэролайн, но, несмотря на это, по словам врачей, у него болезнь Леш-Найхана.
Той страшной ночью, когда Изабелл проткнула себе все, что только можно и разрезала язык таким образом, что он стал раздвоенным, Джим – симпатичная звезда баскетбольной команды – съел свои собственные пальцы и губы. По мнению Елены оба они были одержимы и их увечья были еще одной причиной, по которой близнецов кицунэ нужно остановить.
– Мы сделаем это, – сказала она вслух, поняв, что Мередит держит ее за руки так, как будто на ее месте была Бонни.
Елена боролась со слабостью, но, несмотря на это она решительно улыбнулась Мередит.
– Мы освободим Стефана и остановим Шиничи и Мисао. Мы должны это сделать.
В этот раз кивнула Мередит.
– Есть еще кое-что, – сказала она, наконец. – Мне продолжить?
– Да, мне нужно знать все.
– Хорошо, каждый прочитанный мной документ утверждает, что китцуны сначала захваты-вают девушек, а затем самых интересных парней для того, чтобы убить их.
Что за гибель им грозит, зависит от того, каковы их желания. При этом китцуны могут про-сто превратиться в блуждающий огонек, который заведет в болото, или станет причиной падения со скалы или же они могут воспользоваться такой сложной магией как трансформация.
– О, да, – сказала Елена глухо. – Я поняла это из того, что случилось с тобой и Бонни. Они могут принимать чужой облик.
– Да, но всегда можно найти какой-то недостаток, если немного подумать, то заметишь.
Они никогда не смогут сделать точную копию. Однако они могут иметь до девяти хвостов, и чем больше хвостов, тем они сильнее.
– Девять? Ужасно.
– Мы еще никогда не видели девятисостого.
– Ну, еще все впереди.
– Предполагается, что они могу свободно путешествовать из одного мира в другой.
– О, да.
– Они, как правило, отвечают за Кимон – Врата между мирами. Хочешь угадать как это пе-реводится?
Елена уставилась на нее.
– О, нет.
– О, да.
– Но зачем Деймону нужно было тащить нас через всю страну? Неужели только для того, чтобы пройти через Врата Демонов, которыми пользуются китцун?
– Sa… но когда Мэтт рассказал нам, что вы направляетесь к местам, расположенным недале-ко от Седоны, мы с Бонни подумали именно об этом.
– Отлично.
Елена запустила в волосы руки и вздохнула.
– Что-нибудь еще? – спросила она, чувствуя себя как резко натянутая до предела.
– Только одна причина, по которой тебе следует расслабиться, не смотря на то, через что мы должны пройти. Некоторые из них хорошие. Китцуны, я имею в виду.
– Некоторые из них хорошие – хорошие в чем? Хорошие бойцы? Хорошие убийцы? Хоро-шие лжецы?
– Нет, Елена, на самом деле. Предположительно некоторые из них что-то вроде богов и бо-гинь, которые вроде как испытывают тебя, и если ты проходишь испытания – они награждают тебя.
– Ты думаешь, что нам стоит рассчитывать, что мы столкнемся с кем-то подобным?
– Нет.
Елена опустила голову на журнальный столик, на котором были разбросаны распечатки Ме-редит.
– Мередит, серьезно, что мы собираемся делать, после того как пройдем через Врата Демо-нов? Мои силы сейчас столь же надежны, как и садящаяся батарейка. И дело не только в китцунах. Там будут другие демоны, вампиры – и старейшие тоже! Что нам делать?
Она подняла голову и серьезно заглянула в глаза подруги – те самые темные глаза, цвет ко-торых она никогда не могла определить. К ее удивлению Мередит вместо того, чтобы выглядеть серьезной, допила диетическую колу и улыбнулась:
– Так плана «А» еще нет?
– Ну… может быть, есть одна идея. Но ничего определенного. А у тебя?
– Недостаточно, чтобы претендовать на планы «В» и «С». Так что, то, что мы делаем всегда, то же будет и сейчас, сделаем все от нас зависящее, и будем все спотыкаться и ошибаться, пока ты не сделаешь что-нибудь блестящее, и не спасешь нас всех, – весело подмигнула Мередит.
Елена знала, почему она не называла Мередит, кратким именем, уже много лет. Никто из них троих, не любил использовать ласкательные имена. Елена продолжила очень серьезно, глядя прямо в глаза Мередит:
– Нет ничего, чего я хочу больше, чем спасти жизнь всех – каждого – от этих ублюдков кит-цунов. Я отдам свою жизнь ради Стефана, и всех вас. Но… в этот раз, это может быть кто-то еще, кто получит пулю. Или кол.
– Я знаю. Бонни знает. Мы говорили об этом, пока летели сюда. Но мы все еще с тобой, Еле-на. Знай это. Мы все с тобой.
Был только один способ ответить на это. Елена обоими руками взяла руку Мередит. Потом она глубоко вздохнула, и, словно трогая больной зуб, попробовала узнать новости на больную тему:
– А Мэтт… он… ну, что было с ним, когда вы уехали?
Мередит быстро взглянула в ее сторону. Мередит ничего не упускает.
– Он выглядел хорошо, только… был сбит с толку. Он впал в такое состояние, в котором он просто уставился в пустоту, и не услышал бы тебя, если бы ты с ним заговорила.
– Он сказал тебе, почему уехал?
– Ну…отчасти. Он сказал, что Деймон загипнотизировал тебя, и ты ничего не сделала, чтобы остановить его. Но он парень, а парни ревнивы…
– Нет, он был прав с тем, что увидел. Просто дело в том, что я… знаю Деймона немного лучше. А Мэтт – нет.
– Хм-хм.
Мередит наблюдала за ней из под опущенных век, едва дыша, как если бы Елена была птич-кой, которую нельзя спугнуть, или она могла бы внезапно упорхнуть.
Елена рассмеялась.
– Тут нет ничего такого, – сказала она. – По крайней мере, я так не думаю. Просто… в неко-торой степени Деймону нужна помощь, даже больше, чем Стефану, когда он впервые приехал в Феллс Чёрч.
Мередит сдвинула брови, но все что она сказала, было: – «м-хм».
– И… Я думаю, что, в действительности, Деймон любит Стефана больше, чем показывает.
Мередит подняла брови. Елена, наконец, взглянула на нее. Она открыла рот один раз, или дважды, но затем, просто смотрела на Мередит.
– Я в беде, да? – беспомощно сказала она.
– Если все это началось меньше, чем за недельную поездку с ним в одной машине, тогда – да. Но мы должны вспомнить, что Деймон как раз специализируется на женщинах. И он думает, что влюблен в тебя.
– Нет, он действительно… – начала Елена, но потом она закусила нижнюю губу. – О Боже, это то, о чем Деймон говорил. Я в беде.
– Давай просто понаблюдаем и посмотрим, что происходит, – сказала Мередит со здраво-мыслием. – Он, разумеется, тоже изменился. Раньше, он просто говорил тебе, что твоим друзьям нельзя приезжать – но это случилось. Сегодня он слонялся поблизости и прислушивался.
– Да. Я просто должна… должна быть настороже с этого времени, – немного заколебавшись, сказала Елена.
Как она сможет помочь тому ребенку внутри Деймона, без того чтобы сблизится с ним? И как она объяснила бы, все, что она, возможно, должна сделать – Стефану?
Елена вздохнула.
– Все, вероятно, будет хорошо, – пробормотала Бонни засыпая.
Мередит и Елена повернулись взглянуть на нее, и Елена почувствовала, как холод прошел по ее спине. Бонни с усилием сидела, но ее глаза были закрыты, а голос невнятным.
– Настоящий вопрос, это: что скажет Стефан о ночи в мотеле с Деймоном?
– Что? – голос Елены был пронзительный и достаточно громкий, чтобы разбудить всех спя-щих.
Но Бонни не пошевелилась.
– Что произошло? Какая ночь, в каком мотеле? – потребовала Мередит.
Когда Елена немедленно не ответила, она поймала ее руку и повернула ее так, чтобы быть с ней лицом к лицу. Наконец, Елена взглянула на подругу. Но ее глаза, она знала, ничего не пока-жут.
– Елена, о чем она говорит? Что произошло с Деймоном?
Елен все еще идеально скрывала эмоции на лице, и использовала слово, которое выучила только этим вечером:
– Sa…
– Елена, ты не возможна! Ты не бросишь Стефана после того, как спасешь его?
– Нет, конечно нет! – Елене стало больно. – Стефан и я принадлежим друг другу – навсегда.
– Но ты, тем не менее, провела ночь с Деймоном, в которую что-то случилось между вами.
– Кое-что… я полагаю.
– И этим «кое-что» было?..
Елена улыбнулась извиняющаяся.
– Sa…
– Я вытащу это из него! Я сдвину эту его оборону….
– Ты можешь придумать План «А» и План «Б» и все, – сказала Елена. – Но это не поможет.
Шиничи забрал его воспоминания. Мередит, мне жаль – ты не представляешь, как жаль. Но я поклялась, что никто никогда не узнает.
Она взглянула на высокую девушку, чувствуя полные глаза слез.
– Ты не можешь, просто – один раз – оставить все как есть? – Мередит ослабила окружение. – Елена Гилберт, миру повезло, что ты только одна. Ты…
Она остановилась, будто решая произнести это слово или нет. Потом она сказала:
– Пора идти в кровать. Рассветает рано итак, Врата Дьявола.
