ГЛАВА 19

Разговор Круза с Розой Андрейд. Сантана пытается тешить себя иллюзиями. Джулия спасается бегством. Иден не теряет надежды. Тэд и Хейли — с милым рай в шалаше, калифорнийский вариант.

Услышав звонок в дверь, Роза Андрейд вышла из детской комнаты и через гостиную отправилась отпирать.
На пороге стоял Круз Кастильо.
— Здравствуй, Роза, — хмуро сказал он. Она отступила в сторону от двери.
— Здравствуй, Круз. Заходи.
Он вошел в дом и оправдывающимся тоном произнес:
— К сожалению, мы все перепутали сегодня.
Роза, которая хорошо знала о царивших в семействе
Кастильо неурядицах, посмотрела на него с едва скрываемым сомнение.
— Хорошо, если так... — вздохнула она.
Круз опустил глаза, не в силах вынести проницательный взгляд тещи.
— Что-то вроде этого, — сказал он не слишком убедительно.
Роза на всякий случай выглянула в дверь.
— Я думала, что Сантана будет вместе с тобой...
Он замялся.
— Э-э-э... она позвонит завтра утром.
— Ну, что ж, ладно, — сдержанно сказала Роза, закрывая дверь.
Она уже было направилась к детской комнате, но затем, остановившись на полпути, снова повернулась к Крузу.
— Это не очень приятная тема, — тяжело вздохнула она, — но я должна поговорить об этом...
— Да, я слушаю.
— Мне совершенно не нравится то, что происходит сейчас в вашей семье. Мне кажется совершенно неправильным то, что Брэндон вот так перемещается туда и обратно едва ли не каждый день.
Круз согласно кивнул.
— Я прекрасно понимаю вас и полностью разделяю ваше мнение. Мальчик еще слишком мал... Особенно плохо, если происходит так, как сегодня...
— Похоже, и тебе больше не хочется выслушивать неприятные вопросы от тещи?
Он покачал головой.
— Я бы ничуть не возражал против этого, если бы только мне были известны какие-нибудь ответы.
На лице его появилась грустная усмешка.
— Но, Круз, ведь это не похоже на Сантану, — доверительно сказала Роза.
Он отвел взгляд в сторону. Круз делал так всегда, когда по какой-то причине ему приходилось врать.
— У нее сейчас слишком много забот, — попытался он выгородить жену.
Теща скептически усмехнулась.
— Так много, что можно забыть о Брэндоне?
Круз замялся. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он чувствовал себя, словно на линии огня. Лучше бы ему было провалиться на месте, чем выслушивать эти горькие слова со стороны Розы.
— В последнее время у нас были проблемы, — неохотно признался он.
— Это весьма заметно, — осуждающе промолвила Роза.
— Она была расстроена из-за того, что не складываются наши отношения... Но что теперь делать, я не знаю...
Он выглядел совершенно разбитым. Роза озабоченно спросила:
— А что еще может произойти?
Круз пожал плечами.
— Не знаю. У меня такое ощущение, что она постоянно находится на взводе...
— Ты хочешь сказать, что это ее вина?
— Не думаю. Мне кажется, что так получается само собой... — Круз на мгновение задумался. — Наверное, мне не стоило все-таки просить ее выйти за меня замуж. Мы ведь знали, что нам будет нелегко... После того, что у меня было с Иден... к сожалению, так и получилось...
Удрученно опустив глаза, он умолк.
— Круз, прошу тебя, — подавшись вперед, взволнованно заговорила Роза, — если она тебе дорога, не отчаивайся и не отказывайся от нее.
Он тяжело вздохнул.
— Я стараюсь, но и она должна помогать, если хочет, чтобы в нашей семье было хоть какое-то спокойствие. Сначала я думал, что у нас все получится... со временем... но оказалось, что время лишь отдаляет нас друг от друга, отдаляет еще больше...
— Круз, но я уверена, что моя дочь любит тебя. По-моему, это очевидно.
— И я раньше так думал, — с горечью произнес он. — Но, поверь мне, Роза, сейчас она так далека от меня... Она даже не смотрит мне в глаза...
— Но ты любишь Сантану?
Этот вопрос поставил Круза в тупик. Он поймал себя на мысли о том, что в последнее время — как, впрочем, и раньше — не задумывался над этим. Ему было просто некогда, — дела, работа, ежедневные проблемы окружали его столь тесно, что не было ни времени, ни сил оглянуться.
Для него было как-то естественно думать о том, что он хорошо относится к Сантане. Но можно ли было назвать это любовью? Как ни печально было Крузу признаваться в этом себе самому, нельзя.
Любовь было то чувство, которое он до сих пор испытывал по отношению к Иден, несмотря на то, что ему пришлось расстаться с ней.
Тот, прекратившийся по настоянию главы Кэпвеллов роман Круза с Идеи, оставил в его душе значительно больший след, нежели продолжающаяся куда дольше семейная жизнь с Сантаной. Те чувства, хоть и оказались загнанными глубоко внутрь, для Круза значили намного больше, чем его отношение к Сантане. Вот почему ответом на вопрос Розы было молчание Круза.
— Ты любишь ее, Круз? — повторила она свой вопрос.
Он неопределенно пожал плечами.
— Я знаю, что она мне очень дорога. Больше всего я хочу снова ощутить, что мы — семья. Так же, как это было раньше.
Услышав позади себя шаги, Роза обернулась.
В гостиную вошла Иден. Увидев Круза, она замерла, как вкопанная, и несколько секунд пристально смотрела на него, не отводя взгляда.
При появлении Идеи Роза сразу засуетилась и, опустив голову, направилась в детскую.
Круз ответил своей бывшей возлюбленной — впрочем, почему бывшей — таким же долгим взглядом. В его глазах читалось тоска по утраченной любимой.
Сантана поправила рассыпавшиеся по плечам волосы.
— Я была счастлива с тобой... — тихо сказала она, обращаясь к Кейту.
Он засмеялся.
— Честно говоря, я сильно волновался.
— Почему?
— Мне казалось, что я не смогу как следует удовлетворить тебя. Ведь мы раньше никогда не были вместе. А то, что было у нас в детстве — не в счет.
— Да... — вздохнула она. — Потом ты учился в университете и мы надолго расстались. Но могу успокоить тебя. Ты очень терпелив и все понимаешь...
Обняв Сантану за плечи, он прижался к ее волосам и тихо шептал ей на ухо:
— Ты знаешь, когда мы учились в школе, в моей жизни произошел один момент, который я никогда не забуду. Тогда ты шла по физкультурному залу, такая необыкновенная, экзотичная... И, глядя на тебя, я подумал, что эта девочка когда-нибудь будет принадлежать мне.
Когда Сантана слушала эти слова Кейта, на лице ее было написано выражение неизъяснимого удовольствия. Она никогда ни от кого не слышала таких слов. Круз вообще был сдержан и немногословен, тем более в тех вопросах, которые касались его взаимоотношений с Сантаной. Ей приходилось устраивать едва ли не истерики, чтобы просто вызвать его на разговор о взаимных чувствах.
А здесь, сейчас в этой вечерней темноте, на овеваемом прохладным океанским ветерком пляже услышать такое из уст человека, который только что доставил ей огромное наслаждение, огромное физическое удовольствие, было не меньшим счастьем...
— Разумеется, теперь, после стольких прожитых лет я понимаю, что это было глупостью. Однако можешь не сомневаться, многие мальчишки до конца жизни верят в эти глупости.
— И ты из их числа? — прошептала Сантана.
— Да. Может быть, если бы на твоем месте была какая-нибудь другая девочка, я бы так не думал. Однако теперь я не сомневаюсь, что был прав. Этого стоило ждать!
Сантана погладила его по щеке.
— Теперь мне стало ясно, почему ты так глубоко понимаешь меня. Наверное, ты думал обо мне все эти долгие годы?
— Да.
Тиммонс заглянул ей в глаза.
— Ты помнишь вопрос, который я задал тебе несколько минут назад? Почему ты молчишь? Ответь мне на него.
Последние слова Тиммонса вернули Сантану на грешную землю.
Да, разумеется, это очень романтично — сидеть вечером на нагретом за день песке пляжа, вдыхать прохладный свежий воздух, слушать шум прибоя и шелест пальмовых листьев... Однако жизнь требует своего. К сожалению, вот так проводить время невозможно, нужно думать и о завтрашнем дне. Как ни пыталась Сантана уйти от ответа на этот вопрос, он снова неизбежно встал перед ними.
Сантана отвернулась.
— Ты говоришь о будущем?
— Да, — он снова обнял ее за плечи. — Я хочу видеть тебя, давай поедем сейчас отсюда ко мне.
Она испытала неловкость и острое желание уйти от ответа.
— Я... Я не могу, — пробормотала она. — Сегодня мне надо домой. Ведь там Круз, я ничего не сказала ему... Он будет волноваться.
— Не ходи туда, — продолжал уговаривать ее Тиммонс.
— Нет, — она покачала головой. — Даже если муж не любит меня, это все-таки мой дом...
Она усмехнулась собственным словам.
— Боже мой, наконец-то я произношу это вслух. Вот когда все встало на свои места... Он действительно меня не любит. Ты знаешь, — она повернулась к нему, — Круз не сможет дать мне счастья. Теперь я в этом совершенно убеждена.
Тиммонс с задумчивым видом опустил голову.
— Может быть, я смогу?
Услышать такие слова из его уст было такой неожиданностью для Сантаны, что она несколько мгновений пораженно молчала. Затем посмотрев на Кейта с нежностью погладила его волосы.
— Я не знаю, что тебе сказать.
— Да, ты права, — с едва заметной улыбкой сказал он. — Возможно, я слишком давлю на тебя.
— Возможно, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты мне пообещал кое-что.
— Что?
— Обещай мне, что мы с тобой всегда будем честны друг перед другом. Обещай, что ты не будешь таким, как Круз, который дает слово и не может его сдержать!
— Я никогда не лгу, — уверенно произнес Тиммонс. Эти слова подействовали на Сантану гипнотически.
Несколько секунд она неотрывно смотрела в глаза Кейта, а затем широко улыбнулась.
— Я думаю, что смогла бы полюбить тебя...
Наступил очень подходящий момент для поцелуя. Тиммонс осторожно притронулся к ее губам, наслаждаясь ее чувственностью. После долгого поцелуя он нежно погладил ее по щеке.
— Если нет, то я перестану любить тебя.
Сантана ошеломленно посмотрела на него и стала осторожно отодвигаться.
— О, черт! Лучше бы я этого не говорил, — в голосе Тиммонса слышалось глубокое сожаление.
Но, вопреки этому, слова, прозвучавшие из ее уст, были весьма приятны для Тиммонса:
— Нет, нет! — поспешно сказала она. — Все было замечательно! Ты был великолепен!
— Мне кажется, что ты просто хочешь польстить мне, — с хитринкой сказал Тиммонс. — И вообще, я слышу в твоем голосе сомнение... Ты не веришь мне?
— Нет, нет! — снова воскликнула она. — Просто я нахожусь в таком смятении. Мне надо... Мне надо все осмыслить! Обдумать! Я должна решить все для себя. Ведь Круз и Брэндон...
В следующее мгновение на ее лице промелькнуло смятение и ужас.
— О, боже! Брэндон... Как же я забыла?
Сантана вскочила с песка и стала поспешно одеваться.
— Я оставила мальчика у мамы, в доме Кэпвеллов, должна была забрать еще час назад. Я опоздала!
Застегивая на груди рубашку, Тиммонс, тоже поднялся.
— Давай я отвезу тебя, — предложил он.
— Нет, нет! — закричала она. — Нас не должны видеть вместе! Ни в коем случае...
Сантана быстро натянула блузку и, взяв в руки пиджак и туфли, бросилась бежать по пляжу.
— Извини, мне пора, — крикнула она па бегу.
— Сантана! — воскликнул Тиммонс.
Однако она уже растворилась в темноте. Когда фигура Сантаны исчезла, Тиммонс многозначительно улыбнулся. Он достиг своей цели! Сейчас Сантана находится в его руках. Он может делать с ней все, что угодно. Он просто убрал Круза в сторону, как незаметную, малозначительную фигуру. При этом его репутация осталась совершенно незапятнанной. Перспективы роста по службе были такими же радужными, а мужское тщеславие, и без того сверх меры раздутое у него, получило еще один импульс удовлетворения. Теперь главная задача — умело воспользоваться результатами собственных усилий и закрепить успех...

