ГЛАВА 43

     В сумрачной атмосфере кабинета Марджори Тенч Гэбриэл Эш ощущала себя крайне неуверенно. Чего все-таки хочет от нее эта женщина?
     Сидя за своим столом, Тенч расслабленно откинулась на спинку кресла, и резкие, грубые черты ее лица выражали необычайное удовлетворение от того дискомфорта, который испытывала Гэбриэл.
     - Табачный дым вам не мешает? - любезно поинтересовалась она, доставая из пачки очередную сигарету. И, не дожидаясь ответа, закурила.
     - Нет, - солгала Гэбриэл.
     - В вашей избирательной кампании и вы сама, и ваш кандидат уделяете чрезвычайное внимание делам НАСА, - приступила Тенч к делу.
     - Действительно, это так! - резко выпалила Гэбриэл, не пытаясь скрыть раздражение. - И надо сказать, не без посторонней поддержки. Мне бы хотелось получить разъяснения.
     Тенч бросила на нее невинный взгляд:
     - Вам хотелось бы знать, почему я посылала вам по электронной почте материалы для атак на космическое агентство?
     - Та информация, которой вы меня снабжали, не идет на пользу рейтингу президента.
     - В ближайшей перспективе - да.
     Зловещий тон, которым были произнесены эти слова, обескуражил Гэбриэл.
     - Что вы хотите сказать?
     - Остыньте, мисс Эш. Мои послания на самом деле мало что изменили. Сенатор Секстон выступал против НАСА задолго до того, как в игру вступила я. А я просто помогла ему прояснить позицию и упрочить положение.
     - Упрочить положение?
     - Именно так. - Тенч улыбнулась, показав пожелтевшие от табака зубы. - И должна признаться, он отлично сделал это сегодня днем на Си-эн-эн.
     Гэбриэл вспомнила реакцию сенатора на лобовой вопрос Марджори: «Да, я бы упразднил НАСА». Секстон оказался загнанным в угол, но нашел в себе силы действовать прямо и решительно. Шаг оказался верным. А может быть, нет? Судя по довольному виду Тенч, существовала какая-то неизвестная им информация.
     Тенч неожиданно резко поднялась, заняв своей высокой костлявой фигурой почти все небольшое пространство кабинета. Не выпуская изо рта сигарету, она подошла к сейфу в стене, достала большой конверт из оберточной бумаги, вернулась к столу и вновь уселась в кресло.
     Гэбриэл внимательно разглядывала пухлый конверт. Тенч улыбнулась, держа его с видом игрока в покер, у которого на руках оказались десятка, валет, дама, король и туз одной масти. Пожелтевшими от сигарет пальцами, словно в предвкушении удовольствия, она мяла уголок, неприятно шуршавший.
     Гэбриэл понимала, что в ней говорит сознание собственной вины, и тем не менее очень боялась увидеть, как из конверта появляются неопровержимые доказательства ее сексуальной связи с сенатором. Она одернула себя. Это невозможно! Все случилось в нерабочее время, в запертом офисе сенатора. А кроме того, если бы Белый дом и обладал какими-то данными, то уже наверняка выступил бы с ними публично. Так что даже если они что-то и подозревают, то скорее всего доказательств не имеют.
     Тенч погасила сигарету.
     - Мисс Эш, вы случайно оказались в самой гуще борьбы, которая идет в Вашингтоне с 1996 года, правда, только за кулисами.
     Этот ход удивил Гэбриэл.
     - Прошу прощения?
     Тенч зажгла новую сигарету, плотно сжала ее тонкими губами. Сигарета светилась в полумраке, словно зрачок хищника.
     - Что вам известно о законопроекте под названием «Акт содействия коммерциализации космоса»?
     Гэбриэл никогда ничего подобного не слышала. Она растерянно пожала плечами.
     - Ничего? - переспросила Тенч. - Честно говоря, меня это несколько удивляет. Особенно если учесть предвыборную платформу вашего кандидата. Так вот... Законопроект был внесен сенатором Уокером. И в нем утверждалось, что после высадки человека на Луну космическое агентство оказалось больше не в состоянии сделать ничего достойного. Документ требовал немедленной приватизации НАСА путем распродажи его активов частным аэрокосмическим компаниям. Он предусматривал более эффективное использование космического пространства в рамках свободного рынка, что облегчило бы тот груз, который агентство возлагает на налогоплательщиков.
     Гэбриэл, разумеется, слышала, что критики НАСА предлагали приватизацию в качестве средства разрешения всех проблем, но она не знала, что идея уже воплощена в виде законопроекта.
     - Так вот, - продолжала советник, - этот план коммерциализации уже четыре раза обсуждался конгрессом. Он аналогичен тем программам, по которым были успешно приватизированы государственные отрасли промышленности, в частности, переработка урановой руды. Конгресс одобрил законопроект коммерциализации космического пространства все четыре раза. К счастью, каждый раз Белый дом накладывал на него вето. Президенту Харни пришлось сказать «нет» дважды.
