ГЛАВА 32

     Сидя в большом металлическом ящике за три тысячи миль от Вашингтона, Рейчел Секстон ощущала такое же напряжение, как если бы ее вызвали в Белый дом. Монитор видеотелефона четко показывал лицо президента Зака Харни, сидящего в комнате связи на фоне президентского герба. Цифровая радиосвязь оказалась безупречной, и если бы не едва заметное отставание звука от движения губ на экране, то можно было подумать, что собеседник находится в соседней комнате.
     Разговор их был откровенным и оптимистичным. Казалось, президент доволен, хотя вовсе не удивлен восторженной оценкой, которую Рейчел дала открытию НАСА и тому факту, что стране это открытие представит столь обаятельный человек, как Майкл Толланд. Харни пребывал в добродушном и шутливом настроении.
     - Уверен, вы согласитесь. - Президент посерьезнел. - В идеальном мире последствия этого открытия оказались бы исключительно научными по своему характеру. - Он помолчал, склонившись вперед, так что его лицо заполнило почти весь экран. - К сожалению, мы живем в мире далеко не совершенном. А поэтому, как только я объявлю об открытии, оно моментально превратится в мячик для политического футбола.
     - Если учесть неопровержимые доказательства и подтверждение самых авторитетных ученых, трудно даже представить, что широкая публика или кто-то из ваших оппонентов смогут проявить недоверие и принять открытие как-то иначе, чем в качестве истинно научного факта.
     Харни улыбнулся почти печально.
     - Мои политические оппоненты поверят тому, что увидят. Меня куда больше беспокоит то, что им это очень не понравится.
     Рейчел не могла не заметить, насколько старательно президент избегает упоминания о ее отце. Говорил он лишь об «оппозиции» и о «политических оппонентах».
     - Так вы думаете, оппозиция будет кричать об обмане из политических соображений? - уточнила она.
     - Такова природа игры. Необходимо посеять хотя бы небольшое сомнение, заявив, что наше открытие - политическое мошенничество, организованное НАСА и Белым домом. Расследования не миновать. Газеты моментально забудут о том, что НАСА обнаружило доказательства внеземной жизни, и все средства массовой информации дружно сосредоточатся на выявлении фактов заговора. К сожалению, любой вымысел о поддельности этого открытия окажется вредным для науки, порочащим Белый дом, убийственным для НАСА и, честное слово, в конечном итоге губительным для всей страны.
     - Именно потому вы и отложили объявление до тех пор, пока не получили полное подтверждение и поддержку авторитетных независимых ученых?
     - Моя цель - представить информацию настолько четко и продуманно, чтобы в зародыше задушить любой цинизм. Открытие должно праздноваться с тем триумфом, которого оно заслуживает. И которого, несомненно, заслуживает работа НАСА.
     Рейчел насторожилась. Она интуитивно пыталась определить, какая роль в этом деле предназначена конкретно ей.
     - Нечего скрывать, что вы занимаете уникальную позицию и можете мне помочь. И опыт аналитика, и тесная связь с моим оппонентом придают вашему имени огромную значимость в оценке открытия.
     Рейчел невольно ощутила растущее разочарование. Да, Пикеринг, как всегда, не ошибся. Президент готовится использовать ее в своих интересах.
     - Так вот, - продолжал Харни, - учитывая все эти обстоятельства, я хотел бы попросить вас лично поддержать НАСА именно в качестве сотрудника разведывательной службы... и дочери моего главного политического оппонента.
     Все. Просто и ясно. Харни требует прямой поддержки.
     Рейчел до последнего момента верила, что президент все-таки сумеет оказаться выше подобной недостойной игры. Публичное выступление Рейчел на стороне президента немедленно превратит это открытие для ее отца в дело чести, лишит сенатора возможности поставить под сомнение его истинность, не нанося удар по репутации собственной дочери. Это смертельный приговор для кандидата, объявившего своей главной ценностью именно семью.
     - Честно говоря, сэр, - заговорила Рейчел, - меня поражает ваша просьба.
     Казалось, президент не ожидал подобного ответа.
     - Мне представлялось, что вы с готовностью придете на помощь.
     - С готовностью? Сэр, даже если не принимать во внимание мои разногласия с отцом, вы ставите меня в невозможную ситуацию. В наших с ним взаимоотношениях вполне достаточно проблем, чтобы еще усугублять их. А вы хотите буквально столкнуть нас лбами на глазах у всех. А ведь он остается моим отцом. Недостойно президента пытаться втравить нас в драку.
     - Стоп-стоп! - Харни поднял руки, словно сдаваясь. - Разве кто-то что-то говорил о публичности, открытости и всем прочем в этом роде?
     Рейчел помолчала.
     - Насколько я поняла, вы хотите, чтобы я заняла место рядом с администратором НАСА на пресс-конференции, которая планируется на вечер.
     Президент расхохотался так, что в наушниках затрещало.
     - Рейчел, да за кого же вы меня принимаете? Неужели вы действительно считаете, что я способен попросить дочь ткнуть собственного отца ножом в спину на глазах у всей страны?
