ГЛАВА 9

Подозрения Джулии оправдываются. Кортни выясняет намерения Перла. Разговор Келли с доктором Роулингсом. Дэвид приезжает в загородный дом. Интервью окружного прокурора Кейта Тиммонса в прямом эфире. Круз Кастильо требует объяснений. Война между полицией и ведомством окружного прокурора неизбежна.

Джулия рылась в своих вещах, пытаясь найти измерительную ленту для шитья, которую она обычно всегда брала с собой.
Лента куда-то запропастилась, и Джулия стала разбрасывать одежду в спешке, не думая о беспорядке.
Наконец, она нашла то, что искала.
Торопливо запихнув одежду назад в сумку, она стала дрожащими руками застегивать замок. Несколько мгновений у нее ничего не получалось. Тогда она, в сердцах, отшвырнула сумку и, схватив измерительную ленту, направилась к столу, на который она положила окровавленную гантелю.
В этот момент стоявший на столе телефон зазвонил.
Джулия схватила трубку и, едва сдерживая слезы, закричала:
— Алло... Кто это?
— Это Блинкен.
— А, это ты, Том? Хорошо, скажи мне, что тебе удалось выяснить?
— Диаметр — полтора дюйма... — сказал тот. Джулия торопливо развернула измерительную ленту и приложила к одному из концов гантели. Размеры совпали.
Боже мой! Она едва не закричала от страха...
Это было именно то, в чем она уже не сомневалась! Размеры совпадали! Так, значит, Дэвид действительно убил свою жену Мадлен?!!
Она бросила трубку и стала нервно расхаживать по комнате. Сердце ее сжималось от страха. Что ожидает ее в будущем? Ведь Дэвид скоро появится здесь! Он, наверняка, узнает о том, что улика в ее руках... Тогда ее ожидает... Смерть? Не сдержав чувств, она снова разрыдалась.
Слезы хлынули из ее глаз, заливая щеки. Джулия была в отчаянии. Сейчас она находится на волосок от гибели. Если Дэвид узнает все...

Перл и Кортни по-прежнему были вдвоем.
Несколько минут Перл молчал, словно собираясь с мыслями. Затем он осторожно снял голову Кортни со своей груди и уселся на постели.
Девушка немного отодвинулась и легла рядом с ним на подушку.
— Так что же было дальше? Расскажи мне, — сказала она.
— У нас было много всякого, — спустя некоторое время ответил Перл. — Но больше было другого... Наши отношения никогда нельзя было назвать идеальными, так же, как и отношения Брайана с отцом... Но я старался не вмешиваться в это. Хотя сейчас жалею об этом. Мне следовало больше поддерживать брата. Правда, я не могу сказать, что совсем бросил его. Нет, у нас с ним не было полного отчуждения...
— Я думаю, что тебе так и нужно было поступать, — сказала Кортни. — Иначе, он чувствовал бы себя совершенно брошенным ребенком.
Перл покачал головой и горько усмехнулся.
— Но я любил своего отца, — медленно произнес он. — Кортни, ты даже не представляешь, как я боготворил его! Отец был для меня настоящим идеалом! Везде! Во всем!
Разговаривая, Перл теребил краешек покрывала. Кортни внимательно слушала его, не перебивая.
— Но Брайан... — продолжил Перл. — Он был совершенно другим, он не переносил консерватизма! А отец не мог переносить бунтаря в своем доме! Конфликт между ним и братом скоро перешел в открытую вражду...
Перл умолк и с горечью пожал плечами.
Подождав несколько мгновений, Кортни осторожно спросила:
— И как же ты поступил? Перл горько усмехнулся.
— Не лучшим образом. Вместо того, чтобы оставить его в покое, я упоенно играл роль старшего брата. «Брайан, не пререкайся с отцом!.. Брайан, сделай то... Брайан, сделай это... Брайан, пойди туда... Поди сюда...» Не знаю...
Он снова пожал плечами. И продолжил:
— Возможно, во всем виноват только я?
Кортни чувствовала, что ему очень трудно говорить. Перл снова умолк, неподвижно глядя в одну точку.
— А как он умер? — тихо спросила она.
— Сейчас это уже не важно... — безразлично ответил Перл.
Кортни приподнялась на кровати и уселась рядом с ним.
— Нет, я думаю, что это очень важно. Для тебя.
— Да, — решительно сказал он.
— И поэтому ты решил узнать, что произошло на самом деле и кто виноват?
Перл покачал головой:
— Я не хочу вдаваться в подробности, Кортни. Ну, скажем, у меня есть подозрения насчет какого-то доктора Роулингса...

Жизнь в клинике доктора Роулингса текла тем временем своим чередом.
Келли, которая попала туда после ненамеренного убийства Дилана Хартли, чувствовала себя совершенно раздавленной.
Она находилась в палате вместе с темнокожей девушкой по имени Элис.
Историю Элис Келли не знала, но, судя по всему, она была не менее трагична, чем ее собственная история.
К тому же, если Келли хотя бы чувствовала в себе силы ходить и разговаривать, то Элис постоянно молчала, лишь временами поднимаясь с постели для того, чтобы принять прописанные ей таблетки, которые приносила медсестра, миссис Ходжес.
Это была высокая сухопарая женщина в возрасте примерно пятидесяти лет, которая беспрекословно выполняла все распоряжения доктора Роулингса. Она, словно солдат, подчинялась приказам начальника, не обсуждая и не комментируя их.
Она вводила своим пациентам именно те дозы лекарств, которые прописывал им доктор Роулингс. Хотя, временами, даже непосвященному было очевидно, что дозы слишком велики...
Разумеется, именно в таком помощнике и нуждался доктор Роулингс, невысокий лысеющий мужчина, давно перешагнувший экватор своей жизни.
Он прекрасно понимал, что его методы лечения неправомерны. Однако, здесь, в клинике никто не имел права даже возразить ему. Именно в его руках были жизни пациентов — таких, как Элис и Келли.
Был вечер, когда мисс Ходжес вошла в палату Келли и Элис с небольшим подносом в руках.
На подносе лежали шприц, несколько пузырьков с лекарствами и таблетки.
Сделав укол Элис, медсестра увела ее из палаты.
Келли поняла, что ее хотят оставить одну.
В этот момент в комнату вошел доктор Роулингс. Он взял стул и вместе с ним направился к кровати, на которой, неподвижно уставившись в одну точку, сидела Келли.
— Как дела? — с наигранным оптимизмом произнес доктор, усаживаясь перед Келли.
Девушка отрешенно молчала.
— Как ты себя чувствуешь, Келли? — уже более настойчиво повторил доктор Роулингс.
— Так же, — совершенно безучастно ответила она.
— Так же? — деловито переспросил он. Не поднимая глаз, Келли ответила:
— ...так же, как и вчера, и позавчера, как неделю назад... Какой сегодня день? Который час? Вы знаете?..
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Я не знаю, который час... — ответила она за него. Доктор Роулингс, ничуть не изменяя тона, все так же бодро ответил:
— Неважно, какой сегодня день и какой сейчас час... Важно то, как ты себя чувствуешь. Спокойно и комфортно?
Келли едва заметно приподняла брови:
— О, да!
Доктор оживленно закивал головой:
— Это неплохое начало, Келли. Я сам ежедневно буду осматривать тебя, а число уколов непременно будет уменьшено. Ну, как, ты рада?
Она равнодушно посмотрела на доктора и снова опустила голову.
— Как Элис? — неожиданно спросила она.
— Элис?.. — удивленно произнес доктор Роулингс.
— Да. Я беспокоюсь за нее... С ней никто не разговаривает. Ее только пичкают лекарствами и бесконечными процедурами. Вот и сейчас ее увели куда-то... Почему всем наплевать на Элис?.. Почему?
Келли разволновалась и даже стала размахивать руками.
— Келли, — снисходительно сказал доктор. — Не думай об Элис... Разве у тебя мало собственных проблем, сосредоточься на себе, думай о своем здоровье и самочувствии...
Девушка мгновенно умолкла и, словно обмякнув, как-то съежилась.
Через несколько мгновений она вяло спросила:
— Мне можно пойти в изостудию?..
Хлопнув себя по коленкам, Роулингс удовлетворенно вскочил:
— Да, разумеется. Только сначала миссис Ходжес сделает тебе укол... Сестра сегодня уменьшит дозу на десять миллиграммов.
Миссис Ходжес понимающе кивнула и набрала в шприц обычную дозу лекарства. Она показала его доктору, стоя за спиной Келли. Роулингс утвердительно кивнул и направился к выходу из комнаты.
Келли молча вытянула в сторону левую руку и едва заметно вздрогнула, когда сестра ввела ей иглу под кожу.
Девушка уже не знала, сколько времени она провела здесь. Еще хуже была неизвестность. Она также не знала, сколько времени ей придется еще провести здесь... Может быть, срок до конца жизни...
Эта мысль так ее угнетала и заставляла быть абсолютно безучастной ко всему происходящему вокруг... Надежды не было...

Трясущимися руками Джулия завернула окровавленную гантелю в то полотенце, в котором она находилась до этого, и растерянно стояла посреди комнаты.
— Что же делать, что делать?.. — бормотала она. — Может быть, я успею сбежать отсюда до приезда Дэвида?
Словно опровергая ее слова, за окном загородного дома раздался сигнал автомобиля.
Джулия едва не закричала от ужаса. Она подбежала к окну и увидела, что неподалеку от дома остановился автомобиль Лорана.
Положение было почти безвыходным.
Осторожно выглядывая через щелочку жалюзи, Джулия увидела, как из машины выходит Дэвид.
Закрыв рот рукой, чтобы не закричать, она бросилась назад в комнату.
Нужно быстро привести все в порядок, чтобы Дэвид ни о чем не догадался. Она поспешно запихнула в шкаф сумку со своей одеждой. Затем схватила сумку Дэвида с теннисной экипировкой и положила ее в самый дальний угол.
Завернутая в окровавленное полотенце улика была у нее в руке. Растерянно посмотрев по сторонам, Джулия застыла в нерешительности, но тут взгляд ее упал на выступ камина.
Она вспомнила о том, что два кирпича на выступе не закреплены и под ними есть удобное место для тайника.
Джулия поспешно бросилась к камину, открыла тайник и сунула туда сверток.
В дверях уже раздался голос Дэвида:
— Джулия! — весело крикнул он.
Она едва успела трясущимися руками положить кирпичи на место и выпрямиться, как дверь дома открылась и вошел Дэвид.
Лицо его расплылось в широченной улыбке.
— Джулия, дорогая! Как я соскучился по тебе! — сказал он.
Однако от его взгляда не увернулось то, что в глазах Джулии явно проступала озабоченность...
Она изобразила на лице столь же радостную улыбку как и у него.
— Дэвид, дорогой! Наконец-то ты приехал! Правда, при этом она не бросилась к нему на шею, как это было в последнее время, а нерешительно топталась возле камина, словно пытаясь спрятать дрожавшие от страха руки.
— Ты рада?
Дэвид шагнул вперед, пытаясь обнять ее.
— Конечно, конечно... — торопливо ответила она, бросаясь к нему.
Джулия решила — во что бы то ни стало нужно оттягивать время. Может быть, ей удастся сбежать отсюда или кто-нибудь придет на помощь...
— Я скучал по тебе...
Он обнял ее, хотя на этот раз в его объятиях не было прежнего пыла... Объятия Джулии также можно было назвать чисто формальными.
Она изобразила нежность, правда, довольно неумело. И, хотя сам Дэвид не испытывал никаких сентиментальных чувств, он все-таки заметил, что Джулия необычайно сдержанна...
— С тобой все в порядке? — спросил он, держа ее за плечи.
Глаза ее бегали, на щеках была видна необычная бледность.
Само собой, Дэвид, связал это с уликой, находившейся в его сумке. Похоже, что Джулия либо что-то обнаружила, либо о чем-то догадывается.
— Со мной все в порядке... — ответила она. Однако, в голосе ее слышалась озабоченность, а не удовлетворение.
— Ты устал?
Дэвид не ответил. Он увидел стоявшую рядом с ним в кресле сумку с его теннисной экипировкой и уже намеревался направиться к ней, как Джулия, также успевшая заметить предмет его внимания, схватила его за плечи и развернула к себе.
— Надеюсь, у тебя еще остались силы?.. — с притворной соблазнительностью в голосе произнесла она.
Пока Дэвид пытался что-то ответить, она впилась ему в губы поцелуем, изображая пылкую страсть.
Он довольно сдержанно ответил на ее поцелуй, больше озабоченный другими проблемами.
Сейчас их мысли работали в одном направлении, хотя с противоположной полярностью.
Джулия молила Бога о том, чтобы Дэвид как можно дольше не мог добраться до сумки. А Дэвид содрогался от ужаса при одной мысли о том, что она обнаружила спрятанную улику.

