ГЛАВА 21

     Напоминающий огромную пещеру главный зал хабисферы НАСА в любом месте планеты показался бы чрезвычайно странным зрелищем. И то, что он находился среди арктических льдов, никак не заслоняло его фантастичности.
     Глядя вверх, на купол, собранный из сцепленных между собой треугольных пластин, Рейчел чувствовала себя словно в колоссальном изоляторе. Стены врастали в пол из чистого льда, на котором по периметру, словно часовые, замерли многочисленные галогенные лампы. Они бросали вверх резкий свет и превращали зал в какое-то нереальное, призрачное царство.
     По ледяному полу в разных направлениях вились, словно змеи, резиновые дорожки. Будто мостики, они соединяли между собой бесконечные, заполнявшие все пространство научные приборы и комплексы оборудования. Среди леса электроники усердно трудились тридцать - сорок сотрудников НАСА. Одетые в белое люди оживленно переговаривались, возбужденно обсуждая что-то. Рейчел сразу поняла настроение, царившее в зале. Оно было вызвано творческим волнением, радостью открытия.
     Вместе с администратором Рейчел отправилась вдоль периметра зала. От нее не укрылись удивленные и откровенно неодобрительные взгляды тех, кто узнал сотрудницу НРУ и дочь известного сенатора. В гулком пространстве отчетливо раздавался шепот:
     - Это что, дочка сенатора Секстона?
     - Какого черта она здесь делает?
     - Трудно поверить, что Экстрому не противно с ней разговаривать!
     Рейчел не удивилась бы, увидев здесь изрезанные портреты своего отца. Однако тут ощущалась не только враждебность, но и настроение победителей, упивающихся своим превосходством, точно все твердо знали, кто на сей раз будет смеяться последним.
     Администратор подвел гостью к ряду столов, из которых лишь один был занят: за ним сидел человек, погрузившись в работу на компьютере. Он был одет в черную водолазку, вельветовые, в широкий рубчик, брюки и тяжелые ботинки на толстой подошве. В отличие от остальных он не утеплился соответственно обстоятельствам. Человек сидел спиной к подошедшим.
     Администратор попросил Рейчел немного подождать, а сам подошел к нему, начав что-то объяснять.
     Послушав с минуту, человек в водолазке кивнул и начал выключать компьютер. Администратор вернулся к гостье.
     - Дальше вас поведет мистер Толланд, - пояснил он, - он тоже завербован президентом, поэтому вы поладите. А я присоединюсь к вам позже.
     - Спасибо.
     - Надеюсь, вы слышали о Майкле Толланде?
     Рейчел пожала плечами, не переставая с интересом рассматривать все вокруг.
     - Имя не слишком известное.
     Человек в водолазке подошел, широко улыбаясь:
     - Не слишком известное? - Голос звучал дружелюбно. - Это лучшая новость, которую я услышал за весь сегодняшний день. Но похоже, я уже утратил способность поражать с первого взгляда.
     Рейчел взглянула налицо подошедшего и едва не потеряла дар речи. На нее смотрел красивый, спортивного вида мужчина, которого просто невозможно было не узнать. Его в Америке знали все.
     - Ох! - не сдержавшись, произнесла она, пока ученый пожимал ей руку. - Так вы тот самый Майкл Толланд!
     Когда президент сказал Рейчел, что собрал для подтверждения открытия авторитетных независимых ученых, она представила себе четырех старых зануд с программируемыми калькуляторами в руках. Но Майкл Толланд был совершенно иным. Один из самых известных людей в мире науки, он вел еженедельную документальную телепрограмму «Удивительные моря». Он знакомил зрителей с необычными океанскими явлениями: подводными вулканами, морскими червями длиной в десять футов, огромными, способными убить человека приливными волнами. Пресса видела в Майкле Толланде удачное сочетание лучших качеств Жака Кусто и Карла Сагана. Все наперебой воспевали его обширные и глубокие знания, искренний энтузиазм, страсть к приключениям. Считалось, что на этих китах держится интерес зрителей к программе: она прочно удерживала верхние позиции в рейтингах. Вдобавок большинство критиков не упускали возможности отметить также откровенно сексапильную внешность ученого и несомненную харизматичность его натуры. А это, подчеркивали они, особенно способствует его успеху у женской части аудитории.
     - Мистер Толланд... - промямлила Рейчел растерянно. - Я - Рейчел Секстон.
     Толланд одарил новую знакомую обворожительной, слегка плутовской улыбкой.
     - Привет, Рейчел. Зови меня просто Майк.
     Рейчел удивлялась собственной скованности. Это вовсе не было ей свойственно. Очевидно, давали себя знать и напряжение перелета, и обилие впечатлений: хабисфера, метеорит, обстановка секретности и вот наконец встреча нос к носу с этим телевизионным красавцем и умником.
     - Честно говоря, я очень удивлена тем, что вы здесь, - призналась она, стремясь обрести привычную уверенность в себе. - Когда президент сказал, что набрал независимых ученых для подтверждения истинности открытия НАСА, я представила...
     Она заколебалась, стоит ли продолжать.
     - Настоящих ученых? - снова широко улыбнулся Толланд.
     Рейчел покраснела, поняв свою оплошность и смутившись еще больше.
     - Я не это имела в виду.
     - Не волнуйтесь, - успокоил ее Толланд, - с самого приезда сюда я только и слышу подобные слова. А ваш отец - сенатор Секстон?
     Рейчел молча кивнула. Ей очень хотелось добавить «К сожалению».
     - Шпионка из лагеря Секстона за линией фронта?
     - Линия фронта далеко не всегда проходит там, где кажется.
     Повисло неловкое, тяжелое молчание.
