ГЛАВА 83

     Здание, в котором размещалась центральная штаб-квартира НАСА, представляло собой громадный стеклянный куб, расположенный по адресу И-стрит, 300, Вашингтон, округ Колумбия. Здание было оплетено изнутри двумя сотнями миль коммуникационного кабеля и заполнено тысячами тонн компьютерного оборудования. Оно вмещало тысячу сто четыре служащих, распоряжавшихся годовым бюджетом в пятнадцать миллиардов долларов и обеспечивавших ежедневные операции на двенадцати базах по всей стране.
     Несмотря на поздний час, Гэбриэл обнаружила в холле здания множество людей: сюда стекались возбужденные группы репортеров и еще более возбужденные сотрудники космического агентства. Сам холл очень напоминал музей: в нем помпезно громоздились подвешенные к потолку копии знаменитых космических кораблей и спутников. Группы тележурналистов моментально захватывали в плен входящих в здание взволнованных сотрудников НАСА.
     Гэбриэл внимательно оглядела толпу, однако не заметила никого похожего на руководителя проекта спутника-сканера Криса Харпера.
     Половина людей, собравшихся в холле, имела журналистские пропуска, вторая половина - болтавшиеся на шее удостоверения с фотографиями. У Гэбриэл не было ни того ни другого. Она заметила девушку с удостоверением НАСА и поспешила к ней.
     - Привет. Я ищу Криса Харпера.
     Девушка озадаченно взглянула на Гэбриэл, словно пытаясь вспомнить, где могла ее видеть.
     - Я заметила, как доктор Харпер пришел - не так давно. Наверное, он поднялся наверх. Я вас знаю?
     - Вряд ли, - ответила Гэбриэл, глядя в сторону. - А как подняться наверх?
     - Вы работаете в НАСА? - Нет.
     - Тогда вам наверх нельзя.
     - А нет ли здесь телефона, чтобы я...
     - Послушайте! - Девушка внезапно рассердилась. - Я вас узнала! Видела по телевизору рядом с сенатором Секстоном. И у вас хватает наглости...
     Гэбриэл уже не было рядом. Она растворилась в толпе. Но прекрасно слышала, как сзади девица предупреждает других о присутствии вражеской шпионки.
     Ужас! Она здесь всего пару минут, а уже попалась!
     Наклонив голову, Гэбриэл проскользнула в дальний конец холла. На стене висел щит-указатель. Она внимательно просмотрела его, разыскивая нужное имя. Тщетно. Назывались лишь отделы и подразделения.
     Гэбриэл задумалась. Орбитальный полярный спутник - сканер определения плотности. Начала искать что-нибудь похожее. Снова ничего не нашла. Она боялась обернуться, ожидая увидеть толпу разгневанных сотрудников НАСА, готовых линчевать ее. Самое близкое название она обнаружила среди секций четвертого этажа: «Отдел изучения Земли, II уровень. Система наблюдения за Землей».
     Гэбриэл направилась в закуток с лифтами. Там же был устроен фонтанчик для питья. Она поискала глазами кнопки вызова лифта... Одни щели. Черт! Лифты оказались защищенными, доступ только по пропускам, - следовательно, лишь для сотрудников.
     Что-то возбужденно обсуждая, к лифтам шла группа молодых людей. У всех на шее висели карточки. Гэбриэл быстро склонилась над фонтанчиком, глядя назад. Прыщавый парень вставил в щель карточку, и двери лифта тут же открылись. Парень смеялся, в восторге качая головой.
     - А доказательства, - разглагольствовал он, - оказывается, все это время таились здесь, зажатые во льду!
     Двери закрылись, и компания исчезла.
     Гэбриэл выпрямилась, вытирая губы и раздумывая, что делать. Оглянулась в поисках внутреннего телефона. Ничего похожего. Украсть карточку?.. Как бы то ни было, действовать надо оперативно, как можно быстрее. Она увидела ту самую бдительную особу, которая узнала ее, идущую по холлу с охранником.
     Из-за угла появился худой лысый человек, спешащий к лифту. Гэбриэл снова нагнулась над фонтанчиком. Казалось, человек не обращает на нее никакого внимания. Молча Гэбриэл наблюдала, как он вставил в щель карточку. Открылись двери другого лифта, и мужчина вошел.
     «К черту все! - решила Гэбриэл. - Теперь или никогда!»