     - Так в чем же заключается ваша идея?
     - Моя идея заключается в том, что если сенатор Секстон придет к власти, он обязательно поддержит законопроект. У меня есть все основания считать, что Секстон не замедлит распродать акции НАСА коммерческим структурам при первой же удобной возможности. Короче говоря, ваш кандидат предпочтет приватизацию необходимости финансировать изучение и использование космоса за счет налогоплательщиков.
     - Насколько мне известно, сенатор никогда не высказывал публично своей позиции в отношении «Акта содействия коммерциализации космоса».
     - Это правда. И все-таки мне кажется, что, зная его программу, вы не удивитесь, если он его поддержит.
     - Система свободного рынка способствует эффективности любой созидательной деятельности.
     - Я воспринимаю это высказывание как согласие. - Тенч внимательно посмотрела на собеседницу. - К сожалению, приватизация НАСА - ужасная идея, и существует немало веских причин, почему законопроект тормозился несколькими администрациями Белого дома.
     - Я знакома с аргументами против приватизации космоса, - вставила Гэбриэл, - и вполне понимаю вашу озабоченность.
     - Правда? - Тенч наклонилась к собеседнице. - Какие же именно аргументы вы слышали?
     Гэбриэл стало не по себе.
     - Ну, главным образом стандартные околонаучные страхи. Самые распространенные заключаются в том, что если мы приватизируем НАСА, то стремление к научному исследованию уступит место коммерческим интересам.
     - Правильно. Космическая наука погибнет в одночасье. Вместо того чтобы вкладывать деньги в изучение Вселенной, частные космические компании будут заниматься ловлей астероидов, строить в космосе отели для туристов, обеспечивать работу коммерческих спутников. Зачем частным компаниям беспокоиться об изучении происхождения Вселенной, если это требует миллиардных вложений и вовсе не гарантирует финансовой отдачи?
     - И не надо, - возразила Гэбриэл. - Но несомненно, одновременно может быть основан Национальный фонд изучения космоса. И он будет финансировать академические проекты.
     - Но мы уже и так имеем подобную систему. И называется она НАСА.
     Гэбриэл промолчала.
     - Отход от науки в сторону коммерческих прибылей - всего лишь побочное явление, - продолжала аргументировать Тенч. - И оно вряд ли представляется существенным по сравнению с тем абсолютным хаосом, который воцарится в том случае, если частный сектор получит доступ в космическое пространство. Мы просто вновь создадим Дикий Запад. Окажемся свидетелями того, как пионеры начнут предъявлять права на Луну и астероиды и будут подкреплять свои требования грубой силой. Мы уже слышали заявления некоторых компаний о намерении создать неоновую рекламу в ночном небе. Видела я и проекты будущих космических отелей и туристических центров, намеренных выбрасывать отходы в космическое пространство и создавать орбитальные мусорные свалки. Более того, вчера я прочитала предложение одной предприимчивой фирмы, которая собирается превратить космическое пространство в мавзолей, отправляя на орбиту покойников. Как вам нравится мысль о столкновении наших телевизионных спутников с телами усопших? А на прошлой неделе мне пришлось принимать одного миллиардера-предпринимателя. Так он собирается запустить экспедицию к ближайшему астероиду, подтянуть его поближе к Земле и начать добывать там редкие минералы. Пришлось объяснить этому парню, что втягивание астероидов в земную орбиту чревато глобальной катастрофой... Мисс Эш, могу вас заверить, что если этот законопроект пройдет, люди, толпами устремившиеся в космос, вовсе не будут учеными-энтузиастами. Это будут люди с набитыми кошельками и пустыми головами.
     - Весьма убедительные доводы, - согласилась Гэбриэл, - и я не сомневаюсь, что если бы сенатор Секстон получил возможность одобрить законопроект или отвергнуть его, он непременно принял бы их к сведению. Но могу ли спросить, какое отношение ко всему этому имею я?
     Тенч прищурилась, затягиваясь:
     - Множество людей готовятся делать в космосе огромные деньги, поэтому растет политическое лобби, стремящееся снять все заграждения и открыть шлюзы. То право вето, которым обладает президент Соединенных Штатов, остается единственным крепким барьером против приватизации... то есть против полнейшей анархии в космосе.
     - Можно лишь одобрить действия Зака Харни в отношении законопроекта.
     - Боюсь, что в случае прихода к власти ваш кандидат окажется не столь дальновидным.
     - Я повторю: если возникнет необходимость выразить собственное отношение к документу, сенатор тщательно взвесит все факторы.
     Тенч, однако, не удовлетворило такое обещание.
     - Знаете ли вы, сколько сенатор тратит на рекламу в средствах массовой информации?
     Вопрос показался странным.