     - Ну так объясните же мне, - попыталась исправить положение гостья, - что делает знаменитый океанограф здесь, на леднике, в компании космических исследователей НАСА?
     Толланд издал странный, больше всего похожий на хихиканье звук.
     - Честно говоря, один парень, очень похожий на президента нашей страны, попросил сделать ему одолжение. Я уже открыл было рот, чтобы смело отказаться и произнести «Пошел ты к черту!», но вместо этого почему-то проблеял «Хорошо, сэр».
     Рейчел рассмеялась почти весело - впервые за все утро.
     - Значит, мы из одного клуба.
     Хотя обычно знаменитости в жизни оказываются ниже ростом, чем их себе представляешь, Майкл Толланд выглядел, напротив, высоким. Карие глаза смотрели так же живо, пронзительно и страстно, как и с телеэкрана, а голос звучал настолько же тепло и заинтересованно. Прямые непокорные черные волосы падали на лоб, заставляя его время от времени совершать быстрое характерное движение рукой. На вид этому человеку было лет сорок пять, причем он явно не проводил жизнь на диване: спортивный, подтянутый и энергичный облик определенно свидетельствовал о противоположном. Резко очерченный, сильный подбородок и свободные манеры говорили об уверенности в себе. Пожимая его руку, Рейчел не могла не отметить, что ладонь телезвезды не мягкая и изнеженная, как можно было бы ожидать, а плотная, мозолистая и сильная, куда больше подходящая моряку и полевому исследователю.
     - Вообще-то, - несколько расстроено признался Толланд, - мне кажется, я оказался здесь вовсе не как авторитетный ученый, а скорее как специалист по связям с общественностью. Президент попросил слетать сюда и смастерить для него документальный фильм.
     - Документальный фильм? О метеорите? Но ведь вы океанограф!
     - Вот-вот! Я пытался втолковать ему то же самое. Но он ответил, что не знает ни одного документалиста, специализирующегося на метеоритах. Зато мое участие позволит придать открытию широкий общественный резонанс. Не иначе как он собирается показать мою программу сегодня - как часть большой пресс-конференции, на которой объявит об открытии.
     Телезвезда в роли сторонника-агитатора. Рейчел поняла, что политическая хитрость Зака Харни не дремлет. НАСА часто обвиняли в том, что оно смотрит на налогоплательщиков сверху вниз и не считается с необходимостью держать их в курсе своих дел. На сей раз этого не скажешь. Они привлекли искусного и страстного популяризатора науки, которого все американцы прекрасно знали и которому могли доверять в самых сложных и непонятных вопросах.
     Толланд указал на противоположную стену зала. Там было организовано место для прессы. Лед застелен голубым ковром, длинный стол с несколькими микрофонами, прожектора, телекамеры - настоящая студия. Сейчас к стене за столом прикрепляли американский флаг, чтобы все сидящие оказались на его фоне.
     - Готовят к сегодняшнему вечеру, - пояснил ученый. - Администратор НАСА и некоторые известные ученые страны свяжутся через спутник с Белым домом в прямом эфире - чтобы принять участие в президентском выступлении, намеченном на восемь часов.
     Отлично, подумала Рейчел. Ей было приятно узнать, что Зак Харни запланировал участие в этом мероприятии представителей космического агентства.
     - И все-таки, - вздохнув, произнесла она, - кто-нибудь объяснит мне толком, что же такое жутко сенсационное заключено в этом метеорите?
     Толланд комично поднял брови и одарил новую знакомую загадочной улыбкой.
     - Всю необычность этого метеорита лучше увидеть своими глазами, а не объяснять, - ответил он. Жестом он пригласил Рейчел следовать за ним и направился к рабочей зоне. - Вон тот парень как раз занимается образцами породы. Он сможет показать вам массу интересного.
     - Образцами? У вас уже есть осколки метеорита?
     - Именно так. Мы смогли добыть их в достаточном количестве. Если говорить точно, то именно анализ образцов и привел НАСА к мысли о важности открытия.
     Не представляя, чего можно ожидать, Рейчел пошла вслед за своим гидом в рабочую зону. Казалось, там не было ни души. На столе, заваленном образцами породы, уставленном измерителями каверн, микроскопами и другим оборудованием, одиноко стояла чашка кофе. Из нее поднимался пар.
     - Мэрлинсон! - крикнул Толланд, оглядываясь. Ответа не последовало. Ученый разочарованно вздохнул и повернулся к спутнице:
     - Наверное, он потерялся, отправившись искать сливки к кофе. Я вместе с этим парнем учился в аспирантуре в Принстоне, так он умудрялся заблудиться даже в общежитии. А теперь он лауреат Национальной научной премии по астрофизике. Величина!
     Рейчел напряглась:
     - Мэрлинсон? Вы, случайно, говорите не о знаменитом Корки Мэрлинсоне?
     Толланд весело рассмеялся:
     - Да-да, именно о нем, угадали!
     Рейчел потрясенно замолчала. Потом наконец вновь обрела дар речи.
     - Так что же, Корки Мэрлинсон здесь? - Идеи Мэрлинсона насчет природы гравитационных полей обрели громкую славу и признание среди инженеров и космических специалистов НРУ. - Мэрлинсон тоже состоит в команде, собранной президентом?
     - Конечно. Он один из настоящих ученых в этой компании.
     Действительно, настоящий, молча согласилась Рейчел. Она знала, что Корки Мэрлинсон - блестящий и всеми уважаемый физик.
     - Корки живет парадоксальной жизнью, - заметил Толланд. - Самое интересное в нем то, что он с точностью до миллиметра помнит расстояние до Альфы Центавра, но не умеет самостоятельно завязать галстук.
     - Вот потому-то и ношу галстуки на кнопках, - послышался за спиной чуть гнусавый, добродушный голос. - Наука превыше внешнего вида, Майк. Вы, голливудские звезды, этого, конечно, не понимаете.