– Мередит!
– Что опять?
– Спасибо тебе.

Глава 13

– Так вот, – произнес Деймон, когда они с Еленой подошли к Бонни и Мередит. – Сейчас предстоит самое трудное.
Мередит подняла глаза на него:
– Сейчас начинается…
– Да. По-настоящему сложный этап
Деймон, наконец, расстегнул таинственный черный кожаный мешок.
– Послушайте, – сказал он очень тихим голосом, – это те самые врата, через которые нам придется пройти. И когда мы будем это делать, вы можете абсолютно спокойно кричать и нервничать, это будет естественным поведением для вас, потому что вы станете пленницами.
Он вытащил несколько кусков веревки. Елена, Мередит, и Бонни одновременно приблизи-лись к друг другу в автоматическом порыве дружбы и единения.
– Что, – протянула Мередит, новым вопросом решив устранить все свои сомнения, – эти ве-ревки для…
– Они для того, чтобы связать руки.
– Чтобы что? – удивилась Елена.
Она никогда не видела Мередит настолько озлобленной. И сама она не могла выговорить и слова. Мередит подошла и теперь смотрела на Деймона с расстояния примерно в четыре дюйма.
«И ее глаза были серыми!» – некая отдаленная часть Елениного сознания воскликнула в изумлении. Насыщенного, глубокого, таинственного, чистого серого. – «Я все думала, что они коричневые, но это не так».
Тем временем Деймон с тревогой наблюдал за реакцией Мередит.
«Этого взгляда даже Тираннозавр Рекс испугался бы», – подумала Елена.
– И ты надеешься, что мы пойдем дальше со связанными руками? А что будешь делать ты?
– А я буду исполнять роль вашего хозяина, – добавил Деймон, блеснув в их сторону улыб-кой, которая мгновенно исчезла. – Вы трое – мои рабыни.
Наступила продолжительная тишина. Елена жестом отмахнулась от кучи веревок.
– Мы не будем этого делать, – ее голос стал тише. – Не будем. Должен быть другой выход.
– Ты хочешь спасти Стефана или нет? – требовательно воскликнул Деймон. Его взгляд, ос-тановившись на Елене, пылал темным огнем.
– Конечно, хочу! – воспоминания заставили ее щеки покраснеть, – но не в образе рабыни, покорно следующей за тобой!
– Это единственный способ для живых людей попасть в Темное Измерение, – голос Дей-мона стал скучающим. – Связанные или скованные цепью, в качестве собственности вампира, китцуна, или демона.
Мередит покачала головой:
– Ты нам этого не говорил…
– Я говорил вам, что путь туда вам не понравится! – даже отвечая Мередит, глаза Деймона смотрели на Елену.
«Не смотря на внешнюю холодность, казалось, он умолял ее понять его доводы», – подумала она.
Раньше он бы просто лениво облокотился на стену, приподнял брови и сказал: «Отлично. Я и сам не особо хотел туда идти. Кто за то, чтобы устроить пикник?»
«Но Деймон хотел, чтобы они пошли туда», – осознала Елена. – «Он отчаянно хотел, чтобы они пошли туда. Но он не знал, как по-другому честно сказать им об этом. Единственный способ, который он знал – это…»
– Ты должен пообещать нам кое-что, Деймон, – сказала она, глядя ему в глаза. – И ты дол-жен это сделать до того, как мы примем решение пойти туда или нет.
Она увидела облегчение в его глазах, в то время как для остальных его лицо оставалось хладнокровным и невозмутимым. Она знала, что он был рад, что она еще не приняла окончатель-ное решение.
– Пообещать что? – спросил Деймон.
– Ты должен поклясться – дать слово – неважно, что мы решим сейчас или в Темном Изме-рении, ты не станешь Воздействовать на нас. Ты не станешь усыплять нас, контролируя сознание, или подталкивать нас делать то, что тебе захочется. Ты не будешь использовать вампирские улов-ки на нашем разуме.
Деймон не был бы Деймоном, если бы не начал спорить:
– Но, смотрите, предположим, наступит момент, когда вы захотите, чтобы я сделал это? Бу-дет что-то там, через что вам лучше было бы пройти во сне…
– Тогда мы скажем тебе, что изменили наше желание, и освободим тебя от обещания. Ви-дишь? Здесь нет никакого подвоха. Ты просто поклянись.
– Ладно, – сказал Деймон, все еще держа на ней пристальный взгляд. – Я клянусь, я не стану применять какую-либо Силу на ваш разум; что бы не случилось, я не буду воздействовать на вас, пока вы меня не попросите. Я даю слово.
– Хорошо.
Наконец, с еле заметной улыбкой и кивком Елена отвела взгляд. И Деймон ответил ей прак-тически неуловимым кивком. Она отвернулась и поймала на себе испытывающий взгляд коричневых глаз Бонни.
– Елена, – прошептала Бонни, потянув ее за руку. – Подойди сюда на секунду, хорошо? Еле-на едва ли могла сопротивляться этому. Бонни была сильна как маленькое Уэльское пони. Елена подошла, бросая через плечо бессильный взгляд на Деймона.
– Что? – прошептала она, когда Бонни перестала ее тащить. Мередит тоже подошла, рассчи-тывая, что вопрос касался всей их девичьей компании.
– Ну?
– Елена, – выпалила Бонни, как будто больше не могла держать слова внутри себя, – то, как ты и Деймон ведете себя, совсем отличается от того, как было раньше. Раньше вы не… То есть, что именно случилось между вами, пока вы были вместе?
– Это совсем не подходящее время, – прошипела Елена. – У нас тут большие неприятности, в случае, если ты не заметила.
– Но, что если… – Мередит оставила предложение незаконченным, убирая локон темных волос с глаз. – Что если, это что-то, что не понравится Стефану? Как то, «что произошло между Деймоном и тобой, когда вы были одни в мотеле той ночью?» – закончила она, цитируя слова Бонни.
Бонни открыла рот:
– В каком мотеле? Когда ночью? Что случилось? – она почти кричала, Мередит пыталась ус-покоить ее, и больно схлопотала по руке.
Елена посмотрела сначала на одну подругу, затем на другую – двух подруг, которые умрут за нее, если понадобится. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха.
Это было так не честно, но…
– Мы можем просто обсудить это позже? – предложила она, пытаясь показать глазами и бро-вями, что их может услышать Деймон!
Тогда Бонни прошептала:
– В каком мотеле? Какой ночью? Что…
Елена прервала ее.
– Ничего не произошло, – категорически сказала она. – Мередит всего лишь процитировала тебя, Бонни. Ты сказала эти слова прошлой ночью, когда спала. И может быть, когда-нибудь в бу-дущем, ты расскажешь нам, о чем ты говорила, потому что я не знаю, – закончила она, посмотрев на Мередит, которая только подняла свою идеальную бровь.
– Ты права, – совершенно разочарованно сказала Мередит. – В английском языке могло бы использоваться такое слово как «sа».
– Для начала, это бы значительно укоротило наш разговор, – вздохнула Бонни. – Ну, тогда я выясню все сама. Вы можете думать, что у меня не получится, но я смогу
– Ну хорошо, а теперь у кого-нибудь есть что сказать по поводу этой идеи Деймона с верев-ками?
– Например, мы должны сказать, куда ему их себе заткнуть? – тихонько предложила Мере-дит.
Бонни взяла веревку. Она обернула ее вокруг тонкого, белого запястья.
– Я не думаю, что он купил ее с плохими намерениями, – сказала она, взгляд ее карих глаз опустел и голос, приобрел довольно жуткий тон, так было всегда, когда она входила в состояние транса.
– Я вижу парня и девушку, около прилавка в хозяйственном магазине. Она смеется, а парень говорит ей: «Ставлю на что угодно, что в следующем году ты пойдешь в колледж учиться на архитектора». Глаза девушки становятся туманными, она соглашается и…
– С меня хватит на сегодня откровений шпионящего за мной экстрасенса, – Деймон тихо по-дошел вплотную к троице.
Бонни подпрыгнула и практически выронила веревку из рук.
– Послушайте меня, – Деймон продолжил резким тоном, – в сотне метров отсюда последняя точка перехода. Или даете связать вам руки, и ведете себя как рабыни, или вообще не попадаете туда, чтобы спасти Стефана. Никогда. Вот и все.
Девушки совещались молча, переглядываясь друг с другом. Она знала, что выражение ее ли-ца однозначно говорило о том, что она не просит Бонни и Мередит следовать за ней, но сама пой-дет в любом случае, даже если ей придется ползти за Деймоном на четвереньках.
Мередит взглянула прямо в глаза Елены, медленно прикрывая свои, и кивнула головой, вы-дыхая. Бонни тоже кивнула, подписываясь на эту авантюру. Молча Бонни и Мередит позволили Елене связать им запястья. Запястья Елены связал Деймон и протянул между тремя еще одну ве-ревку, как будто они были группой каторжниц. Елена почувствовала, как внутри нее поднялся поток энергии, прилив к щекам.
Она не отважилась посмотреть Деймону в глаза, не в таком положении, но, даже не спраши-вая, она знала, что его воспоминания были о том, как Стефан выкинул его как собаку из своей комнаты, на глазах у той же компании, в которой он находился сейчас, не считая Мэтта.