     Она отскочила от фонтанчика и бросилась к лифту, выставив вперед руку, чтобы задержать двери. Они снова разъехались, и Гэбриэл впрыгнула в лифт. Лицо ее горело от возбуждения.
     - Вы когда-нибудь думали о таком? - возбужденно затараторила она, обращаясь к удивленному незнакомцу. - Боже мой! Невероятно!
     Он окинул ее подозрительным взглядом.
     - Доказательства-то, - словно попугай, трещала она, - оказывается, все это время таились здесь, на Земле, во льду!
     Мужчина выглядел изумленным.
     - Ну... да... - Он взглянул на шею внезапной попутчицы, озадаченный тем, что не видит удостоверения. - Извините...
     - Четвертый этаж, пожалуйста. Приехала в такой спешке, что даже забыла нацепить что положено!
     Гэбриэл рассмеялась, украдкой взглянув на удостоверение мужчины. Джеймс Тейзен. Финансовое управление.
     - Вы работаете здесь? - Тейзену было явно не по себе. - Мисс...
     Гэбриэл обиженно дернула головой.
     - Джеймс! Обижаете! Нет ничего хуже, чем забыть женщину!
     Он на мгновение побледнел, обескураженный, и растерянно провел рукой по голове.
     - Прошу прощения. Все волнение, знаете ли. Действительно, мы, кажется, знакомы. В какой программе вы работаете?
     Гэбриэл блеснула уверенной улыбкой:
     - «Система наблюдения за Землей». Мужчина нажал кнопку с цифрой четыре.
     - Это понятно. Я имею в виду - в каком конкретно проекте?
     Гэбриэл почувствовала, как неудержимо заколотилось сердце. Она знала лишь одно-единственное название.
     - Спутник - сканер плотности.
     - Неужели? А мне казалось, я знаю всю команду доктора Харпера.
     Она смущенно кивнула:
     - Крис меня прячет. Я как раз та самая идиотка-программистка, которая напортачила в программном обеспечении.
     Лысый финансист был поражен.
     - Так это вы?..
     Гэбриэл нахмурилась, словно вспомнив о неприятном происшествии.
     - Я не могла спать несколько недель после этого.
     - Но доктор Харпер взял всю вину на себя!
     - Знаю. Крис такой парень... Во всяком случае, именно ему пришлось все исправлять. Но какие новости сегодня! Метеорит! Просто невероятно!
     Лифт остановился на четвертом этаже. Гэбриэл быстро выскочила из него.
     - Здорово, что мы встретились, Джим. Передавайте привет всем ребятам в финансовом отделе!
     - Непременно, - пробормотал Тейзен, когда двери уже закрывались. - Приятно будет вновь вас увидеть.

ГЛАВА 85

     Тенч сказала, что Пикеринг может создать дополнительные проблемы.
     Размышления на эту тему слишком увлекли администратора Экстрома. Он даже не заметил, что буря за стенами хабисферы разыгрывалась все сильнее. Звенящие, словно струны, тросы, казалось, звучали на пару тонов выше. Сотрудники НАСА нервно ходили по куполу и переговаривались, словно страшась укладываться спать. Но все мысли Экстрома сосредоточились на другой буре - той, которая разыгрывалась в далеком Вашингтоне и грозила непредсказуемыми последствиями. Последние несколько часов принесли массу проблем, и все Экстром пытался каким-то образом разрешить. И вот теперь повисла новая туча - куда мрачнее всех тех, что были прежде.
     Пикеринг может создать дополнительные проблемы.
     Не было на свете другого человека, с которым Экстрому в такой степени не хотелось бы бороться и мериться умом и силами, как с Пикерингом. Уже много лет директор НРУ терроризировал НАСА, пытаясь оказывать давление на политику секретности, отстаивая приоритет отдельных миссий и резко критикуя растущее количество неудач и откровенных провалов.
     Экстром прекрасно знал, что отвращение Пикеринга к космическому агентству имеет куда более глубокие корни, чем недавняя история с потерей спутника стоимостью в миллиард долларов прямо на стартовой площадке, утечка секретных сведений или же борьба за квалифицированных сотрудников. В действительности ненависть директора НРУ к НАСА подпитывалась бесконечной драмой разочарования и личного горя.