     - Но вы сказали...
     - И вы готовы поверить в то, что я заставлю администратора НАСА сесть перед камерой рядом с дочерью его заклятого врага? Вы слишком много возомнили о себе, Рейчел. Эта пресс-конференция - чисто научая презентация. Честно говоря, я вовсе не уверен, что ваши познания в теории метеоритов, в характере окаменелостей и структуре льда придадут событию больший вес.
     Рейчел почувствовала, что краснеет.
     - Но тогда... какую же именно поддержку вы имеете в виду?
     - Более соответствующую вашему положению.
     - Сэр?
     - Вы - сотрудница службы безопасности, связанная с Белым домом. Мой персонал общается с вами по вопросам государственной важности.
     - Так вы хотите, чтобы я поддержала открытие перед сотрудниками аппарата?
     Казалось, Харни все еще забавляется недоразумением.
     - Именно. Тот скептицизм, с которым мне предстоит столкнуться за стенами Белого дома, ничто по сравнению с тем, что я сейчас терплю от своих непосредственных подчиненных. Мне откровенно не доверяют. Сотрудники умоляют прекратить финансировать работы НАСА. Я их игнорирую, тем самым нанося себе как политику колоссальный ущерб.
     - Но это все в прошлом.
     - Верно. Как мы с вами уже решили сегодня утром, своевременность нашего открытия покажется политическим циникам очень подозрительной. А самыми отъявленными циниками сейчас выступают именно мои подчиненные. Поэтому я очень хочу, чтобы впервые они услышали эту информацию от...
     - Вы до сих пор не сообщили персоналу Белого дома о метеорите?
     - Только нескольким самым близким советникам. Секретность открытия оставалась приоритетной.
     Рейчел чувствовала себя сраженной. Неудивительно, что его не понимают даже в Белом доме.
     - Но это вовсе не моя сфера. Метеорит вряд ли может выступать в качестве объекта внимания разведки.
     - Конечно, не в обычном смысле. Но эта тема, несомненно, имеет точки соприкосновения с вашей работой: это сложная комплексная информация, которая требует анализа; существенные политические последствия...
     - Я не специалист по метеоритам, сэр. Разве не может выступить перед вашими сотрудниками сам администратор НАСА?
     - Вы шутите? Да его же здесь все ненавидят. По мнению моих людей, Экстром - скользкая змея, продувной тип, который обманом завлекает меня во все новые дорогостоящие авантюры.
     - А как насчет Корки Мэрлинсона? Лауреата Национальной премии по астрофизике? Он обладает куда большим научным весом, чем я.
     - Со мной работают политики, Рейчел, а не ученые. Вы познакомились с доктором Мэрлинсоном лично и теперь знаете, что это за человек. Сам я считаю его просто потрясающим. Но если выпустить его перед моими рафинированными, манерными интеллектуалами, то все закончится красивой цветной заставкой на экране. Здесь нужен кто-то менее экзотичный, не шокирующий своей необычностью и оригинальностью. Вы, Рейчел. Мой персонал знает вашу работу. А учитывая ваше имя, никто не заподозрит вас в предвзятости. Поэтому именно вас я могу спокойно выпустить перед своими скептиками.
     Рейчел почувствовала, что не в силах сопротивляться дружеским уговорам президента.
     - Наконец-то вы признали, что мои родственные связи повлияли на ваш выбор, - заметила она.
     Президент смущенно усмехнулся:
     - Разумеется, так и есть. Но, как можно себе представить, мои люди все равно получат информацию независимо от вашего решения. Вы вовсе не пирожное, Рейчел, а всего-навсего крем, взбитые сливки. И конечно, не самый квалифицированный в данном случае специалист. А кроме того, вдобавок еще и ближайшая родственница того самого человека, который твердо намерен в ближайшем будущем вышвырнуть меня и моих людей из Белого дома.
     - Вам бы следовало заниматься торговлей.
     - По сути, я именно ею и занимаюсь. Так же, как и ваш уважаемый родитель. И если быть честным, мне хотелось бы побыстрее закончить сделку.
     Президент снял очки и взглянул далекой собеседнице прямо в глаза. Рейчел почувствовала, что от него исходит сила, подобная той, которую излучал отец.
     - Я прошу вас как об одолжении о том, что является, по сути, частью вашей работы. Так как же? Да или нет? Согласны вы поставить мой персонал в известность о ходе событий?
     Рейчел почувствовала себя в ловушке. Железный ящик крепко держал ее. Не продаваться! Даже за три тысячи миль она ощущала силу воли президента. Нравилось Рейчел положение вещей или нет, но она была вынуждена признать разумность просьбы.
     - Я выдвину свои условия, - ответила она. Харни приподнял брови:
     - А именно?
     - Я встречусь с вашим персоналом без посторонних свидетелей, в тесной компании. Без репортеров. Это частная встреча, а не публичная поддержка претендента.
     - Даю слово. Встреча уже назначена в очень закрытом, малодоступном месте.
     Рейчел вздохнула.
     - Хорошо. Договорились. Президент широко, радостно улыбнулся:
     - Ну вот и отлично.