Дэвид стал крушить топором толстую дубовую дверь ванной комнаты. Джулия по-прежнему безуспешно пыталась открыть окно, правда, кое-что ей уже удалось сделать. Нижняя задвижка подалась вверх, и это заронило в душу насмерть перепуганной женщины маленькую надежду.
На пол ванной комнаты сыпались щепки. Грохот от ударов, казалось, напоминал об извержении вулкана.
Джулия смогла, наконец, с помощью тонкой стальной полоски открыть шпингалет. Окно распахнулось, путь к спасению был свободен. Наконец-то она сможет избавиться от этого кошмара!
Джулия забралась босыми ногами на подоконник и, плотнее запахнув халат, прыгнула в прохладный мрак ночи. Она еще не знала, куда ей надо бежать, но одно было совершенно ясно — подальше от этого проклятого места, подальше от этого человека, который обманул ее, который воспользовался ее женской слабостью лишь для того, чтобы спасти свою шкуру...
Не разбирая дороги, Джулия бежала среди кустарников. Ветки хлестали ее по лицу и рукам, цеплялись за полы халата, но она не обращала на это внимание. Скорее, скорее! Туда, где есть хоть какой-нибудь свет, где есть люди...
В нескольких сотнях метров впереди себя она увидела красный фонарь над каким-то домом. Надо бежать туда! И, если там есть хоть одна живая душа, ей помогут, ее спасут...
Джулия не заметила, как у нее высохли слезы. Сейчас некогда было плакать! В голове ее стучала лишь одна мысль. Туда, где свет! Туда, где люди!..
Под ударами топора дверь затрещала и рухнула на пол. Дэвид вбежал в ванную комнату и, тяжело дыша, замер на месте.
Джулии здесь не было.
В распахнутое окно, шевеля узорные занавески, врывался сырой и промозглый вечерний воздух. Дэвид в сердцах швырнул на пол топор.
Черт побери! Неужели все зря! Если она доберется до людей, то ему — конец. Полиция не станет долго разбираться, в чем дело. Улику найдут, его мгновенно упекут в тюрьму и, скорее всего, посадят на электрический стул...
Высунув голову в окно, Дэвид услышал где-то вдалеке хруст сучьев под ногами бежавшей Джулии. Звуки доносились с той стороны, где располагался полицейский участок поселка. Собственно говоря, называть его участком было бы большим преувеличением, поскольку это было обычное одноэтажное деревянное строение, состоявшее из одной единственной комнаты.
Очевидно, она бежит именно туда. Если это так, то у него нет никаких шансов, правда, при одном условии — что Зиг Андерсон будет на службе.
Дэвид поспешно бросился в гостиную, где на стене висели большие круглые часы. Нет, было уже слишком поздно, чтобы Андерсен все еще торчал на службе. У Дэвида появилась надежда. Если это так, то он, возможно, сумеет еще что-то предпринять, лишь бы толстяк уже отправился домой. Кстати говоря, проверить это — дело пяти минут...
Лоран подошел к столику в гостиной, на котором был установлен телефонный аппарат, и, подняв трубку, набрал номер полицейского участка...

Роза остановилась возле двери детской комнаты и, обернувшись, сказала:
— Сейчас я схожу за Брэндоном.
Круз и Идеи мгновенно опустили глаза, словно уличенные одноклассниками в симпатии друг к другу школьники.
— Спасибо, Роза, — сказал Круз.
Когда Роза исчезла за дверью, Идеи недоуменно сказала:
— Я думала, что Сантана, как обычно, заберет его.
— Она занята, — последовал односложный ответ Круза.
Крузу совершенно не хотелось вдаваться в подробности, рассказывая обо всем еще и Идеи. Но от ее проницательных глаз не укрылось, что случилось что-то. Последнее время с лица Круза не сходило выражение озабоченности. На лбу его обозначились резкие морщины, как у старика, по глазам было видно, что Круз не спит ночами, — они ввалились и стали еще более темными. Было видно, что Круза что-то очень сильно беспокоит, что он встревожен... Да, пожалуй, только по глазам Идеи поняла, что Круз переживает неприятный период своей жизни.
— Ты устал, — сочувственно сказала она.
— Был тяжелый день.
Круз пытался храбриться. Он беспечно махнул рукой, но это получилось у него очень не убедительно.
Иден подошла совсем близко к Крузу и остановилась рядом, сложив руки на груди.
— Я ничем не могу помочь тебе? — в ее голосе звучала надежда.
Круз усмехнулся.
— Вряд ли...
— Что, неужели, уже ничем не могу? — улыбалась Иден. — Или ты считаешь это напрасной тратой времени?
Он промолчал.
— Так ты не за этим пришел?
— Нет. Я пришел забрать Брэндона.
Круз почувствовал, что находится в опасной близости с Иден. И, опасаясь проявления собственных чувств, стал расхаживать по комнате.
— Я думаю, что наш шофер мог бы отвезти его домой, — сказала Иден. — Или он мог бы дождаться свою маму...
Однако, это предложение не встретило никакого энтузиазма со стороны Круза. Он отрицательно помахал рукой.
— Нет, нет. Я пришел вместо нее.
Идеи, до этого стоявшая спиной к нему, внезапно повернулась лицом и без особой надежды в голосе произнесла:
— Круз, я могу попытаться уйти из твоей жизни, а ты — из моей, но, уверяю тебя — ничего из этого не получится...
Он усмехнулся.
— Ты так думаешь?
— Да, — убежденно сказала она. — Посмотри на нас. На себя и на меня.
Не поднимая на нее глаз, Круз промолвил:
— Иден, я дал клятву Сантане и хочу сдержать ее.
Это было сказано с такой поспешностью и неубедительностью, что Иден совершенно перестала сомневаться в том, что он по-прежнему любит ее. Мужчины, у которых угасли все чувства по-отношению к бывшим возлюбленным, ведут себя совершенно по-иному. По крайней мере, они не боятся смотреть им в глаза. Круз боится, значит, в душе его ничего не угасло... Что ж, наверное, еще не все потеряно. Хотя, конечно, к его словам относительно Сантаны нужно прислушаться.
— После того скандала, который она учинила в ресторане, мне очень жаль ее, — сказала Иден. — Но еще больше мне жаль тебя... Ты поклялся ей в верности, и, пытаясь сдержать обещание, ты делаешь себя несчастным. У вас с Сантаной больше нет оснований для брака. Она знает, что ты не любишь ее, и ты не полюбишь ее никогда. Что теперь это обещание? Чего оно стоит? Я не вижу никаких оснований для того, чтобы выполнять эти клятвы.
Круз выслушал последние слова Иден, повернувшись к ней спиной. Он прекрасно понимал ее правоту, понимал, что настало время, когда необходимо что-то решать. Ему было совершенно ясно, что их отношения с Сантаной зашли в тупик и, скорее всего, так ни к чему не приведут, что он не сможет заставить себя выбросить из своего сердца все те чувства, которые он испытывал к Иден, но... Сейчас это был бы слишком решительный шаг с его стороны. Пока он не готов к этому. А, может быть, ему нужна чья-то помощь и поддержка со стороны? Круз и сам не мог пока толком разобраться в том, как ему поступать. Скорее всего, он уже давно бы решил свои проблемы с Сантаной, однако, его очень волнует
Брэндон... Мальчик ни в чем не виноват. Почему он должен страдать из-за того, что между его матерью и Крузом нет взаимопонимания?
Поэтому, вспомнив о том, зачем он пришел сюда, Круз тяжело вздохнув, сказал:
— Сантана — моя жена, и у нас есть Брэндон...
Иден, с надеждой смотревшая на своего возлюбленного, отвела свой взгляд.
— Извини, — тихо сказала она. — Я не вправе говорить такое.
— Да ничего, ничего. Не извиняйся. Ты можешь говорить такое. Все в нашей семье разваливается... Все ужасно! Чем больше я стараюсь, тем хуже становится, — в его голосе слышалось глубокое разочарование и горечь. — Я не знаю, честно говоря, я не знаю, что делать!
Иден почувствовала, как он искренен в своих словах, и глубокое чувство сожаления охватило ее.

Джулия спустилась по склону холма и подбежала к небольшому домику среди высоких деревьев. Над дверью горел большой красный фонарь.
Джулия стала отчаянно барабанить в окно, в котором виднелся едва заметный свет.
— Откройте! Откройте, прошу вас! — кричала она. Однако, на ее крики никто не откликался. Джулия еще не знала, что это полицейский участок поселка, а в комнате просто горит дежурное освещение. Зиг Андерсон давно отправился домой.
Джулия еще некоторое время стучала в дверь, пока, наконец, не поняла, что ей никто не откроет. У нее не оставалось другого выхода, кроме самого простого. Она подняла с земли большой камень и разбила им стекло в двери. Сунув руку в образовавшуюся дырку, Джулия повернула изнутри дверную ручку и открыла дверь. Осколки стекла оцарапали ей руку, однако, она не обратила на это никакого внимания.
Распахнув дверь, Джулия влетела в комнату и, нащупав на стене рядом с косяком переключатель, включила свет. Ступая босыми ногами по полу, она осторожно прошла вдоль стены, увешанной грамотами полицейского управления и еще какими-то документами.
Посреди комнаты стоял стол, старый и весьма непрезентабельный, рядом стул, а позади него большой стеклянный шкаф, на полках которого стояли вверх стволами охотничьи ружья и карабины.
Джулия затравленно озиралась по сторонам и настороженно прислушивалась к каждому звуку. Она вздрогнула, когда стоявший на крышке стола большой старомодный телефон из черного эбонита внезапно зазвонил.
Джулия подумала, что ничего плохого не случится, если она поднимет трубку. Если это звонит кто-нибудь из полиции, то ей наверняка помогут в ближайшее же время... Она протянула руку к трубке, но еще несколько секунд колебалась. Сомнения, зародившиеся в ее душе, были продиктованы чувством самосохранения. А вдруг это Дэвид? Она еще не знала, что была права...
Лоран стоял посреди гостиной в своем доме и, нетерпеливо барабаня пальцами по столу, бормотал в трубку:
— Ну давай же, давай. Откликайся, я знаю, что ты сейчас там!
Он уже второй раз набирал номер полицейского участка. Первый раз это было несколько минут назад, когда он звонил, чтобы убедиться в том, что Зига Андерсона уже нет на месте. Теперь там должна быть Джулия. Он не ошибся.
— Алло? — раздался в трубке испуганный голос молодой женщины.
Лоран молчал.
— Кто это? Кто говорит? — выкрикнула она в трубку.
— Ты думала, я не найду тебя? — спросил Дэвид. — Ты бываешь так наивна, Джулия...
Услышав голос Дэвида, она закатила глаза и стала мысленно проклинать себя за то, что подошла к телефону. Джулия швырнула трубку назад так, словно это был кусок раскаленного железа.
Здесь нельзя было оставаться больше ни минуты, потому что Дэвид узнал о том, где она находится и в ближайшее же время может появиться здесь.
Джулия направилась к двери, но в эту минуту телефон снова зазвонил. Неужели это снова Дэвид? Не может быть!.. Хотя... почему не может? Джулия снова заколебалась, — что плохого будет в том, если она вернется назад и ответит на звонок? В худшем случае это может оказаться Дэвид, но, если звонит он, значит он находится там, у себя в доме, и у нее будет время, чтобы спастись. А если это не он, тогда она тем более должна поднять трубку...
Джулия подошла к столу, осторожно сняла трубку и поднесла ее к уху, не говоря ни слова.
Это снова был Лоран.
— Джулия, не отключай телефон, — настойчиво сказал он. — Я не хочу сделать тебе ничего плохого.
— Ты напрасно говоришь мне все это! — возбужденно сказала она. — Теперь я уже знаю всю правду!
— Если ты даже не веришь мне, — горячо произнес Лоран, — ты все равно сейчас находишься в безопасности. Ведь я звоню тебе из своего домика. Я же не могу ничего сделать, пока мы говорим по телефону.
Джулия почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы.
— Дэвид, откуда ты знаешь, что я здесь?
— Все очень просто. Единственный телефон в округе, кроме моего находится в полицейском участке. Джулия, клянусь тебе, я не убивал Мадлен!
— Но у тебя орудие убийства... — всхлипывая, сказала она.
— Я объясню! — поспешно воскликнул Дэвид.
— А как ты объяснишь то, что пытался убить меня? Или ты хочешь сказать, что с помощью топора ты собирался рассказать мне правду?..
Джулия услышала, как он рассмеялся в трубку.
— Если бы я хотел убить тебя, я бы сделал это в лесу, еще до того, как мы приехали в этот дом.
— Ты объяснишь все это следователю! — истерично крикнула Джулия. — Я сейчас позвоню в полицию.
— Ну, давай, — сказал Дэвид, правда, в голосе его больше не слышалось прежней самоуверенности. — Давай, звони. Пусть они попробуют арестовать меня... Они уже один раз попытались и что же в результате? Меня освободили. Суд признал мою невиновность. Теперь они меня не тронут, просто не имеют права!
Услышав его слова, Джулия зарыдала.
— Ты использовал меня с самого начала. Это все была простая инсценировка. Ты хотел лишь одного — чтобы я помогла тебе спастись.
— Нет, Джулия, — серьезно ответил он. — Я влюбился...
— Я думаю, что ты говорил это и Мадлен! — выкрикнула она.
— Джулия, я невиновен!
— Зачем ты прятал это орудие убийства?
— Я все расскажу, но только не так. Я сейчас приеду, Джулия. Не уходи никуда, пожалуйста. Клянусь, все будет нормально! Ты поймешь, почему мне нужно было спрятать эту гантелю.
— Не вздумай! — закричала она. — Не приходи сюда! Ты слышишь?
— Я буду через несколько минут. Мне нужно только поговорить.
Лоран говорил таким тоном, словно пытался убедить ребенка выпить горькое лекарство.
Услышав в трубке короткие гудки, Джулия с ужасом посмотрела на телефонный аппарат и трясущимися руками положила трубку на место. Затем, вспомнив, что собиралась позвонить в полицию, она постучала пальцами по рычагу и набрала телефон 911.
— Алло, оператор? Вы меня хорошо слышите? Да! Это срочно, это очень срочно! Мне нужна местная полиция, дайте мне кого-нибудь...
Пока оператор соединял ее с полицией, она вспомнила слова Дэвида: «Они не могут арестовать меня, меня освободили, я признан невиновным в суде...». И тут вдруг Джулия поняла, что он действительно прав. По закону его не могут арестовать дважды за одно и то же преступление, а как доказать, что он пытался убить ее? Ведь в ее руках сейчас нет никаких улик и доказательств. Гантеля сейчас в руках у Дэвида. Наверняка, он постарается спрятать ее как можно дальше, что не представляет труда, особенно, если учесть в каком месте они находятся. Она будет посмешищем в глазах всего города, когда все узнают об этом ночном происшествии. Адвокат Джулия Уэнрайт влюбилась в своего подзащитного, и в тот же день, когда его выпускают на свободу, отправляется с ним в загородный дом для небольшого отдыха. Там она ссорится с ним и, чтобы отомстить, обвиняет его в совершении преступления, по подозрению в котором и был арестован. Чушь какая-то! Осознав это, она поняла, что сейчас ей никто не сможет помочь, кроме... ее самой.
В телефонной трубке раздался мужской голос:
— Алло, вас слушают. Говорите.
Джулия нажала на рычаг. Взгляд ее упал на оружие, хранившееся в стенном шкафу, за стеклом. Она решила защищаться сама. Почувствовав это, Джулия почему-то мгновенно успокоилась и, хотя она была по-прежнему возбуждена, однако, уже не содрогалась от рыданий, а только тяжело дышала.
Тем же камнем, которым она разбила дверь, Джулия сломала замок на дверце шкафа и взяла оттуда короткоствольный пятизарядный карабин. Она сумеет защитить себя! Джулия почувствовала, как страх куда-то исчез и растворился, остались лишь решимость и хладнокровие. Джулия зарядила ружье и села за стол в ожидании Дэвида.