     Космический корабль НАСА «Экс-33», которым предполагалось заменить нынешний корабль многоразового использования, опоздал на целых пять лет. Это означало, что десятки программ по обслуживанию и запуску спутников были или отменены вовсе, или отложены в долгий ящик. А недавно ярость директора НРУ в связи с «Экс-33» достигла точки кипения - после того как он узнал, что НАСА отменило этот проект. Финансовые потери составили девятьсот миллионов долларов.
     Экстром направился к своему кабинету - отгороженному шторой закутку. Уселся за стол и крепко сжал руками голову. Необходимо принимать решение. День, начинавшийся так лучезарно, грозил закончиться истинным кошмаром. Администратор попытался представить себя на месте Уильяма Пикеринга. Что директор предпримет дальше? Человек такого ума не мог не понять всей важности сегодняшнего открытия НАСА. И обязан был закрыть глаза на некоторые из тактических шагов, предпринятых в отчаянии. Не мог он и не осознать те непоправимые последствия, которые повлечет за собой осквернение этого торжественного момента.
     Что Пикеринг собирается делать с имеющейся в его распоряжении информацией? Пропустит ли ее между пальцев или безжалостно заставит НАСА платить за совершенные ошибки и промахи?
     Экстром сморщился, словно от зубной боли. Он прекрасно понимал, что последует.
     В конце концов, Пикеринг мог предъявить НАСА куда более серьезный счет... давняя личная трагедия в состоянии перевесить любую политику.

ГЛАВА 87

     Четвертый этаж штаб-квартиры НАСА оказался не таким впечатляющим, как холл внизу. Всего лишь длинный пустой коридор, унылость стен которого нарушалась одинаковыми, через равные промежутки, дверьми. Здесь никого не было. Поблескивали ламинированные указатели:

     Гэбриэл последовала указанию «Сканер». Пройдя по нескольким коридорам, оказалась перед тяжелой стальной дверью. Трафаретная надпись гласила: «Орбитальный полярный спутник - сканер плотности. Руководитель секции Крис Харпер».
     Дверь была заперта на электронный замок, который открывается карточкой-ключом. Можно было также попросить открыть через коммутационную панель. Гэбриэл приложила ухо к холодной металлической поверхности. На какое-то мгновение ей показалось, что из-за нее доносится разговор. Или спор. А может быть, и нет. Захотелось просто начать барабанить в дверь - до тех пор, пока кто-нибудь не впустит. Однако план общения с Крисом Харпером предполагал более тонкие действия. Она оглянулась, ища какой-нибудь дополнительный вход, но ничего не обнаружила. Недалеко виднелась ниша уборщика, и Гэбриэл заглянула туда в надежде увидеть связку ключей или карточку, но не нашла ничего, кроме тряпок и щеток. Вернувшись к двери, вновь приложила ухо к холодному металлу. На сей раз сомнений не осталось - действительно раздавались голоса. Все громче. И шаги. Кто-то взялся за ручку двери.
     Она распахнулась настолько внезапно, что Гэбриэл не успела спрятаться. Отскочила в сторону, прижавшись к стене за дверью. Из комнаты вышла группа людей, что-то громко и возбужденно обсуждая. Казалось, они сердятся.
     - Что у Харпера за проблемы? Он должен быть на седьмом небе!
     - В такую ночь, как эта, хочет остаться один?.. Праздновать надо!
     Люди прошли, а дверь начала закрываться, лишая Гэбриэл укрытия. Она замерла, напряженно наблюдая, как группа идет по коридору. Простояв неподвижно, пока дверь почти не закрылась, Гэбриэл рванулась и ухватилась за ручку, когда остался зазор всего в несколько дюймов. И больше не двигалась, дожидаясь, пока люди завернут за угол, слишком увлеченные разговором, чтобы оглядываться назад.
     С тяжело бьющимся сердцем она потянула дверь и вошла в тускло освещенное помещение. Потом осторожно, без щелчка, прикрыла за собой дверь.
     Огромная комната напоминала физическую лабораторию в колледже: компьютеры, испытательные стенды, электронное оборудование. Едва глаза привыкли к сумраку, стали заметны раскиданные повсюду чертежи и схемы. Свет шел только из-под двери офиса в дальнем конце. Гэбриэл тихо, на цыпочках, подошла. Дверь была закрыта. Но через окно было видно, что за компьютером сидит человек. Да, тот самый, с пресс-конференции НАСА. Табличка на двери оповещала: «Крис Харпер. Руководитель секции программы спутника-сканера».