     Рейчел глянула на часы и с удивлением осознала, что уже перевалило за четыре.
     - Но послушайте, - заметила она, - если вы собираетесь назначить прямую трансляцию на восемь, то у нас просто нет времени. Даже если вспомнить, с какой дикой скоростью меня сюда привезли, за оставшиеся несколько часов я все равно не успею вернуться в Белый дом. А мне необходимо подготовиться и...
     Президент покачал головой:
     - Боюсь, я недостаточно ясно высказался. Вы будете говорить оттуда, где находитесь сейчас, в режиме реального времени.
     - О! - Рейчел засомневалась. - Какое время вы планируете?
     - Честно говоря, - улыбаясь, произнес президент, - я хотел предложить начать прямо сейчас. Все уже собрались. Смотрят на огромный пустой экран телевизора. И ждут вас.
     Рейчел окаменела.
     - Сэр, я совершенно не готова. Я не могу...
     - Просто сообщите им правду. Это трудно? - Но...
     - Рейчел, - проговорил президент, склоняясь к экрану, - вспомните, ведь вы зарабатываете на жизнь именно тем, что анализируете и определенным образом подаете информацию. Ну так и сделайте это. - Он уже протянул руку, чтобы нажать кнопку передающего устройства, однако помедлил. - Да, кстати, наверное, вам приятно будет узнать, что через секунду вы окажетесь в положении представителя высшей власти.
     Рейчел не поняла, что он имел в виду, но спрашивать было уже слишком поздно. Президент нажал кнопку.
     На мгновение экран перед Рейчел опустел. Потом вновь ожил, и она увидела впечатляющую картину. Прямо перед ней был Овальный кабинет Белого дома, переполненный людьми. Только стоячие места. Казалось, здесь собрались все до единого сотрудники Белого дома. И все они смотрели на нее. Рейчел поняла, что камера, которая передает изображение, находится на президентском столе, на уровне глаз сидящего за столом человека.
     Положение представителя высшей власти. Рейчел ощутила, что не в состоянии справиться с захлестнувшей ее горячей волной чувств.
     По выражению лиц присутствующих она поняла, что все смотрят на нее с таким же удивлением, как и она на них.
     - Мисс Секстон, - раздался резкий голос.
     Рейчел оглядела море лиц и нашла ту, кто произнес эти два слова. Костлявая женщина в первом ряду. Марджори Тенч. Ее ни с кем не спутаешь даже в толпе.
     - Спасибо за то, что составили нам компанию, мисс Секстон. - Голос Тенч звучал удовлетворенно. - Президент сказал, что у вас интересные новости.

ГЛАВА 34

     - В качестве посредника между НРУ и Белым домом, - говорила Рейчел Секстон, обращаясь к толпе на экране и стараясь унять дрожь в голосе, - мне приходится много ездить по горячим политическим точкам мира, анализировать взрывоопасные ситуации и сообщать свои выводы президенту и сотрудникам государственного аппарата.
     На лбу выступил пот, и Рейчел машинально подняла руку, мысленно проклиная президента за то, что он взвалил на нее это дело, даже не предупредив заранее.
     - Однако еще ни разу судьба не заносила меня в столь экзотические географические точки, - продолжала она, показав себе за спину. - Хотите верьте, хотите нет, но в эту самую минуту я обращаюсь к вам с огромной льдины толщиной более трехсот футов. А находится эта льдина севернее Полярного круга.
     На лицах людей изобразилось озадаченное, выжидающее внимание. Они, разумеется, понимали, что их всех не просто так втиснули в Овальный кабинет. Для этого должна существовать веская причина. Однако никто из них не мог и представить, что речь пойдет о событиях, происходящих за Полярным кругом.
     На лбу Рейчел снова выступил пот. «Соберись, - приказала она себе, - ближе к делу! Короче и точнее!»
     - В эту минуту я сижу здесь, перед вами, испытывая чувство огромной гордости, торжества и... прежде всего, конечно, волнения.
     Взгляды на экране ничего не выражали.
     «К черту! Я вовсе не обязана это делать!»
     Она знала, что сказала бы сейчас мать, будь она жива: «Если сомневаешься, просто говори не думая!» Старинная поговорка янки очень точно выражала мамино кредо. «Говори правду, и будь что будет!»
     Набрав в легкие побольше воздуха, Рейчел выпрямилась и посмотрела на аудиторию:
     - Извините, но, наверное, выдумаете, с какой это стати я вот здесь, на Северном полюсе, истекаю потом. Все дело в том, что я немного нервничаю.
     Лица на экране выразили удивление. Кто-то неловко рассмеялся.
     - Видите ли, ваш босс лишь десять секунд тому назад предупредил меня о предстоящем выступлении перед всем его персоналом. И это боевое крещение как-то не очень совпадает с моим личным представлением о первом визите в Овальный кабинет.
     На сей раз смех прозвучал дружнее.
     - Более того, - продолжала Рейчел, глядя на нижнюю часть экрана, - уж конечно, я никак не могла представить, что буду сидеть за президентским столом, а вернее, на президентском столе.