Океанские пляжи в Санта-Барбаре стали местом, которое дало приют не одной сотне влюбленных пар.
Тэд Кэпвелл и Хейли Бенсон не стали исключением. Правда, покинув семейный очаг Кэпвеллов, они решили отправиться на радиостанцию, чтобы переночевать там. Однако, на маленькой тесной тахте в помещении студии Хейли сегодня ночевать не хотелось. Поэтому, захватив с собой спальный мешок, они отправились на ближайший пляж. Тем более, что ночь была не такой холодной, чтобы нельзя было ее провести под открытым небом. К тому же — романтика...
Они нашли уютный уголок побережья, окруженный со всех сторон невысокими скалами и камнями. Так что, довольно свежий ветер со стороны океана не слишком досаждал им.
За несколько минут Тэд собрал все необходимое для костра и разжег огонь. Языки пламени стали весело лизать просохшие под жарким калифорнийским солнцем обломки пальмовых веток и коры.
Усевшись возле костра, Тэд радостно потер руки.
— Ну, вот и отлично! Огонь разгорелся и мы можем неплохо скоротать здесь время.
— Но ты совсем не обязан находиться здесь, Тэд.
Хейли чувствовала себя несколько виноватой по отношению к нему, поскольку покидать родной дом со скандалом — занятие не из самых приятных. Он улыбнулся.
— А я хочу! — с мальчишеским задором сказал Тэд. — Кто-то ведь должен позаботиться о том, чтобы защитить тебя и согреть...
Хейли придвинулась поближе к огню.
— Спальный мешок и костер — этого вполне достаточно... — хитро улыбаясь, промолвила она. — А что же будешь делать ты?
Тэд развел руками.
— Ну, не знаю... Поброжу где-нибудь здесь, рядом. Может быть, даже искупаюсь. Вода-то теплая. Кстати, ты чувствуешь, как песок нагрелся за день?
— Да.
Она посмотрела на него с нежностью.
— Тэд, прошу тебя, может быть, тебе не стоит оставаться? Иди домой.
Он был по-прежнему весел и бодр.
— Зачем?
— Но ведь это твой кров...
— Да брось ты, Хейли! — он беспечно махнул рукой. — Здесь я в гораздо большей степени ощущаю себя дома, чем там.
Несмотря на одолевавшие Хейли дурные мысли о их будущем, точнее, о его неопределенности, ей было очень приятно слышать из его уст такие слова. Она все больше и больше убеждалась в том, что Тэд действительно испытывает по отношению к ней настоящие глубокие чувства. Сейчас им нужно пройти лишь проверку временем. Они идут наперекор обстоятельствам, наперекор мнениям окружающих, идут, крепко взявшись за руки. Хейли была почти полностью уверена в том, что никто и ничто не сможет разрушить их любовь, если это будет зависеть только от них самих.
Тэд, несмотря на мальчишескую внешность и повадки, в душе был решительным и смелым мужчиной.
Хейли положила руку на его плечо.
— Знаешь, я хочу тебе рассказать кое-что.
— Да, я слушаю.
— Угадай, как я поняла, что ты особенный.
— Любопытно будет услышать! — улыбнулся он. — При каких же обстоятельствах хорошенькие девушки обнаруживают в мужчинах нечто необычное?
— Тэд, ты будешь смеяться, но это — правда!.. — смущенно сказала она. — Это произошло тогда, когда я поняла, что могу спокойно есть в твоем присутствии...
На лице Тэда отразилось необычайное разочарование, правда, больше наигранное.
— Вот оно что? — он хмыкнул. — А я-то думал... Ну, ладно, я рад хотя бы этому.
— Да, ладно! — рассмеялась она. — Я же говорю совершенно серьезно! Вот послушай. Когда я встречалась с одним парнем — ну, это было еще до того, как мы познакомились — то обнаружила, что в его присутствии я совершенно не могу есть. Я ужасно нервничала, чего-то боялась и поэтому сильно похудела... Ты даже представить не можешь, как это было ужасно!
Тэд расхохотался.
— Ну, судя по тому, как ты сейчас выглядишь, я могу высказать предположение, что с аппетитом у тебя все нормально.
— Да, ты прав, — она мечтательно подняла глаза к усыпанному звездами небу. — Знаешь, сейчас у нас с тобой все идет как-то естественно, нормально. Мне это очень нравится.
— Это потому, что мы вместе, — он нежно посмотрел на нее. Хейли, я останусь тут... На всю ночь.
Хейли почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо. Нет, она все-таки не была такой раскованной, как ее тетка Джина. И, несмотря на то, что испытывала к Тэду глубокие и нежные чувства, она все еще не могла решиться на нечто большее.
— Но, спальный мешок один... — растерянно пробормотала она.
Тэд придвинулся к ней поближе и провел рукой по ее щеке, затем ниже — по шее и по плечу.
— Хейли, я думаю, нам будет вполне достаточно... — сказал он.
Девушка мотнула головой.
— Нет...
— Да! — стараясь не обидеть ее, мягко произнес Тэд. Она испуганно посмотрела ему в глаза и отвела взгляд.
— Тэд, извини. Я еще не готова к этому.
Он умолк, стараясь скрыть разочарование, и отвернулся.
— Извини меня... — пролепетала Хейли. — Ты, наверное, злишься?
— Нет, — не слишком уверенно сказал он. — Ну, я знаю, что когда-нибудь у нас все будет в порядке... Да ладно. Не надо извиняться за то, что ты чувствуешь. Хорошо?
Он улыбнулся.
— Хорошо.
Демонстрируя свою привязанность и примирение, он боднул ее головой. Хейли было очень радостно от того, что Тэд понял, как она себя сейчас чувствует.
Ведь это простая боязнь девушки перед первой близостью, и не более того. Она справится с этим, она это преодолеет. Но, может быть, чуть-чуть попозже...
— Залезай в спальный мешок! — весело скомандовал Тэд. — А я застегну тебя.
Хейли сняла легкие летние туфли и, как была в джинсах и рубашке, улеглась на расстегнутый спальный мешок.
— Удобно?
— Да. И тепло.
— А мне и здесь хорошо. Я здесь на пляже переночую.
— Но ведь ты замерзнешь...
Тэд добавил в голос побольше бравады:
— А, ерунда! Я выносливый! К тому же, посмотри, сколько на мне жира!
Он хлопнул себя по животу, а потом добавил:
— А, кроме всего прочего, у меня есть огонь, шикарное звездное небо и... ты. Чего еще желать?
С этими словами он повернулся к Хейли и застегнул замок на ее спальном мешке.
Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг на друга, пока, наконец, Тэд не произнес едва слышным голосом:
— Я люблю тебя, малышка...
Хотя такие слова ему приходилось произносить и раньше, на сей раз он почувствовал, что по-настоящему волнуется. Это было что-то другое. Не то, что он испытывал прежде. Подчиняясь требованиям своего сердца, Хейли прильнула к нему и стала нежно целовать. Лишь блики костра освещали сплетавшиеся в любовных объятиях тела.
Хейли почувствовала, что теряет разум от одного прикосновения губ Тэда. Он крепко обнимал и целовал ее...

ГЛАВА 21

У Круза возникают подозрения в отношении окружного прокурора. Иден ищет любовное письмо. Дэвид пытается оправдаться перед Джулией. Шейла Карлайл идет по следам Дэвида.

В загородном домике Дэвида Лорана было темно. Когда он направился в полицейский участок, выключив за собой свет, дом остался незапертым.
Спустя некоторое время после того, как Лоран ушел, на пороге дома возник чей-то темный силуэт. Человек, приложив ухо к стеклу в двери, осторожно прислушался. Тишина.
Незнакомец едва слышно повернул дверную ручку и, обнаружив, что дом незаперт, скользнул через порог. В свете луны было видно, что человек, пробравшийся в дом, был одет во все черное.
Он осмотрелся по сторонам. Очевидно, обстановка в доме была хорошо знакома ему, потому что он уверенным шагом направился к столику в гостиной и включил настольную лампу. Затем, увидев знакомый предмет, выключил свет — очевидно, чтобы не привлекать внимания.
Спортивная сумка Дэвида, в которой он хранил теннисные принадлежности — вот что заинтересовало незнакомца. Он поднял открытую сумку и сунул руку в расстегнутый боковой карман, откуда торчал кусок окровавленного полотенца.
Кроме тряпки, там больше ничего не было. Едва слышно чертыхнувшись, неизвестный поставил сумку на стол и прошелся по комнате.
Спустя несколько мгновений внимание незнакомца привлек открытый тайник возле камина, в котором еще тлели дрова. В свете висевшей над холмами луны что-то поблескивало внутри тайника.
Человек сунул руку между кирпичами и достал оттуда небольшую никелированную гантелю необычной формы. Один конец ее был испачкан кровью...
Сидя за столом в полицейском участке с выставленным вперед и направленным на дверь карабином, Джулия поняла, что не сделала одно важное дело — она оставила свет в участке включенным. В этом случае ее будет хорошо видно с улицы.
Она вскочила, бросилась к выключателю и спустя секунду в комнате воцарился мрак. Спотыкаясь, Джулия вернулась на место и села за стол. Тут она почувствовала, что у нее под ногами стоит какой-то предмет. Она пошарила внизу рукой и вытащила большой охотничий фонарь. Это оказалось весьма кстати.
Несколько тревожных минут пролетели как одно мгновение. Вскоре она услышала за дверью осторожные шаги, а следом за этим — голос Дэвида.
— Джулия! Я иду!
За стеклом дверного окошка показался его силуэт. Джулия едва удержалась от мгновенно охватившего ее желания нажать на курок.
— Джулия, я ничего дурного тебе не сделаю! — снова сказал Лоран. — Я просто хочу объяснить тебе все. Не бойся меня!
В следующее мгновение Джулия услышала скрип открывающейся двери.
— У нас не может так быстро все закончиться, — пытаясь успокоить ее, повторял Дэвид.
Он сделал несколько шагов в полной темноте, выставив вперед руки, чтобы не наткнуться на вещи.
— Сейчас я все расскажу тебе, и ты поймешь меня. Где ты, Джулия?
В этот момент яркий сноп света ударил ему прямо в лицо — Джулия включила охотничий фонарь. Прикрыв глаза рукой, Дэвид попытался разглядеть, где она сидит.
Увидев ее за столом, он пробормотал:
— Джулия, зачем ты взяла ружье? Ты все еще думаешь, что я могу тебя обидеть?