В последние несколько месяцев Тэд Кэпвелл работал на радиостанции Кей-Ю-Эс-Би в Санта-Барбаре.
Очень быстро он завоевал немалую популярность своим стилем ведения передач.
Джейн Уилсон, редактор на радиостанции, была очень довольна тем, что ей удалось найти такого интересного ведущего.
Джейн была довольно привлекательной молодой женщиной, внешность которой, правда, немного портили большие очки с сильными линзами. Замужем она никогда не была и, как всякий «синий чулок», со всей душой отдавалась работе.
Разумеется, успевший поработать в Голливуде молодой красавец из богатой семьи — Тэд Кэпвелл — не мог не привлекать ее внимания. Джейн прекрасно понимала, насколько скромны ее шансы. Особенно после того, как на радиостанцию попала Хейли Бенсон, племянница Джины Кэпвелл.
Поначалу Джина, пользуясь своими старыми связями, пристроила ее работать горничной в семействе Кэпвеллов. Однако, познакомившись с Тэдом, Хейли по уши влюбилась в парня.
Работа на радиостанции несравненно хуже оплачивалась, но Хейли, не задумываясь, ушла работать туда, лишь бы быть побольше времени рядом с Тэдом.
Он также обратил внимание на молодую привлекательную шатенку, и с каждым днем их чувства все больше укреплялись.
Спустя некоторое время всем вокруг стало известно, что Тэд и Хейли влюблены и намереваются в ближайшем будущем поселиться вместе.
Разумеется, это не могло понравиться семейству Кэпвелл, а, в особенности, СиСи...
Учитывая, что Хейли была племянницей его бывшей жены Джины, и, к тому же, девушкой без всяких видов на приданое, СиСи вполне серьезно намеревался расстроить их отношения. Однако, у него пока еще ничего не получалось.
Тэд настойчиво ухаживал за Хейли, не пытаясь ни от кого скрывать это.
Правда, тучи вокруг них сгущались все сильнее, и Тэд знал, что скоро ему необходимо будет предпринять какие-то решительные шаги с тем, чтобы определиться в своих взаимоотношениях с семьей и любимой.
Но пока это все было впереди...
...А сейчас Тэд сидел в студии прямого эфира за пультом и вел разговор с окружным прокурором Кейтом Тиммонсом.
Разумеется, сенсационный результат судебного процесса, который занимал умы жителей Санта-Барбары в последнее время, не мог не привлечь внимания журналистов...
Не мог пройти мимо этого и Тэд.
Оправдательный приговор Дэвиду Лорану — вот что было главной темой разговора Тэда с окружным прокурором Тиммонсом.
— Итак, если я вас правильно понял, — сказал Тэд, — присяжные должны были вынести Дэвиду Лорану обвинительный приговор?
Тиммонс откашлялся в сторону и, немного помолчав, сказал:
— Да. Я вынужден признать, что все произошло не так, как я ожидал. Но, по-моему мнению, главную ответственность несет следственная группа. Если бы не ее слабая подготовительная работа... Приговор должен был быть иным.
— Вы могли бы назвать имена?
Окружной прокурор усмехнулся:
— Следователь Кастильо допустил ряд довольно существенных промахов, — задумчиво ответил он.
— Ну, что ж, понятно. А что вы скажете о других сторонах, представленных на процессе? Например, о работе адвокатов?
— Что ж, — пожал плечами Тиммонс. — Я вынужден признать хорошую работу адвоката Джулии Уэнрайт. Она весьма умело использовала те прорехи в доказательствах, которые оставила стороне обвинения следственная группа. К тому же выступавший на нашей стороне адвокат Мейсон Кэпвелл не смог опровергнуть ее доводов и доказать присяжным виновность Лорана. Правда, — он сделал жест в сторону Тэда, — я не могу его упрекнуть в этом, поскольку, все-таки, по-моему глубокому убеждению, с такими слабыми доказательствами, которые представила нам следственная группа, невозможно было вообще обвинить Лорана в чем-либо... Поскольку улики весьма неубедительны, а все основывалось лишь на показаниях одной-единственной свидетельницы, Шейлы Карлайл.
При упоминании имени Мейсона Тэд почувствовал некоторую неловкость. Очевидно, наступило время, когда нужно было закончить интервью, поскольку ведущий чувствовал себя несколько растерянным.
— Ну что ж, большое спасибо вам, мистер Тиммонс, — улыбнулся он. — Я благодарю вас за то, что вы пришли к нам в студию. Благодарю за выступление в прямом эфире.
Джейн Уилсон находилась в соседней комнате, внимательно слушая интервью Тэда Кэпвелла с окружным прокурором.
В этот момент дверь открылась и в помещение радиостанции быстрым шагом вошел Круз Кастильо в сопровождении своей жены Сантаны.
Очевидно, он был весьма в плохом расположении духа, поскольку толкнул дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась об стену.
Как раз в этот момент из динамиков донесся голос Тэда Кэпвелла:
— С нами в прямом эфире был окружной прокурор Кейт Тиммонс.
Услышав шум, Джейн обернулась. Кастильо направлялся прямо к ней.
— Здравствуйте, — растерянным голосом сказала она. — Что вам угодно?
Кастильо даже не поздоровался.
— Мне бы хотелось поговорить с Тэдом Кэпвеллом, — решительно сказал он.
Сантана, которая была рядом с мужем, испуганно посмотрела сначала на Круза, затем на Джейн Уилсон.
— Он в студии, — ответила Джейн.
— Да, я слышу, — сказал он, указывая на висевший на стене динамик, откуда доносился веселый голос Тэда:
— ...А сейчас мы запускаем одну из самых интересных вещей группы «Зэ примитив» — «Краш»...
— Ну, вот видишь... — испуганно сказала Сантана. — Я же тебе говорила, Круз, что он сейчас занят. Пойдем. Не нужно скандалить.
Но Круз посмотрел на жену таким холодным взглядом, что она убрала руку, которую положила ему на плечо.
— Я дождусь конца передачи, — жестко произнес он.
— Круз, пожалуйста... — дрожащим голосом проговорила Сантана. — Не нужно, пойдем отсюда. Это совершенно бессмысленный шаг.
Но успокоить Кастильо, в жилах которого вскипела мексиканская кровь, было не так-то просто.
— Я не намерен сидеть сложа руки в то время, как окружной прокурор будет публично упрекать меня в чем-то... — повышенным голосом воскликнул Круз.
В этот момент дверь студии, откуда шла передача, открылась и на пороге показался Кейт Тиммонс.
Увидев Круза, он усмехнулся и попытался пройти мимо. Однако, Кастильо решительно шагнул навстречу ему и преградил дорогу.
— Послушай, парень, — вызывающим голосом сказал Круз. — Ты начинаешь действовать мне на нервы!
— Вот как? — скептически произнес Тиммонс. — Интересно, чем же это я вызвал такое неудовольствие полиции?
— Ты прекрасно знаешь, что полицейский департамент Санта-Барбары провел следствие на профессиональном уровне. Те же промахи, которые были допущены, отнюдь не наша вина. Все это — результат давления сверху. Почему ты не сказал об этом в радиоинтервью? Мне кажется, что тебе придется публично принести извинения перед полицией...
Кастильо был столь разъярен, что готов был броситься на Тиммонса и разорвать его на куски.
Сантана прекрасно понимала чувства мужа, и, в тоже время, в ней говорили чувства, которые она с недавних пор испытывала к Тиммонсу. Она встала перед Крузом и умоляюще произнесла:
— Прошу тебя, не надо... Не начинай этот разговор. Она побледнела, руки ее дрожали.
Лучше всех в этой ситуации чувствовал себя Тиммонс. Он, по-прежнему, ухмылялся, уверенный в своей полной безнаказанности. Дело было сделано. Сомнения в профессиональной пригодности Круза Кастильо после его интервью неизбежно должны были возникнуть в полицейском управлении. То же, что могло произойти дальше, окружного прокурора уже совершенно не волновало. Тиммонс был почти уверен, что Сантана находится в его руках... Теперь для этого не понадобится предпринимать никаких усилий... Круз сам начнет пороть горячку и наделает глупостей. В такой обстановке Тиммонсу только останется подставить руки и поймать созревший плод...
После того как Сантана попыталась урезонить Круза, Тиммонс снисходительно сказал:
— Лучше прислушайся к совету жены, Кастильо.
— Мне несколько странно было слышать это интервью, — пытаясь сдержать себя, сказал Круз. — Я ожидал услышать в устах представителя закона правду! Однако, это была сплошная ложь!
Тиммонс взял стакан и налил себе из графина воды.
— Вам хорошо известно, как разыгрывался судебный процесс над Дэвидом Лораном и что осталось за кадром... — продолжил Круз.
Тиммонс неторопливо отпил воды из стакана, а затем направился к выходу.
— Я не желаю выслушивать этого, Кастильо... — небрежно сказал он.
Но Круз еще не закончил. Он остановил Тиммонса, придержав его за рукав пиджака.
— Напрасно, мистер окружной прокурор, — с вызовом сказал Круз. — Прессе будет весьма интересно узнать о пропаже важной улики при очень загадочных обстоятельствах... А она, замечу, могла бы очень сильно помочь следствию. Точнее — в корне изменить его ход!
— Это — ложь! — произнес Тиммонс, в его голосе была слышна угроза.
— А я так не считаю, — решительно сказал Круз. — Ты сейчас просто пытаешься спасти свою подмоченную репутацию, и больше ничего... И даже при всех прочих условиях я не стал бы тебе в этом мешать. Но только в одном-единственном случае... — голос его повысился. — Не смей критиковать работу полицейского департамента!
В этот момент в комнате появилась Хейли. Затаив дыхание, она следила за словесной перепалкой между полицейским и прокурором.
— Еще одно подобное выступление, и мне придется принять меры! — воскликнул Кастильо.
— Какие же?
— Я объявлю тебе войну. Жестокую и бескомпромиссную, — твердо сказал Кастильо. — Надеюсь, ты понимаешь, чем это тебе грозит?
Тиммонс уже не скрывал ненависти.
— Все, чего ты можешь добиться, так это погубить свою карьеру, — бросил он.
Дав понять, что на этом разговор закончен, Тиммонс резко повернулся и вышел из студии.
Тяжело дыша, Кастильо проводил его взглядом, но больше ничего не сказал.
Воспользовавшись музыкальной паузой в ходе прямого эфира, из трансляционной вышел Тэд Кэпвелл.
Круз направился к нему.
— Я только что слышал интервью окружного прокурора, — сказал он с явно выраженным раздражением в голосе. — Вы должны предоставить мне эфирное время.
Тэд недоуменно посмотрел на Джейн.
— Вы хотите, чтобы мы предоставили вам эфирное время немедленно? — переспросил он.
— Да, — решительно кивнул головой Круз.
— Но это невозможно! — сказала Джейн Уилсон. — У нас это не запланировано, мы не сможем обеспечить сейчас еще один прямой эфир!
Тэд на мгновение задумался.
— Хорошо, я запишу вас на пленку.
— Спасибо.
Тэд направился назад в студию, чтобы приготовить технику для записи. Джейн нервно выскочила из комнаты.
Хейли, единственная работница студии, оставшаяся в одном помещении с супругами Кастильо, нерешительно подошла к Крузу.
— Может быть, мне стоит принести вам кофе?
— Спасибо, не нужно, — махнул рукой Круз. — Я и так чувствую себя, как заведенный.
Сантана, нервно теребившая висевшее на шее ожерелье, обратилась к мужу:
— Круз, к чему тебе соперничать с Кейтом? Остановись.
Но он снова потерял самообладание.
— Сантана, прошу тебя, не вмешивайся! — воскликнул Круз. — Я хочу подвести черту между нашими отношениями с окружным прокурором. И, если понадобится, я уничтожу его...
В его глазах сверкнули искры гнева.