     Сделав почти невозможное, добравшись до этой двери, Гэбриэл внезапно испугалась. Сможет ли она преодолеть последнее препятствие? Девушка вспомнила об уверенности Секстона в том, что Харпер врал на пресс-конференции. Сенатор готов был основывать на этом реабилитацию своей избирательной кампании. Есть и другие, кто предполагал то же самое и ожидал от Гэбриэл информации, которую можно использовать против НАСА, чтобы хоть немного приглушить сегодняшнее торжество противника. После всего, что сделала с ней Тенч, Гэбриэл была настроена решительно.
     Она подняла руку, чтобы постучать, но вдруг замерла. В голове прозвучал голос Иоланды: «Если Крис Харпер лгал о спутнике всему миру, то с какой стати он скажет правду тебе? Что заставляет тебя так думать?»
     Чувство страха, ответила себе Гэбриэл. Она сегодня уже едва не стала его жертвой. В голове созрел план. Он включал тактику, которую применял сенатор, чтобы выбить информацию из политических оппонентов. Ассистентка многому научилась у Секстона. Не все из этого можно было назвать привлекательным и этичным. Но сегодня ей пригодится буквально каждая лазейка. Если удастся заставить Криса Харпера признать собственную ложь - любым путем! - то тем самым она откроет маленькую дверцу возможного успеха для кампании сенатора. Ее босс - тот человек, который умеет использовать для нужд дела любую мелочь.
     План обработки Харпера основывался на тактике, которую сам Секстон называл «перехлестом». Это был метод, придуманный еще древнеримскими правителями. Он использовался для получения признания от преступников. Метод казался обманчиво простым: предположи, что преступник уже признался в том, что тебе нужно узнать. Потом предположи что-нибудь значительно худшее.
     Цель состояла в том, чтобы дать противнику выбрать из двух зол меньшее - в данном случае правду.
     Однако фокус требовал уверенности в себе, а ее-то Гэбриэл как раз и не чувствовала. Глубоко вздохнув, она еще раз мысленно прокрутила план действий, а потом настойчиво постучала в дверь кабинета.
     - Я же сказал, что занят! - резко ответил Харпер с характерным европейским акцентом.
     Гэбриэл постучала снова, громче.
     - Я сказал, что не собираюсь праздновать! Теперь она стукнула в дверь кулаком. Крис Харпер подошел и распахнул дверь.
     - Черт возьми, вы... - Он внезапно замолчал, изумленный.
     - Доктор Харпер, - произнесла она, попытавшись придать голосу твердость.
     - Как вы здесь оказались?
     Лицо Гэбриэл было непроницаемым.
     - А вы знаете, кто я такая?
     - Ну разумеется. Ваш босс несколько месяцев линчевал мой проект. Как вы проникли сюда?
     - Меня прислал сенатор Секстон.
     Взгляд Харпера окинул лабораторию за спиной непрошеной гостьи.
     - А где сопровождающие вас сотрудники?
     - Не важно. Сенатор обладает значительными связями.
     - В этом здании? - явно усомнился Харпер.
     - Вы нарушили правила чести, доктор Харпер. Мой босс был вынужден созвать специальную сенатскую комиссию по расследованию ваших измышлений.
     По лицу Харпера пробежала тень.
     - О чем вы?
     - Столь умные люди, как вы, не могут позволить себе роскоши изображать из себя дураков, доктор Харпер. У вас крупные неприятности, и сенатор прислал меня, чтобы предложить сделку. Сегодня его избирательной кампании нанесен тяжелый удар. Терять ему теперь нечего, и потому, если это окажется необходимым, он готов потянуть с собой на дно и вас.
     - Черт побери, о чем вы?
     Гэбриэл набрала в легкие побольше воздуха и начала игру всерьез.
     - На недавней пресс-конференции вы излагали ложные сведения насчет программного обеспечения спутника. Мы это знаем. И помимо нас, знают еще многие. Дело в другом. - Прежде чем Харпер смог открыть рот, чтобы возразить, Гэбриэл помчалась вперед на всех парусах: - Сенатор мог бы прямо сейчас забить тревогу насчет вашей лжи, но его это не интересует. А интересует кое-что поважнее. Думаю, вы поняли, что я имею в виду.
     - Нет, я...
     - Вот в чем состоит предложение сенатора. Он готов молчать насчет вашей лжи относительно программного обеспечения, если вы сообщите ему имя того из высших чиновников НАСА, с кем вместе вы присваиваете деньги.