     - Но ведь эти цифры публикуются.
     - Более трех миллионов в месяц? Гэбриэл пожала плечами:
     - Пусть так.
     Цифра оказалась близка к истинной.
     - Это совсем не малые деньги.
     - Он и обладает немалыми деньгами.
     - Да, хорошо все спланировал. Вернее, выгодно женился. - Тенч замолчала, выпустив колечко дыма. - История с его женой, Кэтрин, очень печальна. Ее смерть стала для него страшным ударом. - Последовал театрально трагический, тщательно сыгранный вздох. - Она ведь не так давно погибла?
     - Давайте вернемся ближе к делу, у меня осталось совсем мало времени.
     Тенч гулко откашлялась - курение давало себя знать - и снова взялась за конверт. Вытащила оттуда небольшую стопку скрепленных листков и через стол подала их Гэбриэл.
     - Вот финансовые данные Секстона.
     Гэбриэл с искренним изумлением просмотрела документы. Отчеты охватывали несколько лет. Хотя Гэбриэл и не была в курсе личных финансовых дел Секстона, она сознавала, что данные правдивы. Банковские счета, состояние кредитных карточек, займы, биржевые акции, долги, финансовые приобретения и потери.
     - Но это же частные данные. Где вы их раздобыли?
     - Источник информации вас не должен беспокоить. Но если вы уделите некоторое время изучению этих бумаг, то сразу поймете, что сенатор Секстон вовсе не имеет тех денег, которые сейчас так вольно тратит. После смерти жены он растратил значительную часть ее состояния на глупые инвестиции, личный комфорт и покупку победы в первичных выборах. Шесть месяцев назад ваш кандидат оказался банкротом.
     Гэбриэл чувствовала: что-то не так. Если Секстон - банкрот, каким же образом он ведет дела? С каждой неделей сенатор покупал все больше и больше рекламного времени.
     - В настоящее время, - продолжала Тенч, - ваш кандидат тратит куда больше денег, чем действующий президент... В четыре раза больше. И это притом, что практически не имеет личных средств.
     - Мы получаем немало добровольных взносов.
     - Да, и только некоторые из них легально. Гэбриэл резко вскинула голову:
     - Прошу прощения?
     Тенч перегнулась через стол, и посетительница ощутила ее несвежее, прокуренное дыхание.
     - Гэбриэл Эш, я собираюсь задать вам вопрос. Предупреждаю: прежде чем отвечать, хорошо подумайте. От вашего ответа будет зависеть, проведете ли вы следующие несколько лет жизни в тюрьме или нет. Известно ли вам, что сенатор Секстон регулярно получает огромные взятки на проведение предвыборной кампании? И что взятки эти ему дают частные аэрокосмические компании, надеющиеся на миллиардные прибыли от приватизации НАСА?
     Гэбриэл от неожиданности приоткрыла рот.
     - Это абсурдные и наглые инсинуации!
     - То есть вы хотите сказать, что ничего об этом не знаете?
     - Я думаю, что если бы сенатор действительно брал такие взятки, я непременно знала бы об этом.
     Тенч холодно улыбнулась:
     - Гэбриэл, я понимаю, что сенатор Секстон щедро делится собой с вами, но уверяю: даже несмотря на это, остается многое, что вам о нем еще неизвестно.
     Гэбриэл поднялась:
     - Мне пора идти. Наша встреча подошла к концу.
     - Что вы, совсем напротив, - возразила Тенч, доставая из конверта оставшиеся в нем бумаги и раскладывая их на столе. - Встреча только начинается.

ГЛАВА 45

     Гэбриэл Эш не знала, как реагировать на множество документов, разложенных по всему столу в кабинете Марджори Тенч. Здесь были и фотокопии писем, и факсы, и записи телефонных разговоров. Все они подтверждали слова Тенч о том, что сенатор Секстон поддерживает тайную связь с частными космическими компаниями.
     Марджори подвинула к гостье две зернистых черно-белых фотографии:
     - Возможно, это покажется вам неожиданным?
     Гэбриэл внимательно посмотрела на снимки. Первый показывал сенатора выходящим из такси в каком-то подземном гараже. Гэбриэл удивилась. Секстон никогда не ездил на такси. Потом девушка взглянула на вторую фотографию. На ней ее босс забирался в припаркованный белый фургончик. На водительском месте сидел пожилой человек, явно ожидавший Секстона.
     - Кто это? - поинтересовалась она, подозревая, что фотография может оказаться фальшивой.
     - Крупная шишка из ФКИ.
     Гэбриэл расшифровала аббревиатуру: Фонд космических исследований.
     Этот фонд представлял собой своеобразный «союз» частных космических компаний. Он объединял аэрокосмических предпринимателей, строителей, биржевых игроков и вообще всех, кто стремился к прибылям от освоения космического пространства. Они все беспрерывно критиковали НАСА, утверждая, что космическое агентство Соединенных Штатов ведет нечестную политику для того, чтобы помешать частным компаниям посылать собственные экспедиции.