ГЛАВА 11

Джулия тянет время. Тэд получает нагоняй на радиостанции. Разговор Круза и Сантаны на крыше ресторана. Перл изучает «свою» историю болезни. Джулия и Дэвид ужинают в загородном доме.

Джулия проснулась, когда уже стемнело. Услышав рядом с собой равномерное дыхание Дэвида, она решила, что нельзя терять время даром.
Накинув халат, она осторожно спустилась вниз и сразу же направилась к каминному выступу. Сняв кирпичи, она сунула руку в тайник и достала оттуда завернутую в полотенце гантелю.
Осторожно ступая по дощатому полу, чтобы не привлечь внимание Дэвида, она подошла к стулу, на котором лежала сумка Дэвида с его теннисной экипировкой. Открыв боковой карман, она принялась торопливо засовывать туда сверток.
Спустя несколько мгновений все было кончено. Улика лежала в том же месте, где Джулия ее обнаружила.
Она уже ставила сумку на место, когда в комнате щелкнул выключатель и загорелся свет. Словно обжегшись, Джулия бросила сумку на стул и обернулась.
На лестнице стоял Дэвид, одетый в ночной халат. На лице его была написана подозрительность.
Не зная, куда девать руки, Джулия стала нервно поправлять прическу.
— Что ты делаешь в такой ранний час? — спросил Дэвид, спускаясь по лестнице.
Джулия натянуто улыбнулась, пытаясь изобразить естественность в поведении.
— Уже шесть часов вечера, и я решила приготовить ланч...
Ее нервозность была столь заметна, что Дэвид недоуменно спросил:
— А не поздновато ли для ланча?
— Думаю, что нет, — она развела руками, — ведь мы полдня проспали.
Он подошел поближе и попытался обнять ее.
— В таком случае не лучше ли провести остаток дня в постели?
Джулия нервно улыбалась.
— Хорошо. Давай тогда превратим ланч в ужин. Разве ты не проголодался?
Они оба играли в игру, но пытались сделать вид, что не подозревают о намерениях друг друга.
— Ладно. Согласен, — кивнул Дэвид. — Ты можешь приготовить ужин.
Джулия радостно тряхнула головой.
— В таком случае я пойду на кухню.
С облегчением избавившись от необходимости продолжать разговор, она быстро пошла в соседнюю комнату, где располагалась небольшая кухня.
Дэвид сделал вид, что интересуется продуктами, выставленными на столе. Он достал из небольшой корзинки бутылку шампанского в золотистой обертке и крикнул:
— Шампанское еще холодное.
Однако на самом деле его внимание привлекала сумка.
— Сейчас я пожарю цыпленка, — крикнула из кухни Джулия. — Еще у нас есть спаржа... Ты любишь спаржу?
— Это мой любимый овощ, — ответил Дэвид. Пока Джулии не было в комнате, он подошел к стулу и, взяв сумку, взвесил ее на руке: судя по всему, гантеля была там. Стоя спиной к двери на кухню, Дэвид не видел, что Джулия осторожно наблюдает из-за двери за его действиями.
Сделав вид, что еще находится на кухне, Джулия крикнула из-за двери:
— Мы можем еще разогреть хлеб.
Дэвид положил сумку на место и прошелся вдоль стола.
Когда Джулия вышла из кухни, он с милой улыбкой обратился к ней:
— Давай наплюем на всю эту возню с ужином. Пусть я спятил, но я не хочу отпускать тебя ради какого-то ужина.
Он подошел к ней и снова заключил в свои объятия. Она сдержанно ответила на его поцелуй, положив голову к нему на плечо.
Сейчас Джулия молила бога лишь об одном — чтобы Дэвид ничего не заметил. Иначе ей несдобровать.
Ситуация все больше осложнялась. Наступил вечер, и шансы Джулии на спасение становились все более призрачными. Если на помощь не придет какой-нибудь счастливый случай — она обречена.
Джейн Уилсон, редактор радиостанции «Кей-Ю-Эс-Би», была вне себя от ярости. Выпустить в эфир почти друг за другом два взаимоисключающих интервью — окружного прокурора и полицейского инспектора — было явным нарушением эфирной политики радиостанции. Она возражала против этого, но Тэд Кэпвелл поступил по своему усмотрению.
Оба интервью наделали много шума. И сейчас к радиостанции будет привлечено излишнее внимание со стороны. Это никак не входило в планы руководства.
Разумеется, во всем был виноват Тэд.
Джейн отчитывала его в присутствии Хейли.
— Мне следовало выгнать тебя за интервью с Кастильо...
Но Тэд не намеревался сдаваться.
— Мы обязаны объективно освещать спорные вопросы. Вспомни древних — выслушай и другую сторону.
— Ты определяешь вещательную политику станции? — воскликнула Джейн.
Явно нервничая, она то и дело поправляла съезжающие на нос очки.
— Джейн, я ознакомился с правилами, — сказал Тэд. — Если мы не будем их выполнять, нас лишат лицензии на эфирное время. И я убежден в правильности своего решения! Мы поступили объективно. Это интервью пойдет в наш актив. Общественность увидела, что мы не зациклены на какой-то одной точке зрения, а предоставляем возможность высказаться всем заинтересованным сторонам.
— Но ведь ты самовольно выпустил его в эфир! Предупреждаю — если ты не будешь следовать моим указаниям, то в следующий раз все закончится очень быстро. Твоим увольнением.
— Отлично! Отлично! — воскликнул Тэд. — Я все понял! Я уверен, что именно так ты все и сделаешь.
Очевидно, он тоже разнервничался, потому что, поворачиваясь, задел рукой стоявшую на столе чашку с кофе. Черная густая жидкость разлилась по полу.
— Черт побери! — выругался Тэд.
Хейли, которая находилась в комнате, тут же бросилась на помощь.
— Я уберу, — сказала она.
— Нет, нет! — закричала Джейн. — Пусть Мистер Объективность убирает это сам.
— Хорошо, хорошо... — хмуро сказал Тэд. — Но позволь заметить, что сейчас у меня заканчивается музыкальный номер. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я поставлю музыку?..
— Хорошо, — ответила, скривившись в издевательской улыбке, Джейн. — А потом ты возьмешь швабру и вымоешь пол!..
Тэд молча проглотил это оскорбительное высказывание и направился в студию.
Хейли, которая вернулась в комнату с ворохом бумажных салфеток в руке, нагнулась над пролитым кофе и стала вытирать его.
Это вызвало недовольство Джейн.
— Хейли, прекрати! — заявила она. — Это не твоя работа!
Хейли отмахнулась от нее.
— Да какая разница...
— Не стоит! — продолжала упорствовать Уилсон. — Ты выполняешь все его прихоти... Не забывай: у женщин в этой стране равные с мужчинами права! На нашей станции мы придерживаемся такой же ориентации.
— Джейн, не забывай, что я совсем недавно работаю на вашей станции... — продолжая возиться с салфетками, ответила Хейли.
— В твои должностные обязанности не входит уход за мистером Кэпвеллом. Ты не горничная.
— Но я работала в доме Кэпвеллов, — возразила Хейли.
— Теперь больше не работаешь! Забудь об этом!
— Джейн, не надо устраивать митинг из-за пролитого кофе, — попыталась урезонить ее Хейли.
— Ты считаешь, что я устраиваю митинг из-за пролитого кофе? — вызывающе сказала Джейн. — Да пойми, Хейли, исключения только подтверждают правила. Тэд относится к тому типу мужчин, которые совершенно не приспособлены к жизни. Спасение мужчин — это задача женщины. Пусть они учатся жизни. Слышала песенку «Сестры делают это ради себя»?
Хейли вспомнила гимн эмансипации в исполнении Энни Леннокс и Арэтты Франклин.
— Конечно, — кивнула она головой.
— Ну так вот, мой тебе совет, — холодно сказала Джейн. — Послушай эту песню еще раз. И пусть он сам вытирает свой пролитый кофе! Он должен узнать в этой жизни все!
С этими словами Джейн покинула комнату, хлопнув дверью.
Хейли несколько мгновений прибывала в растерянности, затем снова нагнулась над пролитым кофе и стала вытирать его.
Тэд торопливо уселся на свое место, надел наушники и представил новую композицию:
— Это был «Токсический выхлоп» группы «Мелт Даун». А сейчас хит группы «Кейк Уок»...