     И Рейчел, и Толланд обернулись к говорившему. Он как раз выходил из-за стеллажа, уставленного электронным оборудованием. Физик оказался невысоким, полным, немного напоминающим бульдога: такие же выпученные глаза, короткая толстая шея. Коротко подстриженные волосы уже редели. Увидев Рейчел, он остановился как вкопанный.
     - Боже мой, Майк! Мы тут замерзаем на Северном полюсе, а он умудряется даже здесь отыскать себе подружку! Я всегда знал, что надо непременно засветиться в ящике!
     Майкл Толланд выглядел чуть смущенным.
     - Мисс Секстон, пожалуйста, постарайтесь не обижаться на доктора Мэрлинсона. Свою нетактичность он вполне компенсирует массой бесполезных, никому не нужных знаний о нашей великой и бескрайней Вселенной.
     Корки подошел ближе:
     - Искренне рад видеть вас, мисс. Простите, не расслышал ваше имя.
     - Рейчел, - представилась гостья, - Рейчел Секстон.
     - Секстон? - Корки шутливо закатил глаза и глубоко вздохнул, словно пытаясь прийти в себя. - Надеюсь, не родственница того самого недальновидного и неразумного сенатора?
     Толланд поморщился:
     - Говоря по правде, Корки, сенатор Секстон - отец Рейчел.
     Корки перестал веселиться и как-то сразу погрустнел.
     - Знаешь, Майк, думаю, не случайно мне так не везет в отношениях с дамами.

ГЛАВА 23

     После десяти минут дебатов на Си-эн-эн сенатор Секстон начал удивляться, не понимая, с какой стати он вообще волновался. Марджори Тенч с очевидностью опровергала ту молву, которая упорно превозносила ее необычайные способности. Как оппонент она вовсе не поражала. Несмотря на приписываемую ей проницательность и безжалостную критичность, Тенч куда больше напоминала жертвенного агнца, явно не дотягивая до звания достойного соперника. В самом начале разговора мадам старший советник президента еще как-то пыталась завоевать преимущество, осуждая выступления сенатора против абортов. Аргументы были не новы: Секстон не думает о женщинах и стремится к ущемлению их прав. Но в ходе дискуссии, когда уже казалось, что перевес на ее стороне, Марджори вдруг допустила досадную оплошность. Расспрашивая оппонента, каким именно способом он планирует улучшить систему образования, не поднимая налоги, она вдруг неосторожно намекнула на его постоянное бурчание насчет расходов НАСА.
     Тему НАСА Секстон собирался затронуть ближе к концу дискуссии, но Тенч подняла ее слишком рано. ...!
     - Кстати, о НАСА, - небрежно вставил он. - Не могли бы вы прокомментировать стремительно распространяющиеся слухи об очередной неудаче, постигшей наше уважаемое космическое агентство?
     Марджори Тенч и глазом не моргнула:
     - Боюсь, что не в курсе этих слухов.
     Прокуренный голос шелестел, словно папиросная бумага.
     - Значит, без комментариев?
     - Боюсь, что так.
     Секстон торжествовал. На языке прессы «без комментариев» означало признание вины, подразумеваемой в вопросе.
     - Понятно, - взбодрился сенатор, - а что вы скажете насчет тайной встречи президента с администратором НАСА?
     На сей раз, казалось, Тенч удивилась.
     - Я не очень понимаю, о какой именно встрече вы изволите говорить. Президент проводит множество встреч.
     - Ну разумеется. - Секстон решил идти напролом. - Мисс Тенч, вы ведь ярая сторонница космического агентства, правда?
     Тенч вздохнула, словно устав от обсуждения любимой темы сенатора.
     - Я верю в важность сохранения технологических преимуществ Америки, будь то военная, промышленная, научная сфера или область телекоммуникаций. И НАСА, несомненно, представляет собой часть этого техногенного комплекса. Да, именно так.
     Посмотрев через стекло в комнату режиссера, где сидела Гэбриэл Эш, Секстон увидел, что ассистентка посылает ему умоляющие взгляды, словно упрашивая отступить, закрыть опасную тему. Но было уже поздно. Сенатор почувствовал вкус крови.
     - Все-таки интересно, мадам, не под вашим ли влиянием президент упорно продолжает поддерживать эту умирающую организацию?
     Тенч решительно покачала головой:
     - Нет. Президент и сам искренне верит в возможности НАСА. И уж, разумеется, решения он принимает самостоятельно.
     Секстон не верил собственным ушам. Он только что предоставил советнику шанс частично оправдать президента, взяв на себя долю вины за финансирование НАСА. А вместо этого она отбила мяч в сторону Харни. «Президент сам принимает решения». Неужели Тенч решила дистанцироваться от неудачно повернувшейся избирательной кампании? Ничего удивительного. Ведь когда пыль осядет, Марджори Тенч придется подыскивать себе работу.
     В течение следующих нескольких минут сенатор Секстон и старший советник президента Марджори Тенч обменивались репликами, словно ударами на теннисном корте. Тенч попыталась было сменить тему, но сенатор не поддался, вновь вернувшись к теме бюджета НАСА.
     - Сенатор, стремясь урезать бюджет НАСА, вы представляете себе, сколько рабочих мест потеряет наша страна? - Советник выдвинула сильный аргумент. - Притом не просто рабочих мест, а требующих самой высокой квалификации, долгих лет учебы и научной работы!
     Секстон едва не рассмеялся в лицо этой женщине. Неужели это и есть самая умная голова в Вашингтоне? Ей, несомненно, предстоит еще многое узнать о демографической ситуации в стране. Профессионалы высоких технологий представляли собой крошечную долю от общей численности занятого в техносфере населения Америки, всех тех, кого называют «голубыми воротничками».