     - ФКИ в настоящее время представляет больше ста крупных корпораций. Некоторые из них очень богатые фирмы, с нетерпением ожидающие принятия «Акта содействия коммерциализации космоса».
     Гэбриэл задумалась. По понятным причинам ФКИ открыто поддерживал избирательную кампанию Секстона, хотя сенатор и старался соблюдать определенную дистанцию в силу противоречивой лоббистской тактики фонда. Не так давно организация опубликовала резкий материал, заявляя, что НАСА, по сути, представляет собой «незаконную монополию». Смысл заключался в том, что, несмотря на постоянные провалы, монопольное агентство сохраняло возможность продолжать деятельность. А это ставило частные фирмы в условия несправедливой конкуренции. По данным фонда, если какая-нибудь крупная телекоммуникационная компания нуждалась в срочном запуске спутника, несколько частных космических компаний предлагали выполнить работу за вполне разумную плату в пятьдесят миллионов долларов. Но в дело тут же вмешивалось НАСА, предлагая сделать то же самое за двадцать пять миллионов. И это несмотря на то, что самому агентству запуск обходился раз в пять дороже. Юристы ФКИ обвиняли НАСА в том, что оно умудряется оставаться в бизнесе потому, что имеет возможность работать себе в убыток. Но расплачиваются за подобную политику всегда налогоплательщики.
     - Это фото ясно показывает, - пояснила Тенч, - что ваш кандидат не брезгует тайными встречами с представителями организации, которая объединяет частные космические предприятия. - Советница сделала жест в сторону других документов, разложенных на столе. - Мы также обладаем данными о внутренних распоряжениях фонда, согласно которым входящие в него компании обязаны выделять средства, причем в огромных масштабах, сопоставимых с их собственной стоимостью. Больше того, эти средства предписывается перечислять на счета, контролируемые сенатором Секстоном. В результате эти частные космические фирмы оплачивают вступление сенатора в Белый дом. Поэтому вполне логично предположить, что он обещал в случае своей победы на выборах поддержать законопроект о коммерциализации космоса и приватизации НАСА.
     Гэбриэл смотрела на ворох бумаг, все еще не чувствуя себя полностью убежденной.
     - Вы хотите, чтобы я поверила, будто Белый дом обладает свидетельствами нечестного поведения оппонента, в частности, его вовлеченности в нелегальную финансовую деятельность? И в то же время продолжает держать эти свидетельства в тайне от всех?
     - А во что бы вы поверили? Гэбриэл заглянула в глаза собеседнице:
     - Честно говоря, зная вашу способность к манипуляциям любого рода, больше всего я верю в то, что вы пытаетесь обмануть меня фальшивыми документами и фотографиями, сделанными каким-нибудь ловким сотрудником Белого дома на компьютере.
     - Признаюсь, такое возможно. Но это не так.
     - Нет? Тогда каким же образом вам удалось заполучить от корпораций сугубо внутренние документы? Чтобы украсть все эти бумаги у такого количества компаний, нужны огромные ресурсы - вряд ли Белый дом ими обладает.
     - Вы правы. Информация поступила к нам в качестве совершенно безвозмездного дара.
     Гэбриэл растерялась.
     - Да-да, - подтвердила советник. - Мы получаем много подарков. Президент имеет немало могущественных политических союзников, которые хотели бы продлить его пребывание на посту. Не забывайте, что ваш кандидат планирует урезать все, что можно, и везде, где можно. Причем многие сокращения он планирует осуществить прямо здесь, в Вашингтоне. Сенатор Секстон не стесняется приводить в качестве примера расточительности даже раздутый, по его мнению, бюджет ЦРУ. Он нацелился и на исследовательские центры. И вполне естественно, что кто-то из руководителей данных структур слегка обиделся и не желает видеть мистера Секстона в Белом доме.
     Гэбриэл прекрасно поняла, о чем идет речь. Люди в ЦРУ, разумеется, знают способы получения подобной информации. А потом вполне могут послать ее в подарок президенту как свой вклад в его избирательную кампанию. И тем не менее она все еще не могла допустить, что ее босс вовлечен в нелегальную финансовую деятельность.
     - Если ваши данные правдивы, - с вызовом заговорила она, - в чем я, впрочем, очень сомневаюсь, то почему же Белый дом их не опубликует?
     - А что вы сами думаете?
     - Ну, они получены незаконным путем.
     - Способ, каким они нам достались, не имеет значения.
     - Да нет же, как раз имеет. От этого зависит, будут ли сведения приняты к слушанию.
     - К какому слушанию? Мы просто отдадим информацию в газету, а журналисты напечатают ее в виде истории «из надежного источника», с фотографиями и документами. И Секстон останется виноватым до тех пор, пока не будет доказано обратное. А его активная антинасавская политика послужит прямым доказательством получения взяток от частных компаний.