Круз и Сантана Кастильо стояли на крыше ресторана «Ориент Экспресс».
Было уже темно. Внизу под ними лежала Санта-Барбара, залитая разноцветными огнями. Где-то далеко шумели проезжавшие по главным улицам автомобили, гуляли прохожие. А здесь, на крыше, было тихо и спокойно. Однако умиротворяющая обстановка отнюдь не действовала на Сантану.
Она едва сдерживалась, чтобы не зарыдать. Каждое слово давалось ей с огромным трудом.
— Ты не представляешь, как мне одиноко, Круз! Все любят только тебя: я, Идеи, Брэндон...
— Брэндон любит нас обоих, — не согласился с ней Круз.
— Но к тебе он привязался особенно.
К сожалению, ни Круз, ни Сантана не знали, что сейчас на крыше, кроме них, находится и кто-то еще. Они были уверены, что разговаривают без свидетелей. Однако это было не так.
Джина Кэпвелл осторожно приоткрыла дверь, которая вела на крышу, и, воспользовавшись тем, что супруги Кастильо стояли к ней спиной, проскользнула на крышу незамеченной. Притаившись неподалеку, она жадно ловила каждое слово, которое долетало до нее.
— А ты? Когда полюбишь меня ты?.. — нервно теребя ожерелье на шее, воскликнула Сантана. — Когда ты полюбишь меня по-настоящему?!! Или мне придется ждать до седых волос?..
— Сантана, ты всегда была для меня близким человеком, — Круз подошел к жене поближе.
— Таким близким, что дороги наши разошлись? — выкрикнула она. — Разошлись в разные стороны... Круз! Очень скоро мы будем спать в разных кроватях, а потом в разных комнатах... А я хочу засыпать в объятиях мужчины! Как ты этого не понимаешь?!!
Он некоторое время молчал.
— Да, я понимаю, — с этими словами он заключил ее в объятия и прижался губами к ее волосам, — поехали домой, дорогая.
Сантана едва не опьянела от запаха мужа. Почувствовав внезапно нахлынувшую слабость, она резко отшатнулась от мужа и, словно наперекор самой себе, воскликнула:
— Нет! Нет! Ты этого не хочешь!.. Я устала притворяться, Круз... Что мне делать? Скажи. Ты сможешь когда-нибудь полюбить меня?
Он уклонился от ответа.
— Только не предпринимай ничего, — мрачно произнес Круз.
— Почему?
— Этим ты только осложнишь наши отношения.
— Ну что мне делать? Я для тебя недостаточно привлекательна? Мне поменять духи? Купить сексуальное белье? А может быть, все бесполезно? Как мне спасти семью? Ты не знаешь, как мне тяжело сейчас! Может быть, ты хочешь завести собственного ребенка? — Своего сына?
Круз слушал ее с мрачным видом. Разговоры о ребенке были сейчас совершенно ни к чему. Он понимал, что Сантана готова на все, лишь бы привлечь его внимание и добиться его любви. Однако сейчас он не был готов к этому.
— Сантана... — попытался он остановить жену. Но она была уже на грани истерики.
— Я готова на все! — закричала Сантана. — Ради нашего счастья я рожу тебе ребенка... Только скажи!
Она с надеждой смотрела в его глаза, ожидая ответа. Круз не выдержал ее молящего взгляда и потупился.
— Дело не в ребенке.
— А в чем?
— Мы должны научиться заново доверять друг другу. Наши отношения будут более гармоничными, если они будут основаны на уважении и доверии.
В ее глазах появилось разочарование, взгляд потух. Она с горечью сказала:
— Круз, но ведь я всегда доверяла тебе. Но не доверяла Иден...
Конечно, Иден. Теперь Крузу все стало понятно. Он опустил глаза. Тема разговора стала слишком очевидной, чтобы он мог его продолжать. Круз почувствовал на душе огромную тяжесть. Он отвернулся и подошел к краю крыши.
— Мне надо побыть одной, — запинающимся голосом сказала Сантана.
Он испытующе посмотрел на нее.
— Я хочу подумать, — продолжила она. — Уходи, Круз!
Он недоуменно огляделся по сторонам.
— Ты хочешь... чтобы я... оставил тебя здесь одну? На этой крыше?..
Она отвернулась.
— Да, не беспокойся. Я скоро вернусь домой.
— Может быть, я подожду тебя внизу? — предложил Круз.
— Но ведь мы только что говорили о доверии... — горько улыбнулась она. — Я обещаю — со мной ничего не произойдет. Возвращайся домой.
Круз тяжело вздохнул.
— Хорошо.
— Я скоро приеду.
Прежде чем уйти, он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда небольшой пузырек с таблетками. Протянув его Сантане, он сказал:
— Я забрал из аптеки твое лекарство...
— Спасибо.
Она взяла пузырек с лекарством и сказала:
— Не жди меня, уходи...
С этими словами она отвернулась от мужа. Но он по-прежнему стоял на крыше. Ей пришлось снова повторить:
— Иди домой. Не бойся за меня. Со мной все будет в порядке.
В глубине души он был уверен, что ему не стоит этого делать, но, поскольку разговор принял такой оборот, оставаться не стоило. Еще несколько мгновений потоптавшись в нерешительности на месте, он, наконец, направился к двери, которая вела вниз.
Джина, которая пряталась рядом, спустя несколько мгновений услышала его шаги по лестнице. Удовлетворенно усмехнувшись, она вышла из своего укрытия.
Сантана находилась в одиночестве на самом краю крыши, присев на бортик.
Был очень удобный момент, который Джина не собиралась упускать. Сейчас Сантана находится в таком состоянии, когда с ней можно сделать все, что угодно. Ей снова можно подсунуть наркотики вместо таблеток. Она ничего не заметит, будет уверена в том, что именно так все и должно быть...
Перл немного замешкался в ванной. Он еще только натягивал на себя пиджак, как Кортни с радостной улыбкой заявила:
— Я уже готова.
— Сейчас едем, дорогая. Ты удивительно быстро собралась, моя рыбка.
— Но ведь ты что-то придумал, — радостно ответила она. — Если в результате осуществления твоего плана я смогу видеться с тобой все это время, я буду просто счастлива.
— Будешь, будешь...
Перл вышел из ванной, затягивая галстук на шее, и чмокнул Кортни в щеку.
Она повисла у него на шее и сказала, болтая ногами:
— Перл, я обожаю тебя.
— Я тоже, моя птичка. Едем, нельзя терять времени. Нас уже ожидают в «Ориент Экспрессе».
Они направились к машине.
Спустя десять минут автомобиль уже остановился у ресторана «Ориент Экспресс».
Кортни и Перл вошли в зал и направились к тому столику, за которым сидел доктор Джастин Мор.
— Добрый вечер, док! — весело бросил Перл, усаживаясь рядом с Мором.
— Ты не один? — тот удивленно посмотрел на девушку.
— Не пугайтесь, док. Это — Кортни Кэпвелл, она моя... подруга. Ей можно во всем доверять.
— Ну что ж, пусть будет так, — неохотно, но доктор Мор вынужден был согласиться. — Кортни, я надеюсь, вы понимаете, дело какой серьезности мы предпринимаем? Все детали этого плана должны остаться строго между нами.
Кортни серьезно кивнула головой:
— Разумеется, доктор. Я думаю, вам не придется разочароваться во мне.
— Послушайте, док, — вступил в разговор Перл. — У меня есть отличная идея. Одно дело, если я буду находиться в больнице неизвестно сколь долгое время и со мной не будет никакой связи. А другое дело...
— Что «другое дело»?
— Другое дело — если у нас будет связной!
— Очевидно, в этом есть какое-то рациональное зерно, — сказал Мор. — Но ведь это должен быть надежный человек.
— Прекрасно! Разумеется, надежный. Вот я и предлагаю использовать для этого... Кортни. Она великолепно справится с ролью моей сестры.
— Хм... — с сомнением в голосе промычал доктор. — Я не уверен...
— Да нет! Это хороший план, доктор! — с горячностью произнес Перл. — Ведь вам нельзя появляться в больнице! Но связной ведь нам нужен? И нужен тот, которого никто не заподозрит... Посмотри на это невинное создание!
Перл повернулся к Кортни и провел пальцами по ее очаровательному лицу. При этом она изобразила на лице коварную улыбку.
— Одна улыбка и... охрана клиники пропустит ее куда угодно.
Доктор с некоторым сомнением потер лоб.
— Она твоя сестра?
— Да! Такой предлог позволит ей навещать меня в клинике!
Мор тяжело вздохнул, покачал головой и обратился к Кортни:
— Ты понимаешь, в какую авантюру он втянул тебя?
Она кивнула. Но тут Перл радостно воскликнул:
— Что? Джастин, этой девушке неведом страх!
Мор не испытывал особого энтузиазма от этой идеи, но, видя, каким желанием пылают оба его подопечных, не стал возражать.
— А как долго он пробудет в клинике? — спросила девушка.
Мор пожал плечами.
— Ну, не знаю. Наверное, несколько недель... Трудно сказать... Мы хотим отследить то, что Роулингс делает с Келли, а Перлу интересно порыться в архивах клиники и самого доктора Роулингса.
Кортни понимающе кивнула:
— Ясно, а как он попадет в клинику?
Мор улыбнулся.
— Я неплохо подготовил Перла! К тому же нам поможет один человек.
Он оглянулся и добавил:
— Кстати говоря, этот человек уже направляется к нам.
У двери ресторана показался высокий молодой мужчина в элегантном костюме с портфелем в руке. Увидев доктора Мора, который махнул ему рукой, мужчина уверенно направился к столику, за которым тот сидел.
Спустя некоторое время посетитель остановился рядом со столом и доктор Мор, протянув руку для приветствия, представил его:
— Привет, Эндрю. Это — доктор Эндрю Морелл. Это — Перл. А это — Кортни Кэпвелл.
Морелл по очереди поздоровался с Перлом и Кортни, затем, расстегнув пиджак, присел рядом с Джастином Мором и положил портфель на стол.
— Эндрю — мой старинный приятель. Он согласился нам помочь, — пояснил Мор.
— Спасибо, Джастин, — сказал Морелл. Поблагодарив Мора, он достал из наружного кармана пиджака очки, одел их и, немного покопавшись в портфеле, достал оттуда пачку каких-то бумаг.
— Это документы Леонарда Капника, — сказал он, протягивая бумаги Перлу.
— Леонарда Капника?.. — переспросила Кортни.
— Да, — ответил Морелл и с некоторым недоумением посмотрел на девушку. — А почему вас это так интересует?
Перл с улыбкой пояснил:
— Это моя сестра. Мисс Капник.
— Хм... Вот как? Ну, что ж, пусть будет так. Морелл показал на бумаги.
— Здесь собрана полная история болезни Леонарда Капника.
Перл стал с любопытством рассматривать документы.
— Да, тут много интересного, — пробормотал он.
— Чтобы вы могли попасть в то отделение, где сейчас содержится Келли Кэпвелл, мне придется признать вас буйнопомешанным, с признаками склонности к суициду.
— Верно, верно, — с напускной серьезностью подтвердил Перл. — Доктора, вы правильно поставили диагноз. Мне очень подходит эта роль...
Он добрался до последнего листа истории болезни и с недоумением спросил:
— А это что такое? Здесь что-то вроде справки из телефонной компании... Это тоже надо?
— Да, разумеется, — подтвердил Морелл. — Это перечень звонков, которые мы сделали в Пентагон.
— Никогда в жизни не интересовался военной службой, — хихикнул Перл. — Но если так нужно для большего правдоподобия, то я готов даже стать сержантом...
— Я сейчас все расскажу, — сказал Морелл. — Третьего апреля вы позвонили в Пентагон и, представившись Ричардом Никсоном, отдали приказ о ядерной бомбардировке Чехословакии.
— Чехословакии?.. — прыснула Кортни.
— Четвертого апреля, — продолжал Морелл, — вы были уже Джеральдом Фордом, призывая военное ведомство полностью разоружиться, дабы продемонстрировать «красным» добрые намерения Запада.
Перл озабоченно потер подбородок.
— И какой же президент попадет в клинику? — сказал Мор. — Перл, ты уже определился, кого тебе проще изображать?
Дворецкий Кэпвеллов мгновенно вошел в роль президента. Смерив Мора высокомерным взглядом, он напыщенно произнес:
— Я пока не решил, Бобби. Но когда генеральный прокурор захочет поиграть в регби, он выступит в нападении, или не получит обещанной шоколадки... Поняли меня?
Это было изображено столь убедительно и вместе с тем смешно, что все сидевшие за столом громко расхохотались, привлекая внимание окружающих.
— Ну, что — сойдет? — снова перевоплощаясь в себя, спросил Перл.
— Да, — кивнул Мор. — Это убедительно.
Очевидно, Перлу также понравилась его будущая роль.
— Если хотите, я могу еще показать, — сказал он. — Не обязательно импровизировать, можно пользоваться и стандартными заготовками. Вот, например, такой...
С этими словами Перл широко расставил руки, изображая психически больного человека, и, весьма натурально вытаращив глаза, громким шепотом произнес:
— В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году я разработал план защиты Соединенных Штатов Америки от нашествия инопланетян... — при этом он подозрительно оглядывался по сторонам и дергал головой при каждом звуке. — Но вам я ничего не скажу...
Кортни не могла сдержать смеха, а Морелл понимающе кивнул головой и сказал:
— Да, тяжелый случай!