Уложив Брэндона спать, Круз вышел из детской комнаты в гостиную. Сантана со стаканом воды в руке нервно расхаживала по комнате.
— Спасибо, что забрал сына, — сказала она, снимая пиджак.
Отвернувшись, Круз хмуро произнес:
— Сейчас я не хочу выяснять между нами отношения. Единственное, о чем нужно сказать — это то, что мы должны оградить Брэндона от всего этого...
— От чего?
Она пыталась бодриться, но у нее плохо получалось.
— Я просто перепутала время... Ты же видел, как я спешила...
Круз обернулся и холодно посмотрел на нее.
— Я сказал твоей матери, что сегодня у тебя было много работы.
Она гордо вскинула голову.
— Тебе, что — нужны объяснения?
В ее голосе прозвучал вызов.
— Нет.
Круз удрученно покачал головой и направился к выходу из комнаты. Она бросилась за ним, объясняя на ходу:
— Но я была в ресторане...
— Да, я слышал это, — не оборачиваясь, односложно ответил он.
Сантана продолжала оправдываться, хотя ее об этом никто не просил:
— Извини, я, конечно, должна была позвонить... Круз махнул рукой.
— Ладно, — мрачно сказал он. — В следующий раз я не буду волноваться на этот счет.
— А тебе и не надо волноваться, — подхватила она. — Я — взрослая женщина и вполне могу позаботиться о себе сама.
Но Круз вдруг гневно бросил:
— Это просто слова!
Она оцепенело посмотрела на мужа.
— Что это значит?
Круз обернулся и подошел к Сантане.
— Это значит, — жестко произнес он, — что я лучший детектив, чем ты обо мне думаешь.
Оставив ее пребывать в растерянности, Круз направился к себе в спальню. Сантана стояла посреди гостиной, кусая губы и мучаясь догадками...
Иден после встречи с Крузом решила, что не может так просто забыть об этом. Она села за стол, положила перед собой чистый лист бумаги, взяла ручку и начала писать письмо своему возлюбленному.
Мой дорогой Круз! Я бы все отдала за то, чтобы сейчас обнять тебя. Ты не представляешь, как тяжело мне было пережить этот разговор, в то время, как мы оба чувствовали, что хотим просто крепко прижаться друг к другу. Я знаю, какие чувства испытываю к тебе, и знаю, что ты чувствуешь по отношению ко мне...
И еще я знаю, что ты — человек слова. Именно за это я уважаю и люблю тебя. Но почему же мы так несчастны? Ведь так не должно быть. И ты, и я — мы оба заслуживаем большего.
С тех пор, как мы расстались, я каждую минуту думаю о тебе. Для меня не существует другого мужчины. Я так хочу, чтобы мы снова были вместе. Уже многие годы для меня есть только одна любовь — твоя.
Я пишу тебе это письмо не для того, чтобы попытаться снова раздуть пламя, которое давно угасло. Я прекрасно понимаю, что ты дал слово и не собираешься отказываться от своих обещаний. Да, жизнь состоит не только из радости и наслаждений. Иногда мы должны отказываться от них, принося себя в жертву ради других. Я стараюсь убедить себя в том, что есть обязанности, которые при всех обстоятельствах необходимо выполнять, если не хочешь отказаться от всего лучшего, что есть в себе...
Но прошлое невозможно отбросить так же легко, как просто переодеть платье. Оно заставляет меня снова и снова думать о нас с тобой. Мы могли бы быть счастливы... Я не виню в том, что произошло тогда, никого, кроме себя. От этого становится еще хуже.
Все должно пройти, все должно кончиться... И, если хотя бы один из нас после всех пережитых нами бурь и тревог сможет найти спокойствие и радость в скромной семейной жизни — дай бог... — прочла она вслух некоторые строки письма, закончив его к глубокой ночи.
Пробежав взглядом по строчкам, она сложила листок пополам и сунула его в конверт. Спустя несколько секунд на глаза ее навернулись слезы.

— Не могу поверить, что все это так, — прошептала она самой себе. — Не хочу...
— Подними руки! — скомандовала Джулия. — Я не верю тебе!
Лоран повиновался. Сейчас он стоял посреди полицейского участка, отвернувшись в сторону от бившего ему прямо в глаза яркого света.
— Там на стене есть выключатель, — сказала она. Дэвид подошел к стене и, пошарив рукой, нащупал выключатель. В комнате загорелся свет.
Лоран шагнул вперед с поднятыми руками.
— Джулия, опусти ружье...
Но она решительно двинула стволом карабина.
— Стой там!
Лоран недоверчиво улыбнулся.
— Ты, что — выстрелишь в меня?
Не дожидаясь ее ответа, он снова сделал шаг вперед, но Джулия выкрикнула:
— Не смей!
В ее голосе было столько гнева и ярости, что Лоран, успокаивающе вытянув вперед руки, остановился.
— Ну, ладно, ладно...
— Еще одно движение, — угрожающе бросила Джулия, — и я сделаю из тебя покойника!
— Но я хотел только объяснить про эту гирю... — нерешительно произнес он.
Она отрицательно покачала головой.
— Прошу тебя, называй вещи своими именами. Это не гиря, а орудие убийства — самое серьезное доказательство твоей вины!
— Но, послушай меня, — тон его голоса стал умоляющим. — Я хочу объяснить тебе, почему прятал ее. Все не так просто, как кажется на первый взгляд...
Она усмехнулась.
— К чему лишние слова? Можешь не утруждать себя — мне уже все известно. Ты прятал гирю потому, что виновен в смерти Мадлен! Ты — убийца!
— Нет! Нет! — воскликнул он. — Это она виновата! Это она... Я пытался защитить ее! Я чувствовал себя виноватым в том, что произошло... Но я не знал, что мне делать, когда все это случилось... Я просто хотел защитить ее...
Сбивчивый и путаный рассказ не только ничего не прояснил для Джулии, но еще больше запутал ее.
— О ком ты говоришь? Кого ты пытался защитить? — недоуменно спросила она.
— Я думал, что ты поняла, — растерянно сказал он. — Шейла. Это она убила Мадлен.
Джулия поднялась со своего места, не сводя дула карабина с груди Дэвида.
— Я тебе не верю, — решительно сказала она. — Все это ложь! Ты снова хочешь выгородить себя.
Лоран подался вперед.
— Ты должна поверить! Ведь мы с тобой любим друг друга! Шейла ревновала меня к Мадлен!
Джулия, пораженная услышанным, не заметила, как опускает ружье.
— Ах, вот как? Значит, между тобой и Шейлой все-таки была связь? Значит, когда она говорила на суде, что между тобой и ней были взаимные чувства, это была правда? А ты уверял меня, что это сделано лишь для отвода глаз! Ты лгал!
— Но это правда лишь насчет связи между нами! — попытался оправдаться он. — Но Шейла ненавидела Мадлен. Она хотела, чтобы я бросил свою жену и целиком принадлежал ей. Но... но я не мог... — Дэвид запинался, сбивчиво объясняя все это. — И тогда, видя, что не может добиться своей цели через меня, она решила убить ее. Когда в тот день я вошел в наш дом, я сразу понял, что произошло. Окровавленная гиря лежала рядом с телом Мадлен. Это была гиря Шейлы.
— Откуда ты знаешь об этом? — недоверчиво спросила Джулия.
— Я видел, как она покупала ее. Это такая никелированная штука необычной формы. И тогда я сразу понял, что произошло...
Он умолк.
— Но, в таком случае, зачем ты спрятал ее? Ведь это было бы главным веществе иным доказательством.
Дэвид дрожащим голосом произнес:
— Потому, что я хотел защитить Шейлу. Ведь тогда я был влюблен в нее. Неужели ты думаешь, что мне было бы приятно, если бы ее поймали и посадили в тюрьму?
Джулия криво усмехнулась.
— Ах, вот как? Какая прелесть! Так ты любил Шейлу?
— Да, — убежденно ответил он. — Но это было еще до того, как я встретил тебя.
— С какой легкостью ты говоришь об этом! — гневно воскликнула Джулия.
— Но это правда! Я люблю тебя и не хочу потерять... При этом он едва не зарыдал. Его руки тряслись, губы дрожали.
— Пожалуйста... — умоляюще произнес он. Увидев его состояние, она немного смягчилась.
— А что ты скажешь насчет Шейлы, Дэвид?
— Между нами все давно кончено, — чуть успокоившись, промолвил он. — Это произошло тогда, когда я познакомился с тобой... Послушай, я использовал ее только для того, чтобы помочь себе. Что в этом плохого? К тому же, я, а не кто-нибудь другой, избавил ее от кошмара, через который пришлось пройти мне самому.
Он смотрел на Джулию с надеждой и страхом, ожидая ее реакции на свои слова. Он сделал шаг навстречу ей, однако его новая попытка приблизиться закончилась так же, как и все предыдущие: Джулия вскинула карабин и крикнула:
— Не двигайся!
— Джулия, пожалуйста... Она покачала головой.
— Так у тебя с ней все кончено?
— Ну, конечно, конечно! Как ты можешь не верить моим словам?
— Ну, хорошо, — с сомнением сказала она. — А сама Шейла знает об этом? И согласна?
Дэвид молчал.
— Так что — она согласна? Почему ты ничего не говоришь? Или снова придумываешь что-нибудь? — Джулия снова сорвалась на крик.
Лоран был мрачен.
— У нее нет другого выхода, — наконец, едва слышно, ответил он. — Шейла должна быть слепой, чтобы не видеть, как я люблю тебя...
Он снова сделал шаг ей навстречу. На этот раз Джулия не обратила на это внимания. Слова Дэвида были для нее слишком важны.
— Джулия, я все еще мечтаю, что мы когда-нибудь поженимся и будем жить на Востоке, — проникновенно сказал он, пользуясь ее замешательством. — Я все еще мечтаю об этом.
Но на сей раз она не поддалась на его уговоры.
— Стой! — угрожающе сказала Джулия. — Не подходи ко мне, иначе я буду стрелять!
Она навела на него ружье, но в этот момент громкий женский голос заставил ее замереть.
— Ни с места, оба! Джулия, брось ружье!
Дэвид в изумлении обернулся. На пороге полицейского участка, направив на Джулию маленький блестящий револьвер, стояла Шейла Карлайл. На ней были одеты черные джинсы и короткая кожаная куртка, на руках — черные перчатки.
Джулия выронила карабин, который с грохотом упал на дощатый пол. Дэвид потрясенно смотрел на Шейлу. Его губы снова задрожали, глаза были полны животного страха.
— Сюрприз, любовничек! — со мстительной улыбкой произнесла она.
Не сводя револьвера с Джулии, Шейла вошла в дом и закрыла за собой дверь.
— Как у вас тут романтично, — с отвращением сказала она, оглядываясь по сторонам. — Поздравляю вас — вы тут весьма недурно устроились! А я так не люблю портить чужие праздники, голубки!
Джулия и Дэвид молчали как пораженные громом.
— Он не рассказал тебе про мой нелегкий нрав? — издевательским тоном спросила она у Джулии. — Не хотелось бы снова проявлять его, особенно, учитывая, что у меня в руке заряженный револьвер...

ГЛАВА 23

Мейсон и Мэри в растерянности. Тиммонс в доме у Сантаны. Джулия выходит победительницей. Перл пытается докопаться до истины. Круз Кастильо приходит на помощь Джулии.