     Секстон даже надулся от важности.
     - Сейчас мы говорим о миллиардах экономии, Марджори. И если в конце концов кучке ученых из НАСА придется сесть в «БМВ» и отвезти свои драгоценные знания в какое-то другое место, то пусть так и случится. Я намерен твердо придерживаться своей позиции в отношении расходов НАСА.
     Марджори Тенч замолчала, словно пытаясь оправиться от этого последнего тычка.
     Ведущий Си-эн-эн не выдержал.
     - Мисс Тенч, ваша реакция, - подсказал он. Помолчав, дама откашлялась и заговорила:
     - Наверное, я просто слишком удивилась, услышав, что мистер Секстон намерен так твердо противопоставить себя НАСА.
     Секстон прищурился. «Хорошо, милая, хорошо!»
     - Я вовсе не против НАСА и не согласен с подобным обвинением. Я лишь утверждаю, что бюджет агентства показателен как пример бездумных, ненужных затрат, которые поддерживает нынешний президент. НАСА заявило, что может построить корабль многоразового использования стоимостью в пять миллиардов долларов. На самом деле он обошелся в двенадцать миллиардов. Потом они говорят, что могут построить космическую станцию за восемь миллиардов. Сейчас в нее уже вложено сто миллиардов.
     - Америка потому и лидирует, - возразила советник, - что мы не боимся ставить перед собой значительные цели и достигать их даже в сложных обстоятельствах.
     - Эта риторика в духе национальной гордости вовсе на меня не действует, мисс Тенч. За последние два года НАСАуже в три раза превысило свой бюджет. А потом, поджав хвост, приползло к президенту, чтобы выпросить дополнительные суммы... Если вы хотите говорить о национальной гордости, то лучше подумайте о хороших, оснащенных всем необходимым школах. Вспомните об охране здоровья нашего населения. О тех умненьких детках, которые подрастают в стране равных возможностей. Вот на что должна опираться национальная гордость!
     Тенч взглянула на оппонента с вызовом:
     - А могу я задать вам прямой вопрос, сенатор? Секстон ничего не ответил. Он просто ждал продолжения. Она заговорила медленно, словно смакуя каждое слово:
     - Так вот, сенатор, если бы я сказала вам, что мы не в состоянии исследовать космическое пространство, затрачивая меньшие средства, чем те, которые НАСА получает сейчас, вы бы полностью отказались от космического агентства?
     Вопрос прозвучал так, словно на глазах всей страны на колени сенатору положили огромный булыжник. Может быть, Тенч не так уж и глупа? Она усыпила бдительность оппонента и тут же поставила перед ним прямой, требующий однозначного - да или нет - ответа вопрос. Настал миг раз и навсегда определить свою позицию по этой важнейшей проблеме.
     Секстон инстинктивно попытался отступить:
     - Не сомневаюсь, что при должном руководстве НАСА окажется в состоянии продолжать свои исследования со значительно меньшими затратами, чем те, которые имеют место сейчас...
     - Сенатор Секстон, ответьте, пожалуйста, на вопрос. Исследование космоса - дело опасное и дорогое. Очень похоже на строительство пассажирского самолета. Надо или делать его как следует, или же не делать вовсе. Риск слишком велик. Мой вопрос все-таки остается: если вы станете президентом и окажетесь перед необходимостью принять решение: продолжать финансировать НАСА на нынешнем уровне или же полностью отменить космическую программу, что вы тогда предпочтете?
     Черт! Секстон сквозь стекло взглянул на Гэбриэл. Выражение лица ассистентки говорило о том, что сенатор и так уже понял. Его приперли к стенке. Необходимо отвечать прямо, а не юлить. Выхода нет. Секстон решительно поднял голову:
     - Да. В таком случае я перевел бы средства НАСА в образовательную систему. Именно такое решение я бы принял. Космосу я предпочел бы наших детей.
     На лице Марджори Тенч появилось выражение шокированности.
     - Я поражена. Может быть, я ослышалась? Став президентом, вы собираетесь направить свои усилия на уничтожение космических исследований в нашей стране?
     Секстон чувствовал, что закипает. Он попытался возразить, но советник продолжала гнуть свое:
     - Итак, вы хотите сказать, сенатор, здесь, в прямом эфире, что готовы запросто разделаться с тем самым агентством, которое послало человека на Луну?
     - Я пытаюсь доказать, что вся эта космическая возня и мировое соперничество устарели и никому не нужны! Времена изменились. НАСА уже не играет определяющей роли в жизни рядовых американцев, тем не менее мы продолжаем финансировать его, как будто ничего не произошло.
     - Значит, вы не считаете, что в космосе заключено наше будущее?
     - Разумеется, космос - это будущее, однако НАСА - истинный динозавр! Пусть изучением космического пространства занимается частный сектор. Американские налогоплательщики вовсе не должны опустошать свои кошельки всякий раз, когда какой-нибудь вашингтонский инженер захочет сделать фотографию Юпитера стоимостью в миллиард долларов. Американцы устали от необходимости продавать будущее собственных детей, чтобы кормить ненасытное обезумевшее агентство, которое так мало дает взамен!
     Тенч театрально вздохнула:
     - Так мало дает взамен? Но ведь за исключением отдельных программ, в частности, проекта поиска внеземных цивилизаций, НАСА обычно получает огромные дивиденды на вложенные средства.
     Секстон поразился тому, что Тенч признала безуспешность отдельных программ. Какая оплошность! Ну, спасибо ей, что напомнила. Этот проект в свое время оказался самой страшной финансовой ямой, в которую провалилось НАСА. И хотя в настоящее время ученые пытались как-то реанимировать программу, изменив название и грубо перетасовав некоторые ее задачи, все равно она оставалась той же самой неудачной игрой.