«Мстительный грубиян», – подумала Елена, с трудом пряча мысли от Деймона. Она знала, что последние слова не принесли бы пользы. «Деймон был горд за свое поведение джентльме-на…»
«Но джентльмены не заходят в Темное Измерение», – сказал его насмешливый голос в ее го-лове.
– Ладно, – вслух добавил Деймон, и взял в руку конец веревки. Он быстро шагал в темноту пещеры, а трое подруг спотыкались и наталкивались друг на друга, еле поспевая за ним.
Елена навсегда запомнит это небольшое путешествие, наверняка, так же как Мередит и Бон-ни. Они прошли через широкий вход в пещеру и вошли в маленькое отверстие в глубине, напоминающее зловещую пасть. Им потребовалось продемонстрировать чудеса ловкости, чтобы проникнуть внутрь троим сразу. Внутри пещера снова расширилась, стала просторной. По край-ней мере, так говорили Елене ее обостренные ощущения.
Вечный туман снова вернулся, и Елена не имела ни малейшего понятия, куда они шли.
Только через несколько минут из густого тумана показались строения. Елена не знала, каки-ми будут эти Врата Демонов. Возможно, это будут огромные деревянные черные двери, с рез-ными изображениями змей и инкрустированные драгоценными камнями.
Возможно грубый, полуразвалившийся каменный колосс, как Египетские пирамиды.
Возможно даже своего рода футуристическое энергетическое поле, которое сверкает и вспы-хивает сине-фиолетовыми лучами.
Однако то, что она увидела, было похоже на полуразвалившийся склад, место, куда привозили и откуда отправляли товар.
Там же была пустая хорошо огороженная площадка с колючей проволокой наверху.
Оттуда жутко пахло, и Елена была рада, что она и Деймон не направляли свою Силу на уси-ление чувства обоняния.
Там были люди, мужчины и женщины в элегантных костюмах, каждый с ключом в руке, они бормотали что-то, прежде чем открыть дверь по другую сторону здания. Одну и ту же дверь, но Елена могла поклясться чем угодно, что не все они собирались попасть в одно и то же место, если их ключи были такими же, как тот, что она неделю или две назад позаимствовала в доме Шиничи.
Одна из дам была одета так, будто она собиралась на костюмированный бал: в ее темно-рыжих волосах виднелись лисьи уши.
Только когда Елена увидела на уровне лодыжки женщины кончик лисьего хвоста, она поня-ла, что женщина была китцуном, использующая возможности Врат Демонов. Деймон торопливо – и не слишком аккуратно – протащил их через все здание к шатающейся на петлях двери, ведущей в ветхую комнатушку, которая оказалась больше, когда в нее войдешь, чем когда смотришь извне. В ней продавали и меняли все виды вещей: многие находящиеся в ней, по всей видимости, имели отношение к торговле рабами. Елена, Мередит, и Бонни смотрели друг на друга, вытаращив глаза. Понятное дело, что люди, приводящие мятежных рабов извне, считают пытки и устрашение обычным делом.
– Места для четверых, – сказал кратко Деймон узкому в плечах, но плотному мужчине, стоящему перед ним.
– Три дикарки сразу? – мужчина, пожиравший глазами девушек, повернулся и подозритель-но взглянул на Деймона.
– Ну что сказать? Моя работа, это и мое хобби, – Деймон смотрел ему прямо в глаза.
– Да, но… – мужчина рассмеялся. – В последнее время, мы принимаем на хранение, может одного или двоих в месяц.
– Они по закону мои. Не похищенные. На колени, – небрежно добавил Деймон трем девуш-кам.
Именно Мередит выполнила его приказание первой, опустившись на землю, будто балерина. Ее темные, темно-серые глаза сосредоточились на чем-то, что могла видеть только она. Елена постаралась отвлечься от всего. Она мысленно представила, будто наклоняется, чтобы поцеловать Стефана, лежащего на соломенном тюфяке. Кажется, это сработало. Но Бонни была все еще на ногах. Самый зависимый, тихий и невинный член троицы обнаружила, что ее колени онемели.
– Упрямая, да? – спросил мужчина, строго разглядывая Деймона, даже когда тот улыбнул-ся. – Может тебе обменять ее на более сговорчивую.
– Возможно, – натянуто проговорил Деймон.
Бонни смотрела на него безучастно, потом глянула на склонившихся девушек и упала на землю. Елена услышала, как она тихо всхлипнула.
– Но я знаю, что уверенный тон и осуждающий взгляд на самом деле срабатывают надежнее.
Мужчина сдался и снова тяжело сел.
– Билеты на четверых, – проворчал он и, протянув руку, потянул за грязную веревку колоко-ла.
В этот момент Бонни заплакала от страха и унижения, но никто не заметил этого, кроме де-вушек. Елена даже не пыталась успокоить ее телепатически; это не совсем соответствовало ауре «нормальной человеческой девушки», и кто знал, какие здесь могут быть спрятаны ловушки или устройства в дополнение к мужчине, раздевающему их глазами снова и снова? Ей просто хотелось вызвать одну из атак Крыльев, прямо сейчас в этой комнате.
Это могло бы стереть самодовольную ухмылку с его лица. Спустя мгновенье кое-что дейст-вительно стерло его полностью, как она того желала.
Деймон перегнулся через стойку и прошептал мужчине что-то, от чего его лицо с плотояд-ным выражением лица приобрело болезненно зеленый оттенок.
«Ты слышала, что он сказал?» – спросила Елена Мередит, используя только глаза и брови.
Мередит, чьи глаза были зажмурены, расположила свою руку напротив живота Елены, сде-лав вращательное, разрывающее движение. Даже Бонни улыбнулась.
Потом Деймон вывел их из сарая подождать снаружи. Они стояли всего несколько минут, когда Елена своим новым зрением разглядела лодку, бесшумно скользившую во мгле. Она поняла, что здание находится на самом берегу реки, но даже с Силой, направленной прямо в ее глаза, она с трудом могла разобрать, где земля перетекала в искрящуюся воду, и даже с Силой, направленной прямо ей в уши, она с трудом разбирала звуки стремительно бегущей воды. Лодка каким-то образом остановилась.
Елена не увидела ни брошенного якоря, ни чего-либо еще, чтобы закрепить ее. Но суть была в том, что лодка остановилась, и ухмыляющийся мужчина опустил планку, которая находилась как раз в том месте, где они пришвартовались: сначала Деймон, затем кучка его «рабынь».
В лодке Елена видела, как Деймон молча отдал шесть слитков золота перевозчику – по два за каждого – она подумала, что это может быть билет в один конец. На мгновение в ее памяти всплыла картина из детства: ей около трех, она сидит на коленях отца, читающего ей восхитительно иллюстрированную книгу греческих мифов. Она повествовала о Хароне, переправлявшем духов умерших через реку Стикс в Страну Мертвых. Ее отец рассказывал, что греки клали монеты на глаза умерших, чтобы те могли заплатить перевозчику…
«Из этого путешествия не вернуться!» – внезапно и неистово подумала она. – «И не спа-стись! Они действительно могут умереть»…
Странно, но это мрачное настроение вывело ее из трясины страха. Как только она подняла голову, возможно, чтобы закричать, тусклая фигура паромщика отвлеклась от своих обязанностей, как если бы он хотел взглянуть на своих пассажиров. Елена услышала крик Бонни. Мередит трясло, она отчаянно и бессмысленно искала сумку, в которой лежал ее пистолет. Даже Деймон не выглядел способным двигаться.
У высокого призрака в лодке не было лица. На месте глаз были глубокие впадины, дыра вместо рта и треугольное углубление там, где должен быть нос. Жуткий ужас от увиденного, сильный смрад в том сарае, все это было уж слишком для Бонни, она резко опустилась, и медленно потеряла сознание, напротив Мередит.
На пике ее ужаса у Елены наступил момент откровения.
В тусклых, влажных, мокрых сумерках она забыла о необходимости использовать все свои ощущения для их сдерживания. Несомненно, она была способна лучше разглядеть нечеловеческое лицо перевозчика, чем, скажем Мередит. Она так же могла слышать такие вещи как, звуки сту-чавших по камню орудий горняков, над ними, и возню огромных летучих мышей, или тараканов, или кого-то еще в каменных стенах, повсюду. Но сейчас, Елена внезапно почувствовала теплые слезы на холодных щеках, когда осознала, что полностью недооценивала Бонни, все то время, по-ка знала о телепатических способностях своей подруги.
Если чувства Бонни постоянно были открыты разного рода ужасам, которые, в эту минуту, Елена испытала на себе, то было неудивительно, что Бонни жила в страхе. Елена поняла, что обе-щает себе, быть чертовски более терпимой в следующий раз, когда Бонни споткнется или начнет кричать. Бонни, на самом деле, заслужила нечто вроде награды, за то, что до сих пор сохраняла власть над здравомыслием, решила Елена. Но Елена не рискнула на что-то большее, чем при-стально посмотреть на ничего не осознающую подругу, и поклясться себе, что отныне, Бонни об-наружит чемпиона в Елене Гилберт.
Это обещание и теплота, зажженная как свеча в уме Елены, свеча, которую она, мысленно изобразив, поднесла к Стефану, свет от которой танцевал в его зеленых глазах и играл на его лице.
Этого было вполне достаточно, чтобы уберечься от потери здравого рассудка за оставшееся время поездки.