Отец Мэтклифф внимательно выслушал рассказ Мэри о неудачной истории ее замужества с Марком Маккормиком.
— Он был очень плох. Все думали, что он умрет. Я просто пожалела его, когда решила выйти за него замуж. Но он выздоровел. Этого никто не ожидал, но вышло именно так. Вы понимаете, ведь я была монашкой, я не знала, как нужно вести себя женщине, которая начинает жить семейной жизнью. Может быть, я сделала что-то не так, но ведь он изнасиловал меня. Теперь я беременна, но это ребенок не от Марка. Врачи сказали, что после перенесенной им травмы у него не может быть детей. Я уверена, что это ребенок Мейсона. С Марком я давно не живу. Мы хотели бы пожениться с Мейсоном, но формально я продолжаю оставаться в браке с Марком.
— Чего же вы хотите от меня? — спросил Мэтклифф.
— Отец Мэтклифф, мы хотим чтобы вы дали нам совет. Святой отец, как нам теперь поступить? Могу ли я получить развод с благословения церкви?
Отец Мэтклифф хмуро покачал головой.
— Боюсь, что нет, дитя мое. Церковь не одобряет разводы. Если же вы захотите развестись с ним, вам придется свыкнуться с мыслью, что вас отлучат от церкви. Ведь вы пока еще остаетесь монашенкой. Вам придется сделать нелегкий выбор, дитя мое. Хотя, компромисс возможен. Если ваш бывший муж не станет чинить вам препятствий, то обратившись к светским властям, вы получите то, что вам нужно. А ваше прошение мы должны рассмотреть на церковном совете.
— Благодарю вас, святой отец.
Когда отец Мэтклифф ушел, Мэри и Мейсон некоторое время подавленно молчали. Затем Мейсон задумчиво сказал:
— Мне кажется, что с Марком у нас не должно возникнуть никаких проблем. Ведь он пообещал не вмешиваться в нашу жизнь.
— Но он не знает о ребенке, — Мэри покачала головой. — А это может все изменить.
Мейсон пожал плечами.
— Не думаю, по-моему, как раз наоборот, Марк не станет возражать против развода. Вряд ли он захочет воспитывать моего ребенка. Неужели это доставит ему какое-то удовольствие...
— Мейсон, ты его не знаешь, — мрачно сказала Мэри. — Он способен на это. Таким образом он отомстит мне за все!
— Да нет... — с сомнением в голосе произнес Мейсон. — Почему он уехал из города, почему не остался? И не сделал твою жизнь невыносимой?
Мэри тяжело вздохнула.
— Пойми, сейчас мы перешли от слов к делу. Церковь может аннулировать наш брак с тобой... Нет, нет. Он непредсказуемый человек! Особенно в критических ситуациях. Своими требованиями он может помешать нам!
Мэри разволновалась. Она активно жестикулировала, едва ли не выкрикивая каждую фразу.
— Но каким образом? — Мейсон по-прежнему не верил в то, что Марк станет чинить препятствия на пути воссоединения в браке Мэри и его, Мейсона. — Но каким образом?
— Мейсон, я не хочу, чтобы у Марка появился шанс помешать нашему счастью. Давай поищем какой-нибудь другой выход.
Мейсон развел руками.
— Какой выход, Мэри? Подай на развод. Но, при желании, Марк может затянуть решение вопроса на неопределенное время. К тому же, для тебя важно, чтобы ваш брак был расторгнут с освящением церковных кругов.
Мэри вскочила с места.
— Нет, Мейсон. Давай поговорим о другом...
Он тоже встал.
— Нет, Мэри. От этого зависит наше будущее.
Она схватила со стола сумочку.
— Нет, Мейсон! Я не хочу впутывать в дело, которое касается нас двоих, Марка! Я просто не могу этого сделать!
Мэри бросилась к выходу из ресторана. Мейсон направился за ней.

Сантана вышла из спальни, услышав в гостиной какой-то шум. Круз одевался. На плечи Сантаны был наброшен ночной халат.
— Куда ты собрался? — спросила она.
— Только что звонили из полиции. Они засекли странный звонок. Похоже, звонили из пригорода. Там требуется мое присутствие.
— Когда ты вернешься?
Он неопределенно пожал плечами.
— Не знаю, все будет зависеть от того, что это означает...
— Понятно... — удрученно сказала она. — Наверное, эту ночь мне придется провести без тебя.
— Извини, служба, — мрачно сказал он.
Круз поспешил уйти, чтобы не выслушивать очередной порции обвинений в свой адрес.
Когда дверь за ним закрылась, Сантана, нервно кусавшая губы, бросилась к телефону. Она набрала номер ресторана «Ориент Экспресс».
— Будьте добры, окружного прокурора Тиммонса...
Спустя несколько секунд она услышала в трубке его голос:
— Я слушаю.
— Кейт, это я, Сантана, — дрожащим голосом сказала она. — Круз уехал. Я не могу оставить дома Брэндона одного. Приезжай.
— Он ответил одним словом.
— Еду.
— Только, пожалуйста, не звони в дверь, — поспешно сказала она. — Брэндон уже спит. Просто постучи. Я услышу. Я жду тебя.
В ожидании приезда Тиммонса она выпила еще несколько таблеток, которые помогли ей успокоиться. Спустя несколько минут она услышала у дома шум останавливающейся машины и выглянула в окно. Из автомобиля вышел Тиммонс. Уверенной походкой он направился к двери. Он еще только поднимал руку, чтобы постучать, когда Сантана уже распахнула перед ним дверь.
Он тут же с порога принялся обнимать и целовать ее.
— Я счастлив! — спустя несколько мгновений с наслаждением произнес он.
— Тихо, тихо, Кейт... — она опасливо оглянулась. — В доме Брэндон...
Тиммонс держал Сантану за руки.
— Милая, могу ли я рассчитывать на повторение этого вечера? Ведь, если ты снова пригласила меня, на этот раз к себе домой, то, наверное, ты не считаешь произошедшее между нами ошибкой?
— Не знаю, мне трудно сейчас сказать... По-моему, это было какое-то сумасшествие, умопомрачение. Я даже не осознавала, что делаю. Мы были так неосторожны...
Тиммонс улыбнулся.
— Обещаю тебе, что с этого вечера я буду заботиться об этом. Но, обнимая тебя, так сложно сохранять спокойствие...
Он снова бросился целовать ее. Сантана вырвалась из его объятий и отвернулась.
— Сантана, не нервничай, — сказал Тиммонс. — Обещаю тебе, мы найдем выход из этого положения. Всем будет хорошо.
— Ты так думаешь? Он развернул ее к себе.
— Мы устраним элемент случайного и ненужного риска, — уверенно сказал он. — Когда сегодня в баре я разговаривал с Джиной Кэпвелл, честно признаюсь тебе, мне стало страшно. И тогда я понял, что мы не должны жить по указке других людей. У нас с тобой, Сантана, тоже есть право быть счастливыми!
На лице Сантаны появился испуг.
— А что хотела Джина?
— Она увидела нас в ресторане, подумала, что у нас роман, о чем сразу и недвусмысленно намекнула. Она считает, что если ей удастся уличить тебя в супружеской измене, она сможет вернуть себе Брэндона. И добиться отмены решения о твоем опекунстве над ним.
— Понятно, — пораженно прошептала Сантана. Она почувствовала, как ее охватывает страх.
— Но... — добавил Тиммонс.
— Что «но»? — она обернулась.
— У нее нет доказательств! И мы не дадим ей возможности получить их!
— Кейт, нельзя ее недооценивать... Джина очень умная женщина и, если она берется за какое-нибудь дело, она обязательно доводит его до конца.
Тиммонс покачал головой.
— Сантана, не забывай, что на карту также поставлен вопрос о моей карьере. Пресса уничтожит меня, если что-нибудь пронюхает о моем романе с женой их любимого полицейского! Но все будет нормально, если мы будем соблюдать необходимые меры предосторожности.
Сантана растерянно посмотрела на Тиммонса.
— Мне странно слышать такие речи из твоих уст... Мне кажется, что только что ты сам совершил весьма неосторожный поступок. Тебе не следовало приезжать сюда в такое позднее время...
— Но ведь ты сама просила об этом!
Она отвернулась.
— Да. Я сама не знаю, что на меня нашло! Это все из-за Круза. Мне показалось, что он навсегда бросает меня и я остаюсь совершенно одинокой до конца своих дней...
Тиммонс снова обнял ее.
— Я не знаю, был ли этот поступок моим последним безумным поступком. Наверное, нет...
Он потащил Сантану за собой на диван и стал торопливо расстегивать на ней халат. Поначалу поддавшись, она затем оттолкнула его и вскочила.
— Кейт, мы не можем это делать сейчас. В соседней комнате спит Брэндон.
Она поспешно запахнула халат, завязывая пояс.
— К тому же Круз может вернуться...
Тиммонс сидел на диване перед журнальным столиком, на котором Круз оставил документы, касающиеся всех дел окружного прокурора. Взгляд Тиммонса упал на папки.
— Что это? — с удивлением спросил он. — Откуда они взялись? Весьма знакомые документы.
Он стал перебирать бумаги одну за другой.
— Круз сегодня изучал их, — сказала Сантана, — целый вечер.
— Зачем это? Интересно...
— Он ничего не говорил мне.
— Что же он задумал?..
— Ты, что — боишься, Кейт?
— Вообще-то это все старые дела, которые были мной выиграны...
Тиммонс положил папку назад на стол. Он был явно и взволнован тем, что увидел. Интересно, не пронюхал ли Круз чего-нибудь?
— Круз что-то подозревает, — сказала Сантана. Тиммонс встал и подошел к ней.
— Как хорошо, что он не смог оценить тебя по достоинству!.. — льстиво сказал он. — Ведь тогда мы бы не полюбили друг друга. А это было бы ужасной, невосполнимой потерей для меня.
Он взял ее за пояс халата и привлек к себе. Сантана не нашла в себе сил сопротивляться. И он стал покрывать жадными поцелуями ее лицо, руки, плечи...
Тиммонс действительно недооценил Джину Кэпвелл. В тот момент, когда он наслаждался любовью с Сантаной, Джина, затаив дыхание, стояла у окна гостиной и наблюдала за тем, как жена Круза Кастильо изменяет ему с Кейтом Тиммонсом...

Дэвид отступил на шаг и сказал:
— Это правда. Я всегда любил только Мадлен.
— Неплохой ход, Дэвид! — едва заметно улыбнувшись, сказала Джулия.
— Не это неправда! — воскликнула Шейла. — Ты только хотел воспользоваться ее богатством!
Она повернулась к Джулии.
— Дэвид не любил Мадлен, иначе он никогда бы не стал моим любовником!
Он повысил голос.
— Я хотел отплатить Мадлен той же монетой за все ее похождения... Но у меня ничего не вышло.
Обманутые Дэвидом женщины с сожалением смотрели на него.
— Что вы молчите? — с презрением в голосе спросил Лоран. — Что, не нравится?
Ни Джулия, ни Шейла не отвечали.
— Ну, так в чем дело? — он развел руками. — Вы же хотели услышать правду! Вот вам правда!.. Слушайте ее... Или не можете? Смелости не хватает... посмотреть истине в лицо?
— Я могу, — улыбнувшись, сказала Джулия. — Продолжай, Дэвид. Мы с удовольствием послушаем всякие пикантные подробности вашей семейной идиллии.
— Я встречался с Мадлен за день до ее смерти. Я обнял ее...
— Мадлен, неужели ты не видишь, как я люблю тебя? И с каждым днем моя любовь становится все сильнее и сильнее...
— Нет, пожалуйста, ничего не надо говорить. Мы совершили много ошибок. Может быть, простим друг другу все, я ведь тоже люблю тебя, Дэвид?
— Я поцеловал ее... — он помолчал. — Никто не сможет заменить мне Мадлен. Никто!..
Шейла смерила его недоверчивым взглядом.
— А я чуть было не поверила тебе... Он с сожалением посмотрел на нее.
— Шейла, почему ты не сознаешься в том, что сделала?
— Я не убивала Мадлен! — воскликнула она. — Клянусь перед Богом! Это не моя вина. На мне нет ее крови. Но... если мы невиновны... то кто же тогда убил ее?
В разговор вмешалась Джулия.
— Кто? — помахивая пистолетом, с улыбкой сказала она. — Перестаньте разыгрывать передо мной комедию! Я не верю вам обоим.
Лоран сделал шаг навстречу Джулии.
— Дорогая, я всегда говорил тебе только правду...
— Не приближайся, Дэвид! Не надо слов, ты уже все сказал!
Но он решился на отчаянный шаг. Дэвид стал приближаться к Джулии, неотрывно глядя ей в глаза.
— Ты ведь не выстрелишь в меня, — тихо произнес он.
Шейла почувствовала, что сейчас наступает очень удобный момент для того, чтобы перехватить инициативу. История повторяется. Сначала она выясняла свои отношения с Дэвидом, и Джулия воспользовалась этим. Теперь Джулии предстоит то же самое. Шейла не упустит свой шанс... Благо, ружье, которое она отшвырнула в сторону лежало теперь недалеко от нее.

После того, как Кортни ушла, Перл остался один. Его сосед Оуэн Мур уже спал, но Перлу было не до сна.
Он по-прежнему намеревался добраться до содержимого архива доктора Роулингса.
Услышав в коридоре шаги, он осторожно подобрался к двери и выглянул в окошечко.
Это был главврач клиники. Он прошел по коридору с небольшим чемоданчиком в руке. Остановившись у двери своего кабинета, он открыл замок, вошел в комнату и вышел оттуда буквально через несколько секунд. Но чемодана с ним уже не было...
Перл решил, что нельзя упускать такую возможность. К тому же, проходя по коридору, мимо палаты Перла, Роулингс крикнул санитару:
— Генри, я ухожу отдыхать...
Спустя несколько минут, когда все утихло и в коридоре было пусто, Перл с фонариком в руке выскользнул из палаты и пробрался к двери кабинета доктора Роулингса. Вытащив из волос шпильку, которую он позаимствовал у Кортни, Перл осторожно покопался в замке, и на удивление быстро открыл его.
— Вот что значит жизненный опыт! — удовлетворенно прошептал Перл, заходя в кабинет.
Чемоданчик доктора Роулингса стоял на столе. К счастью, замки оказались открыты. Перл открыл чемодан и посветил фонариком. Здесь лежали лишь несколько магнитофонных кассет, на которых были написаны разные имена, в том числе и «Келли Кэпвелл».
Увлеченный делом, Перл не услышал, как сзади к нему кто-то подошел и положил руку на плечо. Почувствовав прикосновение, Перл вздрогнул и резко обернулся.
Перед ним стояла Келли.
— Господи! Келли, почему ты не спишь? Что ты делаешь здесь?
— Ты оставил дверь открытой.
— О, черт возьми!
Перл бросился назад и захлопнул дверь. Это было сделано очень вовремя, потому что спустя несколько мгновений после этого по коридору прошел санитар.
— А что ты делаешь здесь? — удивленно глядя на стол, спросила Келли. — Что это такое?
Она взяла одну из магнитофонных кассет, на которой было написано «Келли Кэпвелл».
— Что это — мое имя? — удивленно спросила она.
— Да. У меня есть одно предположение, — пояснил Перл. — Врачи иногда записывают на пленку разговоры со своими пациентами, возможно, доктор Роулингс предпочитает наговаривать на магнитофон свои замечания.
Она собрала несколько кассет и сказала:
— Я хочу послушать эти записи...
— Нет, нет! Что ты! — возразил Перл. — Не стоит.
— Но я хочу!
Она достала из чемоданчика Роулингса маленький диктофон и вставила в него кассету...