     На мгновение глаза Криса Харпера помутились.
     - Что?! Я ничего не присваиваю!
     - Лучше думайте, что говорите, сэр. Сенатская комиссия собирает документы уже несколько месяцев. Неужели вы действительно думаете, что сумеете вывернуться? Подтасовывая документы, программы и направляя средства в частные фонды? И ложь, и присвоение денег могут довести вас до тюрьмы, мистер Харпер.
     - Но я не делал ничего подобного!
     - То есть вы хотите сказать, что не лгали насчет спутника-сканера?
     - Нет, я хочу сказать, что не присваивал денег!
     - Так, значит, вы признаете, что действительно лгали насчет сканера?
     Харпер с минуту растерянно молчал, не находя нужных слов.
     - Забудьте об этом, - отмахнулась Гэбриэл. - Сенатора Секстона не интересует ваша ложь на пресс-конференции. К такому мы давно привыкли. Ваше агентство обнаружило метеорит, и никому нет никакого дела до того, как именно это произошло. Мистера Секстона интересует присвоение денег. Необходимо осадить кое-кого в НАСА, кто слишком уж зарвался. Просто скажите, с кем вы работаете, и сенатор отведет от вас расследование. Вы можете избежать неприятностей, всего лишь сообщив нам имя сообщника. В противном случае сенатор поведет дело всерьез и начнет во всеуслышание говорить о махинациях с программным обеспечением и только на словах устраненных неполадках.
     - Вы блефуете. Нет никаких частных фондов, никакого присвоения денег.
     - Вы коварный лжец, мистер Харпер. Я видела документы собственными глазами. Ваше имя стоит на самых обличительных из них. Причем не один раз.
     - Клянусь, я и понятия не имею ни о каких частных фондах! Гэбриэл разочарованно вздохнула.
     - Поставьте себя на мое место, доктор Харпер. Напрашиваются лишь два вывода. Или вы мне лжете, так же, как лгали на той пресс-конференции. Или говорите правду, и в таком случае некая влиятельная в вашем агентстве фигура подставляет вас, как мальчика для битья, чтобы прикрыть свои собственные прегрешения.
     Такая альтернатива вынудила Харпера задуматься. Гэбриэл взглянула на часы.
     - Сенатор дал вам срок один час. Вы можете спастись, назвав имя руководящего сотрудника НАСА, вместе с которым вы присваиваете деньги налогоплательщиков. Он не интересуется именно вами. Ему нужна крупная рыба. Понятно, что тот, о ком идет речь, обладает здесь, в НАСА, определенной властью. Поэтому он (или она) и смог устроить так, что в бумагах присутствует ваше имя, тем самым подставляя вас под тяжкий удар.
     Харпер покачал головой:
     - Вы лжете.
     - И вы готовы сказать то же самое суду?
     - Разумеется. Я буду отрицать абсолютно все.
     - Под присягой? - презрительно уточнила Гэбриэл. - Предположим, что вы также будете отрицать свою ложь относительно исправности программного обеспечения спутника. - Девушка смотрела Харперу прямо в глаза. - Подумайте о выборе, мистер Харпер. Американские тюрьмы зачастую не слишком приятны.
     Харпер не отвел взгляд. Как Гэбриэл хотела, чтобы он сдался! На какое-то мгновение ей показалось, что сомнение брезжит в его глазах, но нет: когда инженер заговорил, голос его звучал твердо.
     - Мисс Эш, - он едва сдерживал ярость, позволяя ей проявиться лишь в горящем взгляде, - вы затеяли опасную игру. Лед под вами очень тонок. И вы, и я - оба прекрасно знаем, что никакого присвоения денег в НАСА не происходит. А единственный человек в этой комнате, кто лжет, - вы.
     Гэбриэл почувствовала, как замирает сердце. Харпер смотрел на нее очень гневно. Ей захотелось повернуться и убежать. «...! Надумала блефовать перед ученым-ракетчиком! Чего ты ожидала?»
     Она внутренне собралась, не позволив себе даже опустить голову.