     Ремарка вызвала искренний смех и широкие улыбки. Рейчел почувствовала, что нервная дрожь отступает. Надо говорить прямо!
     - Ситуация такова. - Голос ее звучал теперь именно так, как и должен был звучать - ясно и твердо. - Президент Харни на протяжении последней недели скрывался от прессы вовсе не потому, что потерял интерес к своей избирательной кампании. Он просто погрузился в иные дела. И дела эти оказались куда важнее всех остальных.
     Рейчел замолчала, стараясь смотреть прямо в глаза своим слушателям.
     - В Арктике, в месте, называемом шельфовым ледником Милна, совершено научное открытие. Сегодня вечером, в восемь, президент сообщит о нем всему миру. Честь находки принадлежит группе самоотверженных и трудолюбивых американцев, которых в последнее время преследовали неудачи. Они заслужили свой успех. Я говорю о НАСА. Вы можете гордиться президентом, ведь он с редкой настойчивостью поддерживал космическое агентство в самые трудные его дни. И вот теперь наконец его вера в НАСА оправдалась и принесла плоды.
     Только сейчас Рейчел ясно поняла всю историческую важность момента. Горло ее сжалось, но она решила не поддаваться чувствам и продолжала:
     - В разведывательном управлении я специализируюсь на анализе и проверке поступающей информации. И наверное, именно поэтому оказалась в той небольшой группе, которую президент направил сюда для освидетельствования данных, полученных НАСА. Я изучила все лично и проконсультировалась со специалистами - как сотрудниками НАСА, так и независимыми лицами. Все это люди, чья компетентность никоим образом не может быть поставлена под сомнение, равно как и их политическая непредвзятость. Так что с полной профессиональной ответственностью могу заявить, что информация, которую я вам сейчас доложу, реальна по своей сути и никак не ангажирована. Больше того, лично я совершенно уверена, что президент проявил уважение и к собственному кабинету, и ко всему американскому народу, отложив сообщение о сенсационном открытии на целую неделю.
     От Рейчел не укрылось, что люди на экране обменялись озадаченными взглядами. Теперь они ловили каждое слово, внимание сосредоточилось до предела.
     - Леди и джентльмены, сейчас вы услышите то, что наверняка окажется одним из самых волнующих известий из всех, какие когда-либо звучали в этом кабинете.

ГЛАВА 37

     Восточные ворота Белого дома расположены на Ист-Экзекьютив-авеню, между Финансовым департаментом и Восточной лужайкой. Мощная ограда с крепкими столбами, установленная после нападения на казармы морских пехотинцев в Бейруте, придавала этому входу вид, который труднее всего было назвать гостеприимным.
     Стоя у ворот, Гэбриэл Эш проверила часы. Нервозность нарастала. Уже 16. 45, а с ней до сих пор никто не связался.
     Восточные ворота, 16. 30. Приходите одна.
     Так было написано в электронном послании. «Я пришла, - подумала она. - Но где же вы?» Гэбриэл внимательно смотрела на лица неторопливо прохаживающихся по улице туристов, ожидая, что кто-то из них зацепит ее взглядом. Несколько мужчин оценивающе оглядели ее с головы до ног и отправились дальше. Гэбриэл уже стала спрашивать себя, правильно ли она сделала, что пришла. Она заметила, что служащий в будке охраны начал пристально на нее поглядывать. Наверное, автор писем просто испугался. В последний раз взглянув сквозь толстые прутья ограды на Белый дом, Гэбриэл вздохнула и повернулась, чтобы уйти.
     - Гэбриэл Эш? - окликнул ее служащий.
     Она стремительно обернулась, почувствовав, как гулко стукнуло сердце.
     Человек в будке махнул рукой. Он был худ, а лицо казалось очень серьезным.
     - Ваш корреспондент готов к встрече.
     С этими словами служащий отпер ворота и жестом пригласил Гэбриэл внутрь.
     Ноги отказывались ей подчиняться.
     - Я должна войти? Служащий кивнул:
     - Меня просили извиниться за то, что вам пришлось ждать.
     Гэбриэл взглянула на открытые ворота, но с места не сдвинулась. Что происходит? Она ожидала совсем не этого!
     - Вы ведь Гэбриэл Эш, не так ли? - сухо поинтересовался служащий.
     Терпение его явно истощалось.
     - Да, сэр, но...
     - Тогда настоятельно рекомендую следовать за мной. Ноги Гэбриэл осторожно переступили за ворота, тотчас захлопнувшиеся за ней.

ГЛАВА 38

     Два дня, проведенные при полном отсутствии солнечного света, перестроили биологический ритм Майкла Толланда. Хотя часы его утверждали, что сейчас всего лишь самое начало вечера, организм настаивал на том, что уже середина ночи.
     Окончательно отредактировав свое новое детище, документальный фильм о метеорите, Майкл загрузил видеофайл на компакт-диск и направился в сектор прессы. Попав в ярко освещенное пространство, он отдал диск технику НАСА, отвечающему за средства коммуникации вообще и за сегодняшнюю передачу в частности.