     - Марджори, - Секстон решил, что просто грех упустить представившуюся возможность, - я буду говорить об этом проекте лишь потому, что вы сами упомянули его.
     Странно, но, казалось, Тенч с удовольствием услышала эти слова.
     Секстон откашлялся.
     - Многие люди и не подозревают, что НАСА занимается поисками внеземных цивилизаций на протяжении вот уже почти тридцати пяти лет. Причем эта охота за сокровищами дорого стоит: системы спутниковых антенн, мощные передатчики, миллионы долларов на зарплату ученым, которые сидят в темных комнатах, упорно прослушивая пустые пленки. Но все это лишь трата денег.
     - И вы считаете, что во всем этом нет абсолютно ничего?
     - Я считаю, что если правительство за тридцать пять лет истратило сорок пять миллиардов долларов и не получило ни единого положительного результата, то проект должен был быть уничтожен еще давным-давно. - Секстон сделал паузу, чтобы смысл утверждения дошел до всех и каждого. - После тридцати пяти лет безуспешных попыток нам вряд ли уже удастся обнаружить жизнь где-нибудь за пределами Земли.
     - Ну а если вы все-таки ошибаетесь? Секстон закатил глаза.
     - О, ради Бога, мисс Тенч! - раздосадованно воскликнул он. - Если я вдруг окажусь не прав, то готов съесть собственную шляпу.
     - Я постараюсь запомнить ваши слова, сенатор. - Марджори Тенч впервые за все время дискуссии улыбнулась. - И думаю, что и все остальные тоже запомнят.

***

     На расстоянии шести миль от студии, в Овальном кабинете, президент Зак Харни выключил телевизор и налил себе виски. Как и обещала Марджори, сенатор Секстон клюнул; ну а дальше все просто - крючок, леска, ведерко...

ГЛАВА 25

     Рейчел Секстон медленно шла по хабисфере рядом с Майклом Толландом. Мэрлинсон и Мин отстали на пару шагов. В голове у агента НРУ царил туман, окутавший мысли дымкой неопределенности.
     - С вами все в порядке? - участливо поинтересовался Толланд.
     Рейчел взглянула на него и слабо улыбнулась:
     - Да, спасибо. Просто... так много всего.
     Она вернулась мыслями к печально знаменитому открытию НАСА 1996 года, носящему кодовое название ALH84001, - оно представляло собой метеорит с Марса, который, как считало космическое агентство, содержал окаменелые следы бактерий. Однако всего через несколько недель после триумфальной пресс-конференции, устроенной руководителями НАСА, несколько независимых ученых выступили с убедительным опровержением. Они доказали, что «следы жизни», обнаруженные в камне, на самом деле были не более чем результатом земного загрязнения. Доверие к компетентности НАСА оказалось подорвано. Газета «Нью-Йорк таймс» немедленно воспользовалась этим, обвинив агентство в обнародовании «не всегда проверенных данных».
     В том же самом издании, которое напечатало опровержение ученых, палеобиолог Стивен Джей Гулд обобщил проблему ALH84001, указав на тот факт, что аргументы НАСА носили скорее полемический и логический характер и не были «истинными», как, например, не вызывающие сомнения кость или раковина.
     Но теперь не оставалось ни малейшего сомнения, что НАСА удалось наконец обнаружить самые надежные доказательства. Ни один, даже самый скептически настроенный, ученый не мог выступить с опровержением этих свидетельств. НАСА уже не раздувало какие-то непонятные и туманные домыслы, не пыталось строить аргументацию на основе увеличенных фотографий якобы обнаруженных микроскопических бактерий. Агентство предоставляло самые настоящие образцы метеорита, в которых невооруженным глазом можно разглядеть отпечатки биологических организмов. Надо же! Равноногая вошь! Ни много ни мало!
     Рейчел усмехнулась: подростком она обожала песню Дэвида Боуи, в которой речь шла о «пауках с Марса». Разве можно было предугадать, насколько прозорливым окажется этот странноватый рок-кумир? Он словно предсказал великий момент астрофизики.
     Рейчел шагала, напевая про себя строчки из песни. С ней поравнялся Корки Мэрлинсон:
     - Ну как, Майк уже успел похвастаться насчет своего документального сериала?
     - Нет еще, - созналась Рейчел, - но я с удовольствием послушала бы.
     Корки похлопал Толланда по плечу:
     - Вперед, мой мальчик! Расскажи красивой девушке, почему в этот важнейший для истории науки момент президенту понадобилась именно такая подводная телезвезда, как ты!
     Толланд застонал:
     - Корки, может, не стоит?
     - Ну хорошо, тогда объясню я, - согласился тот, втискиваясь между Рейчел и Майком. - Как вы, возможно, знаете, мисс Секстон, сегодня вечером президент устраивает пресс-конференцию, чтобы поведать всему миру о метеорите. А поскольку значительная часть человечества состоит из недоумков, то господин президент и попросил Майка встать рядом и все популярно разъяснить.
     - О, спасибо тебе, Корки, - не выдержал Толланд, - очень мило с твоей стороны. - Он посмотрел на Рейчел: - На самом деле Корки хочет сказать, что, поскольку вопрос заключает в себе массу научных подробностей, президент вполне справедливо решил, что небольшой документальный сериал о метеорите - всего несколько коротких выпусков - поможет сделать информацию более доступной для населения Америки. К сожалению, далеко не все наши сограждане успели получить ученую степень по астрофизике.
     - Вы, конечно, еще не в курсе, - снова принялся ехидничать Мэрлинсон, - а я вот недавно узнал, что президент нашей страны - страстный поклонник программы «Удивительные моря». - Шутливо сокрушаясь, он покачал головой. - Зак Харни, главный человек свободного мира, заставляет секретаршу записывать серии на видеомагнитофон, а потом расслабляется после напряженного трудового дня.