     Гэбриэл понимала, что все это так.
     - Прекрасно, - согласилась она, - тогда почему же вы до сих пор не обнародовали столь ценную информацию?
     - Да просто потому, что она негативна. Президент обещал не прибегать в своей избирательной кампании к негативным аргументам и готов, пока может, держать слово.
     Гэбриэл скептически поморщилась:
     - Вот как? Президент настолько честен, что отказывается опубликовать сильнейший аргумент против своего оппонента лишь потому, что информация может быть воспринята американским народом как негативная?
     - Она негативна не для одного человека, а для страны. Затрагивает множество частных компаний, в которых работает немало честных людей. Она очерняет сенат США и может плохо отразиться на настроениях в стране. Нечестные политики вредят всем остальным политикам. Американцы нуждаются в доверии к собственным лидерам. А это расследование окажется очень некрасивым. В результате в тюрьму отправятся и сам сенатор, и многие очень видные деятели аэрокосмической отрасли.
     Логика Тенч выглядела непогрешимой, но Гэбриэл все-таки не хотела верить обвинениям.
     - Какое же отношение вся эта история имеет ко мне?
     - Очень просто, мисс Эш. Если мы обнародуем эти документы, ваш кандидат будет обвинен в незаконном финансировании своей избирательной кампании, а следовательно, потеряет место в сенате. Более того, скорее всего он отправится в тюрьму. - Тенч сделала паузу. - Если...
     Гэбриэл не могла не заметить, как по-змеиному блеснули глаза старшего советника.
     - Если что?
     Тенч не спешила с ответом, с удовольствием вдыхая дым сигареты.
     - Если вы не решите помочь нам избежать всех этих неприятностей.
     В комнате повисло напряженное молчание. Тенч хрипло откашлялась.
     - Послушайте, Гэбриэл, я решилась поделиться с вами этой неприятной информацией по трем причинам. Во-первых, чтобы показать, что Зак Харни - приличный человек, который ставит хорошую работу правительства выше собственных интересов. Во-вторых, чтобы поставить вас в известность о том, что, к сожалению, ваш кандидат не настолько заслуживает доверия, как вам может казаться. И в-третьих, чтобы убедить вас принять то предложение, которое я сейчас сделаю.
     - А именно?
     - Хочу дать вам шанс на правильный, разумный поступок. Патриотичный поступок. Осознаете вы сами это или нет, но положение уникально в том смысле, что именно вы в силах избавить Вашингтон от возможного скандала. И если удастся сделать то, что я сейчас вам предложу, то, вполне возможно, вам будет обеспечено место в команде президента.
     Место в команде президента? Гэбриэл с трудом верила собственным ушам.
     - Мисс Тенч, что бы вы ни имели в виду, мне очень не нравится, когда меня шантажируют, принуждают или унижают. Я работаю в избирательной кампании сенатора потому, что верю в его политику. И если подобный разговор хоть в какой-то степени указывает на те методы, какими Зак Харни добивается политического влияния, то мне совсем не хочется иметь с ним дело. Если вы имеете серьезные аргументы против сенатора Секстона, то я рекомендовала бы опубликовать их в прессе. Честно говоря, я считаю, что все это просто фальшивки. Тенч устало вздохнула.
     - Гэбриэл, противозаконное финансирование кампании вашего кандидата - это факт. Мне очень жаль. Я знаю, что вы искренне ему доверяете. - Она понизила голос. - Послушайте, дело вот в чем. Президент и я - мы бы опубликовали информацию, будь это необходимо, но неприятности окажутся просто огромными. В скандал будут вовлечены несколько крупных корпораций, нарушающих закон. Множество ни в чем не повинных людей окажутся под ударом. Платить за все придется именно им.
     Она затянулась, потом не спеша выпустила кольцо дыма.
     - Президент надеется найти какой-нибудь иной способ дискредитировать действия сенатора. Более аккуратный, что ли... от которого не пострадают невинные люди. - Тенч положила сигарету в пепельницу и скрестила руки на груди. - Короче говоря, нам хотелось бы, чтобы вы открыто признались в своей интимной связи с сенатором.
     Гэбриэл похолодела. Тенч говорила так, будто не сомневалась в обоснованности своих слов. Но почему? Откуда такая уверенность? Доказательств не существовало. Все произошло один-единственный раз, за запертой дверью кабинета Секстона в сенатском офисе. Нет, эта женщина определенно не может ничего знать. Она закидывает удочку просто так, наугад. Гэбриэл постаралась говорить спокойно и уверенно.
     - Вы слишком многое домысливаете, мисс Тенч.
     - Что именно? Что между вами существует связь? Или что вы способны отвернуться от своего кандидата?
     - И то и другое.