Тем временем, лодка пришвартовалась у места, совсем недалеко от того, с которого они от-правились. Все три девушки были в состоянии истощения, вызванного затянувшимся страхом и мучительной неизвестностью.
Однако они не использовали время, чтобы обдумать слова «Темное Измерение» или вообра-зить число возможностей, в которых могла быть проявлена его темнота.
– Наш новый дом, – мрачно сказал Деймон.
Вместо того чтобы осматривать окрестности, Елена наблюдала за Деймоном. Его шея и пле-чи были напряжены, он явно не испытывал удовольствия. Она думала, что он направляется в его любимый специфический рай, мир рабов людей, где единственным правилом было самосохране-ние личного эго.
Теперь она осознала, что была не права.
Для Деймона это был мир существ с большой или большей Силой, чем его собственная.
Ему придется сражаться за достойное место среди них, как уличному мальчишке, с той лишь разницей, что он не мог позволить себе допускать какие-либо ошибки. Им нужно найти способ не просто жить, а роскошно жить и вращаться в высшем обществе, чтобы иметь хоть малейший шанс спасти Стефана.
Стефан – нет, она не могла позволить себе думать о нем в этот момент.
Если она начнет делать это, она приблизит свою погибель, ведь она начнет требовать невоз-можного, например, отправиться искать тюрьму, просто чтобы посмотреть на нее, как маленький мальчик восхищается более старшим мальчиком, и бежит за ним, куда бы тот не подался.
Это может не лучшим образом отразиться на их плане устроить побег из тюрьмы. План «А» был таким: не делать ошибок, и Елена будет придерживаться его, пока не придумает лучший план.
Именно так, Деймон и его «рабыни» переехали в Темное Измерение, через Врата Дьявола.
Самую младшую из рабынь необходимо было привести в себя, ей намочили лицо водой, чтобы она могла подняться и следовать за остальными.

Глава 15

Деймон явно решил отдаться на милость правосудия и принял тот жалостливый вид человека, лишенного душевного равновесия, который отлично удавался ему в любой ситуации.
– Я на самом деле не пытался влиять на тебя, – повторил он, но потом добавил быстро: – Может, я просто сменю тему и расскажу тебе поподробнее о Звездном шаре?
– Это, – сказала Елена ледяным тоном, – может быть хорошей идеей.
– Что ж, шары делают запись прямо с твоих нейронов, понимаешь? С нервных клеток твоего мозга. Все, что ты когда-либо испытывала, хранится где-то там, а Шар просто записывает.
– Получается, можно всегда помнить что-то и пересматривать снова и снова, как кино? – спросила Елена. Она теребила свою вуаль, закрывая лицо от Деймона, и думала о том, что можно было бы отдать Звездный Шар Аларику и Мередит перед их свадьбой.
– Нет, – сказал Деймон угрюмо. – Не так. Во-первых, воспоминания уходят от тебя, мы говорим об игрушке китцуна, помнишь? Если шар заберет что-то у тебя, ты сама уже не будешь ничего помнить об этом событии. Во-вторых, «запись» на шаре постепенно исчезает, от времени, из-за использования, и еще каких-то факторов, которые никому до конца не известны. В любом случае, шар становится мутным, ощущения, слабеют, и, в конце концов, остается простой хру-стальный шарик.
– Но тот бедный мужчина продавал день своей жизни! Прекрасный день! Я думаю, он хотел бы сохранить его.
– Ты его видела.
– Да.
Елена снова представила себе грязного, измученного, серолицего старика. При мысли о том, что когда-то он был тем самым смеющимся, счастливым молодым Джоном, которого она ощутила благодаря Шару, девушка почувствовала, словно по спине провели кубиком льда.
– Как грустно! – продолжила она, имея в виду совсем не воспоминание.
Однако Деймон не следил за ее мыслями:
– Да, – сказал он. – Здесь много жалких стариков. Они заработали себе свободу от рабства, а, может, их благородный хозяин умер… в любом случае, вот как они заканчивают свои дни.
– Но как же Звездные Шары? Они сделаны только для бедняков? Богачи могут отправиться на Землю и узнать, что такое настоящий летний день, так?
Деймон невесело усмехнулся:
– О, нет, они не могут. Большинство из них привязано к этому месту.
Он так странно произнес слово «привязано»…
Елена решила уточнить:
– Слишком заняты для того, чтобы отправиться в отпуск?
– Слишком заняты, слишком могущественны, чтобы пройти сквозь защитные заклинания, оберегающие Землю, слишком обеспокоены тем, что их враги могут сделать в их отсутствие, слишком немощны физически, слишком известны, слишком мертвы…
– Мертвы? – казалось, что Елену вот-вот окутает зловонный туман, он которого несет мерт-вечиной.
Деймон одарил ее одной из своих дьявольских ухмылок:
– Забыла, что твой бойфренд сам не слишком живой? И то же самое относится к твоему бла-городному господину? Большинство людей после смерти отправляются на другие уровни: го-раздо выше или гораздо ниже того, где мы сейчас находимся. Это место для плохих, но это только самый верхний уровень. Еще ниже… что ж, никто не хочет попасть туда.
– Ад? – выдохнула Елена: – Мы в Аду?
– Скорее – Лимбо,  по крайней мере, то место, где мы сейчас находимся. Кроме того, есть еще «Другая Сторона».
Он кивнул в сторону горизонта, где все еще заходило солнце.
– Другой город, в котором ты, возможно, провела свои «загробные каникулы».
Здесь его называют «Другая Сторона», но могу поделиться с тобой двумя слухами, которые донесли мои информаторы: там они называют свой город «Небесный Двор», и над ним чистое голубое небо, с которого всегда светит солнце.
– Небесный Двор… – Елена забыла, что говорит вслух.
Перед ее мысленным взором уже шествовали дамы, рыцари и маги, она представила место, похожее на Камелот. Произнесенные слова вызвали ноющую тоску и… нет, не воспоминания, но уверенность в том, что память о чем-то спрятана за дверцей внутри ее головы. Однако эта дверца была надежно заперта, и все, что Елене удавалось разглядеть сквозь замочную скважину – это множество женщин похожих на Стражницу: высокие, золотоволосые, голубоглазые. Среди них выделялась одна, она была гораздо ниже остальных, словно ребенок рядом со взрослыми, она подняла голову и встретилась взглядом с Еленой.
Паланкин двигался прочь от базара, направляясь в еще большие трущобы, которые Елена осматривала, бросая быстрые взгляды по обеим сторонам паланкина из-под скрывающей ее вуали.
Они выглядели так же, как земные трущобы, только еще хуже. Дети, волосы которых стали рыжими в лучах заходящего солнца, толпились возле носилок и протягивали руки в универсаль-ном просительном жесте. У Елены внутри все сжималось от осознания того, что она не может дать им ничего действительно ценного.
Она хотела бы построить тут дома, позаботиться о том, чтобы у детей всегда была еда и чис-тая вода, дать им образование, и будущее, в которое можно было бы смотреть с надеждой. Но, по-скольку она понятия не имела, как обеспечить им все это, она лишь наблюдала, как они уносятся прочь с такими сокровищами как ее жевательная резинка «Джуси Фрут», расческа, блеск для губ, бутылочка воды и серьги. Деймон только качал головой, но не пытался остановить ее, пока Елена не потянулась к кулону с лазуритом и бриллиантом, который подарил Стефан.
Она плакала, пытаясь расстегнуть замок, когда веревка, охватывающая ее запястья, неожи-данно дернулась.
– Хватит, – сказал Деймон.
– Ты ничего не понимаешь.
– Мы еще не пересекли черту города. Почему бы тебе не посмотреть на архитектуру, вместо того, чтобы беспокоиться о бесполезном отродье, которое в любом случае умрет?
– Как жестоко, – сказала Елена, но она даже не попыталась заставить его понять, она была слишком зла на него.
Тем не менее, она прекратила теребить цепочку и посмотрела поверх трущоб, как ей и пред-ложил Деймон. Там она могла увидеть захватывающий вид горизонта, и здания, которые казалось, тянулись до бесконечности, сделанные из камня и выглядевшие так, как Египетские пирамиды и постройки Майя выглядели, если бы они были новые.
Хотя все было окрашено солнцем, сейчас скрытым мрачными багровыми облаками, в черные и красные цвета. Это огромное красное солнце – оно придавало атмосфере разный облик под разные настроения.
Временами оно даже, казалось, приобретало романтический оттенок, мерцая на большой ре-ке, которую Елена и Деймон оставили позади, украшая мелкую рябь на медленно текущей воде. В другие моменты оно казалось чуждым и зловещим, четко вырисовываясь на горизонте как чудо-вищное предзнаменование, окрашивая строения, не имеет значения в насколько прекрасный, кро-вавый цвет. Когда они отвернулись от него, носильщики паланкина как раз внесли их в город, который заполнили высокие здания, Елена могла видеть длинные, зловещие тени, которые они отбрасывали впереди себя.
– Ну? Что ты думаешь? – казалось, Деймон старается ее успокоить.
– Я все еще думаю, что это походит на Ад, – медленно произнесла Елена. – Мне бы очень не хотелось здесь жить.
– Ах, но кто сказал, что мы должны жить здесь, моя Принцесса Тьмы? Мы вернемся домой, туда, где ночь бархатисто черная, и где луна, освящает землю, покрывая все цветом серебра.