     Толланд пожал плечами:
     - Что я могу на это сказать? Только то, что господин президент обладает хорошим вкусом.
     Рейчел начала понимать, насколько интересен и хитроумен план президента. Политика базируется на игре средств массовой информации, и Рейчел уже могла себе представить тот интерес и доверительность, которые обеспечит пресс-конференции появление на телеэкране всеми любимого ведущего Майкла Толланда. Для нанесения своего главного, мощного удара Зак Харни точно и безошибочно выбрал подходящих людей. Скептики окажутся в трудном положении. Как они смогут оспорить слова президента, если их подтверждают несколько наиболее уважаемых в стране ученых и самый любимый телеведущий?
     Мэрлинсон пояснил:
     - Майк уже снял фильм для всех нас, гражданских, равно как и большинство специалистов НАСА. И ставлю на кон свою Национальную медаль: готов спорить, что следующая в его списке - вы.
     Рейчел обернулась к нему:
     - Я? О чем вы говорите? Для этого нет никаких оснований, я не могу этого делать хотя бы по роду своей работы.
     - Тогда зачем же президент вас сюда прислал?
     - А вот этого он мне еще не объяснил. На губах Мэрлинсона расцвела улыбка.
     - Вы ведь сотрудница аппарата разведки Белого дома? Причем именно та сотрудница, которая занимается анализом поступающих сведений. Так?
     - Вы правы. Но к науке я не имею ни малейшего отношения.
     - Кроме всего прочего, вы еще и дочь человека, который умудрился всю свою избирательную кампанию построить на критике действий НАСА, в частности, на чрезмерной трате этим агентством денег налогоплательщиков.
     Рейчел чувствовала, что приближается бурная развязка.
     - Вам придется признать, мисс Секстон, - вступил в разговор Мин, - что ваше участие в фильме придало бы ему совершенно новое звучание и новые краски, не говоря уж о большей степени доверия зрителей в этом случае. Если президент прислал вас сюда, то скорее всего ему нужно ваше участие - в той или иной форме.
     Рейчел снова вспомнила слова Уильяма Пикеринга, тревожившегося о том, что ее попробуют использовать против собственной воли.
     Толланд взглянул на часы.
     - Нам нужно спешить, - проговорил он, направляясь в центр хабисферы, - уже скоро.
     - Что скоро? - не поняла Рейчел.
     - Самое главное событие. НАСА пытается поднять метеорит на поверхность. Это произойдет с минуты на минуту.
     - Что, эти парни в самом деле вытаскивают камешек весом в восемь тонн из слоя льда толщиной в двести футов?
     Мэрлинсон выглядел счастливым.
     - Но вы же не думали, что НАСА собирается оставить подобную находку там, где она лежит уже невесть сколько, скрытая льдами?
     - Нет, конечно, но... - Рейчел оглянулась. Никаких следов крупномасштабного, как можно было бы ожидать, подъемного оборудования заметно не было. - Но как же именно они собираются это осуществить?
     Корки гордо задрал нос:
     - Без проблем. Вы ведь находитесь в месте, буквально набитом учеными-ракетчиками!
     - Ерунда! - осадил товарища Мин. - Доктор Мэрлинсон просто очень любит вешать людям лапшу на уши. А правда состоит в том, что все здесь только этим и заняты - думают, как бы половчее вытащить метеорит. А лучший вариант принадлежит доктору Мэнгор.
     - Я не знакома с доктором Мэнгор.
     - Это гляциолог из Университета Нью-Хэмпшира, - пояснил Толланд. - Четвертый и последний из независимых ученых, собранных здесь президентом. Мин прав, Мэнгор умнее всех.
     - Хорошо, - заинтересовалась Рейчел, - и что же именно предложил этот парень?
     - Не парень, - поправил Мин, явно смутившись. - Доктор Мэнгор - женщина.
     - Ну, это еще надо доказать, - проворчал Мэрлинсон. Он искоса взглянул на Рейчел: - И кстати, доктор Мэнгор скорее всего примет вас отнюдь не любезно.
     Толланд сердито взглянул на товарища.
     - Точно-точно! - подтвердил тот. - Конкуренция ей вовсе не понравится.
     Рейчел растерялась, ничего не поняв.
     - Простите... О какой конкуренции вы говорите?
     - Не обращайте на него внимания, - посоветовал Толланд. - К сожалению, Национальный научный комитет почему-то не понял, что Мэрлинсон - полный идиот. Вы с доктором Мэнгор прекрасно поладите. Она прекрасный профессионал, считается одним из самых авторитетных гляциологов мира. Несколько лет она жила в Антарктике, изучала движение льдов.
     - Странно, - вставил Корки, - а я слышал, что университет добился гранта и отправил ее подальше, во льды, чтобы хоть немного пожить спокойно и мирно.
     - А вам известно, - почти закричал Мин, принявший все эти разговоры близко к сердцу, - что доктор Мэнгор там едва не погибла? Она потерялась в бурю и целых пять недель питалась одним тюленьим жиром - пока кто-то ее не нашел!
     Мэрлинсон и здесь не смолчал. Наклонившись к гостье, он прошептал:
     - Говорят, никто особенно и не искал.

ГЛАВА 27

     На льду посреди хабисферы НАСА возвышалась странная конструкция на трех опорах высотой примерно восемнадцать футов. Выглядела она чем-то средним между нефтяной вышкой и неуклюжей моделью Эйфелевой башни. Рейчел внимательно рассматривала сооружение, не в силах понять, как именно с ее помощью можно достать гигантский метеорит.