Джулия и Дэвид уже полтора часа сидели за столом. Вначале они расправились с цыпленком, которого Джулия поджарила в собственном соку. Затем последовали несколько салатов, фруктовый десерт и сладкое. Все это сопровождалось белым французским вином и шампанским.
Однако никакой радости и веселья за ужином не было. Джулия и Дэвид лишь имитировали какие-то теплые чувства, на самом деле озабоченные прямо противоположными чувствами.
Снова разлив вино по бокалам, Дэвид решил произнести тост:
— Я хочу выпить за самую красивую женщину, за самого доверчивого адвоката, за счастливое избавление от тюрьмы и за лучшего кулинара Калифорнии. За нашу неземную любовь, за тебя...
На лице его была изображена приторная улыбка, однако, Джулия, как ни старалась, не смогла изобразить нечто подобное на своем лице. Она просто поднесла свой бокал к бокалу Дэвида, посуда слегка звякнула, и Джулия отпила немного вина...
В этот момент стоявший за ее спиной телефон зазвонил. Звонок был столь неожиданным и громким, что она едва не вскрикнула.
Однако, взяв себя в руки, она смогла сдержаться и даже изобразила на лице полное равнодушие, когда Дэвид спросил:
— Ты ждешь звонка? Джулия пожала плечами:
— Нет.
— Я тоже! — с наигранной веселостью сказал Дэвид.
— Ну, тогда пусть звонит.
Джулия взяла свою тарелку и принялась накладывать дополнительную порцию сладкого. Дэвид пристально смотрел на нее.
— Ладно, — со столь же показным равнодушием сказал он.
Телефон продолжал звонить.
Спустя несколько секунд Дэвид отодвинул от себя тарелку.
— Мне надоела эта настойчивость. Я отвечу. Дэвид поднялся из-за стола и отправился к телефону.
— Алло... Я слушаю.
В трубке раздался голос Круза Кастильо.
— Здравствуйте, — сказал он. — Будьте любезны, позовите к телефону Джулию Уэнрайт.
Дэвид был немало удивлен, услышав голос полицейского инспектора. С какой стати он звонит сюда и вообще — откуда он знает номер этого телефона? Почему ему известно, что здесь находится Джулия?
Несмотря на то, что голос Кастильо был ему хорошо известен, Дэвид все-таки спросил:
— Могу я узнать, кто звонит?
— Инспектор Кастильо.
Дэвид немного помолчал, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями, но пока ему ничего не приходило в голову.
— Хорошо. Одну минуту, — сказал он в трубку. Затем Лоран повернулся к Джулии:
— Инспектор Кастильо...
Джулия сделала удивленные глаза, затем равнодушно пожала плечами и подошла к телефону.
— Круз? В чем дело?
— Джулия, мне только что звонил Том Блинкен. Он был чем-то взволнован. Он сказал, что ты интересовалась орудием убийства в деле Лорана. Это правда?
В ее глазах появился испуг, но, повернувшись к Дэвиду, она мило улыбнулась и небрежно махнула рукой, словно успокаивая его. В трубку она же сказала следующее:
— Да, да. Все в порядке, не стоит беспокоиться. Круз все в порядке...
Но Кастильо не склонен был сразу ложить трубку.
— Ты уверена, Джулия?
— Да, все в порядке, — снова повторила она. — Не стоит беспокоиться, поговорим, когда я вернусь в город.
— Хорошо, Джулия, — настороженно сказал Кастильо. — В таком случае я буду ждать твоего звонка. Как только появишься в городе, непременно звони мне... Найди меня, где бы я ни был — дома или на работе.
— Хорошо. Пока.
Она постаралась поскорее закончить этот разговор, чтобы не привлекать внимание Дэвида.
Положив трубку, она пожала плечами и сказала:
— Не понимаю. Зачем он звонил? Чепуха какая-то!
Джулия медленно направилась к столу, пытаясь на ходу сочинить какую-нибудь правдоподобную историю, которая могла бы оправдать этот звонок. Она еще не успела занять свое место, как Дэвид спросил:
— Чего он хотел?
Стараясь изобразить в голосе как можно больше равнодушия, Джулия ответила:
— Поговорить о делах. Я передала полиции некоторые документы, касающиеся твоего дела. Мне кажется, основываясь на них, можно найти настоящего убийцу...
Дэвид скептически посмотрел на часы.
— Позднее время для делового звонка. Между прочим, уже половина девятого.
Он снова уселся за стол напротив Джулии.
— Да, Круз очень увлечен своей работой. Он находится в полицейском участке допоздна...
Дэвид отпил немного вина из бокала. Тема, о которой зашла речь, не могла не интересовать его.
— Значит, полиция продолжает охотиться за убийцей? Кого они подозревают?
Джулия пожала плечами:
— Не знаю.
Чтобы избежать излишней подозрительности со стороны Джулии, Дэвид широко улыбнулся:
— Впрочем, меня это уже не должно интересовать. Они могут подозревать меня сколько угодно. Ведь меня не могут судить дважды за одно и тоже преступление? Да? Это — правда?
Он пристально посмотрел на Джулию. Она вынуждена была согласиться:
— По закону — да.
Услышав интересовавший его ответ, Лоран удовлетворенно поднял бокал.

Оставшись на крыше ресторана «Ориент Экспресс» одна, Сантана несколько минут молча стояла у края крыши, задумавшись о чем-то.
Все это время, притаившись, Джина стояла за дверью, которая вела вниз.
Вскоре, решив, что наступил удобный момент, она вышла из тени и шагнула навстречу Сантане.
Увидев ее, Сантана лишь смогла вымолвить:
— Джина?.. Что ты здесь делаешь?..
— Мне сказали, что ты поднялась на крышу, — с наигранной бодростью ответила та. — Нам нужно поговорить.
В одной руке Джина держала сумочку, другую спрятала за спину.
Сантана не подозревала, что сейчас в ее руке находится пузырек с таблетками, внешне не отличающийся от того, который передал ей Круз.
— У меня сейчас нет настроения разговаривать с тобой, — Сантана отвернулась.
Но Джину ничуть не смутили ее слова. Как ни в чем ни бывало, она подошла к Сантане и уселась рядом с ней на краю крыши.
— Ты в порядке? — заботливо спросила Джина. Сантана отдернулась от нее, словно ужаленная.
— Почему все задают мне этот вопрос? — завизжала она в истерике.
— У тебя какой-то усталый, даже какой-то больной вид... — участливо ответила Джина.
— Неважно, какой у меня вид! — снова закричала Сантана. — Сейчас я хотела бы побыть одна, без тебя...
С этими словами Сантана вскочила и направилась к двери, при этом она уронила свою сумочку, которая лежала у нее на коленях.
Джина бросилась к сумочке, поспешно расстегнула ее и, достав оттуда пузырек с таблетками, подменила его тем, что был у нее в руке. Затем она окликнула Сантану:
— Это не ты уронила?
Сантана обернулась. Увидев в руках у Джины свою сумочку и пузырек, она вернулась назад и поспешно выхватила их из рук Джины.
— Да. Это — мое лекарство от аллергии. Это единственное средство, которое успокаивает меня...
— У тебя стрессовая ситуация? — поинтересовалась Джина.
— Чего ты хочешь? — вызывающе выкрикнула Сантана.
— Ничего... — та спокойно пожала плечами. — Меня просто беспокоит твое здоровье...
Сантана рассмеялась.
— Джина, что ты затеяла? Ты, наверняка, что-то задумала!.. Я вижу это по твоим глазам. Давай, давай, признавайся!
Джина сделала безразличный вид.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — пожав плечами сказала она. — Ты подозреваешь меня в чем-то? Что я могла задумать?
— Тогда оставь меня в покое!.. — закричала Сантана. — Спрыгни с крыши вниз, и никто о тебе не вспомнит и не расстроится...
С этими словами она быстро покинула крышу ресторана «Ориент Экспресс».
Джина проводила ее торжествующим взглядом.

ГЛАВА 13

Первая встреча Перла с доктором Роулингсом. Дэвид обнаруживает пропажу улики. Сантана делает глупости. Перл предпринимает первые шаги. Джулия в смертельной опасности.

Перла привезли в клинику доктора Роулингса поздно вечером. Сопровождавший его доктор Морелл определил у больного буйный маниакальный психоз со склонностью к самоубийству. Поведение Перла целиком соответствовало этому диагнозу. Он размахивал руками, кричал, пытался взбираться на стены, воображая себя при этом то Авраамом Линкольном, то Рональдом Рейганом, то Ричардом Никсоном.
Санитарам пришлось одеть на него смирительную рубашку.
Когда доктор Морелл покинул клинику, Перла привели в предназначенную для него палату. По дороге он изображал Ричарда Никсона:
— Почему вы не разрешили захватить с собой мою собачку Чакки? — сварливо бурчал он. — Я ее так люблю. Жаль, конечно, что у меня в доме только одна собачка и нет котика. Котик тоже нужен! Но зато у меня есть жена, Пэт, у которой нет норковой шубы. Она отказывается носить ее по политическим соображениям. Почему? Я сам до сих пор не понимаю! Ей все к лицу! Даже мешок с прорезью...
При этом он закатывал глаза и гримасничал. Санитары вели буйнопомешанного по коридору клиники, когда из палаты вышел доктор Роулингс. Они остановились, увидев его.
Перл продолжал изображать из себя президента.
— Американцы не должны молчать! — напыщенно заявил он. — Встаньте! Я хочу пересчитать вас!
Роулингс взял у одного из санитаров формуляр, который был заполнен при поступлении Перла в клинику. Окинув бумагу беглым взглядом, доктор Роулингс с улыбкой произнес:
— Добро пожаловать в клинику, мистер Капник! Перл взглянул на Роулингса подозрительным взглядом и, продолжая играть свою роль, тихо спросил:
— Что-то я вас не припоминаю. Вы пресс-секретарь Белого дома?
Разумеется, доктор ничуть не смутился. С удовлетворением осмотрев вновь прибывшего больного, он обратился к санитару:
— Скажите миссис Ходжесс, чтобы она подготовила шприц.
Перла прошиб холодный пот. Только этого ему не хватало — немедленно по прибытии получить лошадиную дозу лекарств! Но если он согласился на это дело — придется терпеть.
— Мне некогда оставаться в этом заведении! — снова завопил он. — Отведите меня домой! У меня есть семья: жена Пэт, да и дети, кажется, были...
Подыгрывая ему, доктор Роулингс сказал:
— Я предлагаю вам совсем ненадолго стать гостем Белого дома.
— Но люди Америки должны знать правду о своем президенте! — выкрикнул Перл, корчась в смирительной рубашке.
— Вот поэтому мы и пригласили вас в гости.
— Ах, вот как? — воскликнул Перл. — Док, но референдум давно закончился. Ведь вы проголосовали? Вы обязаны будете сказать мне, что вы внесли в бюллетень.
Роулингс улыбнулся и опустил голову.
— Что? Что? — завопил Перл, когда санитары вновь потащили его по коридору. — Что вы делаете? Это незаконно! Я — президент Соединенных Штатов Америки! Пэт! Пэт, звони в Пентагон!
Извиваясь и выкручиваясь, он едва шагал по коридору.
В этот момент дверь одной из палат открылась и медсестра, миссис Ходжес, вывела оттуда Келли.
Перл мгновенно отметил про себя, что девушка выглядит очень плохо. Ее лицо было серым, словно вата. Абсолютно безразличный взгляд ее потухших глаз даже не загорелся любопытством при виде незнакомца. Кстати, одной из причин, по которой доктор Джастин Мор направил Перла сюда, была то, что Келли Кэпвелл и Перл не знали друг друга. Перл появился в доме Кэпвеллов уже после того, как Келли отправили в клинику. Поэтому даже при первой встрече она не могла выдать его неосторожным словом или взглядом.
Увидев ее, Перл замер. Он мгновенно понял, кто сейчас находится перед ним. Однако предпринимать ничего не стал, поскольку это была их первая встреча. Тем более в такой обстановке. Он лишь автоматически отметил номер палаты и плохое состояние девушки.
На мгновение остановившись перед ней, он заглянул ей в лицо, словно настоящий умалишенный и жалобным хныкающим голосом произнес:
— Меня уводят. Мне не дают высказаться. Ну что ж, пусть это будет моя последняя пресс-конференция...
Санитары тащили Перла по коридору.
— Вы не заткнете рот Дику Никсону!.. — завопил он снова. — Я буду жаловаться в Организацию Объединенных Наций!.. За меня должны заступиться все. И Курт Вальдхайм, и Леонид Брежнев, и Мао... Я — не псих! Я — президент! Я — президент!
Вскоре его крики затихли в коридоре.
Так для Перла начался первый день пребывания в клинике доктора Роулингса.
Несмотря на краткость своих встреч с главным врачом и с Келли, он многое уяснил для себя. Во-первых, Роулингс, несмотря на внешнюю скромность, человек решительный и властный. Все в клинике подчиняются не то что слову — даже одному жесту Роулингса. Далее. С больными здесь особо не церемонятся. А что касается Келли, — то она, очевидно, находится сейчас в ужасном состоянии. Похоже, что ей вкатывают такие дозы лекарств, что она потеряла всякую способность сопротивляться царящему в клинике насилию над больными.
Что ж, для оценки обстановки на первый раз этого было вполне достаточно. Остальное станет ясно с развитием событий...