Деймон медленно провел пальцем от кисти ее руки до плеча. Елена ощутила внутренний трепет от этого прикосновения. Она старалась поддерживать вуаль как преграду между ней и Деймоном, но она была слишком прозрачной. На его лице все еще сияла великолепная улыбка, ослепляющая сквозь усыпанную бриллиантами белизну, ну, в оболочке розового, конечно, из-за света – такой была обратная сторона вуали.
– Здесь есть луна? – спросила она, пытаясь отвлечь его.
Она боялась: боялась его, боялась себя.
– О, да, три или четыре штуки, я думаю. Но они очень маленькие и, конечно, из-за никогда не садящегося солнца, ты их не увидишь. Никакой… романтики.
Он снова улыбнулся ей, но в этот раз медленно, и Елена отвернулась. И отвернувшись, она увидела перед собой что-то, что завладело всем ее вниманием. В переулке перевернулась телега, из которой выкатились огромные рулоны из кожи и меха. Возле этой самой телеги была пожилая, худая и голодная на вид женщина, она лежала на земле, а высокий разгневанный мужчина, стоя-щий над ней, усыпал ее незащищенное тело ударами плети. Лицо женщины было обращено к Елене. Ее лицо искажала гримаса боли, когда она безуспешно пыталась свернуться в клубок, ее руки были на животе. Она была по пояс голой, но с тем как плеть хлестала ее плоть, тело ее от горла до талии покрывалось слоем крови.
Елена чувствовала, как расправляются Крылья Силы, но почему-то они не появились.
Она приказала всему круговороту своей жизненной силы сделать что-нибудь, чтобы освобо-дить плечи, но ничего не вышло. Может быть, к этому имели отношение следы от рабских оков. Может, это был Деймон, находящийся рядом с ней и убедительным голосом приказывающий не вмешиваться. Для Елены его слова были не более чем звуком, который чередовался со звуком биения ее сердца в ушах. Она резко вырвала веревку из его руки и слезла с паланкина. В шесть или семь прыжков она достигла человека с кнутом. Он был вампиром, его клыки удлинились при виде крови перед ним, но он ни разу не остановил своей бешеной порки. Он был слишком силен, чтобы Елена могла с ним справиться, но… С еще одним шагом Елена закрывала женщину, руки ее были раскинуты как жест защиты и неповиновения. С одного запястья свисала веревка.
Рабовладелец не был впечатлен.
Вот он уже замахнулся кнутом, который ударил Елену по щеке и одновременно разорвал ее тонкую летнюю кофточку, рассекая нижнее белье и оставляя отметины на теле под ним. Она ах-нула, хвост кнута разрезал на ней джинсы, как если бы они были маслом.
Невольно на глаза Елены навернулись слезы, но она не обращала на них внимания. Ей уда-валось больше не издавать звуков, подобных первоначальному вздоху. И она продолжала оста-ваться там, где встала на защиту. Елена могла чувствовать хлестанье ветра на своей рваной блузке, а ее нетронутая вуаль развевалась позади, как бы защищая бедную рабыню, бессильно упавшую напротив телеги.
Елена по-прежнему пыталась вызвать Крылья.
Она хотела бороться с настоящим оружием, и оно у нее было, но она не могла заставить Крылья спасти ее и бедную рабыню позади. Даже без них Елена знала одну вещь. Этот гад перед ней не тронет свою рабыню, пока сначала не порвет Елену на кусочки. Кто-то остановился по-смотреть, другие подбегали, выходя из магазина…
Когда дети, следовавшие за ее паланкином, окружили ее, плача, собралась своего рода толпа.

* * *

По-видимому, наблюдать за тем, как купец избивает свою измученную рабыню, было для окружающих обычным делом. Но посмотреть на эту новую красивую девушку с разрезанной оде-ждой, эту девушку с золотыми, как шелк волосами под вуалью, золотого с белым цвета, и глазами, цвет которых возможно напомнил некоторым из них о практически забытом цвете неба – это было совсем другое.
К тому же, девушка, очевидно, была новой варварской рабыней, которая явно унизила хо-зяина, оборвав веревки, и теперь словно в насмешку стояла с нетронутой вуалью.
Потрясающий уличный театр. И даже учитывая все это, рабовладелец готовился к новому удару, занося руку и готовясь опустить ее.
Несколько людей в толпе открыли рот от изумление, другие негодующе бормотали.
Еленин новый усилившийся слух мог уловить их шепот. Такая девушка совсем не подходит для того, чтобы быть рабыней, она призвана быть сердцем города.
Только ее аура уже доказывала это. В действительности, с ее золотыми волосами и ясными голубыми глазами, она могла бы быть Стражницей с Другой Стороны.
Кто знает?..
Уже занесенный удар плетью так и не опустился. Его прервала вспышка черной молнии, чистой Силы, она отбросила половину толпы. Вампир, внешне молодой, в одежде из верхнего мира, Земли, подойдя, встал между златовласой девушкой и рабовладельцем, или скорее угрожал теперь съежившемуся рабовладельцу.
Те немногие в толпе, не волновавшиеся за девушку, тут же почувствовали участившееся сердцебиение при виде него. Конечно, он был хозяином девушки, и теперь он будет разбираться с этой ситуацией.

* * *

В тот момент Бонни и Мередит достигли места действия. Они сидели, откинувшись в своем паланкине, благопристойно завернутые в вуали, Мередит в цвета звездной ночи, а Бонни в вуаль мягкого бледно-зеленого оттенка. Они, могли бы быть иллюстрацией Арабских Ночей. Но когда они увидели Деймона и Елену, они спрыгнули с полонкина самым неблагопристойным образом. Сейчас толпа стояла настолько плотно, что пробираясь сквозь нее им пришлось использовать лок-ти и колени, но уже через секунду они были рядом с Еленой, с вызывающе развязанными руками или дерзко болтавшейся веревкой, и вуалями развивающимися на ветру.
Когда они в действительности оказались возле Елены, у Мередит перехватило дыхание.
А Глаза Бонни расширились и замерли в таком положении.
Елена поняла, что они увидели. Кровь свободно стекала с пореза по ее скуле, и ее блузка распахивалась на ветру, демонстрируя рваный и кровавый лифчик. На одной ноге джинсы быстро краснели. Но в тени Елены находилась еще более жалкая фигура. И когда Мередит накинула на Елену ее прозрачную вуаль, чтобы прикрыть распахнувшуюся блузку и еще раз закутала ее для приличия, женщина сама подняла голову, посмотрела на трех девушек взглядом бессловесного, затравленного животного.
Позади них Деймон тихо сказал:
– Я буду весьма наслаждаться этим, он поднял одной рукой тяжелого мужчину в воздух, а затем впился в его горло как кобра.
Последовал чудовищный крик, который все не прекращался. Никто не пытался вмешаться, и никто не призывал рабовладельца отбиваться. Елена, пробежав взглядом по лицам в толпе, поняла почему. Она и ее друзья, уже привыкли к Деймону – как, к примеру, если стать для него наполовину укрощенной атмосферой жестокости. Но эти люди в первую очередь видели молодого человека, одетого во все черное, среднего роста, с изящной фигурой, который компенсировал недостаток мускулов гибкостью и убийственной грацией.
Все это лишь усугублялось окружавшей его аурой силы, поэтому Деймон без труда стано-вился везде заметной фигурой – так же как и черная пантера, лениво прогуливающаяся по много-людному городу.
Даже здесь, где на каждом углу подстерегала опасность, а жестокость была обычным явле-нием, этот молодой человек представлял большую угрозу, и это заставляло людей не попадаться ему на глаза и вообще держаться от него подальше.
В это время Елена, Мередит и Бонни оглядывались вокруг, ища что-нибудь, чтобы оказать медицинскую помощь или хотя бы что-то чистое, чтобы перевязать раны. Спустя минуту они по-няли, что ничего не найдут, и Елена обратилась к толпе.
– Кто-нибудь знает врача? Лекаря? – прокричала она.
Публика только смотрела на нее. Они, казалось, не желали связываться с девушкой, очевид-но бросившей вызов демону в черном, который сейчас сворачивал шею рабовладельцу.
– Значит, вы все думаете, что это просто развлечение, – кричала Елена, слыша потерю кон-троля, отвращение и ярость в своем голосе, – для таких ублюдков, как этот – пороть голодающую беременную женщину?
Несколько глаз опустились, последовало несколько рассеянных фраз на подобие: «Разве он не был ее хозяином?»
Но один довольно молодой мужчина, опираясь на стоявшую телегу, выпрямился:
– Беременна? – повторил он.
– Она не выглядит беременной!
– Да она ждет ребенка!
– Ну, – медленно сказал молодой мужчина, – если это правда, то он только портил свой соб-ственный товар.
Он нервно взглянул туда, где стоял Деймон над покойным рабовладельцем, чье лицо выра-жало жуткую гримасу боли. Елена все еще оставалась без помощи для женщины, которая, как она боялась, умирала.
– Кто-нибудь знает, где я могу найти доктора?
Теперь из толпы доносился шепот разной громкости.
– Мы сможем продвинуться дальше, если предложим им деньги, – говорила Мередит.
Елена тут же потянулась к кулону, но Мередит была быстрее, расстегивая изящное амети-стовое ожерелье на своей шее и протягивая его.
– Это достанется тому, кто первый покажет нам хорошего доктора.
Наступила пауза, в которую все, казалось, оценивали вознаграждение и риск.