     Под конструкцией к металлическим пластинам, торчащим изо льда, тяжелыми болтами было прикручено несколько лебедок. Металлические тросы спускались в узкие, просверленные во льду отверстия. Несколько крупных, отличающихся физической силой сотрудников НАСА по очереди вращали лебедки. С каждым усилием тросы в просверленных отверстиях поднимались на несколько дюймов.
     Казалось, они собираются вытащить метеорит прямо через лед...
     - Черт возьми, тяните ровнее! - раздался неподалеку громкий женский голос, звучавший с мелодичностью пилы.
     Рейчел оглянулась и увидела невысокую женщину в ярко-желтом комбинезоне, перепачканном машинным маслом. Она стояла спиной к зрителям, однако не приходилось сомневаться, что именно она руководит ходом всей операции. Делая какие-то отметки на планшете, женщина бегала взад-вперед, словно заправский бурильных дел мастер.
     - Только не говорите, что устали! - подгоняла она работающих.
     Мэрлинсон подал голос:
     - Эй, Нора! Бросай мучить парнишек из НАСА и пофлиртуй-ка лучше со мной!
     Женщина даже не повернулась к нему.
     - Ты, что ли, Корки? Твой голосок я сразу узнаю. Приходи, когда повзрослеешь и возмужаешь!
     Мэрлинсон бросил взгляд на Рейчел:
     - Нора не устает согревать нас всех своим обаянием.
     - Учти, я все слышу, космический мальчик, - огрызнулась доктор Мэнгор, что-то помечая на планшете. - А если ты сейчас занят тем, что рассматриваешь мой зад, то учти: штаны прибавляют фунтов тридцать веса, не меньше.
     - Не волнуйся, - успокоил Мэрлинсон, - меня сводит с ума вовсе не эта восхитительная слоновья задница, а вся твоя неуемная творческая натура!
     - Ну так иди, приласкай меня! Корки рассмеялся.
     - У меня новости, Нора. Похоже, ты не единственная женщина, которую президент послал сюда.
     - Черт подери, конечно, нет! Он ведь еще и тебя пригласил.
     Толланд решил, что пора вмешаться в этот обмен любезностями.
     - Нора! У тебя найдется минутка, чтобы кое с кем познакомиться?
     Услышав голос телезвезды, Нора тут же прекратила писать и обернулась. Суровое выражение исчезло с ее лица.
     - Майк! - Она буквально бросилась к нему. - Давненько я тебя не видела!
     - Редактировал фильм.
     - И как мой кусок?
     - Ты выглядишь совершенно блистательно. И к тому же поистине очаровательно.
     - Он использовал спецэффекты, - не сдержался Мэрлинсон.
     Нора словно и не заметила колкости. Сейчас она смотрела на Рейчел. На лице появилась любезная, но отчужденная улыбка. Потом взгляд ее вернулся к Толланду.
     - Надеюсь, ты не смеешься надо мной, Майк? Толланд почему-то покраснел.
     - Нора, хочу познакомить тебя с Рейчел Секстон. Мисс Секстон работает в разведывательной службе, а здесь оказалась по просьбе президента. Ее отец - сенатор Седжвик Секстон.
     - Не хочу даже притворяться, что понимаю суть дела. - Нора подала Рейчел руку, не потрудившись снять перчатку. Рукопожатие ее не отличалось сердечностью. - Добро пожаловать на вершину мира.
     Рейчел улыбнулась:
     - Спасибо.
     Ее удивило, что Нора Мэнгор, обладательница такого громкого и резкого голоса, оказалась симпатичной, миловидной женщиной. Коротко подстриженные, каштановые с проседью волосы аккуратно уложены, большие глаза смотрят внимательно и ясно, словно два ледяных кристалла. Рейчел импонировала стальная уверенность, которую излучала эта хрупкая особа.
     - Нора, - вновь заговорил Толланд, - найдешь пару минут, чтобы разъяснить Рейчел, чем вы здесь занимаетесь?
     Нора удивленно подняла брови:
     - Вы уже так близко знакомы, что зовете друг друга по имени? Ах-ах!
     Мэрлинсон застонал:
     - Майк, я тебя предупреждал!
     Нора Мэнгор организовала Рейчел экскурсию вокруг установки, а Толланд вместе с остальными шли сзади, беседуя.
     - Видите эти отверстия во льду, прямо под треногой? - спросила Нора, показывая под ноги. Ее резкий, вызывающий тон смягчился. Она явно любила свое дело.
     Рейчел кивнула, внимательно разглядывая все, что ей показывали. Каждая из дырок имела в диаметре примерно фут и свободно пропускала стальной трос.
     - Отверстия остались еще с того времени, когда мы здесь высверливали образцы породы и спускали рентгеновский аппарат. Теперь они послужили входами для мощных винтов, которые вгрызлись в метеорит. Закрепив винты, мы в каждую из дырок спустили примерно по паре сотен футов прочного плетеного троса, прикрепили к винтам мощными крюками, а теперь просто поднимаем камешек. Потребуется всего несколько часов, чтобы вытащить его на поверхность. Он нас слушается.
     - По-моему, я не все понимаю, - призналась Рейчел. - Метеорит лежит в толще льда, под тяжестью в несколько тысяч тонн. Как же вы его тащите?
     Нора показала на вершину конструкции, откуда вертикально, сверху вниз, светил тонкий красный луч. Рейчел и раньше его видела, но решила, что это просто какая-то оптическая наводка, может быть, указывающая точное место, где находится метеорит.
     - Галлиевый полупроводниковый лазер, - не совсем внятно объяснила Нора.
     Рейчел внимательно присмотрелась к лучу и наконец заметила, что он успел проделать во льду крохотное отверстие и теперь уходит вглубь, в самую толщу льда.