Дэвид медленно приближался к Джулии, которая отступала к стене, держа перед собой револьвер.
— Убери оружие, Джулия, — проникновенно сказал он. — Ты ведь не будешь стрелять.
— Не приближайся.
— Ты ведь не сможешь нажать на курок. Ведь ты любишь меня. Ты ведь не хочешь моей смерти. Это правда, Джулия?
— А может быть, мне интересно наблюдать за умирающим человеком. Ведь в твоей жизни уже такое было? А, Дэвид? Поделись опытом.
На ее лице появилась улыбка отчаяния.
— Джулия, прости... Я жестоко поступил с тобой, но ведь у нас еще есть шанс. Ведь мы с тобой любим друг друга.
— Не строй больших планов, — мстительно сказала она. — Остаток своих дней ты проведешь в уютной колонии строгого режима...
— Каким это образом? — презрительно сказал он. — За какое преступление? Ведь суд признал мою невиновность! Все знают, что я не убивал Мадлен.
— Тебя будут судить за другое преступление! — выкрикнула она. — Не двигайся, а то я выстрелю!
— Ты не сможешь выстрелить. Он резко шагнул вперед.
— Смогу! — Джулия нажала на курок, но выстрела не последовало.
Пока она и Дэвид изумленно смотрели на оружие, Шейла схватила лежавший на полу карабин и направила его на Дэвида.
— Этот пистолет был простой игрушкой, а вот эта штука стреляет! — она передернула затвор карабина. — Ну-ка, отойдите от двери! И побыстрее. Шевелитесь! И не пытайтесь меня остановить, а то будет плохо.
Подождав, пока Дэвид и Джулия перейдут на другую половину комнаты, она остановилась возле открытой тори.
— А теперь вы останетесь здесь, а я ухожу. И не вздумайте делать какие-нибудь глупости.
— Куда это ты? — спросила Джулия.
— Да подальше от вашей милой компании! Счастливо оставаться... дорогие.
Шейла повернулась, чтобы выйти, но в ту же минуту увидела перед собой револьвер. Это был Круз Кастильо.

ГЛАВА 25

Мейсона посещают дурные сны. Грант приходит в дом брата. Марк Маккормик возвращается в Санта-Барбару. Мейсон и Марк договариваются о встрече.

Тэд проснулся оттого, что почувствовал, как руки Хейли ласкают его лицо. Он открыл глаза.
Уже наступило утро. Яркое солнце поднялось над океаном. Вечерняя прохлада постепенно растворялась в солнечном утреннем тепле.
— Хейли, милая, — произнес он и крепко обнял ее.
— Эй, эй... Только без рук, — полушутя сказала она.
— Ты сама первая нарушила соглашение.
Девушка тут же отдернула свои руки.
— Тэд, не говори ерунды.
Тут она почувствовала, что по ее руке ползет какое-то насекомое.
— О, Боже! — завизжала она, вскакивая. Перепуганный Тэд сделал то же самое.
— Пойдем отсюда... — умоляла она. — Быстрее! Это — скорпион!
Тэд развернул спальный мешок.
— Нет, нет! Успокойся, Хейли. Это — не скорпион, это всего лишь маленький краб. Таких на Восточном побережье полно. Смотри.
Действительно, по песку, медленно шевеля конечностями, пробирался крошечный, размером со спичечный коробок, зеленый крабик.
— Он помешал нам спать... — плаксиво сказала Хейли.
Она стала ощупывать себя с ног до головы в поисках еще каких-нибудь непрошеных гостей, забравшихся под одежду.
Тэд решил подшутить над ней. Он повернулся к Хейли и оцепеневшим взглядом посмотрел ей на голову.
— Что?! Что такое?!! — воскликнула она перепугано.
— У тебя в волосах краб!.. Он ползет от макушки к уху и, наверное, намеревается откусить его своей клешней!
Хейли завизжала и стала трясти головой.
— Тэд! Убери его!
— Хейли, извини. Это всего лишь шутка. Шутка... — засмеялся он.
Она перестала кричать и мотать головой.
— Тэд, ты плохой, — Хейли стукнула его кулачком по плечу, как обиженный ребенок.
— Прекрати. Прекрати... — засмеялся он. Хейли утихла и прислонилась к его плечу.
— Послушай, Тэд. Я люблю изредка ночевать на пляже, но все-таки предпочитаю делать это в своей квартире и в своей постели, а утром принимать ванну.
Тэд растерянно почесал в затылке.
— Я думаю точно так же, как и ты, но пока... к сожалению, квартира мне не по-карману. Ну, я имею в виду покупку квартиры. Может быть, мы снимем комнату?..

Мейсон вошел в детскую комнату в одном ночном халате. Здесь, в маленькой деревянной кроватке спал младенец. Мейсон наклонился над младенцем, чтобы поправить ему пеленки, и в тот же момент резко вздрогнул от неожиданно прозвучавшего детского голоса:
— Ты не ослышался, продавай... Прикупи тысячу акций «Алдерона». А на сколько поднялась цена на бекон? Ну, что, отец? В чем дело?
Мейсон стоял, потеряв дар речи.
— Я... да... э... — изумленно протянул он.
— А что, ты ожидал, что моим первым словом будет «папа»? — лукаво спросил ребенок.
— Но ты ведь понимаешь мое удивление? — пробормотал Мейсон.
В этот момент из детской кроватки вылетела пустая бутылочка с соской на конце, и ребенок игриво сказал:
— Лови! Плесни-ка мне туда немного виски...
Мейсон ошалело смотрел на бутылочку, не зная, как поступить.
В этот момент откуда-то сбоку раздался голос Мэри:
— Мейсон, проснись. Будильник уже давно прозвонил!
Мейсон лежал на диване, неловко подвернув руку и уткнувшись лицом в подушку.
— Ты, что — не слышал, Мейсон? Проснись, — повторила Мэри.
С глубоким удовлетворением он понял, что это всего лишь сон. Просто дурной сон. Осознав это, он рассмеялся.
— Почему ты смеешься? — спросила Мэри.
— Приснился забавный сон, — пояснил Мейсон. — Наш сын идет по стопам своего отца...
Мэри непонимающе смотрела на него. Мейсон махнул рукой:
— Да, ладно. Черт с ним! Все равно трудно объяснить. Ну, как твое настроение?
Он поднялся, протирая глаза. Мэри улыбалась:
— Прости меня за вчерашнее, прости. Я вела себя несдержанно.
— Несмотря на то, что ты не хотела этого, я вчера позвонил Марку.
— Мейсон, мне кажется что спешить не нужно. Нам еще необходимо какое-то время, чтобы я все успела обдумать.
— Это твоя любимая отговорка, — пожав плечами, сказал Мейсон.
— Но я сторонник взвешенных решений.
Мейсон скривился.
— Не испытывай мое терпение.
Мэри настойчиво повторила:
— Я сама решу, разводиться мне или нет.
Мейсон хмуро покачал головой.
— Это несправедливо по отношению к нашему ребенку, и ко мне тоже.
— Но ты же признал свою вину.
Мейсон неохотно пробурчал:
— Я рассержен и не отвечаю за себя.
Мэри озабоченно посмотрела на него.
— Мейсон, скажи, ты действительно вчера вечером звонил Марку?
— Мэри, я хочу жениться на тебе. Марк обязан поговорить с епископом. Я подумал, что, узнав о беременности, он...
— Что ты наделал? — воскликнула Мэри.

Утро в доме Кэпвеллов выдалось необычным.
СиСи был крайне возбужден и озабочен. Он то и дело повышал голос на слуг и горничных. В дверь позвонили. Роза впустила Софию.
Та вошла в гостиную, в которой метался СиСи.
— Что с тобой? — спросила она.
— Ты нигде не видела Тэда?
— Нет, я разговаривала с ним последний раз позавчера. А что случилось?
— Он тебе ничего не говорил?
— О чем?
— Он был недоволен мной?
— Не знаю, — она пожала плечами. — А что, вы поссорились?
— Я тоже не знаю! — СиСи всплеснул руками. — У меня вообще складывается такое впечатление, что я постоянно ущемляю чьи-то интересы, оскорбляю или попираю чью-то независимость, чье-то достоинство. Пожалуй, скоро мне придется общаться со своими детьми только через адвоката.
СиСи действительно выглядел очень расстроенным, и София решила, что на этот раз она должна помочь ему.
— Успокойся, успокойся, СиСи. Расскажи, почему ты думаешь, что Тэд обиделся на тебя? У вас что-то произошло?
— Но он сегодня ночью не ночевал дома. Роза сказала, что видела, как он со спальным мешком шел на пляж.
— Пустяки, — беспечно махнула рукой София. — Он любит время от времени ночевать на пляже.
— А ты знаешь, что Хейли Бенсон, которая раньше была у нас в доме горничной, племянница небезызвестной тебе Джины Кэпвелл, теперь работает вместе с ним на радиостанции?
— Ах, вот оно что? — усмехнулась София. — Теперь мне все понятно. Значит предметом вашего разговора была Хейли?
— Я не запрещал им встречаться! Вспомни, обитатели этого дома всегда жаловались на лицемерие и неискренность, поэтому я решил откровенно высказать Тэду свое мнение. Вот и все.
СиСи расстроенно отвернулся.
— СиСи, — успокаивающе проговорила София. — Но ведь Хейли — чудесная девушка, у нее прекрасный характер...
— Она не подходит Тэду по социальному статусу! — резко возразил он.
София укоризненно посмотрела на него.
— СиСи...
Он разочарованно махнул рукой и отвернулся. В этот момент в комнату вошла горничная.
— Мистер Кэпвелл, к вам пришли.
— Кто это? — в изнеможении воскликнул СиСи. — Я никого не хочу видеть. Скажи, что меня нет дома.
Он направился к выходу из гостиной, однако в этот момент в двери показался Грант.
— Тебя нет даже для родного брата? — спросил он. На лице Гранта, как обычно в последнее время, сияла улыбка.
— Доброе утро, София.
— Привет, Грант.
— Здравствуй, Грант, — сказал СиСи. — Что тебе угодно?
— Забавное приветствие, — покачав головой, сказал Грант.

После того, что произошло ночью, Джулия чувствовала себя разбитой и опустошенной. Казалось, жизнь для нее рухнула в одночасье, разбилось все: любовь, нежность, надежды... Остались лишь глубокая, необычайно темная тоска и разочарование.
Она сидела за стойкой бара в «Ориент Экспресс», подперев рукой голову, и неотрывно смотрела в одну точку.
В этот момент в зале появилась Августа. Ей пришлось дважды повторить имя сестры, прежде чем та откликнулась.
— А, это ты, Августа? — она устало потерла глаза. — Уходи, сейчас я не хочу с тобой разговаривать.
— Бедняжка... — Августа положила ей руку на плечо. — Давай поговорим. Я знаю, тебе сейчас тяжело. Но после того, как ты все расскажешь, тебе станет легче. Вот увидишь.
Джулия отвернулась.
— Не надо утешать меня! — раздраженно сказала она. — Я сама во всем виновата. Я так хотела.
— Понимаю тебя... — сказала Августа. — Ты полюбила мужчину, а он обманул тебя. Когда все улики были против него, он нашел в твоем лице столь необходимую поддержку.
Джулия сокрушенно отмахнулась.
— Запомни, меня никто не обманывал и не использовал! Я сама навязалась ему. Я сама предложила ему свои услуги. И, в результате получила то, чего добивалась.
Августа понимающе кивнула.
— Какая глупость... Джулия завелась от этих слов.
— Послушай, Августа! Хоть ты мне и сестра, но если ты действительно хочешь, чтобы у меня было все хорошо, прекрати вмешиваться в мою личную жизнь. Вы с Лайонеллом можете извлечь немало полезного из этой ситуации.
Августа в другое время не перенесла бы такого заявления, однако сейчас она сделала скидку на то, что Джулия расстроена и не совсем понимает то, что делает.
— Я не заслужила такого оскорбления, — сдержанно произнесла Августа. — Но мне понятны твои чувства.
Джулия тяжело вздохнула и перешла на более миролюбивый тон.
— Августа, мне нужно побыть одной.
— Понимаю. Я поехала домой.
Августа вышла из ресторана, разминувшись в дверях с незнакомым мужчиной в светлом пиджаке и цветастом галстуке. Она отметила про себя, что он выглядит весьма симпатично.
Это был Марк Маккормик. Он вошел в зал и обратился к метрдотелю:
— Я хотел бы заказать столик на одного. А счет отошлите портье. Я оплачу, когда буду уезжать.