– А у вас нет звездных шаров? – спросил хриплый голос, но высокий чистый голос прокри-чал:
– Мне подойдет это!
Ребенок – да, настоящий уличный сорванец – бросился вперед толпы, схватил Елену за руку и указал направление, сказал:
– Доктор Меггар, прямо по улице. Отсюда всего пара кварталов; мы можем дойти пешком.
Ребенок был закутан в рваное старое платье, но его могли носить лишь для теплоты, так как на нем или на ней были еще штаны. Елена не могла понять мальчик перед ней или девочка, пока малышка не одарила ее неожиданной улыбкой и не прошептала:
– Я – Лакшми.
– А я Елена, – сказала Елена.
– Лучше поторопиться, Елена, – сказала Лакшми. – Сюда скоро прибудут Стражницы.
Мередит и Бонни подняли потрясенную рабыню на ноги, но, казалось, ей было слишком больно, чтобы понять, собирались ли они помочь ей или убить. Елена вспомнила, как женщина сжималась в тени елениного тела. Она положила свою руку на окровавленную руку женщины и спокойно сказала:
– Теперь вы в безопасности. С вами все будет хорошо. Тот мужчина – ваш хозяин, он мертв, и я обещаю, что больше никто не причинит вам боль. Я клянусь.
Женщина уставилась не нее не верящим взглядом, как будто Елена говорила что-то неверо-ятное. Как будто жизнь без постоянных побоев (даже несмотря на кровь, Елена могла увидеть ста-рые шрамы, некоторые из них выглядели как рубцы на коже женщины) было чем-то настолько далеким, что сложно было представить.
– Я клянусь, – снова сказала Елена, без улыбки, но жестко. Она поняла, что это станет но-шей, которую она протащит всю жизнь.
«Все хорошо», – подумала она, и поняла, что уже какое-то время посылает свои мысли Дей-мону. – «Я знаю, что делаю. Я готова нести за это ответственность».
– Ты уверена? – до нее донесся голос Деймона, он никогда не был таким неуверенным. – Потому что я чертовски уверен, что не стану заботится о какой-то старой ведьме, когда она надо-ест тебе. Я даже не уверен, что готов разбираться с тем, что мне придется заплатить за убийство этого ублюдка с кнутом.
Елена повернулась к нему. Он был серьезный.
– Ну, тогда зачем ты убил его? – потребовала она.
– Ты шутишь? – Деймон поверг ее в шок яростью и злобой в его мыслях. – Он тебя ударил.
Мне следовало убивать его медленнее, – добавил он, игнорируя одного из носильщиков па-ланкина, который склонился перед ним и спрашивал, что делать дальше.
При этом глаза Деймона смотрели на лицо Елены, на кровь все еще текущую из раны.
«Il figlio de cafone », подумал Деймон, его губы отступили от зубов, когда он посмотрел свысока на труп так, что даже носильщик паланкина унесся отсюда на руках и коленях.
– Деймон. не отпускай их! Верни их сюда прямо сейчас… – начала Елена, а затем, это было что-то вроде всеобщего вздоха вокруг нее, она продолжила мысленно: «Не отпускай носиль-щиков. Нам нужен паланкин, чтобы довезти эту бедную женщину до доктора. И почему все уста-вились на меня?»
«Потому что ты – рабыня, и ты только что сделала то, что не должен делать ни какой раб, и сейчас ты отдаешь мне, своему господину, приказы», – телепатический голос Деймона был мра-чен.
«Это не было указанием. Это… послушай, любой джентльмен помог бы даме в беде, пра-вильно? Ну, здесь нас четверо и одна из нас в большей беде, чем тебе хотелось бы.
«Нет, трое».
«Думаю меня нужно немного зашить, и Бонни сейчас упадет в обморок», – Елена методично давила на слабые места, и знала, что Деймон знает об этом. Но он приказал одному из носильщи-ков подойти и поднять рабыню, а другим взять его девушек.
Елена не отходила от женщины и оказалась в паланкине с полностью задернутыми занавес-ками. Запах крови был медный на вкус у нее во рту, заставляя ее хотеть плакать.
Хоть она и не хотела внимательно смотреть на раны рабыни, но кровь стекала на паланкин.
Она обнаружила, что снимает свою блузку и топик и одевает обратно только блузку, чтобы использовать топик для того, чтобы перевязать большую идущую наискось через грудь женщины рану. Каждый раз, когда женщина поднимала темно-коричневые испуганные глаза на нее, Елена пыталась ободряюще улыбнуться. Они находились где-то на том глубоком уровне общения, где взгляд и прикосновение гораздо больше значат, чем слово.
«Не умирай», – думала Елена, – «не умирай, именно тогда, когда у тебя появилось ради чего жить. Живи ради своей свободы, и ради своего ребенка».
И возможно некоторые из ее мыслей дошли до женщины, потому что она расслабилась на подушках паланкина, держась за руку Елены.

Глава 17

Елена возвращалась в реальный мир медленно, нехотя. Оказалось, она впилась ногтями в кожаную куртку Деймона и на мгновение задумалась, не останется ли после них следа – ее раз-мышления разбились о резкий, настойчивый стук. Деймон поднял голову и зарычал.
«Мы – пара волков, разве нет?» – подумала Елена, – «сражаемся до последней капли крови».
Другая часть ее сознания добавила: «от этого стук не прекратится. Но он же предупреждал этих девушек… Этих девушек! Бонни и Мередит! Он ясно выразился, чтобы их не беспокоили. Если только дом не загорится! Но, врач – о, Боже, что-то случилось с той слабой, несчастной женщиной! Она умирает!»
Деймон все еще рычал, на его губах блестели следы крови. Но только следы, потому что ее вторая рана была полностью исцелена, так же, как и первая, пересекающая скулу. Елена не ведала, сколько времени прошло с тех пор, как она притянула Деймона к себе, чтобы он излечил порез поцелуем.
Сейчас, когда ее кровь текла по его венам, и ему помешали насладиться этим, он напоминал дикую черную пантеру в ее объятиях. Она не представляла, удастся ли ей остановить или хотя бы придержать его, не воспользовавшись своей безграничной Властью над ним.
– Деймон! – сказала она громко. – Там, за дверью – наши друзья. Помнишь? Бонни, Мередит и целитель.
– Мередит, – изрек Деймон, и снова его верхняя губа приподнялась, обнажая пугающе длинные клыки.
Он до сих пор был не в себе.
«Если бы сейчас перед ним стояла Мередит, его бы это не испугало», – думала Елена… да, она знала, что ее рациональная, заботливая подруга заставляла Деймона нервничать. Они настоль-ко по-разному смотрели на мир. Она раздражала его, как камешек в ботинке. Но сейчас он был в таком состоянии, что мог избавить себя от этой занозы, оставив за собой растерзанное тело Мере-дит.
– Отпусти меня посмотреть, – сказала она, как только стук повторился… Как их остановить? Ей и так непросто. Объятия Деймона лишь окрепли.
Она ощутила прилив нежности, потому что знала – сжимая ее в объятиях, он больше усилий тратил, чтобы сдерживаться, не желая навредить ей, как мог бы, если применил десятую часть си-лы, заключенной в стальных мускулах. От волны чувств, захлестнувшей ее с головой, на краткий миг она беспомощно закрыла глаза, но Елена понимала, что из них двоих она должна быть голо-сом разума.
– Деймон! Может, они хотят предупредить нас о чем-то… может, Ульма умерла…
Упоминание смерти отрезвило его. Глаза сузились, кроваво красный свет, просачивающийся сквозь кухонные жалюзи, отбрасывал на его лицо столбики алого и черного цвета, придавая ему еще больше красоты – и больше демонизма – чем всегда.
– Ты останешься здесь.
Решительно произнес Деймон, и не думая изображать из себя «хозяина» или «джентльмена». Сейчас он был диким зверем, защищающим свою самку – единственное создание на земле, кото-рое не было для него ни конкурентом, ни пищей. Смысла спорить с ним не было, не в таком со-стоянии. Елена останется здесь. Деймон уйдет и сделает все, что от него потребуется. А Елена пробудет здесь столько, сколько он посчитает нужным. Елена искренне не понимала, кому при-надлежат последние мысли. Она и Деймон по-прежнему пытались распутать клубок своих эмоций. Елена решила присматривать за ним, и только если он действительно станет неуправляемым…
«Ты не захочешь видеть меня неуправляемым».
Резкий переход от необузданного животного инстинкта к превосходству хладнокровного и полностью овладевшему собой сознания оказался страшнее, чем когда он был не прирученным зверем. Она не знала, был ли Деймон самой здравомыслящей личностью из всех, с кем она была знакома или просто по части сокрытия собственной дикости ему не было равных. Она соединила кончики разорванной блузки и наблюдала, с какой естественной грацией он достиг двери и затем, внезапно и яростно, чуть не сорвал ее с петель. Никто не ввалился внутрь; никто не подслушивал их личный разговор.
Но Мередит стояла, одной рукой удерживая Бонни, и подняв другую, намереваясь постучать снова.
– Да? – спросил Деймон ледяным тоном. – Кажется, я говорил вам…
– Говорил. И вот… – вставила Мередит, хотя в данный момент перебить Деймона было рав-носильно попытке самоубийства.
– И вот, что? – прорычал Деймон.