На этот раз Дэвид возился с дровами гораздо меньше. Сухие щепки вспыхнули мгновенно. Через несколько минут в камине ровным пламенем горели дрова.
В комнате сразу же стало уютно и тепло.
Удовлетворенно потерев руки, Дэвид прошелся по комнате.
— Джулия! Где ты? — крикнул он.
— Я — здесь! Принимаю душ! — из ванной раздался ее голос.
Дэвид подошел к двери.
— Отлично! — крикнул он. — Когда ты закончишь, в комнате будет совсем тепло.
Пока Джулия была занята, Дэвид уселся на каминный выступ, чтобы быть поближе к огню, и стал греться. Взгляд его случайно упал на сумку для теннисных принадлежностей, из бокового кармашка которой был виден кусочек полотенца.
Лицо Дэвида исказила гримаса ярости. Он потянулся к сумке и торопливо вытянул из нее полотенце. Улики, которая была раньше завернута в эту окровавленную тряпку, на месте не было.
Дэвиду мгновенно все стало ясно. Это Джулия! Как он ни пытался отвлечь ее внимание, она все-таки добралась до сумки и обнаружила там улику. Но куда же она подевала гантелю?
Сейчас перед Дэвидом стали две почти неразрешимые проблемы: как найти улику и как заставить молчать Джулию... И, вообще, что она могла подумать о нем? Очевидно, она сразу решила, что он — убийца... Если это так, то ее просто необходимо заставить молчать. Любым способом...

ГЛАВА 15

Перл открывается Келли. Джулия пытается бежать. Круз хочет вернуть семейную жизнь в нормальное русло. Тиммонс настаивает на встрече с Сантаной.

В клинике доктора Роулингса царили довольно строгие порядки — больным не разрешали выходить из своих палат и общаться друг с другом. При этом главный врач следил за тем, чтобы отношения больных друг с другом, особенно, если они находились в одной палате, не становились слишком близкими. Однако, Перл не собирался — по крайней мере, внешне — следовать установленным правилам. Раз уж ему довелось исполнять здесь роль буйного психбольного, то необходимо исполнять ее как можно более убедительно. Правда, перегибать палку при этом не стоило — еще не хватало, чтобы его упекли в карцер. Тогда проникнуть в тайны доктора Роулингса ему будет очень трудно, а то и просто невозможно. А ведь ему еще необходимо ближе познакомиться с Келли Кэпвелл, чтобы попробовать помочь ей.
Подходящий момент наступил сегодня вечером. Из уст одного из санитаров Перл узнал, что для больных его отделения, где содержалась и Келли, организован небольшой киносеанс. Для этот допущенных к сеансу больных — а это право в клинике еще нужно было заслужить — собрали в общей комнате, где были установлены кинопроекционный аппарат довольно устаревшей конструкции и несколько рядов стульев. Правда, Перл приглашения на киносеанс не получил, тем не менее, его комната не была заперта снаружи, чем он, разумеется, не замедлил воспользоваться.
Перл осторожно высунул голову за дверь своей палаты и, увидев, что коридор пуст, направился к общей комнате. Поскольку ролью Перла было изображать буйное помешательство на почве мании величия, он сунул за пояс больничных брюк маленький бумажный флажок Соединенных Штатов Америки и подошел к двери, за которой уже начался сеанс. Все вокруг было тихо.
Он потянул дверную ручку на себя и, стараясь не привлекать к себе внимания, заглянул туда. На его лице мгновенно возникла улыбка. Что еще могли показывать пациентам психиатрической клиники, как не старинную голливудскую мелодраму с Деборой Керр? За ходом душещипательного действия следило примерно десяток человек из числа наиболее тихих и покладистых больных. Как и полагается психически ненормальным, они вели себя довольно своеобразно. Кто-то шумно вздыхал, другие что-то бормотали, несколько женщин в возрасте выше среднего утирали слезы, когда героиню фильма бросал очередной возлюбленный. Остальные либо сидели неподвижно, либо раскачивались из стороны в сторону.
Один из санитаров, сложив руки на груди, стоял в углу комнаты, а медсестра, миссис Коллинз, сидела на стуле возле кинопроекционного аппарата. Миссис Коллинз была высокой белокурой женщиной лет тридцати семи и, в отличие от другой сестры, миссис Ходжес, относилась к больным гораздо более снисходительно. Она видела в них людей, нуждавшихся в помощи и уходе, а не материал для опытов доктора Роулингса.
Увидев Перла, она сделала удивленное лицо, но тот, глупо улыбаясь, проскользнул в комнату и уселся на ближайший свободный стул.
— Сестра, вы разрешите одному из самых выдающихся людей Америки, а, точнее, ее президенту, посмотреть на продукцию всемирно известного центра развлечений? — шамкая, словно Рональд Рейган, произнес Перл. — Кстати, не я ли снимался в этом фильме? Что-то мне знакомо лицо этой актрисы...
Он поднялся на стуле, словно стараясь близоруким взглядом рассмотреть лицо Деборы Керр. Несколько больных сразу же стали шикать на него, чтобы он не мешал им смотреть фильм. Дабы не прерывать ход сеанса, миссис Коллинз кивнула головой, разрешив ему остаться. Перл тут же уселся обратно и со счастливой улыбкой на устах пробормотал:
— Большое вам спасибо.
Увидев в расположенном перед ним ряду стульев свободное место, он переместился туда. Келли, которую Перл отыскал взглядом среди больных, сидела прямо перед этим свободным стулом. Спустя несколько мгновений Перл уже удовлетворенно потирал ладони, усевшись позади Келли. Две женщины в больничных халатах, сидевшие но обе стороны от Перла, уставились на него недоуменными взглядами. Дабы не привлекать излишнего внимания, Перл сказал им:
— Наверное, кино очень интересное. Хочется рассмотреть все получше. Хотя, конечно, жаль, что меня нет среди главных героев. Я сяду здесь, с вашего позволения.
Поскольку выражения их лиц ничуть не изменились, Перл решил, что такой ответ вполне удовлетворяет его соседок по кинозалу.
Услышав за своей спиной громкий шепот, Келли оглянулась. Позади ее сидел этот новый буйный пациент, который постоянно изображает из себя президентов, причем разных. После нескольких месяцев пребывания в психиатрической клинике Келли привыкла уже ко всему — к маниям величия и преследования, буйствам и тихому бреду. Поэтому поведение мистера Капника ничуть не удивляло ее и не привлекало к себе ее внимания. Она лишь автоматически отметила про себя, что он довольно красив и по-мужски обаятелен. В другой обстановке он, вполне возможно, мог бы вызвать у нее интерес, однако сейчас...
Келли равнодушно взглянула на нового пациента и повернулась к экрану. Правда, фильм не особенно привлекал ее внимание, но здесь хотя бы можно было отвлечься от обычной безмерной тоски и безысходности. Келли в последнее время особенно остро чувствовала свою ненужность и брошенность. Родители словно забыли о ней, а другие знакомые лица она уже начала забывать — так редко теперь ее кто-нибудь навещал. Правда, у нее мелькнуло в памяти что-то смутное, когда она увидела этого нового пациента, мистера Капника, однако она поспешила отделаться от этого ощущения, посчитав, что ошибается.
Тем сильнее было ее удивление, когда она услышала у своего уха тихий шепот:
— Привет, Келли.
Неожиданностью для нее было то, что кто-то, кроме медсестры и доктора, знает здесь ее имя. Она едва заметно дернулась и уже собиралась повернуться, когда тот же голос предостерегающе произнес:
— Не оглядывайся.
— Откуда ты знаешь мое имя? — в голосе ее слышалось неподдельное изумление.
— Все очень просто, — объяснил голос. — Я твой друг.
Услышав это, Келли уже не смогла удержаться и повернулась. Склонившись к ее плечу, мистер Капник загадочно улыбался.
— Кто вы? — прошептала она.
— Ты меня, наверное, не помнишь, но твои родители должны были сказать тебе обо мне, — улыбнулся он.
Она посмотрела на него повнимательнее.
— Я вас где-то видела? Мы не могли встречаться раньше? — спросила она.
Келли вдруг поняла, что ее догадки оказались верными — она действительно откуда-то знает этого человека. Возможно, она даже знакома с ним...
— Я — ваш дворецкий, Перл.
— Дворецкий?
На ее лице появилась едва заметная улыбка. Да, он и вправду сидел за рулем автомобиля отца, когда тот приезжал навестить ее в клинике.
— Ты ведь работаешь у нас не так давно? Я не могла вспомнить сразу.
Перл радостно кивнул головой.
— Ну, вот и отлично! Вспомнила, — прошептал он. Келли снова повернулась лицом к экрану.
— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросила она.
Келли вдруг испугалась, что его появление здесь принесет ей неприятности.
— Я попал сюда, чтобы помочь тебе, Келли. Тебе нужно выбраться отсюда. Но сейчас я не могу говорить об этом, — тихо прошептал Перл.
Келли отрицательно замотала головой.
— Нет, нет!
— Что значит — нет?
— Я не хочу говорить с тобой, — дрожащим голосом произнесла она. — Мне не разрешают. Я могу говорить только с доктором Роулингсом...
Она выглядела насмерть перепуганной.
— Мне может помочь только он...
Перл тяжело вздохнул. Этот доктор Роулингс кого угодно может довести до сумасшествия. Келли сейчас полностью находится в его власти. С этим пора покончить. Необходимо начинать борьбу за девушку прямо сейчас, немедленно.
— Келли, — успокаивающе прошептал он, — меня послала сюда твоя семья. Без твоей помощи у меня, разумеется, ничего не выйдет.
Она снова стала трясти головой, испуганно повторяя:
— Нет, нет!
Ситуация становилась опасной. И в этот момент Перл совершил ошибку. Пытаясь успокоить девушку, он протянул руку и положил ее на плечо Келли. Но эффект оказался прямо противоположным тому, который ожидал Перл — Келли вскочила со стула так, словно села на змею.
— Нет, нет! — заверещала она. — Оставьте меня в покое! Не трогайте меня!
Киносеанс едва не прервался. Стоявший позади санитар мгновенно бросился к Перлу. Чувствуя, что пахнет жареным, Перл моментально сообразил, что нужно делать. Он тут же вошел в роль президента. Выпятив грудь и выставив вперед руку, Перл громко заявил:
— Мы должны поговорить о безопасности нашей страны!
Но в тот момент, когда тяжелая рука санитара легла ему на плечо, он сразу же повиновался и уселся на свое место.
— Вы давно работаете в моей личной охране? — смерив санитара удивленным взглядом, сказал он. — Хорошо. Если вы настаиваете на том, что под угрозой находится моя личная безопасность, я готов прислушаться к вашим доводам.
После того, как Перл умолк, Келли еще несколько мгновений перепугано смотрела на него, а затем уселась на свое место.
Киносеанс продолжался.