Мэри была очень расстроена известием о том, что Мейсон разыскал Марка.
— Он приедет? — спросила она. Мейсон пожал плечами.
— Не знаю, возможно.
— А ты сообщил ему о ребенке?
— Нет, но думаю, что у нас не остается другого выхода, иначе, как объяснить всю поспешность с которой мы это делаем. Я предлагаю сказать ему всю правду.
Но Мэри не разделяла этих убеждений Мейсона.
— Я же говорила тебе, что Марк непредсказуемый человек! — воскликнула она, всплеснув руками. — Он может сделать все, чтобы судебное разбирательство затянулось, а я не хочу этого.
— Я выиграю бракоразводный процесс. Можешь в этом не сомневаться, — несколько самоуверенно заявил Мейсон. — Мэри, я поступил нечестно и непорядочно. Возможно, подобное признание оказалось бы сенсацией, но неужели ты молча соберешь свои вещи и уйдешь от меня?
Она отрицательно покачала головой.
— Мейсон, ты очень хорошо меня знаешь.
— Да. У каждого человека есть свои недостатки.
Он зачем-то внимательным взглядом окинул фигуру Мэри.
— О чем ты говоришь? — не понимающе воскликнула она.
— У тебя феноменальная способность увиливать от радикальных решений. Ты просто обходишь их.
— Это неправда, — в голосе Мэри слышалось неподдельное возмущение.
— Ты сама вспомни. Сколько раз я делал тебе предложение? Сколько раз ты отказывала мне? Кажется, сейчас ты опять хочешь воспользоваться своей излюбленной тактикой.
— Нет. Я просто... просто... — она запиналась, подбирая слова. — Я просто не готова для встречи с Марком.
— Но, если мы промедлим, то факт беременности будет очень сложно скрыть.
Она сокрушенно покачала головой.
— Наберись терпения, Мейсон. И поверь, я поступаю совершенно правильно.
— Пойми, Мэри, — настойчиво продолжал Мейсон. — Рано или поздно Марк узнает обо всем этом. Узнает. И это неизбежно. К тому же я больше всего боюсь потерять тебя!
— О, Мейсон... — устало сказала она, обнимая его за плечи. — Клянусь тебе, что этого не случится никогда. Если бы ты только знал, как я боюсь потерять тебя!
В этот момент раздался телефонный звонок. Мейсон поднял трубку:
— Алло...
— Сюрприз-сюрприз! — сказал на другом конце провода мужской голос. — Я решил прилететь как можно быстрее. Ты понял, кто это?
— Да, — ответил Мейсон.
— А где Мэри? Мне приехать или мы встретимся на нейтральной территории?
— Подожди.
Мейсон опустил трубку и озабоченно посмотрел на Мэри.
— Кто это? — испуганно спросила она.
— Он здесь.
— Марк... — она готова была разрыдаться.

Хейли уже устала отвечать на звонки радиослушателей.
— Нет. Мисс Роксана — это не рекламный трюк! Я не знаю, где она живет, нам неизвестен ее адрес. Свидание?.. Нет, извините, это не мое дело. Пусть это решает сам Тэд Кэпвелл. Хорошо, я обязательно передам. Что? Как выглядит Тэд?..
В комнату вошла редактор радиостанции Джейн Уилсон. Она остановилась рядом с Хейли, которая разговаривала по телефону с очередной поклонницей Тэда Кэпвелла, и, насмешливо улыбаясь, слушала, как Хейли пытается отвязаться от назойливой дамочки. Услышав вопрос о внешности Тэда Кэпвелла, Джейн Уилсон подошла к Хейли и сказала в трубку:
— Он толстый и лысый. Хейли капризно отвернулась.
— Извините, — сказала она в трубку. — Я не разглашаю информацию личного характера.
С этими словами она отключила телефон.
Джейн с папкой в руке прохаживалась по комнате.
— Очередной доброжелатель? — издевательским тоном сказала она, — который захотел поженить Тэда с незнакомкой...
— Нет, — пожала плечами Хейли. — Она подумала, что Роксана — это Мадонна. Возможно, это действительно неплохая рекламная уловка.
— Ну, насколько я знаю, Тэд на седьмом небе от счастья! — Джейн усмехнулась.
— Неправда, — возразила Хейли. — Он считает, что это просто забавный эпизод, не более того.
— А как ты считаешь? — не отставала Джейн.
— Мне все равно, — опустив от смущения голову, сказала Хейли.
— Я знаю единственный способ борьбы с этой похитительницей мужчин, — заявила Джейн.
— Какой?
— Оставаться самим собой!
Хейли с сомнением покачала головой.
— Растрепанные волосы и неряшливая одежда не произведут впечатление на Тэда.
Это был откровенный укол в сторону Джейн, но та сделала вид, что пропустила это вызывающее заявление мимо ушей. Рассмеявшись, она сказала:
— Дело вовсе не в этом. Хейли, почему ты считаешь, что я недолюбливаю тебя?
— Мне кажется, что ты не одобряешь мои поступки.
— Но, ты единственная, кто обращает внимание на мое мнение. К тому же, пожалуйста, не путай антипатию с упрямством. Я прочла твое объявление о съеме квартиры. Ты уже нашла что-нибудь для себя?
— А почему это тебя интересует? У тебя есть что-нибудь на примете?
— Нет. Но мне тоже нужна квартира, — ответила Джейн. — Мы могли бы поселиться вместе.
Хейли усмехнулась.
— Спасибо, но у меня уже есть сосед. Изумлению Джейн не было предела.
— Да?!! И кто же это?
— Да. Мыс Тэдом решили жить вместе.
— О, Хейли... — разочарованно протянула Джейн.
— Что?
— Да так, ничего... — она повернулась и быстро вышла из комнаты.
Ничем иным, кроме ревности, Хейли не могла объяснить такое поведение Джейн. Но, по большому счету, сейчас ее это больше не волновало.

Сунув руки в карманы брюк, Грант медленно прошелся по гостиной, бросая кругом любопытные взгляды.
— Родовое гнездо Кэпвеллов выглядит неплохо, — сказал он. — Немного вычурно, но все же неплохо.
София поняла, что лишний свидетель при этом разговоре не нужен.
— Я буду у тебя в кабинете, СиСи, — сказала она, намереваясь уйти.
— Не стоит, София, — заметил тот. — Грант сейчас уходит. Его дочери Кортни сейчас нет дома...
СиСи повернулся к брату.
— Всего хорошего, Грант.
Но Грант не собирался уходить.
— Я хотел бы взглянуть на свою старую комнату, — сказал он.
— О, не стоит, — улыбался СиСи. — Там сейчас живет Тэд. Сам понимаешь, молодому человеку не очень понравится, если к нему в комнату будут водить гостей на экскурсию...
Неловкая пауза в разговоре была прервана неожиданным появлением Тэда. Вид у него был несколько измятый, тем не менее, он бодро вошел в гостиную и тут же направился к Гранту.
— О, дядя Грант. Здравствуйте.
Тэд протянул руку дяде.
— Привет, Тэд.
— Как поживаете?
— Неплохо, Тэд, неплохо. Благодарю.
Увидев сына, СиСи обратился к нему:
— Тэд, я хотел бы поговорить с тобой, и как можно скорее.
Тэд несколько растерянно оглянулся на отца, затем снова обратился к Гранту:
— Мне очень жаль, что так получилось с Мадлен. Примите мои соболезнования.
— Благодарю тебя, Тэд. Ты хороший парень, — Грант похлопал его по плечу.
Тэд подошел к Софии.
— Привет, красавица!
Поцеловав мать в щеку, он радостно улыбнулся.
— Привет, дорогой.
— Прошу прощения... — кашлянул СиСи. — Тэд, так я могу поговорить с тобой?
— Мне нужно подняться к себе. Извини, папа.
— Тэд, но я жду тебя.
София озабоченно посмотрела на СиСи и сказала:
— Все-таки мне лучше уйти.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и покинула гостиную. СиСи остался наедине с братом.
— Похоже, Тэд переезжает, — проницательно заметил Грант. — Когда дети покидают отчий дом, это всегда грустно.
— Тебе виднее, — язвительно сказал СиСи. — Ведь твои все давно уже уехали.
Он так явно демонстрировал свою неприязнь к Гранту, что другой на месте его брата уже давно покинул бы этот дом.
Но Грант как ни в чем не бывало прохаживался по комнате, бросая вокруг любопытные взоры.
— Зачем ты приехал в Санта-Барбару? — холодно спросил СиСи. — Что ты здесь потерял?
— Как обычно, меня привели сюда дела. Интересно, а ты ожидал услышать от меня какой-то иной ответ?
— Ну, насчет твоих дел мне все известно, — сказал СиСи. — Ты снюхался с Лайонеллом Локриджем. Я не ошибся?
Грант широко улыбнулся.
— В свое время ты приложил немало усилий для того, чтобы разорить Лайонелла. В свое время то же самое случилось и со мной. Но сейчас мои финансовые дела понемногу наладились. Я встал на ноги.
СиСи усмехнулся.
— Банкротство было следствием твоей жадности. Ты прекрасно знаешь об этом. И, пожалуйста, не надо обвинять меня в этом. Перекладывать собственную вину на чужие плечи всегда было в твоих привычках.
Грант не ответил на это оскорбительное замечание.
— Я симпатизирую Лайонеллу. Он лишился денег, дома и, однако, с честью вышел из этого испытания. Все, что я могу тебе пообещать, так это то, что вскоре подобная участь ожидает и тебя, СиСи, — тон его голоса стал угрожающим. — Ты останешься один.
СиСи снисходительно рассмеялся.
— Это маловероятно, Грант. Ты ошибаешься, если думаешь, что я всерьез могу воспринять твои жалкие угрозы.
Но Грант не думал сдаваться.
— Когда в последний раз ты посылал деньги Памеле? — холодно сказал он.
Упоминание о первой жене СиСи, матери Мейсона, заставило Ченнинга-старшего отбросить шутливый тон.
— Убирайся! — жестко сказал он.
Эти слова никак не подействовали на Гранта.
— Интересно, — продолжал он. — А Мейсон посвящен во все подробности этой романтической истории?
СиСи с сожалением посмотрел на брата.
— Посмотри на себя. Ты уже почти старик, но почему же ты никак не можешь повзрослеть? Ума у тебя — как у младенца...
Грант улыбнулся.
— Тэд вовремя решил упорхнуть из родительского гнезда. Прощай, СиСи. Дай Бог, никогда с тобой не увидеться.
Грант повернулся и вышел из дома.

Когда Лайонелл Локридж вернулся на яхту, которая служила ему домом после того, как СиСи Кэпвелл лишил семейство Локриджей состояния и недвижимости, там уже была Августа.
Она с любопытством рассматривала лежавшие на рабочем столе Лайонелла рекламные фотографии, прославляющие печенье от Джины Кэпвелл.
— О, дорогая! Ты здесь? — растерянно пробормотал он.
— Добро пожаловать домой, в свою плавучую штаб-квартиру! — язвительно сказала Августа.
Локридж кисло улыбнулся и закрыл за собой дверь каюты.
— Тебе тут звонили... — сказала Августа. — Я записала.
Она подошла к столу и подняла бумажку.
— Поехал в банк, чтобы получить деньги по чеку. Ты не пожалеешь. Твой благодарный партнер... Что это такое?
Лайонелл с виноватой улыбкой взял бумагу из руки Августы и попытался отвлечь ее внимание.
— Ты посмотри, какой у меня беспорядок на яхте! Нет, я положительно запустил домашние дела. Надо будет заняться этим.
Но Августу уже было невозможно увести от главной темы разговора.
— Приводишь в действие план против СиСи Кэпвелла? Гениальная тактика! — издевательски воскликнула она. — Томительное ожидание, потом неожиданный удар в виде нагловатой улыбочки Джины, — она подняла со стола рекламный снимок и ткнула его в лицо Локриджу. — Послушай, Лайонелл. Я не могу понять, зачем ты с ней связался. Может, объяснишь?
— Ну... э... — растерянно забормотал Локридж. — Я просто решил помочь ей немного с пекарней...
— Ах, вот оно что!.. — протянула Августа, тон ее голоса стал еще более издевательским. — Как же я забыла, тебя всегда привлекали энергичные деловые женщины... Как жаль, что я опоздала! Вы с Грантом решили выпекать печенье? В таком случае у меня исчезли все сомнения в том, что вы мгновенно окупите свои грандиозные затраты и при этом еще получите немалую прибыль.
Локридж поморщился.
— Грант не знает об этом.
— Ах, не знает? — воскликнула Августа. — Как ему повезло! Я надеюсь, что Джина не выманила у тебя те пять тысяч долларов, которые я вчера по своей щедрости дала тебе?
— О, Августа! — он бросился к ней, размахивая руками. — Августа, поверь мне, я не могу упустить этот удачный шанс. Послушай, послушай меня. СиСи позеленеет от злости, когда увидит рекламу Джины! Посмотри...
Он взял в руку рекламный снимок с изображением Джины Кэпвелл, державшей в руках кусок печенья:
— Хочешь быть здоров и весел, — ешь печенье миссис Кэпвелл! — кривляясь, изобразил он.
Августа хохотнула.
— Да... Наверное, такого он не переживет!.. Это будет для него страшным ударом... Интересно, стоило ли тратить на это мои деньги?
Лайонелл бросил фотографию на стол.
— Августа, дорогая. Прошу тебя, успокойся. Ты скоро получишь обратно все свои деньги. Уверяю тебя.
Она с сомнением посмотрела на Лайонелла.
— Ты хочешь сказать, что мне вернет их Грант?
Локридж отрицательно мотнул головой.
— Нет, это сделаю я.
— Значит, ты вступаешь в альянс с Грантом Кэпвеллом?
— Да. Дела обстоят именно так.
Она пристально посмотрела на него.
— Лайонелл, я по-прежнему принадлежу к семейному клану Локриджей?
— Почему ты спрашиваешь? — он пожал плечами. — Разумеется.
— В таком случае никто не лишал меня права голоса! — заносчиво ответила она. — Я хочу знать. Ты облапошил Эммета Кэпвелла?
Лайонелл без особой охоты ответил:
— Я думаю, что лучше всего тебе будет узнать об этом у самого Гранта Кэпвелла. Он будет здесь.
— Это правда? — изумленно спросила Августа.
— Да, — кивнул Лайонелл. — Наши дела находятся уже в стадии нанесения решающего удара. Тебе осталось лишь немного потерпеть.