     Тенч улыбнулась и поднялась из-за стола.
     - Ну хорошо, давайте прямо сейчас проясним один из этих пунктов, согласны?
     Она снова подошла к сейфу и опять вернулась с конвертом, на сей раз красным. На нем стояла печать Белого дома. Советница сломала печать, перевернула конверт и высыпала перед гостьей его содержимое.
     На столе оказались десятки цветных фотографий. Перед глазами Гэбриэл рушилась вся ее так удачно начинавшаяся карьера.

ГЛАВА 47

     Гэбриэл Эш пулей выскочила из кабинета Марджори Тенч, почти сбив с ног секретаршу. Перед глазами у нее все еще стояли ужасные фотографии - переплетенные руки и ноги, лица, на которых читается экстаз.
     Она не имела ни малейшего понятия, каким образом сделаны снимки, но в их достоверности сомневаться не приходилось. Они действительно показывают то, что происходило в офисе сенатора, причем фотографировали откуда-то сверху, точно с потолка.
     Господи, помоги! На одной из фотографий сенатор совокуплялся со своей молодой ассистенткой прямо на рабочем столе, на разложенных там официальных документах.
     Марджори Тенч догнала Гэбриэл возле Комнаты карт. В руке она держала тот самый страшный красный конверт.
     - Судя по вашей реакции, вы признаете правдивость этих снимков? - Старший советник президента явно наслаждалась. - Думаю, теперь вы не будете сомневаться в неподложности остальных документов. Тем более что они пришли из того же самого источника.
     Идя по фойе, Гэбриэл чувствовала, как покраснела с головы до пят. Где же, черт возьми, здесь выход?
     Тенч на своих длинных ногах с легкостью поспевала рядом.
     - Сенатор Секстон клялся перед всем миром, что вы с ним просто сотрудники. И это его утверждение звучало чрезвычайно убедительно. Если хотите освежить его в памяти, то у меня есть видеозапись.
     Гэбриэл вовсе не нуждалась ни в каком освежении. Она прекрасно помнила ту пресс-конференцию. Слова Секстона звучали яростно и искренне.
     - Как ни прискорбно, - продолжала Тенч, вовсе не выглядя при этом расстроенной, - сенатор Секстон нагло лгал американскому народу. Но народ имеет право знать. И он узнает. Этим я займусь лично. Остается лишь решить, каким именно способом он узнает истину. Лучше, конечно, если бы это исходило от вас лично.
     Гэбриэл остановилась, пораженная.
     - И вы действительно надеетесь, что я помогу вам линчевать моего шефа?
     Лицо советника приняло непроницаемое выражение.
     - Я пытаюсь занять как можно более благородную позицию, Гэбриэл. Даю вам шанс избавить нас всех от неприятностей, признав правду с высоко поднятой головой. Все, что мне нужно, - это подписанное заявление с признанием сексуальной связи.
     Гэбриэл подумала, что ослышалась.
     - Что-что?
     - Именно так. Это заявление даст нам в руки необходимое оружие, чтобы тихо разобраться с сенатором, избавив страну от безобразных сцен. Мое предложение очень простое: подпишите заявление, и эти фотографии никогда не увидят свет.
     - Вам нужно мое письменное признание?
     - Строго говоря, требуется письменное показание под присягой, но у нас есть нотариус, который может...
     - Вы сошли с ума!.. Гэбриэл зашагала дальше.
     Тенч шла рядом, не отставая. Она явно сердилась.
     - Сенатор Секстон провалится так или иначе, Гэбриэл. А я даю вам шанс выйти из этой переделки, не увидев в утренних газетах собственную голую задницу. Президент - приличный человек, он не хочет публиковать эти снимки. Если вы просто предоставите мне ваши показания и признаете связь, тогда мы все сможем сохранить достоинство.
     - Я не продаюсь.
     - Ну а ваш кандидат определенно продается. Он очень опасный человек и нарушает закон.
     - Он нарушает закон? Да это вы нарушаете все на свете! Устанавливаете слежку, фабрикуете чудовищные улики! Слышали такое слово - «Уотергейт» <«Уотергейт» - отель в Вашингтоне, где в 1972 г. в период предвыборной кампании была сделана попытка установить подслушивающее устройство в штаб-квартире демократической партии.>?
     - Мы не имеем ничего общего со сбором всякой грязи. Фотографии явились из того же самого источника, что и информация о сборе средств на избирательную кампанию путем взяток. Просто кое-кто пристально наблюдает за сенатором.
     Гэбриэл пронеслась мимо стола, у которого получала пропуск. Разорвала карточку на мелкие клочки и швырнула в лицо ошарашенному охраннику. Тенч не отставала, держась рядом.