     - Спасибо, Майк, - поблагодарил техник и подмигнул, показывая на диск: - Расширяем горизонты телевидения, а?
     Толланд лишь устало усмехнулся:
     - Надеюсь, президенту понравится.
     - Не сомневаюсь. Во всяком случае, твоя работа закончена. Теперь можешь спокойно сидеть и наслаждаться шоу.
     - Благодарю.
     Толланд стоял в ярко освещенном секторе прессы и наблюдал, как сотрудники НАСА празднуют победу, чокаясь банками канадского пива. Толланду тоже хотелось радоваться, однако сил не осталось. Он слишком устал и был эмоционально истощен. Оглянувшись вокруг, Толланд поискал глазами Рейчел Секстон, но она скорее всего все еще разговаривала с президентом.
     Ее выпустят в прямой эфир, подумал Толланд. Не то чтобы он винил президента. Рейчел, конечно, окажется прекрасным дополнением к той компании, которая со знанием дела будет рассуждать о метеорите. Помимо внешней привлекательности, эта особа имела несомненное самообладание и уверенность в себе, которые редко встречаются в женщинах. Но опять же большинство женщин Толланд встречал именно на телевидении. И оказывались они или властными, безжалостными железными леди, или роскошными экранными куклами, которым не хватало индивидуальности.
     Не привлекая внимания, Толланд отошел от ликующей толпы профессионалов НАСА и направился по лабиринту проходов и дорожек, пытаясь выяснить, куда исчезли остальные независимые ученые. Если они так же устали, как он, то наверняка лежат сейчас на своих кроватях, пытаясь хотя бы немного прийти в себя перед важным вечерним выступлением.
     Далеко впереди Толланд заметил оранжевые пилоны, окружавшие полынью, из которой вытащили виновника сегодняшнего торжества. Огромный купол над головой, казалось, эхом отвечал на тихие голоса далеких воспоминаний. Майкл попытался освободиться от них.
     «Забудь о призраках!» - приказал он себе. В минуты, подобные этой, когда он уставал и оставался один, они часто посещали его. В минуты счастья, личной славы, радости, торжества.
     «Она должна была бы сейчас быть рядом с тобой», - нашептывал странный голос. Один, в темноте, Толланд почувствовал, как погружается в туманное озеро прошлого.
     С Шейлой Берч он дружил еще в университете. Однажды, в День святого Валентина, он пригласил девушку в их любимый ресторан. На десерт ей принесли розу и кольцо с бриллиантом. Шейла сразу все поняла. Со слезами на глазах она произнесла одно-единственное слово, но это слово сделало Майкла самым счастливым человеком на свете.
     - Да.
     Полные радужных планов и надежд, они купили маленький домик недалеко от Пасадены. Шейла поступила в школу учительницей биологии. Зарплата, конечно, оставляла желать лучшего, но это было лишь начало. А кроме того, недалеко, в Сан-Диего, находился Институт океанологии Скрипса, где Майкл, осуществив свою мечту, устроился на геологическое научно-исследовательское судно. Работа занимала его по три-четыре дня подряд, но тем нежнее и страстнее оказывались их встречи.
     Плавая в море, Толланд начал снимать для Шейлы некоторые из своих приключений, монтируя из них миниатюрные документальные фильмы о собственной океанографической деятельности. Однажды он вернулся с удивительным фильмом, снятым из глубоководного батискафа. На пленке впервые оказалась заснята кемотропическая каракатица, о существовании которой до того времени никто и не подозревал. Описывая зрелище, Толланд пылал энтузиазмом.
     - Поистине тысячи еще не открытых и не изученных видов живут в этих глубинах! - вдохновенно рассказывал он. - Ведь мы едва царапнули по дну! Там кроются тайны, которые никто из нас даже не может себе представить!
     Шейлу восхищали и энтузиазм мужа, и его способность ясно, прозрачно и увлекательно, но в то же время научно обоснованно все объяснить. На волне эмоционального подъема она показала фильм своим ученикам. Успех был огромным. Другие учителя стали просить пленку, чтобы показать ее на уроках. Родители стремились снять копию. А главное, все с нетерпением ожидали следующего произведения Майкла. И неожиданно Шейле в голову пришла идея. Она позвонила университетской подруге, теперь работавшей на телевидении, а потом отослала ей пленку.
     Спустя два месяца Майкл Толланд попросил Шейлу пройтись с ним по пляжу Кингмэн. Это место казалось обоим совершенно особенным. Именно там они любили поверять друг другу самые заветные свои мечты и тайны.
     - Хочу кое-что тебе сказать, - начал Майкл.
     Шейла остановилась и взяла мужа за руку. У ног их плескалась вода.
     - В чем дело? Толланд сиял.
     - На прошлой неделе мне позвонили из Эн-би-си. Они считают, что я вполне могу вести программу о жизни океана. Представляешь? Пилотный выпуск планируется в будущем году. Ты можешь поверить в это?
     Шейла поцеловала любимого, искренне радуясь его успеху.