     - Это очень горячий лучик, - ласково произнесла Нора, - им мы постепенно нагреваем метеорит по мере того, как он поднимается выше.
     Рейчел наконец-то осознала суть плана собеседницы. Нора просто направила лазерный луч вниз, растапливая лед и нагревая сам метеорит. Камень был слишком плотным, чтобы лазер мог повредить ему, но он вбирал в себя его тепло, постепенно становясь достаточно горячим для того, чтобы растопить лед вокруг. Он сам прокладывал себе путь на поверхность. А растаявший лед над метеоритом водой стекал вниз, заполняя шахту.
     Так разогретым ножом режут замерзший кусок масла.
     Нора показала на людей у лебедки:
     - Генераторы не выдерживают такого напряжения, вот я и использую человеческую силу.
     - Неправда! - весело отозвался один из работающих. - Она поставила нас сюда просто потому, что любит смотреть, как мы потеем.
     - Ты себе льстишь! - дружески огрызнулась Нора. - Вы, ребята, два дня жаловались на холод. Ну а я вас согрела. За работу, милашки!
     Рабочие рассмеялись.
     - А зачем эти пилоны?
     Рейчел показала на несколько оранжевых вертикальных конусов, установленных вокруг башни на первый взгляд совершенно произвольно. Такие же конусы Рейчел видела и вокруг самого купола.
     - Важнейший инструмент гляциолога, - пояснила Нора. - Мы зовем их «ВЗИСН». Сокращенное от «Встань здесь и сломай ногу».
     Она подняла один из пилонов. Под ним оказалось круглое отверстие, словно бездонный колодец, уходящее в глубину льда.
     - Плохое место для прогулок. - Нора поставила конус на место. - Мы сверлили эти дырки по всему леднику, чтобы изучить состав льда и его толщину. Как и в археологии, время, в течение которого объект пролежал скрытым от глаз, определяется глубиной, на которой он обнаружен. Чем глубже зарыт камень, тем дольше он там лежит. Точно так же, когда что-то вдруг обнаруживается под толщей льда, можно установить, когда это «что-то» туда попало, по тому, сколько льда наросло сверху. А чтобы удостовериться в точности измерений, мы измеряем и толщину соседних участков. Этим мы также подтверждаем, что лед однороден, то есть не подвергался воздействию землетрясений, сжатий, обвалов и тому подобного.
     - И как же выглядит этот ледник?
     - Совершенно безупречно, - с явным удовольствием ответила Нора. - Единый, цельный монолит. Ни разломов, ни ледовых завихрений. А метеорит представляет собой то, что мы называем «статическим объектом». И лежит он здесь, милый, нетронутым с того самого момента, как приземлился. А именно с 1716 года.
     Рейчел не смогла сдержать восхищения:
     - Вы смогли установить точный год падения? Казалось, собеседница удивилась.
     - Черт возьми, разумеется! Для того меня сюда и позвали. Я же умею читать лед. - Она показала на аккуратно сложенный штабель ледовых «бревен». Каждый из этих прозрачных столбов был помечен оранжевой биркой. - Эти вот ледовые палки представляют собой ценнейшие геологические образцы. - Она подвела Рейчел к «бревнам». - Посмотрите внимательно и увидите отдельные слои льда.
     Наклонившись, гостья действительно смогла рассмотреть, что столбы состоят из фрагментов, отличающихся и по прозрачности, и по оттенку. Даже по толщине слои были очень разными, от нескольких миллиметров до четверти дюйма.
     - Зимой на шельфовый лед падает снег, - пояснила Нора, - а весной бывает частичное таяние. Поэтому каждый сезон добавляет новый компрессионный слой. Мы начинаем сверху, с последней зимы, и считаем в обратном направлении.
     - Словно кольца на деревьях? - изумилась Рейчел.
     - Не так просто, мисс Секстон. Не забывайте, что приходится измерять сотни футов наслоений. Необходимо сверяться с климатическими маркерами, чтобы не наделать ошибок. А такими маркерами служат отчеты о количестве осадков, сведения о загрязнении воздуха и тому подобная информация.
     Толланд с коллегами догнал увлеченных беседой дам. Майкл улыбнулся Рейчел.
     - Она знает много интересного про лед, правда? Рейчел странно обрадовалась, увидев этого человека.
     - Да, просто удивительно.
     - Что касается даты, - кивнул Толланд, - то доктор Мэнгор совершенно права. 1716 год. НАСА вычислило тот же самый год удара метеорита о землю еще до нашего прибытия сюда. А доктор Мэнгор сверлила свои отверстия, изучала образцы и пришла к тому же выводу, подтвердив результаты космического агентства.
     Все это впечатляло.
     - И кстати, - заметила мисс Мэнгор, - именно в этом году наблюдатели видели светящийся шар. Он летел по небу севернее Канады. Этот случай вошел в историю под названием «Юнгерсольское падение», по имени человека, который зафиксировал его.
     - То есть, - вступил в разговор Мэрлинсон, - соответствие исторического свидетельства и опытным путем установленной даты свидетельствует о том, что наш камень - кусок того самого метеорита, падение которого зарегистрировано в 1716 году.
     - Доктор Мэнгор! - позвал один из рабочих. - Показались крюки.
     - Экскурсия закончена, ребята, - торжественно объявила Нора. - Наступает момент истины. - Она схватила складной стул, взобралась на него и закричала: - Все сюда! Через пять минут вытаскиваем!
     Все, кто находился в куполе, словно подопытные собаки Павлова, реагирующие на звонок к обеду, бросили свои дела, инструменты, чертежи, книги и направились в центральную зону.
     Нора Мэнгор, прижав руки к лицу, созерцала свое детище.
     - Вперед! Поднимаем «Титаник»!