     - Все, что я знаю, - парировала она, отчаянно пытаясь изобразить уверенность и равнодушие, - так это то, что я собственными глазами видела обличающие вас документы. В них содержится прямое указание на то, что и вы лично, и кто-то еще позволяли себе присваивать средства НАСА. Сенатор просто попросил меня сегодня прийти сюда и предложить вам выбор: назвать имя партнера или взять всю тяжесть обвинения на себя. Я сообщу мистеру Секстону, что вы предпочли попытать счастья в суде. Там вы сможете повторить все, что сейчас утверждаете здесь: что вы не занимаетесь присвоением денег и не лгали относительно программного обеспечения спутника-сканера. - Она угрюмо усмехнулась. - После той пресс-конференции две недели назад я что-то очень сомневаюсь во всем этом.
     С этими словами Гэбриэл резко повернулась и зашагала через темную лабораторию к выходу. В голове крутилась мысль: а не придется ли ей самой посидеть в тюрьме - вместо доктора Харпера?
     Высоко держа голову, новоиспеченная шантажистка изо всех сил изображала уверенную походку, ожидая, что доктор Харпер окликнет ее. Однако в огромной комнате царило полное молчание. Она толкнула тяжелую металлическую дверь и вышла в длинный пустой коридор, надеясь, что лифты здесь не защищены, как внизу, в холле. Она проиграла. Потерпела полное и окончательное поражение. Несмотря на все усилия,
     Харпер так и не клюнул. Может быть, он и не лгал вовсе? Может быть, на своей пресс-конференции он говорил чистую правду?
     Внезапно по коридору прокатился грохот - резко распахнулась металлическая дверь.
     - Мисс Эш! - раздался голос Криса Харпера. - Клянусь, я действительно ничего не знаю о присвоении денег. Я честный человек!
     Сердце Гэбриэл едва не остановилось. Потребовалось немалое усилие воли, чтобы продолжать равномерно переставлять ноги. Она сумела даже пожать плечами и бросить в ответ:
     - Тем не менее этот честный человек лгал на пресс-конференции.
     Тишина. Гэбриэл продолжала путь по бесконечному коридору.
     - Подождите! - закричал Харпер. Он догнал ее и теперь шел рядом, бледный словно полотно. - Вся эта история насчет присвоения средств... - понизив голос, продолжал он, - думаю, я знаю, кто меня подставил.
     Гэбриэл остановилась, боясь поверить собственным ушам. Постаралась повернуться как можно медленнее и спокойнее.
     - Теперь вы пытаетесь убедить меня в том, что вас кто-то подставляет?
     Харпер тяжело, безнадежно вздохнул:
     - Клянусь, что ничего не знаю о присвоении денег. Но если против меня существуют какие-то свидетельства...
     - Целое дело! Харпер снова вздохнул:
     - Ну так, значит, это все просто подстроили и спланировали. Чтобы в случае необходимости меня дискредитировать. Существует лишь один-единственный человек, способный на это.
     - Кто?
     Крис Харпер взглянул прямо в глаза Гэбриэл Эш:
     - Лоуренс Экстром ненавидит меня. Гэбриэл искренне изумилась:
     - Администратор НАСА? Ученый угрюмо кивнул:
     - Это он заставил меня лгать на той пресс-конференции.

ГЛАВА 89

     Высоко над северными районами штата Мэн по направлению к Вашингтону летел самолет «Джи-4». На его борту Майкл Толланд и Корки Мэрлинсон внимательно смотрели на Рейчел Секстон. Она излагала собственную теорию того, каким образом в корке сплава метеорита могло возникнуть повышенное содержание ионизированного водорода.
     - НАСА располагает испытательным полигоном, который называется Плам-Брук, - начала Рейчел, едва веря в то, что смогла произнести эти слова. Она не привыкла распространять секретную информацию. Однако в данных обстоятельствах Толланд и Мэрлинсон имеют право ее знать. - Строго говоря, Плам-Брук - это испытательный ангар для радикально новых систем двигателей. Пару лет назад мне пришлось писать синопсис насчет новой разработки, которую НАСА как раз испытывало. Нечто вроде двигателя расширенного цикла.
     Корки возразил:
     - Двигатели расширенного цикла находятся только в стадии разработки. В теории. На бумаге. Их еще никто не испытывает. Пройдут по крайней мере десятилетия...
     Рейчел покачала головой:
     - Извини, Корки. Но НАСА уже имеет прототипы. И испытывает их.
     - Что? - Астрофизик не верил ей. - Эти двигатели работают на жидкой смеси кислорода и водорода, которая замерзает в космосе, делая их бесполезными для НАСА. Они утверждали, что не будут даже пытаться строить подобные двигатели до тех пор, пока не разрешится проблема с замерзанием топлива.