     - Конечно, могу. Все правильно. Ты обязательно станешь знаменитым!
     Через полгода Майкл и Шейла плавали на яхте недалеко от Каталины. Неожиданно Шейла начала жаловаться на боль в боку. Несколько недель они пытались не обращать на это внимания, но в конце концов Шейле пришлось лечь в больницу.
     В одно мгновение фантастически счастливая жизнь Майкла разбилась вдребезги, превратившись в кошмар. Жена больна. Очень больна.
     - Лимфома в поздней стадии, - вынесли приговор врачи, - редко бывает в столь молодом возрасте, но, к сожалению, это случается.
     Молодые люди посетили множество госпиталей и клиник, надеясь, что где-то им смогут сказать иное. Но ответ везде звучал одинаково. Неизлечимо.
     Как принять такое?! Толланд тут же бросил работу в институте Скрипса, напрочь забыл о телевидении и всю свою энергию сосредоточил на Шейле. Она должна поправиться! Да и сама Шейла упорно сражалась, перенося боль с такими мужеством и терпением, что Майкл не мог не восхищаться ею. Он водил жену гулять на их любимый пляж, кормил полезными для здоровья блюдами, которые сам и готовил, и бесконечно рассказывал о том, что они будут делать, когда она вылечится.
     Однако этому не суждено было произойти.
     Через семь месяцев Майкл Толланд сидел у постели умирающей жены в унылой больничной палате. Он с трудом узнавал свою Шейлу. Безжалостность рака можно сравнить лишь с жестокостью химиотерапии. Цветущая молодая женщина превратилась в настоящий скелет. Последние ее часы оказались самыми страшными.
     - Майкл, - произнесла она слабым, бесцветным голосом, - пора уходить. Отпусти меня.
     - Не могу.
     Толланд не скрывал слез.
     - Но ты ведь такой сильный, - настаивала Шейла. - Ты все сможешь. Обещай, что найдешь новую любовь.
     - Я больше не захочу и не смогу любить! - отрезал Майкл.
     - Придется научиться.
     Шейла умерла кристально чистым воскресным утром, в июне. Майкл Толланд чувствовал себя сорванным с якоря кораблем, бесцельно, не подчиняясь управлению, дрейфующим в бескрайнем бурном море. Целыми неделями он не отдавал себе отчета в происходящем вокруг. Друзья искренне пытались помочь, но его гордость не выдерживала их сочувствия.
     И наконец он понял, что пришла пора сделать окончательный выбор. Или работа, или смерть.
     Не позволяя себе расслабиться, он с головой окунулся в «Удивительные моря». Программа буквально спасла Майклу жизнь. За четыре года она окончательно оформилась и стала необычайно популярной. Несмотря на усилия друзей найти Майклу пару, больше нескольких свиданий с женщинами он не выдерживал. Все знакомства заканчивались или ничем, или взаимным разочарованием. В недостатке общения с представительницами прекрасного пола он винил напряженный график работы: поездки, съемки, подготовка программ - бесконечный замкнутый круг. Друзья, однако, понимали, что причина в ином. Майкл Толланд просто не был готов к новым серьезным отношениям.
     Волшебная картина мерцающего впереди бассейна отвлекла его от мрачных раздумий. Майкл стряхнул с себя холод воспоминаний и подошел к воде. В сумраке купола водяная гладь, казавшаяся столь неожиданной среди ледовой пустыни, поражала магической, сюрреалистической красотой. Поверхность бассейна светилась, словно залитый лунным светом пруд. Глаза Толланда не могли оторваться от световых точек, искрящихся на поверхности. Казалось, кто-то щедрой рукой рассыпал здесь голубые блестки. Майкл остановился и долго смотрел на необычное сияние.
     Что-то в нем казалось странным.
     Поначалу он подумал, что сияние представляет собой лишь отражение далекого света софитов. Но нет, дело вовсе не в этом. Искры сияли зеленоватым оттенком и ритмично пульсировали, словно поверхность воды жила собственной жизнью, освещаясь изнутри.
     Удивленный Толланд зашел за пилоны и остановился у края бассейна, чтобы рассмотреть все повнимательнее.
     А в другом конце хабисферы в это же самое время Рейчел Секстон наконец вышла из будки правительственной связи. На минуту она остановилась, с трудом понимая, где она и что происходит вокруг. Хабисфера сейчас казалась огромной пещерой, освещенной лишь в одном отсеке - у северной стены, там, где находился сектор прессы. Сбитая с толку темнотой, Рейчел инстинктивно направилась к свету.
     Она осталась довольна результатами своей беседы с сотрудниками Белого дома. Придя в себя после ловкого трюка президента, Рейчел смогла складно, логично и доступно рассказать все, что знала о метеорите. А рассказывая, видела, как меняется выражение лиц аудитории: поначалу, казалось, люди не верили ни единому слову, проявляя упрямый скептицизм. Но постепенно скептицизм сменился полным надежды интересом, а за ним пришел почти священный трепет.
     - Жизнь вне Земли? - воскликнул один из слушателей. - Вы понимаете, что это означает?