Спустя несколько минут Тэд вышел из своей комнаты с большой картонной коробкой в руках.
СиСи и София находились внизу.
— Ну, что? Попрощаемся? — бодро сказал Тэд.
— Послушай меня, сынок, — сказал СиСи. — Я думаю, что ты совершаешь необдуманный поступок.
Тэд поставил коробку на стол.
— Отец, я имею на это право. Ты ведь не станешь этого отрицать?
— Да перестань же! — нетерпеливо произнес СиСи. — У тебя прекрасный большой дом, прислуга, которая выполняет любое твое желание...
Тэд кивнул.
— Да, это так.
— И я не нарушу свое обещание. Помнишь, что я тебе сказал? Я не буду вмешиваться в твою жизнь...
Тэд улыбнулся.
— Ладно. Давай не будем говорить об этом. Я думаю, что тебе это только кажется. Скорее всего, ты забудешь о своих словах уже завтра.
София, присутствовавшая при этом разговоре, почувствовала, что необходимо вмешаться.
— СиСи, давай не будем задерживать мальчика. Ты видишь — он уже собрал вещи. Просто пожелаем ему удачи.
Но СиСи стал возмущенно размахивать руками.
— Я не понимаю причин столь поспешного бегства! Неужели таким образом ты хочешь доказать всю глубину неприязненных чувств ко мне. Ну, что я такого сделал?
Тэд тяжело вздохнул.
— Папа, я люблю тебя. Я люблю этот дом, в котором вырос, но сейчас для меня очень важно вырваться из-под опеки семьи и пожить одному, самостоятельно. Да, у нас были разногласия... Давай забудем о них, отец. Договорились? Мне уже пора идти.
— Пожалуйста, оставь свой адрес, — сказала София. Тэд растерянно улыбнулся.
— Я бы с удовольствием, но пока, увы, не могу. Мы еще не подыскали себе квартиру.
— Погоди, погоди! — воскликнул СиСи. — Я не понимаю, кто это «мы»?
Тэд почувствовал, что неприятности еще не закончились.
— Мы с Хейли, — тихо сказал он. СиСи едва не взорвался.
— Ты хочешь сказать, что связался... — закричал он.
— Прекрати, отец, — негромко, но твердо произнес Тэд. — Оставим это без комментариев. Я поступаю так, как считаю нужным.
Но СиСи не мог успокоиться.
— Это что, дело принципа? — бушевал он. — Ты ведешь себя, как отпрыск загнившей аристократической семьи, главным принципом для членов которой было жить с прислугой. Ты хоть понимаешь, что ты позоришь свою семью? И в первую очередь меня!
Назревал крупный скандал.
— Ладно, отец. Я пойду, — хмуро сказал Тэд и потянулся к коробке.
— Погоди, погоди, — остановила его София. Повернувшись к СиСи, она горячо воскликнула:
— Ведь ты всю свою жизнь ненавидел снобизм!
— София, не надо, не защищай меня, — сказал Тэд. — Я смогу позаботиться о себе сам.
Он направился к выходу.
СиСи бросился следом за ним, крича на ходу:
— У вас различный социальный статус! Неужели ты этого не понимаешь? Она — девушка из простой семьи. Это обязательно, в конце концов, скажется!
— Хорошо, отец, — устало сказал Тэд. — Я не буду спорить.
Почувствовав, что этот разговор с сыном бесполезен, СиСи набросился на Софию:
— Я так понимаю, что это ты уже благословила юных влюбленных?
Она растерянно молчала.
Теперь пришло время Тэда заступаться за мать.
— Нет, — сказал он. — Мама считает, что мне рано начинать семейную жизнь. Тем не менее она согласилась с моими доводами.
Пытаясь сдерживаться, СиСи сказал:
— Сынок, я не могу приказывать тебе. Однако, прошу тебя, хорошенько подумай. Социальный дисбаланс в нашем обществе столь велик, что ни о какой гармонии не может быть и речи. Общество порицает подобные связи. Двери приличных домов окажутся закрытыми перед тобой. Рано или поздно тебе самому надоест убогое существование и нищета. И, хотя ты сейчас сам не веришь в это, но будет именно так. И тогда ты вспомнишь об этом разговоре, но, поверь мне, будет поздно.
Тэд внимательно выслушал монолог отца, а затем едва заметно покачал головой.
— Ты выглядел сейчас очень убедительным, отец. Однако, я не нуждаюсь в твоих советах. До свидания.
Он сунул коробку под мышку и вышел из дома.
— Тэд, Тэд, постой! Подожди, не уходи из дома! Однако все было напрасно. Закрыв за ним дверь,
СиСи потрясенно сказал:
— Да, по-моему, я вел себя не лучшим образом...
— СиСи, ты не веришь собственному сыну! Это ужасно! Но я ничуть не удивлена. Ты не доверяешь никому.
Не скрывая раздражения, он выслушал Софию и отвернулся.
— Какой сегодня день? — неожиданно спросил Ченнинг-старший.
— Четверг.
— А тебе известно, почему я пригласил тебя сегодня сюда?
Она пожала плечами.
— Конечно. Чтобы я помогла тебе воздействовать на нашего сына.
— А вот и нет! — удовлетворенно заявил он. — Для того, чтобы поддерживать плохие отношения с детьми, мне совершенно не нужна твоя помощь.
Она смягчила голос.
— Мне известно, какой сегодня день.
— Прекрасно. Тогда давай не будем ссориться сегодня, в годовщину нашей свадьбы.
— Но ведь мы разведены, СиСи...
— Мы можем отметить это событие вне зависимости от нашего нынешнего положения. Что из того, что наши отношения не оформлены надлежащим образом?
В его голосе слышалась убежденность.
— Вот как? — с сомнением спросила София.
— Короче, ты свободна сегодня вечером?
Она удивилась:
— Ты приглашаешь меня на свидание? Он нетерпеливо замахал руками.
— Послушай, давай сейчас не будем вдаваться в эти тонкости. Скажи мне — да или нет? Ты согласна? Я хочу услышать простой ответ.
Она задумчиво покачала головой.
— Нет.
— Но почему? — недоуменно воскликнул СиСи.
— Почему? Потому, что я не обязана соглашаться на любое предложение, которое мне делаешь ты, только потому, что оно исходит из твоих уст.
Он возбужденно взмахнул руками.
— Но мне кажется, что ты приняла мое приглашение, но просто не хочешь сказать об этом.
— Серьезно? — воскликнула она в изумлении. — Ты так думаешь?
— Да, я так думаю.
— А я нет! Твое приглашение очень напоминает приказ! СиСи, мне неизвестно даже, как ты ко мне относишься. За всю нашу совместную жизнь мы ни разу не отмечали годовщину нашей свадьбы. Что с тобой? Ты случайно не заболел? — язвительно говорила она. — Что случилось?
Он улыбнулся.
— Как же мне уговорить тебя, София?
— Не знаю, — притворно злясь, сказала она.
— Я предложил отметить годовщину брака, а не вступать в него снова. Ты удивительная женщина, София! Только тебе удается загнать меня в угол.
— Да, — рассмеялась она. — И тогда ты превращаешься из робота в человека.
— Сегодняшний вечер я хочу провести с тобой, — устав пререкаться, заявил СиСи.
В гостиную снова вошла горничная.
— Извините, мистер Кэпвелл. К вам пришли.
— Я ведь вам уже сказал, — недовольно буркнул СиСи, — меня нет дома.
— Но это к миссис Армонти...
— Тогда и ее нет дома!
Служанка пожала плечами и повернулась к двери, но в этот момент в комнату вошла Мэри.
— Извините, я не знала, что... — она в нерешительности застыла на месте.
— А, Мэри! — дружелюбно воскликнул СиСи. — Проходи, проходи! Вот София, она дома.
— Все в порядке, Мэри, — улыбнулась София.
— У меня много дел, — торопливо сказал СиСи. — Не буду мешать вам. Всего хорошего, дамы!
Он направился к выходу, но София окликнула его.
— СиСи!
— Да? — он обернулся.
— В котором часу?
СиСи победоносно улыбнулся.
— В семь тридцать. Надеюсь, это удобное время?

Джулия вышла из-за столика в «Ориент Экспрессе» и обратилась к метрдотелю:
— Если появится моя сестра, Августа, скажите ей, что я непременно буду здесь вечером.
Мейсон, который только что зашел в ресторан, где намеревался встретиться с Марком Маккормиком, еще ничего не знал о ночном происшествии в загородном домике Дэвида Лорана. Но он не мог не заметить удрученное состояние своей бывшей визави на процессе Лорана.
Он остановился рядом с Джулией и насмешливо сказал:
— Вы в нормальном здравии, госпожа адвокат? Похоже, что вы до смерти напуганы. Кто постарался — маньяк-любовник?
Мейсон и не подозревал, как он близок от истины.
— Отвали, Мейсон! — грубо бросила она. Джулия быстро вышла из зала ресторана. Мейсон проводил ее взглядом, а затем направился к столику, за которым сидел Марк Маккормик.
— Ты, что — работаешь в ЦРУ? — насмешливо сказал Мейсон. — Без бороды тебя не узнать.
В последний раз Мейсон видел Марка лежащим в больнице, где он, естественно, оброс, как Че Гевара.
— Мейсон, где Мэри? — без особой любезности спросил Маккормик.
Мейсон уселся за столик.
— Скоро придет.
— Своим звонком ты поднял меня с постели, — Марк выглядел очень недовольным. — Что случилось?
— Мы подали прошение на аннулирование брака и святой отец хочет поговорить с тобой.
— В чем причина такой поспешности? — раздраженно спросил Марк.
— Нам не терпится пожениться, — объяснил Мейсон.
— А почему же вы молчали до моего отъезда?
Мейсон с сожалением посмотрел на возбужденно размахивавшего руками мужа Мэри.
— Очевидно, ты устал с дороги. Почему бы тебе не подняться в номер и не отдохнуть?
— Да брось ты! — нервно воскликнул Марк. — Мэри знает, что ты звонил мне? Да?
— Да.
— А, значит, ты все-таки сумел уломать ее!
Мейсон опустил глаза.
— Дело не в этом, Марк. Она просто боится встречаться с тобой.
Маккормик покачал головой.
— Все ясно. Зачем вам понадобился быстрый развод?
— В наших планах произошли небольшие изменения, — хмуро произнес Мейсон.
— Не сомневаюсь, — мстительно сказал Марк. — Значит, я напрасно прилетел в Штаты? Так получается? Ну, ладно, где Мэри? Она живет теперь у тебя?
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Она не хочет видеть тебя.
— Превосходно! — воскликнул Маккормик. — Тогда вы можете катиться ко всем чертям! Я и пальцем не пошевелю ради вашего семейного счастья.
Он вскочил из-за стола и направился к выходу.
— Марк, подожди!
Мейсон остановил его за локоть.
— Убери руки! — грубо сказал Марк. — Мне здесь нечего делать! Я улетаю дневным рейсом. Пока!
Мэри была права. Марк действительно оказался своенравным упрямцем. Мейсону стало ясно, что, хочешь не хочешь, а придется все рассказывать.
— Присядь, Марк. Я объясню тебе все...