     - Эта проблема уже решена. Избавились от кислорода и превратили топливо в кашу из сжиженного водорода в полузамерзшем состоянии. Горит оно очень мощно и очень чисто. Его предназначают для двигателей в случае отправки корабля на Марс.
     Мэрлинсону все еще не верилось.
     - Такого просто не может быть.
     - Может, - коротко ответила Рейчел. - Я составляла об этом доклад президенту. Мой босс встал на дыбы, потому что НАСА хотело объявить о водородном топливе как о крупном успехе, а Пикеринг требовал, чтобы информацию отнесли к разряду секретной.
     - Но почему?
     - Не важно, - отмахнулась Рейчел, не собираясь разглашать больше тайн, чем это необходимо.
     Правда же состояла в том, что Пикеринг стремился засекретить новую разработку в целях национальной безопасности, которая в последнее время вызывала все возрастающую тревогу. Причина этого заключалась в резко возросшем уровне китайских космических технологий. Китайцы как раз разрабатывали убийственную систему запуска боевых ракет, которую собирались продавать всем, кто готов хорошо платить. А среди таких, разумеется, найдется немало врагов Соединенных Штатов. Последствия для безопасности страны могли оказаться весьма серьезными. Однако НРУ знало, что Китай основывает свои разработки на базе морально устаревшего топлива, и Пикеринг не собирался дарить им сведения о прорыве в области создания водородного горючего.
     - Так, значит, - произнес Мэрлинсон, явно удрученный, - ты утверждаешь, что НАСА обладает двигателями чистого горения, работающими на чистом водороде?
     Рейчел кивнула:
     - Я не располагаю цифрами, но температуры на выбросе этих двигателей в несколько раз превышают обычные. И это заставляет НАСА заниматься разработкой новых материалов для сопла. - Она помолчала. - Большой камень, помещенный возле сопла такого двигателя, будет обожжен потоком горящего водорода, в пламени с небывалой температурой. Корка сплава получится просто восхитительная!
     - Ну вот! - воскликнул Корки. - Мы возвращаемся к сценарию поддельного метеорита?
     Толланд внезапно заинтересовался:
     - А ведь это идея. Булыжник, подставленный под космический корабль, собирающийся взлететь!
     - Господи помилуй, - пробормотал Мэрлинсон, - по-моему, я оказался в компании двух сумасшедших.
     - Корки, - обратился к нему Толланд, - ведь можно же предположить, что камень, помещенный в поле выброса такого двигателя, будет выглядеть обожженным точно так же, как и тот, который пролетел сквозь плотные слои атмосферы. Разве нет? Даже направление борозд и обтекания плавящегося вещества будет таким же!
     - Ты прав, - пробормотал Мэрлинсон.
     - А то самое чистое топливо, о котором толкует Рейчел, не оставит никаких химических следов. Только водород. Повышенный уровень ионов водорода в сплаве.
     Корки закатил глаза:
     - Послушай, если один из подобных водородных двигателей действительно существует и работает на сжиженном газе, наверное, то, о чем ты говоришь, возможно. Но уж слишком это фантастично.
     - Почему же? - удивился Толланд - Процесс кажется достаточно простым.
     Рейчел согласно кивнула:
     - Требуется лишь камень с отпечатками живых организмов возрастом в сто девяносто миллионов лет. Обожги его в выбросах двигателя, работающего на сжиженном водороде, и засунь в ледник. Всего-то! В результате получаешь метеорит!
     - Для туристов - может быть, - не сдавался астрофизик, - но не для ученого! Ты все еще не объяснила наличие хондр.
     Рейчел сосредоточилась, пытаясь вспомнить, как Корки объяснял появление хондр.
     - Ты ведь, кажется, говорил, что хондры возникают в результате быстрого нагревания и охлаждения в космосе, так?
     Мэрлинсон вздохнул.
     - Хондры образуются, когда камень, охлажденный в космосе, внезапно подвергается нагреву до степени частичного плавления - примерно до полутора тысяч градусов по Цельсию. Затем камень должен вновь остыть, причем невероятно быстро, и тогда карманы с расплавленным веществом превратятся в хондры.
     Толланд внимательно посмотрел на коллегу:
     - А что, такой процесс никак нельзя воспроизвести на Земле?