     - Да, - тут же ответили ему, - это означает, что мы победим на выборах.
     Рейчел шла к свету, в сектор прессы, размышляя о предстоящей пресс-конференции. Она не могла не задавать себе вопрос, выдержит ли отец подобную атаку и заслуживает ли он этого. Удар наверняка оглушит сенатора и одновременно повергнет в прах всю его избирательную кампанию.
     Ответ, конечно, мог быть только один: да, заслуживает.
     Если Рейчел Секстон и сочувствовала сейчас отцу, ей достаточно было вспомнить мать, чтобы моментально излечиться от этого. Кэтрин Секстон. Сколько боли, унижения и стыда доставил ей муж, сенатор Седжвик Секстон! Каждую ночь, возвращаясь домой очень поздно, он выглядел таким довольным, от него так пахло духами... он словно забыл о своей былой религиозности, о заповедях. Обманывая, выкручиваясь, он не сомневался, что жена никогда от него не уйдет.
     И его дочь твердо решила: этот человек в полной мере заслужил то, что его ожидает.
     В секторе прессы люди веселились от души. Каждый держал в руке банку с пивом. Рейчел пробиралась сквозь толпу, ощущая себя странно чужой - словно она неожиданно попала на вечеринку незнакомой студенческой группы. Невольно она спросила себя, куда мог деться Майкл Толланд.
     Рядом материализовался Корки Мэрлинсон.
     - Ищете Майка?
     Рейчел от неожиданности вздрогнула.
     - Да нет... Вернее... в некотором роде. Корки покачал головой:
     - Я так и знал. Майкл только что ушел. Думаю, отправился немного вздремнуть. - Он прищурился, глядя в темноту. - Хотя, вполне возможно, вы сможете его догнать. - Корки улыбнулся, на мгновение став еще больше похожим на бульдога, и показал в сторону полыньи: - Майкл словно впадает в транс каждый раз, когда видит воду.
     Рейчел посмотрела туда, где в темноте светились оранжевые фосфоресцирующие пилоны: на самом краю бассейна одиноко стоял Майкл Толланд и смотрел в воду.
     - Что он делает? - забеспокоилась Рейчел. - Там небезопасно.
     Мэрлинсон усмехнулся:
     - Наверное, тоскует по родной стихии. Пойдемте, столкнем его.
     Вдвоем они пересекли погруженную во мрак хабисферу и подошли к полынье. Корки подал голос:
     - Эй, водяной! Забыл плавки?
     Толланд обернулся. Даже во мраке невозможно было не заметить странно печальное, замкнутое выражение его лица. Да и выглядел он необычно, так, словно стоял в лучах таинственного, идущего откуда-то снизу света.
     - Все в порядке, Майк? - осторожно поинтересовалась Рейчел.
     - Не совсем. Толланд показал на воду.
     Корки Мэрлинсон зашел за пилоны и встал рядом с Майклом у самого края полыньи. Посмотрев на воду, он моментально притих, став серьезнее. Через минуту к мужчинам присоединилась и Рейчел. Теперь на самом краю, в опасной близости к воде, стояли уже трое. Все они словно завороженные смотрели на искры зеленовато-голубого света, пульсирующие на поверхности ледяной воды. Создавалось впечатление, что в бассейне плавают частицы неоновой пыли. Они таинственно, необыкновенно мерцали. Эффект создавался поистине волшебный.
     Толланд поднял с ледяного пола отколовшийся кусочек и бросил его в воду. Там, куда он упал, вода тут же засветилась ярче, словно вспыхнув зелеными лучами.
     - Майк, - проговорил Корки неуверенным, настороженным голосом. Ему явно было не по себе. - Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, в чем дело.
     Толланд нахмурился:
     - Я очень хорошо понимаю, в чем дело. Вопрос только в том, при чем здесь это.

ГЛАВА 40

     В юности Гэбриэл Эш не раз ходила на экскурсии в Белый дом. Она тайно мечтала о том времени, когда будет работать в президентском особняке, став неотъемлемой частью политической элиты, которая определяет будущее страны.
     Однако сейчас она предпочла бы оказаться в любой другой точке земного шара.
     Когда охранник Восточных ворот привел Гэбриэл в богато украшенное фойе, она терялась в догадках о том, что задумал ее анонимный информатор. Пригласить Гэбриэл Эш в Белый дом казалось совершенно безумным поступком. Вдруг ее увидят и узнают? В последнее время в качестве правой руки сенатора Секстона ей доводилось часто показываться на людях. Поэтому вполне вероятно, что кто-нибудь ее заметит.
     - Мисс Эш!
     Гэбриэл оглянулась. Ей улыбался охранник фойе.
     - Посмотрите, пожалуйста, вон туда... - Он показал пальцем.
     Гэбриэл автоматически взглянула туда, куда просили, и в то же мгновение ее ослепила яркая вспышка света.
     - Спасибо, мэм. - Охранник подвел ее к столу и протянул ручку: - Заполните, пожалуйста, входную форму.
     Он подвинул к ней тяжелую кожаную папку.