– Снаружи собралась толпа, угрожающая спалить дотла все здание. Не знаю, горюют ли они по Дрозне или недовольны тем, что мы увели Ульму, но они явно в бешенстве, и у них есть факе-лы. Я НЕ хотела прерывать лечение Елены, но доктор Меггар сказал, что его они не послушают. Он человек.
– Он был рабом, – добавила Бонни, освобождаясь из крепкой хватки Мередит. Подняв на Деймона свои лучистые карие глаза, она протянула к нему руки: – только ты можешь спасти нас, – проговорила она, озвучивая послание, что несли ее глаза. Это значило, что обстоятельства сложились крайне серьезно.
– Ладно, ладно. Я позабочусь о них. Вы позаботитесь об Елене.
– Конечно, но…
– Нет.
Деймон не был похож на себя, может, тому виной была ее кровь и свежи в памяти события, от которых Елена до сих пор была не в состоянии внятно сформулировать предложение, или же он как-то преодолел свой страх перед Мередит. Он положил руки на ее плечи. Он был выше ее только на полтора или два дюйма, так что без проблем мог посмотреть ей в глаза.
– Ты лично позаботишься о Елене. Трагедии происходят здесь ежеминутно: непредсказуе-мые, ужасающие, смертельные трагедии. Я не хочу, чтобы с Еленой что-то случилось.
Мередит долго смотрела на него. Прежде, отвечая на вопрос, касающийся непосредственно Елены, она бы посовещалась с ней хотя бы взглядом, но не в этот раз.
– Я буду оберегать ее, – просто сказала она. Голос ее был тихий, но, тем не менее, говорил о многом. От ее позы, от тона веяло невысказанное «ценой своей жизни», – и это не выглядело театрально.
Деймон отпустил ее, шагнул к двери, и, не оглянувшись, исчез из поля зрения Елены.
Но его голос ясно прозвучал в ее голове: «Если существует хоть один способ защитить тебя, ты будешь в безопасности. Клянусь».
Если существует хоть один способ защитить ее.
Чудесно.
Елена тщетно пыталась расшевелить свой мозг. Мередит и Бонни смотрели на нее. Елена глубоко вздохнула, на мгновение перенесясь в старые добрые времена, когда девушку, недавно побывавшую на свидании, осаждали долгими расспросами и тщательным разбором полетов.
Но Бонни произнесла только:
– Твое лицо – оно выглядит намного лучше!
– Да, – проговорила Елена, оборачивая вокруг себя кусочки материи блузки в попытке со-орудить подобие топа, – проблема в ноге. Мы не… не успели закончить.
Бонни открыла и тут же закрыла рот, что с ее стороны было проявлением такого же героиз-ма, как со стороны Мередит – обещание, данное Деймону.
В следующий раз она открыла рот, чтобы сказать:
– Бери мой шарф, и давай сделаем повязку на ногу. Мы его сложим, выведем концы вбок и через петлю затянем повыше раны. Это для поддержания уровня давления.
Тут вмешалась Мередит:
– Думаю, доктор Меггар уже закончил с Ульмой. Может, он осмотрит тебя.
В другой комнате доктор снова мыл руки. Вода, льющаяся в таз, добывалась с помощью ог-ромной помпы. Неподалеку лежала куча одежды в темно-красных пятнах, и от нее разило так, что Елена была благодарна доктору, постаравшемуся замаскировать этот запах душистыми травами. Кроме того, в большом, уютном на вид кресле сидела незнакомая Елене женщина. Страдания и страх могут изменить человека, Елена знала это, но не представляла, насколько… впрочем, не до-гадывалась она и о том, как облегчение и избавление от боли могут преобразить.
Она помнила, что привезла с собой женщину, съежившуюся почти до размеров ребенка. Из-можденное, опустошенное лицо, искаженное агонией и неослабевающим ужасом, казалось абст-рактным наброском уродливой старухи. Ее кожа имела болезненно серый оттенок, а пучков тон-ких волос, свисающих, будто морские водоросли, едва хватало, чтобы прикрыть голову. Весь ее облик кричал: она была рабыней – от оков, сжимающих ей запястья, и чуть прикрытой наготы, до испещренного шрамами, окровавленного тела и босых ног в коростах. Елена даже не могла сооб-разить, какие у женщины глаза – они казались такими же бесцветными, как и вся она.
Сейчас Елена видела перед собой женщину, которой было, возможно, чуть за тридцать. Ее худощавое, привлекательное лицо, наделенное аристократичными чертами, отличалось волевым, прямым носом и темными, проницательными глазами, дивные брови изогнулись подобно крыльям летящей птицы. Она отдыхала в кресле, положив ноги на специальную скамеечку, и медленно расчесывала волосы – темные, с редкими вкраплениями седины, придававшей выражение достоинства даже ее простому домашнему халату глубокого синего цвета. На ее лице, дополняя образ, виднелись морщинки, но главным было охватывающее тебя острое чувство нежности к ней, вероятно, из-за немного округлившегося живота, на котором сейчас покоилась ее рука. Когда она бережно положила туда руку, лицо ее расцвело, вся она буквально засияла изнутри. На мгновение Елена подумала, что, должно быть, это жена доктора или его домработница. Ей не терпелось спросить, жива ли еще несчастная, умирающая рабыня Ульма? Тут она заметила то, что складки темно-синего халата совершенно не могли утаить: отблеск железного браслета. Эта худощавая таинственная аристократичная женщина и была Ульмой.
Доктор сотворил чудо.
Целитель, как он сам себя называл. Очевидно, что, как и Деймон, он мог исцелять раны. Ни один человек, замученный и исполосованный хлыстом, как Ульма, не мог так быстро приблизить-ся к выздоровлению без вмешательства мощной магии. Попытка просто соединить в правильных местах и зашить окровавленное месиво, что привела Елена, определенно была бы безуспешной, вот почему доктор Меггар исцелил ее. Елена никогда не бывала в ситуациях, подобных этой, но вспомнила о хороших манерах, воспитанных в ней, как во всякой уроженке Виржинии.
– Очень рада нашей встрече, мэм. Я Елена, – сказала она и протянула руку.
Расческа упала на стул. Женщина устремилась вперед и завладела обеими руками Елены. Эти пронзительные темные глаза, казалось, пожирали лицо Елены.
– Ты… это ты, – сказала она, и затем, скинув со скамеечки обутые в тапочки ноги, опусти-лась перед Еленой на колени.
– О, нет, мэм! Пожалуйста! Уверена, доктор велел Вам отдыхать. Лучше присядьте.
– Но это именно ты!
По неведомым причинам женщине было необходимо подтверждение. И Елена готова была сделать что угодно, чтобы успокоить ее.
– Это я, – сказала Елена. – А теперь, мне кажется, вы должны снова сесть.
Повиновение было незамедлительным, и все же был своего рода радостный свет во всем, что делала Ульма. Елена поняла это, всего после нескольких часов проведенных в роли рабыни. Повиновение, когда есть возможность выбора, совершенно отличается от того повиновения, когда непослушание означает смерть. Но сев, Ульма протянула руки.
– Посмотри на меня! Дорогой серафим, богиня, Стражница, кем бы ты ни была, посмотри на меня! После трех лет жизни подобно животному, я снова стала человеком благодаря тебе! Ты пришла, словно сияющий ангел и встала между мной и плетью.
Ульма начала всхлипывать, но это были слезы радости. Ее глаза осмотрели Еленино лицо, задержавшись на шраме на скуле.
– Ты не Стражница; у них магические способности, защищающие их, и они никогда не вме-шиваются. За три года они никогда не вмешивались. Я видела все моих друзей, таких же рабов, как и я, которым доставалось от его кнута и гнева.
Она потрясла головой, будто была неспособна физически выговорить имя Дрозне.
– Мне так жаль, так жаль… – бормотала Елена. Она оглянулась и увидела, что Бонни и Ме-редит были точно также поражены.
– Это не важно. Я слышала, что ваш друг убил его на улице.
– Это я ей рассказала об этом, – гордо сказала Лакшми. Никто не заметил, как она вошла в комнату.
– Мой друг? – нерешительно спросила Елена. – Ну, он не мой… То есть, он и я… Мы…
– Он наш хозяин, – резко сказала Мередит из-за спины Елены.
Ульма все еще смотрела на Елену с любовью в ее глазах.
– Каждый день я буду молиться за то, чтобы твоя душа вознеслась отсюда.
Елена была удивлена.
– Души могут возноситься отсюда?
– Конечно. Раскаяние и благие деяния помогут достичь этого, и те, кто молится за других, я думаю, тоже всегда учитываются.
– Ты определенно говоришь не как рабыня, – рассуждала Елена.
Она старалась придумать способ преподнести это деликатно, но смутилась, ее нога болела, и ее эмоции были в смятении.
– Ты не кажешься – ну, в общем, не схожа с моими представлениями о рабах, – сказала она. – Или я просто глупа?
Она могла видеть слезы на глазах Ульмы.
– О, Боже! Пожалуйста, забудьте о том, что я спросила. Пожалуйста…
– Нет! Нет никого, кому бы я охотнее рассказала. Если ты захочешь послушать о том, как я так низко пала, – Ульма ждала, смотря на Елену. Было ясно, что меньше всего Елена хотела при-казывать Ульме.