     - Невозможно! - уверенно заявил астрофизик. - На нашей планете просто не существует таких температур, которые способны вызвать подобные стремительные процессы. Речь идет о ядерном нагревании и об абсолютном нуле в космосе. Такие крайности на нашей планете невозможны.
     Рейчел задумалась.
     - По крайней мере в естественных условиях. Корки встрепенулся:
     - Это как нужно понимать?
     - А так: почему, собственно, процессы нагревания и охлаждения не могут быть искусственно воссозданы на этой планете? - вопросом на вопрос ответила Рейчел. - Камень запросто мог быть обожжен водородным двигателем, а потом быстро охлажден в криогенном морозильнике.
     Корки взглянул с сомнением:
     - Так что, значит, хондры искусственные?
     - Это идея.
     - Смешная идея, - заметил астрофизик, показывая на образец. - Может быть, ты забыла? Хондры были датированы без всякого сомнения, и их возраст определен в сто девяносто миллионов лет. - Он заговорил язвительным тоном: - Насколько мне известно, мисс Секстон, сто девяносто миллионов лет назад еще никто не имел ни двигателей на сжиженном водороде, ни криогенных морозильников.
     Толланд обдумывал услышанное. Хондры или не хондры, но аргументы неумолимо накапливаются. Несколько минут он молчал, глубоко потрясенный откровением Рейчел насчет корки сплава. Ее гипотеза, хотя отчаянно смелая, все-таки открывала новые горизонты и позволяла мысли двигаться в иных направлениях. Если корку сплава можно объяснить... то что дальше?
     - Ты что-то совсем затих, - заметила Рейчел, пересаживаясь к нему.
     Толланд поднял голову. На мгновение при тусклом освещении салона самолета в глазах спутницы ему почудилась нежность, напомнившая о Шейле. Он устало вздохнул:
     - Да я вот просто думал... Рейчел улыбнулась:
     - О метеоритах?
     - А о чем же еще?
     - Перебирал в уме результаты экспертиз, пытаясь вычислить, что остается?
     - Вроде того.
     - Ну и что решил?
     - Да пока ничего особенного. Я подумал, сколько же данных оказалось под сомнением с того момента, как мы обнаружили шахту во льду, через которую внедряли метеорит.
     - Иерархические доказательства - это карточный домик, - заметила Рейчел. - Изыми первую предпосылку, и сразу все посыплется. А в данном случае первой предпосылкой как раз и служило место находки. Когда я только прилетела на Милн, администратор НАСА сказал мне, что камень обнаружили в толще трехсотлетнего льда и что его плотность превышает плотность любого из камней в этом районе. И я приняла это как логическое доказательство того факта, что камень упал с неба.
     - И ты, и все мы.
     - Средний уровень содержания никеля хотя и убеждает, однако не может считаться решающим доказательством.
     - Он очень близок, - вступил в разговор Корки, внимательно слушавший их.
     - Но все-таки не попадает в границы. Астрофизик неохотно кивнул.
     - А эти невиданные космические жуки, хотя и очень странные, в действительности могли оказаться не чем иным, как древними глубоководными ракообразными.
     - А теперь вот и корка сплава...
     - Очень неприятно говорить об этом, - заметил Толланд, глядя на Мэрлинсона, - но почему-то начинает казаться, что отрицательных свидетельств теперь куда больше, чем положительных.
     - Наука имеет дело не с тем, что кажется, а с тем, что есть на самом деле, то есть с реальными данными. Хондры в этом камне определенно метеоритного происхождения. Я согласен с вами обоими насчет того, что все это очень подозрительно, но хондры мы игнорировать не можем. Свидетельство положительное является решающим, в то время как свидетельство отрицательное остается условным.
     Рейчел нахмурилась:
     - И куда же ведет нас твое рассуждение?
     - А никуда, - ответил Корки. - Хондры доказывают, что мы имеем дело с метеоритом. Остается единственный вопрос: зачем его все-таки засунули в ледовую толщу?
     Толланду очень хотелось поверить в логику друга, однако что-то все-таки казалось не совсем убедительным, тревожащим.
     - Майк, ты не выглядишь убежденным, - заметил астрофизик.
     Толланд растерянно вздохнул:
     - Я просто не знаю. Два из трех действительно было совсем не плохо, Корки. Но теперь мы уже имеем только одно против трех. И по-моему, какие-то данные мы просто упускаем.