Джулия метнулась к окну. Она попробовала открыть шпингалеты на оконной раме, но они не поддавались. В этот момент она услышала крик Дэвида из соседней комнаты:
— Джулия!
Услышав его голос, она мгновенно забыла об окне и, стараясь не привлекать внимания излишним шумом, полезла в ванную и встала под душ. Предосторожность не оказалась лишней — спустя несколько мгновений дверь ванной комнаты неожиданно распахнулась, и туда вошел Дэвид. Его появление здесь совершенно ничем не было оправдано. К тому же, он вел себя весьма странно — ничего не говоря, остановился у двери, неотрывно глядя на обнаженную Джулию.
Увидев его, она испуганно прикрыла руками грудь.
— Что ты здесь делаешь? Дэвид на мгновение замялся.
— Ну... я все время хочу быть с тобой... — не слишком убедительно произнес он.
К страху, который она испытывала, прибавилась неловкость от того, что Дэвид бесцеремонно разглядывает ее. В обнаженном виде она не чувствовала себя слишком раскованной. Прикрываясь руками, она растерянно вертела головой по сторонам в поисках спасительного выхода из ситуации. Почувствовав, что возбуждать в ней сейчас излишние подозрения нет смысла, Дэвид снял с вешалки полотенце и, изобразив на лице нежную заботливость, обернул его вокруг тела Джулии. В голову ей не приходило ни единого слова. Она просто вышла из ванны, вытирая рукой мокрое лицо.
— Почему бы нам не пойти в комнату? — участливо спросил Лоран. — Мы могли бы гораздо интереснее провести там время...
Джулия растерянно хлопала глазами, лихорадочно пытаясь найти отговорку.
— Но ведь я вся мокрая... — пробормотала она.
Он обнял ее за плечи, многозначительно посмотрев в глаза.
— И скользкая... Ты очень скользкая молодая дама...
Хотя в его голосе звучала неприкрытая угроза, она еще нашла в себе силы улыбнуться.
— Ты так думаешь? — будто не обращая внимания на его тон, сказала она.
— Да. Но мне это нравится. Пойдем в комнату.
Предполагая, что может ожидать ее там, Джулия не торопилась ответить согласием. После небольшой паузы Дэвид спросил:
— Что с тобой?
— Мне... мне нужно вытереться досуха. Я не хочу подхватить простуду.
Дэвид безразлично пожал плечами.
— Ну, ладно. Только недолго.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку и бесстыже пялился на нее. Джулия чувствовала себя так неловко, словно за ней подглядывают в общественном туалете.
— Что ты делаешь? — пробормотала она, смущенно опустив глаза.
Ничуть не испытывая неловкости, Дэвид улыбнулся.
— Смотрю на тебя.
Она тоже растянула губы в неестественной улыбке.
— Ты вгоняешь меня в краску...
Весь этот разговор слишком затянулся. Почувствовав это, Дэвид произнес:
— Ну, что ж, раз я тебя смущаю...
Он не закончил фразу, повернувшись к выходу.
— Да, я сейчас вытрусь и приду, — промолвила она. — Подожди меня, пожалуйста, за дверью.
— Ну, ладно...
В его голосе вновь прозвучала скрытая угроза. Когда он захлопнул за собой дверь в ванную комнату, Джулия снова бросилась к окну, пытаясь найти хоть какую-нибудь возможность открыть его и сбежать. У нее ничего не получалось. Тогда она схватила стоявшую в углу комнаты железку и попыталась сломать шпингалет. Снова — никакого результата. Положение казалось Джулии безвыходным. Еще несколько мгновений — и Дэвид все поймет... Джулия молила бога о том, чтобы какая-нибудь случайность помешала Лорану расправиться с ней, единственной свидетельницей его вины...

Когда киносеанс в клинике доктора Роулингса закончился, медсестра, миссис Коллинз, включила в комнате свет. Воспользовавшись удобным моментом, Перл воткнул себе в волосы американский флажок и, вскочив со стула, выбежал на небольшой пятачок перед экраном. Вытянув вперед руки, он воскликнул:
— Прошу всех оставаться на своих местах!
Пациенты клиники стали удивленно переглядываться, а две женщины, сидевшие в первом ряду, подошли к Перлу и начали ощупывать его, словно манекен в магазине готовой одежды. Выпятив вперед грудь, Перл окинул сидевших перед ним пациентов строгим взором.
— Дамы и господа! Я хочу произнести речь!
Миссис Коллинз сделала знак рукой санитару, который уже намеревался пресечь ораторский порыв нового больного. Тот остановился, наблюдая лишь за тем, чтобы остальные больные не перевозбудились.
Выкатив глаза и приложив руку к груди, Перл стал изображать Авраама Линкольна.
— Восемьдесят семь лет тому назад наши отцы создали на этой благословенной земле новую нацию!
Перед тем, как попасть в психиатрическую лечебницу, Перл выучил наизусть несколько самых знаменитых речей американских президентов. В его жанре разговорного шоу это было просто необходимо.
— Эта нация верит в свободу и в то, что все люди рождены равными перед нашим создателем. Но сейчас мы ведем на этой земле гражданскую войну...
Одна из подошедших к нему женщин вытащила флажок из его шевелюры и стала размахивать им, словно на предвыборном митинге. Другая принялась теребить косичку на голове Перла. Келли удивленно наблюдала за тем, как он мгновенно овладел вниманием аудитории. Санитар и миссис Коллинз не вмешивались в его спич, с улыбкой слушая Перла.
— Сейчас наша нация разделилась на два лагеря, — продолжал он. — Эта война должна показать, может ли такая нация выжить. Мы встречаемся на поле крупнейшего сражения между силами добра и зла, — после этого он неожиданно переменил тему. — Мы пришли сюда, чтобы в торжественной обстановке открыть мемориал тем, кто отдал свои жизни во имя торжества великих идеалов, избранных нашими предками.
Он стал прохаживаться по комнате, театрально размахивая руками.
— Эта нация должна жить!
Психи стали шумно выражать свое одобрение. Привлеченный доносившимися из общей комнаты звуками, в дверь вошел доктор Роулингс.
— Что здесь происходит? — строго спросил он. Медсестра вскочила со своего места.
— Мистер Капник развлекает нас, — растерянным голосом пояснила она. — Сейчас он изображает Авраама Линкольна.
Роулингс с такой яростью сверкнул глазами, что миссис Коллинз мгновенно умолкла.
— Это хорошо, — холодно произнес он, — однако порядок в клинике должен соблюдаться.
С этими словами главврач направился к Перлу. Тот уже вошел в раж и, забравшись на стул, витийствовал, гордо возвысив голову.
— Наша нация — это светоч свободы! Она должна жить и процветать!
Роулингс принялся стаскивать его со стула.
— Пойдемте, мистер Капник! Вам пора спать! Но Перл не собирался сдаваться.
— Что? — гневно воскликнул он. — Спать? Значит, скоро мы будем в темноте? И огни свободы погаснут?
— Вот именно, — презрительно сказал Роулингс. — Санитар проводит вас в палату.
Мгновенно подскочивший медбрат схватил Перла за плечи, стащил со стула и потянул его к двери. Тот сопротивлялся, выкрикивая:
— А вы уверены, что это безопасно? Мы находимся в состоянии гражданской войны с конфедератами. Я должен быть уверен, что в самый ответственный момент своей истории нация не останется без надежного руководства!
— Не беспокойтесь, — успокаивал его Роулингс. — Это совершенно безопасно.
— Не забывайте о том, что вокруг шпионы моих врагов, конфедератов! Куда вы ведете меня — в театр Форда?
Он стал затравленно озираться по сторонам, изображая испуг.
— Прошу вас, — вдруг жалобно захныкал он, — не сажайте меня на балкон...
— Мы позаботимся о том, чтобы вас надежно охраняли, — криво усмехнулся главврач. — Пойдемте.
Вместе с санитаром они потащили Перла к двери в коридор.
Уже покидая комнату, он оглянулся, нашел взглядом Келли, которая внимательно следила за ним, и подмигнул ей. Когда Перла утащили за дверь, она едва заметно улыбнулась. Этот парень начинал ей нравиться. Очевидно, он находится здесь действительно для того, чтобы помочь ей, потому что на сумасшедшего он совершенно не похож. Все это сильно смахивало на обыкновенную инсценировку для отвода глаз. Не успев подумать об этом, она почувствовала все нарастающую тревогу. Если даже она без труда поняла игру Перла, то доктор Роулингс и подавно сможет раскусить его. Это всего лишь вопрос времени... И тогда его ожидают крупные неприятности. Доктор Роулингс не относится к числу людей, которые прощают подобные вещи. Если же он пронюхает, что к этому имеет непосредственное отношение она, Келли Кэпвелл, ей несдобровать.
Стараясь больше не думать об этом, она поспешно направилась к выходу из комнаты. Будущее покажет, что может произойти...