     Гэбриэл посмотрела на форму. Перед ней лежала совершенно чистая страница. Она вспомнила, как когда-то слышала, будто каждый из посетителей Белого дома расписывается на отдельной чистой странице, чтобы сохранить свое имя в тайне от других приходящих.
     Она поставила четкую, разборчивую подпись.
     Итак, ее секретная встреча перестала быть секретной.
     Гэбриэл прошла через металлоискатель, а потом ее быстро обыскали, вернее, охлопали.
     Охранник улыбнулся:
     - Желаю приятного и удачного визита, мисс Эш.
     Гэбриэл направилась вслед за охранником Восточных ворот по выложенному плиткой коридору. Пройти пришлось примерно пятьдесят футов. Там предстояла остановка возле очередного пропускного пункта. Здесь ей вручили гостевой пропуск, который просто выскочил из ламинирующего аппарата. Служащий проткнул в карточке небольшое отверстие, продел в него бечевку и повесил пропуск на шею Гэбриэл. Пластик был еще теплым. Фотография на пропуске оказалась той самой, которую сделали пятнадцать секунд назад в холле.
     Все это производило сильное впечатление. Кто посмеет сказать, что правительство работает неэффективно?
     Путь продолжался. Охранник вел посетительницу дальше, в недра внушительного здания. И с каждым шагом Гэбриэл чувствовала себя все более напряженно и неуверенно. Тот, кто вызвал ее на свидание, явно не заботился о сохранении тайны. Ей выдали официальный пропуск, заставили подписать стандартную гостевую форму, а теперь на виду у всех открыто вели по коридорам первого этажа, где вовсю разгуливали экскурсии.
     - А это Фарфоровая комната, - рассказывал гид группе туристов. - Здесь хранится любимый сервиз Нэнси Рейган с красной каемкой. В свое время, в восемьдесят первом, он вызвал бурные споры по поводу неумеренных трат. И немудрено, ведь каждый из его предметов стоит девятьсот пятьдесят два доллара.
     Агент службы охраны провел Гэбриэл мимо туристов к огромной мраморной лестнице, по которой поднималась еще одна группа.
     - Сейчас мы войдем в Восточную комнату, площадь которой составляет три тысячи двести квадратных метров, - рассказывал гид. - Здесь Эбигайль Адамс однажды развесила стираное белье Джона Адамса. А потом перейдем в Красную комнату, в которой Долли Мэдисон допьяна поила приехавших с визитом глав государств - еще до того, как Джеймс Мэдисон начинал с ними переговоры.
     Туристы, разумеется, смеялись.
     Гэбриэл послушно следовала за провожатым. Вот наконец они прошли за ограждения, войдя в недоступную для экскурсий часть здания. И вдруг Гэбриэл оказалась в комнате, которую видела лишь в книгах и по телевизору. Дыхание ее сбилось.
     Господи, да это же Комната карт!
     Сюда туристы не попадали никогда. Панели на стенах здесь могли раздвигаться, слой за слоем открывая карты разных регионов мира. Именно здесь Рузвельт планировал операции Второй мировой войны. И именно в этой комнате Клинтон признался в своей интрижке с Моникой Левински. Гэбриэл постаралась побыстрее выкинуть эту мысль из головы. Куда более важным казалось то, что через Комнату карт лежал путь в Западное крыло, то есть ту часть здания, где работали власти предержащие. Уж куда-куда, а в эти стены Гэбриэл Эш попасть и не надеялась. Она полагала, что электронные письма приходили от кого-нибудь из предприимчивых молодых служащих или секретарш, работающих в одном из более открытых офисов. Судя по всему, дело обстояло совсем не так.
     Она идет в Западное крыло...
     Сопровождающий привел Гэбриэл в самый конец покрытого ковровой дорожкой коридора и остановился у двери, на которой не было ни номера, ни таблички. Постучал. Сердце невольной посетительницы неуемно билось.
     - Открыто, входите, - отозвался голос. Сопровождающий распахнул дверь и знаком пригласил Гэбриэл войти.
     Она переступила через порог. Уже начинало смеркаться, свет в комнате не горел, и поэтому обстановка казалась сумрачной. В темноте за письменным столом сидел человек, которого можно было различить лишь по смутным очертаниям.
     - Мисс Эш? - донесся до нее голос из-за завесы сигаретного дыма. - Добро пожаловать.
     Постепенно глаза Гэбриэл привыкли к темноте. Она начала различать что-то тревожно знакомое и в фигуре, и в лице хозяина кабинета. И внезапно узнала. Моментально все чувства обострились до предела: слишком сильным оказалось изумление. Так вот кто присылал ей письма! Разве такое возможно?
     - Спасибо за то, что согласились прийти, - ледяным тоном поблагодарила Марджори Тенч.
     - Мисс... Тенч? - заикаясь, с трудом выдавила Гэбриэл, едва осмеливаясь дышать.
     - Называйте меня просто Марджори. - Устрашающая женщина поднялась из-за стола, словно дракон, выпуская из ноздрей клубы дыма. - Мы с вами должны стать лучшими подругами.