     - Вам придется решать все очень быстро, мисс Эш, - говорила она. - Или предоставьте мне показания, подтверждающие вашу связь с сенатором, или уже сегодня, в восемь часов, президент будет вынужден обнародовать все сразу - финансовые махинации Секстона, эти фотографии и еще кое-что. И поверьте, когда люди поймут, что вы стояли рядом с Секстоном и позволяли ему лгать насчет ваших отношений, вы сгорите вместе с ним.
     Гэбриэл увидела дверь и стремительно бросилась к ней.
     - Мне на стол, до восьми, запомните, Гэбриэл. Будьте умницей!
     Уже на выходе Тенч сунула девушке конверт с мерзкими снимками:
     - Это вам на память. У нас подобного добра еще полно!

ГЛАВА 49

     Нора Мэнгор стояла в снегу на коленях, не имея сил подняться. Сбитый с толку Майкл Толланд осторожно взял из ее дрожащих рук распечатку результатов сканирования. Сам шокированный видом плавающего в шахте тела Мина, он постарался сосредоточиться и понять, что могло до такой степени потрясти и буквально уничтожить сильную, несокрушимую Нору Мэнгор.
     Он внимательно смотрел на шахту. Она шла вниз от поверхности льда на двести футов. Вот тело Мина... Взгляд океанолога опустился ниже. Неожиданно он почувствовал, что чего-то не понимает. Под шахтой вниз, до самого океана, уходила колонна морского льда. Соленый столб был массивным - он имел точно такой же диаметр, как и шахта.
     Рейчел тоже взглянула на изображение из-за плеча Майкла.
     - Господи! - не сдержалась она. - Выглядит так, словно шахта проходит сквозь весь ледник, спускаясь в океан!
     Толланд стоял, не в силах пошевелиться. Ум его отказывался принимать то единственное, что могло послужить объяснением увиденного. Мэрлинсон тоже выглядел очень озадаченным и встревоженным.
     Нора вдруг закричала:
     - Кто-то просверлил лед! - Глаза ее пылали яростью, доходящей до безумия. - Кто-то намеренно, снизу, из воды, воткнул в лед этот камень!
     В характере Толланда присутствовала значительная доля идеализма, и этот идеалист в нем никак не хотел прислушиваться к отчаянным словам доктора Мэнгор. Однако ученый-океанограф все-таки возобладал. А он-то прекрасно понимал, что Нора может оказаться права. Ледник лежал на поверхности океана, поэтому подойти к нему снизу могло любое подводное судно. Под водой предметы теряют большую часть своего веса, поэтому даже самое маленькое суденышко, например, его собственный одноместный «Тритон», с легкостью доставит метеорит куда угодно. Вся операция могла выглядеть так: субмарина проникает подледник, сверлит нужного диаметра шахту. Потом с помощью крана или надувных баллонов туда заталкивают метеорит. После того как метеорит оказался на месте, океанская вода, поднявшаяся вместе с ним, начинает замерзать. Через некоторое время лед уже способен самостоятельно удерживать метеорит, и субмарина может убрать подпорку и уйти восвояси. Мать-природа запечатает оставшуюся часть шахты и смоет все следы обмана.
     - Но почему? - спрашивала Рейчел, держа распечатку и пристально ее рассматривая. - Зачем понадобилось это делать? Вы уверены, что сканер исправен и не искажает картину?
     - Разумеется, уверена! Кроме того, это объясняет присутствие в воде люминесцентного планктона!
     Толланду пришлось признать логику Норы. К несчастью, логика была убийственно безупречной. Люминесцентные динофлагеллаты попали в шахту вместе с океанской водой; там они оказались в ловушке и вмерзли в лед. Позже, когда Нора нагрела метеорит, лед непосредственно под ним растаял, и планктон оказался на свободе. Он поднялся наверх, достигнув поверхности ледника внутри хабисферы, и в конце концов погиб от недостатка соленой воды.
     - Но это же просто безумие! - присоединился к общему отчаянию Мэрлинсон. - НАСА обнаружило метеорит с вкраплениями окаменелостей. Так с какой же стати беспокоиться о том, где именно он найден? Зачем мучиться, засовывая его в лед?
     - Это известно одному лишь черту! - огрызнулась в ответ Нора. - Суть в том, что сканер не врет. А мы попались на удочку. Этот метеорит вовсе не откололся при «Юргенсольском падении». Он лишь недавно был искусственно внедрен в лед. Не больше года назад, иначе планктон уже погиб бы! - Она поставила сканер на санки и принялась закрывать его кожухом. - Мы должны как можно быстрее вернуться и поставить всех в известность! Президент не должен выступать перед народом с недостоверной информацией! НАСА его обмануло!
     - Подождите минутку! - воскликнула Рейчел. - Нужно проверить другим сканером, чтобы убедиться. Все это кажется полнейшим абсурдом. Кто нам поверит?