Елена посмотрела на Мередит и Бонни. Она больше не слышала криков с улицы, и совер-шенно точно здание не было в огне. К счастью, в тот момент доктор Меггар снова поинтересовал-ся:
– Все друг с другом познакомились? – спросил он, и брови его разошлись на разные уровни – одна вверх, другая вниз. В его руках была бутылка с остатками «Черной Магии».
– Да, – сказала Елена, – но мне интересно: мы не должны попытаться покинуть дом или что-то вроде этого.
– Очевидно, там была толпа…
– Еленин друг собирается дать им «повод для размышлений», – со смаком сказала Лакшми. – Они все пошли на Площадь Собраний принимать решение на счет имущества Дрозне. Спорим, что он снесет несколько голов и в скором времени вернется, – весело добавила она, не оставляя никаких сомнений о его возвращении. – Хотела бы я быть мальчиком, тогда бы я могла на это посмотреть.
– Ты вела себя храбрее, чем мальчики; ты единственная привела нас сюда, – сказала ей Еле-на.
Затем она посовещалась глазами с Мередит и Бонни. Казалось, что волнения переместились в другое место, Деймон был мастером по устранению беспорядков, касающихся его. К тому же, возможно… ему нужно подраться, чтобы избавиться от избытка энергии, полученного с кровью Елены.
«Беспорядки в действительности могли бы быть хорошей разрядкой для него», – подумала Елена. Она взглянула на да Меггара.
– С моим… с нашим хозяином все будет в порядке?
Брови доктора Меггара поползли вверх, а потом вниз.
– Вероятно, ему придется расплачиваться с родственниками Старого Дрозне ценой крови, но она не должна быть слишком высока. Потом он может делать все, что хочет с имуществом ста-рого ублюдка, – сказал он. – Я бы сказал, что, прямо сейчас, самое безопасное место для вас – здесь, подальше от Площади Собраний.
Он продолжал настаивать на своем мнении, и для его подкрепления налил для всех них в бокалы, как Елена заметила ликерные бокалы, Вина «Черная Магия».
– Успокаивает нервы, – сказал он и сделал глоток.
Ульма улыбнулась ему своей красивой, дружеской улыбкой, когда он около нее забрал под-нос.
– Спасибо тебе, спасибо, и еще раз спасибо, – говорила она. – Я не хочу надоедать вам своей историей…
– Нет, расскажи нам, расскажи, пожалуйста! Теперь, когда для ее друзей и Деймона не было непосредственной опасности, Елена жаждала услышать ее рассказ.
Все остальные кивнули.
Ульма слегка покрылась румянцем, но спокойно начала:
– Я родилась в царствование Келемена Второго, – сказала она. – Я уверена, что это ничего не значит для наших гостей, но это много значит для тех, кто знал его и его… снисходительность. Я училась под руководством моей матери, которая стала очень популярным дизайнером модной одежды. Мой отец был дизайнером драгоценностей, почти таким же известным, как и она. У них было поместье на окраине города, и они могли позволить себе дом столь же прекрасный, как и многие из их самых богатых клиентов – хотя они боялись показывать реальную степень своего богатства. Тогда я была молодой Леди Ульмой, не ведьмой Ульмой. Мои родители приложили все усилия, чтобы держать меня подальше от чужих глаз, для моей же собственной безопасности. Но…
«Ульма – леди Ульма», – подумала Елена, отвлеклась и сделала большой глоток вина.
Глаза женщины изменились; она видела прошлое, и пыталась не расстраивать своих слуша-телей. Но только Елена собиралась предложить ей остановиться, пока она не почувствует себя лучше, она уже продолжала.
– Но, несмотря на всю их заботу… кто-то… все равно увидел меня и потребовал моей руки. Не Дрозне, он был только скорняком с Дальних Земель, и я никогда раньше его не видела, не счи-тая последних трех лет. Это был лорд, Генерал, демон с ужасной репутацией – и мой отец отказал его требованию. Они пришли к нам ночью. Мне было четырнадцать лет, когда это случилось. И именно так я стала рабыней.
Елена поняла, что чувствует эмоциональное страдание, исходящее из разума Леди Ульмы.
«Ох, Боже мой, я опять это сделала», – подумала она, спешно стараясь притупить свою чув-ствительность.
– Пожалуйста, тебе не нужно рассказывать нам это. Возможно в другой раз…
– Я хотела бы рассказать вам… вы… ну, вы будете знать то, что сделали. И я предпочла бы рассказать это только однажды. Но если вам не хочется слушать это… вежливый человек и здесь беспокоится о вежливости.
– Нет, нет, если хочешь, продолжай. Я… я только хочу, чтобы вы знали, насколько я сожа-лею, – Елена поглядела на доктора, который терпеливо ждал ее около стола, с коричневой бутыл-кой в руках: – И если вы не возражаете, я хотела бы чтобы мою ногу… излечили?
Она осознавала, что сказала последнее слово полная сомнений, задаваясь вопросом, как у ка-кого-либо существа могла быть такая Сила, чтобы вот так излечить Ульму. Она не удивилась, ко-гда он покачал головой.
– Или зашейте скорее, пока вы разговариваете, если не возражаете, – сказала она. Потребо-валось несколько минут, чтобы Леди Ульма смогла преодолеть потрясение и страдание из-за того, что оставила свою спасительницу ждать, но, наконец, Елена была на столе, и доктор заставлял ее выпить из бутылки, которая пахла как вишневая микстура от кашля.
Ох, ладно, заодно она попробует вариант обезболивающего средства Темного Измерения – тем более что накладывание швов было болезненным, думала Елена. Она отхлебнула глоток из бутылки и почувствовала, что комната пошла кругом. Она отмахнулась от предложения глотнуть еще. Доктор Меггар развязал испорченный шарф Бонни, а затем начал отрезать окровавленные джинсы на ноге выше колена.
– Хорошо, вы такие замечательные слушатели, – сказала Леди Ульма. – Но довольно. Я из-бавлю нас обоих от тяжелых подробностей моего рабства. Наверное, достаточно будет сказать, что меня передавали от одного хозяина к другому на протяжении многих лет, всегда раба, всегда унижена. В итоге, кто-то в шутку сказал: «Отдайте ее Старому Дрозне.
Он высосет из нее последние соки, так не всякий сможет».
– Боже! – вскрикнула Елена и понадеялась, что все подумают – это реакция на историю, а не на жжение от очищающего раствора, которым доктор обрабатывал ее распухшую плоть.
«Метод Деймона намного лучше», – думала она. – «Я даже не представляла, как мне тогда повезло».
С тех пор, как доктор начал работать иголкой, Елена старалась не морщиться, но, ухватив-шись за руку Мередит, все сильнее и сильнее сжимала ее, пока не испугалась, что может сломать что-нибудь. Она попыталась ослабить хватку, в ответ подруга только крепче стиснула пальцы. У нее были длинные руки с гладкой кожей, почти мальчишечьи, только мягче. Елена порадовалась, что может сжимать так сильно, как ей того хотелось.
– В последнее время я стала замечать, что быстро устаю, силы покидают меня, – тихо про-должала Леди Ульма. – Я подумала, этот… – тут она употребила особенно резкое выражение, ха-рактеризующее ее мучителя – все-таки сведет меня в могилу. Позже я узнала правду.
В этот момент ее лицо осветилось. Перемена была столь разительна, что Елена будто наяву увидела, как, должно быть, выглядела Леди Ульма подростком – настоящей красавицей, немудре-но, что демон жаждал взять ее в жены.
– Я узнала, что внутри меня зародилась новая жизнь… и я понимала, что Дрозне убьет ее, когда представится такая возможность…
Казалось, она не замечала изумление и ужас, отразившиеся на лицах девушек. У Елены поя-вилось ощущение, словно она застряла в кошмарном сне и бредет по краю бездонной расщелины. В Темном Измерении ей придется нащупывать тропку вслепую, ступая по предательски тонкому льду, пока она не доберется до Стефана и не вытащит его отсюда.
Это случайно возникшее чувство резкого неприятия происходящего не впервые посетило ее здесь, но было первым, которое она осознала и приняла.
– Вы еще совсем молоденькие и здесь так недавно, – сказала Леди Ульма, нарушив затянувшееся молчание. – Я не хотела говорить что-то неподходящее.
– Здесь мы рабыни, – ответила Мередит, показывая веревку, – думаю, чем больше мы узнаем, тем лучше.
– Ваш хозяин… Прежде я никогда не видела, чтобы кто-то так решительно набросился на Старого Дрозне. Многие люди только болтают, но это максимум, на что они способны. Однако ваш хозяин…
– Мы называем его Деймон, – подчеркнула Бонни.
Леди Ульма не совсем правильно ее поняла:
– Хозяин Деймон… Как вы думаете, он сможет оставить меня? После того, как он заплатит кровную плату родственникам Дрозне, он получит право распоряжаться имуществом Дрозне. Я одна из немногих рабов, которых он не убил.
Видеть надежду, написанную на лице женщины, причиняло Елене боль. Только теперь она осознала, как давно не видела Деймона. Сколько времени могло уйти у него на улаживание проблемы? Она тревожно посмотрела на Мередит. Мередит правильно истолковала этот взгляд и беспомощно покачала головой. Даже если Лакшми отведет их на Соборную Площадь, что они смогут сделать?
Елена сдержала гримасу боли и улыбнулась Леди Ульме:
– Почему бы вам не рассказать нам о временах, когда вы были девочкой? – сказала она.