Спустя десять минут после того, как они покинули ресторан «Ориент Экспресс», Круз и Сантана Кастильо, были дома. Войдя в гостиную, она достала из сумочки свой пузырек с таблетками и трясущимися руками налила себе стакан воды из крана. Положив в рот сразу три таблетки, она запила их.
Круз настороженно следил за ней.
— Может быть, ты принимаешь слишком много лекарств? — спросил он.
— Откуда ты знаешь? — раздраженно бросила она. — У тебя ведь никогда в жизни не было аллергии. Может быть, эти таблетки помогают мне? Они мне просто необходимы.
Трясущимися руками она закрыла пузырек и положила его обратно в сумочку.
— Ты ешь их словно конфеты, особенно в последнее время... — недовольно произнес Круз.
— Тебе все во мне не нравится, а особенно в последнее время, — обиженно сказала Сантана. — Тебе не нравится моя аллергия и таблетки от нее тоже, тебе не нравлюсь я, особенно я... Ладно, я избавлю тебя от своего общества. Пойду спать.
Сантана повернулась, намереваясь покинуть гостиную, но Круз придержал ее за плечо.
— Нет, погоди. Нам нужно выяснить отношения. Ее снова начала бить дрожь.
— Как? Пустыми разговорами? — нервно воскликнула она. — Разговорами ничего не удастся исправить.
Она направилась к лестнице на второй этаж. Круз несколько мгновений молчал.
— Если не поговорить сейчас — будет еще хуже! — угрожающе сказал он.
— Хуже?!! — разъяренно воскликнула она. — Хуже, чем сейчас? По-моему, дальше уже некуда!
Сантана на мгновение оглянулась. Круз стоял посреди комнаты, мрачно насупившись, и она поняла, что сделала ошибку, не дав ему высказаться.
— Ну хорошо. Хорошо... — поспешно сказала она. — Давай поговорим. Скажи, что хотел. Может быть, это все-таки поможет, хотя у меня мало надежды. Посмотрим...
Она подошла к нему, но не смогла выдержать взгляда его глаз и отвернулась.
— Сантана, я хочу помочь нам обоим. Круз подошел к жене и обнял ее за плечи.
— Почему ты так редко это делаешь? — тихо спросила она. — Ты до меня никогда не дотрагиваешься, а когда это случается, то ты обычно извиняешься, как будто прикоснуться ко мне — это что-то ужасное. Неужели ты не понимаешь, как это обидно?
В голосе Сантаны было столько горечи и разочарования, что он растерянно произнес:
— Прости, я не знал, что это так.
— Не знал? Этого не может быть! О, Круз! Мне не хватает твоих прикосновений, твоих объятий. Я постоянно чувствую, что мне не хватает человеческого тепла.
Он потрясенно молчал.
— Я не понимаю, как у нас получилось такое. Я ничего этого не хотел, — виновато произнес он.
— Конечно, ты не хотел, — она мрачно покачала головой. — Да и вообще, что от тебя можно требовать? Ведь насильно мил не будешь! Трудно полюбить, слушаясь лишь голоса разума, как, впрочем...
Она отвернулась.
— И разлюбить тоже...
Круз понял, что она имела в виду себя. Несколько мгновений он молчал.
— Мы — взрослые люди, — наконец примирительным тоном сказал он. — Если мы захотим, мы сможем вместе со всем этим справиться, все это преодолеть.
Сантана резко обернулась к нему.
— Что я должна делать? В чем, по-твоему, состоит моя роль? Кому мне помогать в первую очередь? Тебе или себе? Подскажи, как мне поступить.
Глаза ее были полны слез.
— Прежде всего тебе надо стать такой, какой ты была раньше, — тихо сказал Круз.
Ее охватила истерика.
— Такой, как была? — выкрикнула Сантана. — А какой я была раньше? Я уже забыла об этом! Ты ищешь какие-то воображаемые выходы из ситуации, а все объясняется гораздо проще.
— Как?
— Просто я тебя люблю, а ты меня — нет! — категорично заявила Сантана. — Вот в чем на самом деле коренится причина всех наших бед. Ты меня просто не замечаешь...
Круз попытался возражать.
— Но я люблю тебя.
— Нет! — кричала она.
Он понял, что спор бесполезен, и умолк.
— Ты мне не веришь, — с горечью произнес он. А ты хоть понимаешь, как я ревновал тебя сегодня? Мне позвонили и сказали, что ты находишься на крыше ресторана вместе с мужчиной. Я в жизни так не переживал!
Сантана покачала головой.
— Нет, Круз! Это не любовь! — горько сказала она. — Это простое объяснимое чувство мужской собственности. Ты просто ощущаешь себя моим хозяином, хозяином своих владений и никто не должен на них посягать. Это не имеет никакого отношения не то что к любви, даже к простым теплым чувствам.
— Сантана, ты неправа, — без особой убежденности в голосе сказал он.
— Права. Я знаю, что права! — запальчиво выкрикнула она. — Так больше продолжаться не может. Я сама виновата. Я так растворилась в твоей жизни, что потеряла себя. Что же мне делать, если я осталась совсем одна?
Круз снова положил ей руку на плечо.
— Сантана, а почему ты все время говоришь об одиночестве? Ведь я рядом с тобой.
Но она уже не слышала его.
— Наверное, я потеряю тебя! — кричала Сантана. — Иден своего не упустит! Ты будешь принадлежать ей. Я уже совершенно смирилась с этим.
— Но я никуда не ухожу! — закричал Круз. — Почему ты не хочешь мне верить?
— Потому что у меня нет оснований тебе верить...
Круз ошеломленно развел руками.
— Но... — пробормотал он. — Но ведь я дал тебе слово! Разве этого мало?
— Я не верю твоему слову, — упрямо повторила Сантана. — Все это ты сделал лишь для того, чтобы на время успокоить меня и забыть обо мне. На твои чувства по отношению ко мне это никак не влияет.
Круз рассвирепел.
— Перестань говорить о своих чувствах! — сжав губы, глухо произнес он.
Угрюмо насупившись, он стал мерять шагами комнату. В разговоре возникла минутная пауза. Они стояли, отвернувшись друг от друга, и тишину, царившую в доме, нарушало лишь их тяжелое дыхание.
— Да, — спустя некоторое время сказал Круз. — Наверное, я виноват, наверное, я уделял тебе мало внимания. На меня навалились дела, одно за другим. Но я все изменю, я должен спасти наш брак...
Сантана обернулась и, горько усмехнувшись, спросила:
— А зачем тебе это нужно?
— Потому что я хочу, чтобы у нас все было хорошо, — убежденно ответил он. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты вновь стала той, на ком я женился.
— Женился, но не полюбил, — горько сказала она.
— Я с детства любил тебя! — воскликнул Круз. — Ты же прекрасно помнишь все это.
В ответ на эти слова Сантана громко рассмеялась.
— Послушай, что ты говоришь, Круз! Чепуха какая! Это была просто детская дружба, а не любовь. А то, что мне нужно сейчас — это настоящая страстная любовь. Я хочу просыпаться утром в твоих объятиях, Круз! Вот ты говоришь о любви, о ее спасении, о нашем браке. Но любовь не надо спасать! Она не нуждается в этом.
— Послушай меня, Сантана! — успокаивающе уговаривал ее Круз. — Давай постараемся сейчас не рассуждать о том, что такое любовь, какой она должна быть, и как она выглядит со стороны. Нам сейчас не нужно рассуждать об абстрактных материях и романтике: какой должна быть любовь, какой не должна быть. Нам нужно постараться принять то, что есть на данный момент между нами, и сделать так, чтобы улучшить наши отношения.
Очевидно, его слова были столь неубедительны, что из глаз Сантаны снова брызнули слезы. Кусая губы, она едва слышно вымолвила:
— Если бы все было так просто...
— Но ведь если не стараться что-то предпринять, то ничего и не будет, — продолжал Круз. — Я не верю, что у нас нет ни единого шанса. Нам нужно попробовать. Но с одним условием: мы должны что-то предпринять вместе. Иначе, поодиночке, у нас ничего не выйдет. Тогда действительно и наша любовь и наш брак погибнут.
— Круз, — едва сдерживая рыдания, сказала она. — Неужели ты не видишь, что именно этого я и добиваюсь. Ведь все, что я делаю, направлено только на одно — чтобы ты заметил меня, чтобы ты обратил на меня внимание, чтобы мы были вместе, чтобы мы любили друг друга, чтобы мы снова были счастливы.
Круз кивнул.
— Тогда давай поставим перед собой эту цель! Будем добиваться ее...
В этот момент телефон на столике в гостиной зазвонил. В каком-то смысле это был спасительный звонок, потому что он подвел черту под разговором. Обычно, в такой поздний час Крузу звонили только с работы.
Сантана оглянулась на телефонный аппарат и с горечью сказала:
— Да. И все это будет продолжаться лишь до тех пор, пока тебе снова не позвонят с работы и не вызовут на какое-то неотложное дело.
Понимая всю справедливость ее слов, Круз промолчал. Телефон продолжал настойчиво звонить. Круз удрученно опустил голову.
— Сантана, пожалуйста, сними трубку и скажи, что меня нет.
В душе Сантаны затеплилась надежда.
— Правда? — переспросила она.
— Правда, — убежденно кивнул он.
Сантана подошла к телефону. Она ожидала услышать голос Тома Блинкена, либо кого-то еще из полицейского участка, однако ошиблась. Это был Кейт Тиммонс. Веселым голосом он сказал:
— Привет, Сантана!
Она была смущена настолько, что в первый момент даже не нашлась, что ответить. В комнате воцарилась тягостная тишина. Затравленно озираясь по сторонам, Сантана пробормотала:
— А... Привет.
Тиммонс сидел в одном из баров.
— Ну, что, встретимся сегодня на пляже? — игриво спросил он.
Сантана почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда. Отвернувшись от Круза, она растерянно сказала в трубку:
— Можно я перезвоню тебе как-нибудь в другой раз? Мне не очень удобно говорить...
Тиммонс засмеялся.
— Что, рядом с тобой Круз? Я понимаю. Ладно, давай договоримся так. Я буду в Бейли-Кейв и подожду тебя там. Приезжай, как только сможешь. Я думаю, это нужно нам обоим...
Растерянно оглянувшись на Круза, который, сунув руки в карманы джинсов, медленно прохаживался по гостиной, она произнесла:
— Хорошо. Но я не знаю, получится ли у меня что-либо. Но в любом случае спасибо за приглашение. Пока.
Она положила трубку, не осмеливаясь поднять взгляд на Круза.
— Извини меня, — тихо вымолвила она. Круз озабоченно посмотрел на телефон.
— Кто это был?
— Это?.. Это... была моя подруга Джени Кларксон, — соврала Сантана. — Она приглашала меня завтра утром позавтракать вместе с ней.
Немного помолчав, Круз произнес:
— Знаешь, а ты была права.
— В чем?
— Разговоры мало помогают.
Он пристально смотрел на нее, не отводя глаз. Потянувшись рукой к настольной лампе, он выключил свет.
— Я тоже думаю, что дела говорят громче слов.
Это было недвусмысленное приглашение в постель. Сантана почувствовала, как дыхание ее учащается, сердце начинает биться все сильнее и сильнее. Жар возбуждения охватил ее.
— Ты уверен? — теребя ожерелье на шее, спросила она.
— Конечно.
Он подошел к ней, крепко обнял за талию и привлек к себе. Сантана стала обнимать его с жадностью неудовлетворенного желания.
— О, Круз...
— Кажется, ты не хотела говорить об этом. Не веря его словам, она тихо прошептала:
— Нет, Круз, ты действительно этого хочешь? Скажи мне. Или ты делаешь это из чувства супружеского долга?
— Нет, нет! — с жаром прошептал он. — Я хочу быть с тобой.
Сантана чувствовала его возбужденное дыхание. И от этого ноги ее слабели.
— Давай перейдем от слов к делу, — тихо произнес он.
Она прижалась к нему еще сильнее.
— Да, конечно...
Спустя несколько мгновений они уже поднимались по лестнице на второй этаж. В спальню...