     - Все и каждый, - мрачно, сурово ответила Нора, готовя санки в обратный путь. - Как только я вернусь в хабисферу и высверлю еще один образец льда, на сей раз непосредственно под тем местом, где лежал метеорит, все моментально нам поверят, нечего и сомневаться!
     Нора убрала тормозные подпорки на полозьях, повернула санки и направилась вверх по склону, с силой вдавливая в лед шипы на ботинках и с поразительной легкостью таща за собой нагруженные санки. Она твердо сознавала свою цель.
     - Пойдемте! - громко позвала Нора коллег, пытаясь вывести их из ступора. - Понятия не имею, что и зачем собирается предпринять НАСА, однако твердо уверена, что не собираюсь служить пешкой в...
     В этот момент голова Норы Мэнгор резко откинулась назад, словно кто-то очень сильно стукнул ее в лоб. Она издала страшный, почти животный крик, покачнулась и рухнула на лед. Почти в тот же момент закричал и Мэрлинсон. Резко повернувшись, как будто его ударили в плечо, он тоже упал, корчась от боли.
     Рейчел мгновенно забыла и о распечатке, которую все еще держала в руке, и о несчастном Мине, и о метеорите, и о странном тоннеле во льду. Она почувствовала, как что-то задело ее ухо, едва не угодив прямо в висок. Инстинктивно упав на колени, она увлекла за собой и Толланда.
     - Что это такое? - изумленно воскликнул он.
     Единственное, что могла представить Рейчел, - это град, кусочки, оторванные ветром от ледника. Но с какой скоростью должны лететь льдинки, чтобы сразить Нору и Корки? Сотни миль в час!
     И тут произошло страшное: на Рейчел и Толланда обрушился шквал странных маленьких градин. Все вокруг них словно пришло в движение. Лед превратился в бурлящий от взрывов полигон. Рейчел легла на живот, с силой воткнула шипы в лед и подползла к единственному доступному укрытию - санкам. Через мгновение рядом оказался и Толланд. Ему пришлось преодолеть гораздо большее расстояние.
     Толланд взглянул на Нору и Мэрлинсона, лежавших на льду без всякой защиты.
     - Давай подтянем их! - закричал он, дергая связывающую всех четверых веревку.
     Но оказалось, что веревка запуталась в санках.
     Рейчел быстро сунула распечатку в карман комбинезона и попыталась освободить веревку из-под полозьев. Толланд помогал ей.
     Град начал барабанить по санкам, словно стихия решила оставить в покое Нору и Корки, направив все внимание на Рейчел и Толланда. Одна из льдинок угодила в чехол, отскочила и приземлилась на рукаве Рейчел.
     Рассмотрев ее, она похолодела: недоумение мгновенно обернулось ужасом. «Градины» оказались рукотворными. На ее рукаве лежал ледяной ровный шарик размером с большую вишню. Поверхность была абсолютно гладкой, безупречную форму искажал лишь шов, идущий по окружности. Очень похож на пулю старинного мушкета, обработанную в механическом прессе. Несомненно, это дело рук человека.
     Значит, ледяные пули...
     Имея дело с секретными документами военных, Рейчел прекрасно знала о существовании нового экспериментального оружия, так называемого импровизированного снаряжения: специальных винтовок, превращающих снег в ледовые шарики, а в пустыне плавящих песок в стеклянные снаряды. Они могли стрелять даже водой - с силой, которой не выдерживали человеческие кости. Огромное преимущество этого оружия перед обычным состояло в том, что оно использовало доступные материалы и здесь же, на месте, их перерабатывало, обеспечивая боеприпасами в неограниченном количестве. Рейчел понимала, что их сейчас обстреливают пулями, изготовленными тут же, на льду. Все, что необходимо сделать для этого стрелку, - затолкать в обойму необходимое количество снега.
     Часто в мире разведки случается так, что чем больше человек знает, тем страшнее кажется ему сценарий действий. И настоящий момент не был исключением. Рейчел искренне предпочла бы блаженное неведение, однако познания в области «импровизированного снаряжения» мгновенно привели ее к единственно возможному выводу: их атакует какое-то подразделение сил специального назначения. Только эти отряды имели доступ к данному виду оружия.
     За этим заключением следовало еще одно, куда более устрашающее: вероятность пережить атаку равнялась нулю.
     Мрачная мысль тут же получила подтверждение. Один из снарядов пробил чехол санок, прошел через стоящее на них оборудование и попал Рейчел в живот. Даже в толстом комбинезоне она ощутила удар, по силе и резкости равный удару хорошего бойца. Перед глазами внезапно пустились в пляс звезды, и Рейчел опрокинулась, пытаясь удержаться рукой за санки. Майкл отпустил веревку, которой подтягивал Нору, и бросился к Рейчел, но опоздал. Она упала, увлекая за собой и его, и санки с оборудованием. Оба моментально оказались завалены приборами.
     - Это пули... - тяжело выдохнула Рейчел. - Бежим!